Записки судового врача. Ч.3⁠⁠

Ч.1

Ч.2

***

Раздался грохот, и закричали люди. Я открыл глаза. Несколько индейцев, в том числе и те, кто в нас целился, корчились на земле. Остальные убегали, лишь еще трое стояли, сжимая оружие в руках с испуганными и яростными лицами, готовились сражаться. А из леса выбежали матросы и впереди, сияя кирасой и сжимая в руках меч, бежал Филипс. Они быстро перерубили индейцев, лишь один из них умудрился ударить по голове каменным топориком Джонса.

Филипс и другие быстро перерезали нам веревки, пока остальные перезарядили мушкеты и держали на прицеле округу. Но стрелять было не в кого.

-Слава Господу, мы успели! Когда я вернулся с корабля и узнал у мистера Грея, что вы еще не вернулись, я немедленно организовал поисковый отряд. Благо, пригодилась карта губернатора, которую мы нашли в сундуке. Все это были его вещи. Там отмечена индейская деревня. Само Провидение подало мне мысль искать вас тут.

Он оглянулся вокруг, и подошел к убитым и раненым индейцам. Среди них лежал и старик, который командовал дикарями. Тот лежал и шипел в бессильной ненависти. В животе у него зияла рана.

Я крикнул:

-Кажется, это их предводитель!

Филипс вынул из-за пояса пистолет и прицелился в старика. Потом убрал его, видимо решив, что дикарь сам отойдет.

Затем он повернулся к матросам и сухо промолвил:

-Сжечь все.

Мы двинулись в форт.

***

Мы добрались до форта на закате дня. Я сразу принялся помогать раненым. Рана на бедре Эндрюса оказалась не такой страшной. Я ее зашил и заново перевязал. Дай Бог, нагноения не будет. С Мерфи было труднее. Тому становилось все хуже, он почти не приходил в сознание.

Спускались сумерки. Мы ожидали нападения индейцев и держали мушкеты заряженными.

Вдруг дозорный с бастиона крикнул «индейцы!». Мы влезли на приступки стен. Действительно, из зарослей показалась небольшая группа дикарей. Двое впереди идущих волокли под руки знакомого нам старика. Не дойдя ярдов тридцать до нас, индейцы остановились. Войны отошли от старика, и тот, шатаясь, продолжил стоять.

Старик несколько минут что-то говорил, постепенно возвышая голос. Несмотря на то, что он еле держался на ногах, голос старика был угрожающим и зловещим. Наконец, он трижды прокричал «кроатон». А затем, вытащив из-за спины знакомый нам нож, перерезал себе глотку.

Дикари после этого, не оглядываясь, побежали в лес. Мы остолбенели, и никто даже не попытался стрелять в них. Тело, залитое кровью, лежало под стенами, и все долго не могли оторвать от него взгляд.

***

Прошло еще часа три. Мы кое-как подкрепились сухарями. Люди начали укладываться спать. Я никак не мог отойти от событий сего бурного дня, и мне не спалось. Да и за раненными нужен был присмотр.

Мерфи застонал. Он пришел в сознание. Я подошел, и попытался ему помочь, хотя при ударах по голове часто помощь врача ограничивается ожиданием благоприятного исхода. Я протер лицо Мерфи мокрым платком. Он смотрел на меня, пытаясь что-то сказать. Затем моряк схватил меня за руку и проговорил с трудом:

– Черный человек…Вот почему…

Он задрожал и впал в агонию. Через полчаса матрос умер. Прочитав над ним молитву, я подумал, что силы мои почти истощены, и мне нужен сон.

Я проснулся от криков. Вскочив, я схватил ближайшего матроса за плечо и громко спросил, что происходит. Он, глядя на меня расширенными глазами, сказал:

-Сами послушайте!

И в следующее мгновенье я услышал. Леденящий душу не то вой, не то рев, пронесся над округой. Не то, что нечеловеческий, но я даже не смог представить себе существа, издающее подобное. Мне очень захотелось немедленно оказаться на корабле, а лучше в Англии.

