Заставь дурака Богу молиться...
В середине 90-х дело было, после распада Союза.
Моя мама работала в школе учительницей, преподавала французский язык. Делила кабинет с учительницей английского. Собственно, о ней и история. Моя мама всегда удивлялась: ну, как так получается, что человека разворачивает на 180 градусов. Эта англичанка всю жизнь была убеждённой коммунисткой. В партию вступила по собственной инициативе (хотя уже в то время партийными становились только те, кто надеялся продвинуться по службе, или же кого-то положение обязывало), смотрела по ТВ все партийные съезды, штудировала труды классиков коммунизма, делала заметки на полях, что-то себе в тетрадочку выписывала. Но вот Союз распался. И эта же самая коммунистка вдруг стала убеждённой православной верующей. Мама только руками разводила: "Ведь буквально пару лет назад она мне с пеной у рта доказывала, что Бога нет. А сегодня денно и нощно в церкви обитает".
Англичанка яростно соблюдала все обряды, праздники, посты, отдавала в церковь на пожертвования 90% своей зарплаты. Из дома всё, что можно было отдать - отнесла. Батюшка к ней был благосклонен, приводил в пример.
Всё бы ничего, вот только у примерной верующей был сын-восьмиклассник. Она его не вовлекала в свою веру, не наставляла на "путь истинный" (и то, на мой взгляд, хорошо, а то некоторые родители меры не знают). Она на него просто-напросто забила. Была только она и её вера, а парень остался сиротой при живой родительнице.
Но зато ему повезло с окружающими его людьми. Со сверстниками во дворе и школе у него были нормальные отношения, его никто не дразнил и не гнобил, хотя могли бы, подростки зачастую жестоки. А в бытовых вопросах школа взяла над ним шефство. Он был "сыном полка". Директор дал негласное разрешение кормить его в столовой завтраками и заворачивать домой ужин (маменька постоянно постилась), а также ему разрешали заниматься домашними заданиями в одном из свободных классов (дома зачастую не было электричества из-за неуплаты). А одежду ему справляли учителя, у которых были дети того же возраста.
А англичанка стала всё чаще заговаривать о квартире. Двухкомнатной квартире в хорошем районе, что осталась после смерти её мужа, и в которой они с сыном и жили. Что надо бы и её отдать на благое дело. Учителя тревожно переглядывались, переубеждали её, что квартира и ей, и её сыну нужнее. Толку - чуть. В то время на органы опеки надежды было мало, квартиры отбирались только так. А тут церковь. Пристроят мальчишку в какую-нибудь келью при монастыре, да и дело с концом.
Как-то приходит мама в учительскую после уроков, а там англичанка взахлёб рассказывает присутствующим, какой же местный батюшка святой человек, какой он справедливый, какой внимательный, заботливый и прочая, и прочая. Как хотела она свою квартиру в дар храму преподнести, а он на неё поглядел сурово и сказал: "Раба Божья, ты истинная христианка, примерная прихожанка, щедрая дарительница. Но только ты не святая. И принеся в дар свою квартиру, святость ты не приобретёшь. О сыне своём заботься, о будущем его". И она, превознося своего батюшку, отправилась на очередную службу.
Учителя же стали, удивляясь, обсуждать произошедшее, как же они ошибались. Пока ясность не внесла завуч:
- А вы в курсе, что наш директор, когда до него дошли слухи о предполагаемом дарении квартиры приходу, поднял все свои связи, вышел на одного из прокурорских, тот, в свою очередь, напряг опеку. Директор вместе с представителем органов опеки сходил к святому отцу и довёл до его сведения, что квартирка может так легко не достаться. Вот батюшка и отморозился таким образом.
