Жить не по Солженицыну 2.0 #11
Дисклеймер: сейчас будут исключительно только мои размышления, основанные на моём мнении об этом персонаже (которое, в свою очередь, основано на известных фактах его биографии и его же литературы). Как к этому относится – дело ваше.
Десятая часть: https://pikabu.ru/story/zhit_ne_po_solzhenitsyinu_20_10_6295...
Приветствую!
Продолжаем.
Остановились мы, в итоге, на наступлении в Восточной Пруссии. Наступал и наш сабж со своей батареей, естественно. Обстановка уже немного изменилась. Теперь его дивизион перестал быть отдельным, и числился за 68-й пушечной артиллерийской бригадой. Сменился и командир. Теперь это был полковник Травкин. Что стало с прежним командиром, мне неведомо. Надеюсь что-то справедливое.И как-то так вышло, что батарея, которой доблестно командовал Саша, оказалась вроде как в окружении. Нет, винить его в этом я и не собираюсь – немцы неожиданно пошли на прорыв, и попытались захватить их в колечко. Есть там его вина, нет – тут хрен разберешь. Речь не об этом, а том, что было дальше.А дальше батарея выходит к своим, потери небольшие, командир на месте, техника цела. И вроде бы даже командира представляют к награде. Но получить её ему было не суждено – его арестовывают.
Что же это было? История непонятная. Томаш Ржезач в своей книге «Спираль измены Солженицына» пишет, что Саша бросил людей, имущество, а сам наложив в штаны спасался бегством. Сам Саша пишет, что он геройски спасал свою батарею, и вывел её с минимальными потерями. И даже ещё возвращался назад в окружение, вроде как за застрявшим грузовиком. Геройско в общем. Кому интересно можете прочитать про это в его писанине «Сквозь чад». Там много – не буду приводить.
Что на самом деле там было неизвестно. Но мы кое что уже знаем о Саше, о его характере, о его эго. И от этого уже можно как-то оттолкнуться. Прокачать, как говорится, на косвенных. Но, для полноты картины, глянем одним глазком, что писали о нём его старые друзья и одноклассники (ну и он сам). Это важно для понимания дальнейших событий. Итак.
Кирилл Семенович Симонян (одноклассник и близкий друг):
«Это был интриган, достигший совершенства уже в студенческие годы. Он умел так извратить смысл слов, что выходило, будто только он говорит правду, а другой лжет. Он умел поссорить товарищей по учебе и остаться в стороне, извлекая из спора пользу для себя. Это был Лицемер с большой буквы, очень находчивый. И я им не раз восхищался».
Александр Моисеевич Каган (одноклассник):
«Он был дико (точнее нельзя сказать) самолюбив. С самого раннего детства. Уже в первом классе он просто физически не выносил (быть на вторых ролях. И эта черта характера с годами все усиливалась. Вы должны понять, что Солженицын обладал совершенно универсальными способностями. Он был невероятно и не по-детски прилежен, у него была почти сверхъестественная память… Для педагогов тогда была пора исканий. Старые методы обучения ушли в небытие, новые лишь нащупывались, иногда ценой таких ошибок, которые сегодня нам кажутся смешными. Одним из таких экспериментов был «бригадный метод». Учителя делили класс на бригады (группы), во главе каждой стоял бригадир, отвечавший за успеваемость своей бригады. Саня, конечно, стал бригадиром. И под конец получилось так, что остальные ребята уходили играть в футбол, а Солженицын оставался за них учиться. Не подумайте только, что он это делал для того, чтобы выгородить своих товарищей. Нет, он просто хотел отличиться и любой ценой привлечь к себе внимание».
Николай Виткевич (одноклассник и близкий друг):
«Саня уже в Ростове собирал материалы для своей биографии. Он собирал и классифицировал свои фотографии и письма».
Кирилл Симонян:
«Если бы Солженицын не занимался самолюбованием и не упивался бы каждой сочиненной им строкой, возможно, из него и вышел бы писатель».
Сам Саша:
«Будучи у меня на фронте, ты сказала как-то: не представляю нашей будущей жизни, если у нас не будет ребенка. Рожать и воспитывать сумеет всякий. Написать художественную историю послеоктябрьских лет, — повторял он, — могу только я один, да и то — разделив свой труд пополам с Кокой, а может быть, и еще с кем-нибудь. Настолько непосилен этот труд для мозга, тела и жизни одного».