Когда вой окончился, мы все растерянно смотрели друг на друга. И только один человек внешне был спокоен. Мистер Филипс несколько напряженно усмехнулся и сказал:

-Друзья, не бойтесь, наверняка это проделки наших «приятелей» - индейцев. Может, они дуют в большие деревянные трубы, может, что-то иное. Я слышал о таком.

Однако, это мало кого успокоило. До рассвета никто не сомкнул глаз. Мы без аппетита позавтракали. Сразу после еды к Филипсу подошел один из матросов и, не поднимая глаз сказал:

-Мы тут с ребятами обсудили. Убираться отсюда надо. Мы не трусы, был бы это бой или буря, все в руках Божиих. Но с дьявольскими силами никто дела иметь не хочет, - матрос помолчал и прибавил очень тихо. – Лучше бы вам согласиться, мало ли что может случиться.

Филипс пропустил мимо ушей намек на угрозу и задумался. Наконец, он сказал:

-Действительно, миссия наша выполнена. Поселенцам мы ничем помочь не можем. Пусть со всем этим разбирается Уайт, когда прибудет сюда, - он возвысил голос и продолжил:

-Уничтожить все следы нашего пребывания здесь.

Мы вновь зарыли сундуки с вещами губернатора, собрали и закопали мусор. Несчастного Мерфи мы похоронили далеко за оградой. Труднее всего было со стариком, никто не хотел к нему прикасаться. Наконец, после долгих понуканий два матроса сволокли труп старика в ближайшее болото. Можно было возвращаться.

***

Итак, мы снова на корабле. Можно успокоиться и с нетерпением ждать возвращения домой. Признаться, моя тяга к приключениям изрядно уменьшилась. Но приятно воображать, как я буду пересказывать все эти ужасы Джейн и друзьям!

22 июня

Два дня идем под хорошим ветром. Все люди, кроме двух раненых, здоровы и веселы, и предвкушают возвращение на Родину и солидную прибавку к жалованию, которую пообещал мистер Филипс.

Сегодня за завтраком, пользуясь тем, что мы были с Филипсом одни, я спросил его, куда, по его мнению, все-таки делись поселенцы.

-Наиболее вероятно, что они переселились на материк. То, что мы увидели, исключает нападение, - ответил Филипс.

-А что означает надпись «кроатон»?

-Этого я не знаю, - признался Филипс. – Но судя по созвучию с названием Роанок, это какое-то индейское слово, скорее всего название.

-А вы не думаете, что индейцы могут быть причастны к исчезновению, но не нападением, а…как то иначе? – несколько смущенно спросил я.

-Вы имеете в виду индейское проклятье, духи, дьяволы и прочее? – ответил Филипс.

-Хм, да, что-то такое я и имею в виду, - еще более смущенно проговорил я.

Филипс серьезно посмотрел на меня и сказал:

-Я не верю в дьявольские происки. И вам не советую. Выбросьте эту чушь из головы.

23 июня

Утром в салоне я узнал крайне неприятную и странную новость.

Сегодня с вахты исчез матрос Коутс. Его напарник отошел по нужде, а когда вернулся, того уже не было. Погода была совершенно спокойной, его не смыло волной, он просто исчез. Напарник обежал весь корабль, сообщил вахтенному офицеру, Грею, о происшествии, и те вдвоем тщательно осмотрели палубу и оглядели водное пространство. Утром обыскали весь корабль. Никаких следов.

В обед капитан, шкипер, Филипс и я собрались в салоне. Конечно, речь зашла о ночном происшествии. Первым высказался шкипер. Он оглядел нас темными глазами, поглаживая бороду и коротко бросил:

-Самоубийство.

Но почему? – спросил Филипс.

Шкипер пожал плечами.

Я еще не описывал капитана. Это грузный мужчина лет пятидесяти, с красным лицом, выдающим наклонность к выпивке. Капитан сказал:

-Бывает так иногда. Море зовет. Человек всматривается в воду подолгу, перегибается через борт, а потом плюх, и в воду. В башке что-то делается.

-Да, в море всякое бывает, - уклончиво сказал Филипс, и не сказал больше ничего.

Я тоже промолчал, и лишь подумал, что странно, что никто не сказал о возможном злодеянии. Или о происках злых сил.

Капитан обратился к шкиперу:

-Пойдемте, мистер Грей, помянем покойного.

Они вышли, а мы с Филипсом посидели в молчании и тоже вскорости разошлись по своим делам.

24 июня

Я проснулся от топота на палубе и криков. Быстро одевшись, я поднялся наверх. На палубе стояли кучки матросов и испуганно перешептывались. Я подошел к одной кучке и спросил в чем дело. Один из них молча махнул в сторону юта.

Я прошел туда. Возле борта стояли оба офицера, Филипс и несколько матросов. Я протиснулся мимо них. Бог ты мой! Прислонившись к борту, сидел мертвый матрос Адамс. Его посиневшее лицо было ужасным. Филипс обернулся ко мне и сказал:

-Хорошо, что вы уже здесь, Джеймс, внимательно осмотрите Адамса и скажите, как по-вашему, отчего он умер.

Я присел на корточки, и внимательно оглядел труп. Внешних повреждений, следов крови нет. Что я знаю о причинах subita morte (внезапная смерть)? Я посмотрел на Филипса, и сказал:

-Нужно осмотреть тело под одеждой. Пока рискну предположить, что у него был апоплексический удар. Или он умер от сильного потрясения.

Рядом на корточки опустился Филипс и, отогнув воротник, внимательно осмотрел шею умершего. Потом достал из кошеля на поясе круглое стекло и зачем-то снова посмотрел на шею сквозь него. Он помолчал, глубоко вздохнул и выпрямился. Потом без выражения сказал:

-Ничего не могу понять. Никаких следов.

Телесный осмотр ничего нового не выявил. Вечером матроса зашили в мешковину, сунув в ноги ядро, и после короткой молитвы бросили за борт.

Перед сном я зашел в каюту к Филипсу по его просьбе. Он сидел на койке, потягивая вино и о чем-то напряженно думал. Я спросил его, что он все-таки думает о происшествии.

-Если у меня и есть подозрения, то они совершенно беспочвенные. Единственное о чем я вас хочу попросить, будьте сугубо осторожны. Ни в коем случае не выходите ночью. У вас есть пистолет?

Я отрицательно покачал головой. Он достал из сундука пистолет.

-Возьмите вот этот. Умеете обращаться с колесцовым замком?

Я снова покачал головой, и Филипс показал мне, как это делать.

25 июня

Я все время не могу выбросить лицо мертвого матроса из головы. Мы столкнулись с чем-то, что человеческий разум не может понять.

Не в силах сидеть в каюте или в салоне, я слонялся по кораблю. На палубе тут и там стояли кучки матросов, явно пренебрегающих работой. Они негромко разговаривали, но когда я подходил ближе, наступала тишина.

Я вернулся в салон. Там было все наше маленькое светское общество, капитан, шкипер и Филипс. Первые два выпивали ром, Филипс читал, но временами окидывал офицеров внимательными взглядами.

В дверь постучали. На пороге переминались с ноги на ногу два матроса. Один, держа шапку в руках и смотря в пол, начал свою речь:

Господин капитан, мы тут с ребятами говорили…Нам бы не сразу в Англию. На Карибы надо. Священник нужен. Корабль освятить. Все ребята боятся. Пираты там, или буря, мы не боимся. Но тут. Проклял нас этот дьявол, старик дикарь-то. Провизии опять-таки мало.

Капитан поднял на них тяжелый взгляд и зарычал:

-Не вашего ума дела, куда плыть. «Кошки» давно не пробовали? Пошли вон!

Матросы переглянулись, извинились и вышли.

-Совсем обнаглели, рыбий корм – капитан перевел осоловелый взгляд на штурмана. – Мистер Грей, пойдемте ко мне, угощу вас горькой настойкой.