Кирилл Симонян и его жена Лидия Ежерец (одноклассники) о письмах Солженицына с фронта:
«Эти письма не соответствовали ни извечной трусости нашего приятеля — а Солженицын самый трусливый человек, которого когда-либо знали, — ни его осторожности, ни даже его мировоззрению, которое нам было хорошо известно».
Николай Виткевич:
«Все, что рассказывает Солженицын, — это лагерный фольклор, в лагерях он всегда общался только с теми, кто жаловался и был способен преувеличивать. С людьми, которые смотрели на вещи трезво и говорили правду, он разговаривать не желал. Большинство заключенных имеет склонность преувеличивать свои страдания или тяжелую судьбу, рассказывать всякие небылицы, чтобы выглядеть привлекательнее, — таких-то типов и выискивал Саня Солженицын».
Пожалуй достаточно. Резюмирую.По словам людей, знавших его лично и хорошо Саша Солженицын представляет из себя персонажа хитрого, трусливого, самовлюблённого, злопамятного. Он способен на интриги и подтасовки, и самое главное он на 100500% уверен в своей гениальности.Набор шикарнейший.
Так перейдём, наконец, к аресту нашего героя. Уже давно пора. Сейчас будет смешно).
Слово Солженицыну:
«У меня был, наверно, самый лёгкий вид ареста, какой только можно себе представить. Он не вырвал меня из объятий близких, не оторвал от дорогой нам домашней жизни. Дряблым европейским февралём он выхватил меня из нашей узкой стрелки к Балтийскому морю, где окружили не то мы немцев, не то они нас, — и лишил только привычного дивизиона да картины трёх последних месяцев войны. Комбриг вызвал меня на командный пункт, спросил зачем–то мой пистолет, я отдал, не подозревая никакого лукавства, — и вдруг из напряжённой неподвижной в углу офицерской свиты выбежали двое контрразведчиков, в несколько прыжков пересекли комнату и, четырьмя руками одновременно хватаясь за звёздочку на шапке, за погоны, за ремень, за полевую сумку, драматически закричали:— Вы — арестованы!!И, обожжённый и проколотый от головы к пяткам, я не нашёлся ничего умней, как:— Я? За что?!..»
Эпично). Честно, я когда первый раз читал – ржал). Представляя эти обезьяньи прыжки офицеров контрразведчиков, театральные позы, хватание четырьмя руками за пять мест (звёздочка, ремень, 2 погона, сумка – итого 5) драматические крики, как можно не заржать? Попробуйте – представьте). Как в идиотском американском кино про «злёго рюзского Ифана». Хотя это как раз Сашин уровень.
Давайте по порядку. Вызвал комбриг, попросил зачем-то (!) мой пистолет – зачем-то, Карл! Поиграться, блин, он попросил его! Здесь Саша пытается нам показать своё недоумение – мол я такой дурачок доверчивый, мечтатель безобидный с глазами коровы, книжки пишу, ничего не понимаю, ах-ах.
Эту легенду он и будет в дальнейшем поддерживать.Эти вот скачки контрразведчиков – ну ладно сумку они схватили (может там ещё один пестик, может яд, документы какие..), но погоны-то им твои нахер нужны!? Ты улетишь на них что ли? Звездочка им за каким понадобилась?) Как сюрикеном их положишь там всех? Или что? Ремень зачем? Что ты, повесишься на нём прям там? Или их повесишь всех?
С таким же успехом можно было написать, что они за трусы схватились. Зачем? Да хз! А зачем вот это вот остальное всё?
Что за, блин, бредни?
Да просто опять Сашина страсть к театральным эффектам, попытка сыграть на эмоциях (ну и обычная для него дешёвая привычка особистов/чекистов дебилами выставить).
Туда же и вот это вот: «И, обожжённый и проколотый от головы к пяткам…». Театр одного актёра. Причём дешёвого.
Ну и конечно же: «Я? За что?!..» - это опять про легенду о доверчивом дурачке. Мол, я не понимаю что происходит. Всеми силами Саша хочет нас к этому подвести. Вот, прям, старается. Для чего? Попробуем разобраться…
Продолжение следует…