Я спросил у Филипса, погруженного в чтение:

-Сколько правды в словах матросов, как вы думаете? Неужели, и правда, нас проклял индеец?

Филипс поднял на меня глаза.

-За всю мою жизнь я видел вред только от людей, а не от духов. Выкиньте эту чушь из головы. И соблюдайте мои рекомендации об осторожности. Можете еще побольше молиться и креститься, если вас это успокоит.

29 июня

Страшные события случились в эти дни, и я удивляюсь, каким чудом я остался жив!

Вернувшись в свою каюту, я запер дверь и долго не мог уснуть. Наконец, я постепенно задремал. Очнулся я от того, что понял, дверь не заперта и за ней кто-то стоит. Я со страхом смотрел на дверь. Она начала приоткрываться и в дверь шагнул человек. Это был умерший матрос с посиневшим лицом. Он смотрел на меня красными глазами. Я не мог пошевельнуть и мускулом. Мертвец прошептал: «кроатон».

В следующий миг я очнулся и с облегчением понял, что это был всего лишь сон. Второй раз я проснулся оттого, что кто-то требовательно стучал в дверь. Я, держа в руке пистолет, отворил. На пороге стоял Филипс. Он был крайне взволнован.

-Капитан мертв! Пойдемте со мной и спрячьте пистолет за пояс.

Повсюду слышался топот и крики матросов. Филипс сказал:

-Матросы все уже знают, и это очень нехорошо.

Мы прошли в каюту капитана. Я в ней редко бывал, она меня всегда поражала огромной, по сравнению с нашей, роскошью. Каюта была просторной, там стояла хорошо сделанная мебель, а на стене даже висела картина. Но вся эта роскошь была теперь хозяину ни к чему. Капитан лежал на полу с совершенно багровым, искаженным лицом.

Филипс внимательно осмотрел каюту. Его внимание привлек серебряный кубок, стоявший на столике. Он взял его, понюхал и с отвращением отбросил от себя. Затем Филипс опустился на капитанскую кровать.

-Так я и думал! – он пристально посмотрел на меня и начал говорить. – Слушайте меня очень внимательно, юноша и не перебивайте. Объяснюсь очень кратко, детали потом. Все три смерти это убийства. Смерть второго матроса не имеет отношения к медицине. Он удавлен гарротой.

-Что это такое? – удивленно спросил я.

-Испанское орудие казни и излюбленное оружие наемных убийц. Неважно, объясню позже. Капитан отравлен. И все это сделано испанским лазутчиком. Только что я понял, кто это. И сейчас мы идем его арестовывать. Приготовьте пистолет и будьте начеку.

В голове у меня все мешалось. Что происходит, Небеса и преисподняя!

***

Мы нашли шкипера на палубе на юте, возле руля. Филипс подошел к нему с холодной улыбкой, которой я еще не видел на лице моего друга, и спросил:

-Cómo te gusta en nuestro barco, señor .. Gris?

Шкипер дернулся и побледнел, но быстро овладел собой.

-С чего вам захотелось поговорить со мной по-испански, мистер Филипс?-хладнокровно ответил он.

-С того, мистер Грей, что, скорее всего, это ваш родной язык, а вы шпион, - не менее хладнокровно ответил мистер Филипс, и наставил на штурмана пистолет. – Поднимите руки, вы арестованы.

-Вот как? – по лицу штурмана пробежала едва заметная усмешка, и он вдруг крикнул, – Измена! Арестовать этих мятежников!

-Я бы посоветовал вам, мистер Филипс, положить пистолет на палубу. Обернитесь, – сказал штурман.

Мы обернулись. За нами стояли два матроса, и со всей решимостью целились в нас из мушкетов. На лице Филипса была крайняя досада, видно было, что он борется с желанием всадить пулю в штурмана. Однако Филипс положил пистолет на палубу. Нас связали и отвели в каюту капитана. Тело самого хозяина было уже убрано оттуда.

Я лежал на полу связанный по рукам и ногам и не мог понять, как же все так стремительно поменялось. Час назад все еще было в порядке, и нате вам! Капитан убит, штурман испанский шпион, мы арестованы и ждем неизвестной судьбы. Прояснить все мог только один человек. Я спросил, стараясь не сорваться на крик:

-Филипс, извольте объяснить, что, черт возьми, происходит!

Филипс, лежащий на койке капитана, тяжело вздохнул и ответил:

-Вы правы, нужно все рассказать. Итак. Я нахожусь на службе Ее Величества. Моя миссия была не столько обследовать состояние колонии, сколько забрать оттуда некий предмет…

-Бумаги в бутылке? – перебил его я.

-Да. Первое убийство я списал на несчастный случай. Со вторым было все ясно. Смерть от гарроты мне хорошо известна. Однако это могло быть сведение счетов. Но ясно было, что убийца человек крайне непростой. Догадка о шпионе уже тогда забрезжила в моем мозгу, но доказательств у меня не было. Я вам не стал ничего говорить, потому что вы, как человек неопытный, могли нас выдать. Когда умер капитан, догадка превратилась в уверенность. Кому понадобилось методично убивать членов команды? Вкупе с нашей миссией это означало шпиона на борту. Но кто шпион? Доказательство было в кубке. Я понюхал его и узнал знакомый яд. А кому было проще всего подлить яд капитану?

-Штурману, конечно! Они постоянно пьянствовали вместе, - в голове у меня прояснилось. – Но зачем он убивал?

-Штурману были нужны бумаги. Но как их у меня изъять? Если он их выкрадет, так я подниму шум и перерою весь корабль. Открыто забрать нельзя, я фактический руководитель экспедиции, и капитан, конечно, на моей стороне. И тогда штурман с дьявольской хитростью воспользовался страхом матросов перед индейским проклятьем. Что могло подогреть суеверный страх? Конечно же, таинственные смерти. Он вырубил и бросил за борт первого матроса. Потом задушил второго. И добился своей цели. Матросы были в панике. Один из них, несомненно, сообщник штурмана, искусно подогревал и направлял в нужное русло настроения команды.

Примерно так я окончательно восстановил картину, когда убедился, что капитан отравлен. И решил незамедлительно действовать. К сожалению, я не предусмотрел влияние штурмана на команду, за что и поплатился. И вы со мной. Не печальтесь, юноша, как-нибудь выкрутимся, не в таких передрягах бывали.

Меня слова Филипса утешили слабо, и я впал в тоску. Так прошло некоторое время. Вдруг дверь каюты распахнулась, и в каюту вошел штурман.

-Ну что, не в меру догадливый, мистер Филипс? Может, догадаетесь тогда, что мне нужно? Где бумаги?

Мистер Филипс разразился речью, которой я не ожидал от благовоспитанного джентльмена. Кроме обычных английских ругательств там звучали такие слова, как пута, мьерда, каброн.

Шкипер, не дождавшись конца словоизвержения, вынул короткую дубинку и ударил Филипса по колену. Филипс заорал. Глаза штурмана забегали, он выругался. Видимо, дать знать матросам, что он пытает арестованных, в планы штурмана не входило.

Он вышел за дверь и крикнул:

Эй, вы двое, идите сюда! Унести мятежника в его каюту, да не этого, того, черт!

Мистера Филипса унесли, и я остался один. Я все больше погружался в тягостные раздумья. Филипса наверняка будут пытать, и, скорее всего, убьют. Меня, возможно, тоже. Господи, я только начал жить!

Так проходил час за часом. Я почувствовал, как корабль резко поменял курс. Наступила ночь. Меня пока не кормили, и я чувствовал голод, а связанное тело затекло. Вдруг дверь каюты распахнулась, и в нее вошел человек. Его рост заставлял его нагибать голову. Это был Салливан. На его лице появилась зловещая ухмылка, и он вынул нож.

Продолжение следует.