Закон о новодельном «казачьем народе»
Историк Клим Жуков обрушивается на лоббистов признания казаков отдельным народом — находя истоки этой идеологии в работах пособников нацизма.
Клим Жуков, историк:
СМИ и официальные лица опять начали обсуждать готовящийся к рассмотрению в Думе новый закон о казачестве. Сейчас проект закона поступил на экспертизу в Минюст. Казачество в нем определено как «особая форма государственной и социальной жизни самостоятельного народа». Проще говоря, в случае принятия закона казачество будет считаться самостоятельным народом.
Это весьма показательная инициатива. У нас в стране довольно давно педалируется тема: казачество — это отдельный народ. Об этом заявляли многие официальные лица, например, министр сельского хозяйства, а до 2015 года губернатор Краснодарского края Александр Николаевич Ткачёв.
«Вы видите, что на протяжении последних 10-20 лет мы сознательно поддерживаем казачество, это наша культура, традиции, песни. По большому счёту, ведь ещё и сто лет не прошло, как на кубанской земле жили казаки. А ведь казаки — это народ, как русские, татары, мордвины и т.д. Это народ, входящий в Российскую Империю», — пояснил свою позицию губернатор в 2012 года на Коллегии краевого управления Внутренних дел.
Так народ ли казаки и, в частности, Кубанские казаки?
В политико-экономическом смысле казаки никогда не образовывали единой исторически сложившейся общности людей, объединённых общим языком, происхождением, культурой, историей и экономикой. Языком казаков был русский, культура являлась частью русской культуры, исторически казаки на Дону и Кубани являлись неотъемлемой частью Российской империи. Экономически казачье войско обладало известной самостоятельностью, но никогда не существовало автономно от общероссийской экономики.
Таким образом, казаки не являются нацией.
Остаётся антропологический смысл термина «народ», как крупной общности с единым кровно-родственнымпроисхождением.
Фундаментальное исследование В.Ф. Кашибадзе, О.Г. Насоновой «Антропология донских казаков. Антропология Донских казаков: опыт интеграции данных науки и литературы», вышедшее в Ростове-на-Дону в 2009-ом, проливает свет на этот важный вопрос.
«Донские казаки плотью и кровью являются частью русского народа. В основе их физического статуса лежат морфологические характеристики, общие с населением юго-восточных зон Центральной России, указывая тем самым на направления генетических связей. Антропологическая история донских казаков подразумевает процессы смешения между разными исходными группами русских, возможно, адаптацию к новым природным и социальным условиям, а также незначительное включение южных и восточных элементов в возрастающей к югу пропорции...» — таков общий вывод работы. Казаки — это прямые родственники выходцев из исторических областей России: Великого княжества Рязанского и восточной части Великого княжества Московского. То есть — средней Оки и верховьев Дона.
С исторической точки зрения — ничего удивительного. Именно эти области будущей России дали изрядный процент беженцев и переселенцев, спасавшихся от постоянных татарских набегов и нарастающего социального гнёта внутри Московского царства. Бежали они как на Север — в новгородские земли, так и на юг — на Волгу, на Дон и на Днепр, дав начало группам автономных групп поселенцев.
Эти группы жили на фронтире — ничейной земле, промышляя охотой, рыбной ловлей, сельским хозяйством. Необходимость самозащиты превратила их в самоорганизующиеся полувоенные образования, что и стало основной чертой будущих казаков: иррегулярных военных поселенцев, обязанных службой на условии владения земельными наделами.
В феодальную эпоху их статус отличался от дворянского тем, что казачьи общины выступали коллективным феодалом. Земля находилась в групповом, а не личном пользовании. Многовековая борьба казаков за землю и лучшие условия службы носит характер не национальной, а социальной борьбы. Уже в феодальную эпоху наметилось и внутреннее расслоение по классовому признаку между рядовыми казаками и крестьянами с «казачьей старшиной».
Подчеркнём: ни в XVI, ни в XVIII-XIX вв. мы не найдём никаких качественных этнически и, тем более, национальных черт казачества. Крайней ошибкой было бы некритичное восприятие декларативных обращений исторических деятелей далёкого прошлого к казакам, как к народу. В самом деле, глупо было бы ожидать от Богдана Хмельницкого современной философской подготовки и введения современных же дефиниций. Народом в XVII-XVIII веках могли в чисто риторическом ключе обозначать население, простой (в смысле, угнетённый) народ, войсковых товарищей, а вовсе не этнос в строгом значении термина. Таким образом, казачество исторически сложилось, как сословие, причём, сословие, стратифицированное на классы внутри себя. Оно не являлось единым монолитом, каковым не является ни одно общество, разделённое объективными экономическими интересами.
Необходимо отчётливо понимать, что такое социальное явление, как казачество, имело место далеко не только на Дону и в Запорожье. В разное время существовало более полутора десятков территориальных казачьих сообществ буквально по всем границам Российской империи. Помимо территориального казачества имели место городовые казаки в десятках населённых пунктов.
Параллельно с возникновением, шёл процесс прехождения казачества — расказачивание. Началось оно задолго до появления большевиков — при Иване III, который разгромил Хлыновскую вечевую республику в 1489 году. При Михаиле Федоровиче и Алексее Михайловиче данный процесс принял постоянные формы и не прекращался вплоть до правления Александра II. В итоге остались лишь крупнейшие казачьи территориальные образования такие как: на Кубани, Дону, Тереке, Яике и Амуре.
Вместе с «расказачиванием сверху» происходило «саморасказачивание». Для беднейших казаков далеко не всегда имелась выгода, а то и физическая возможность содержать за свой счёт боевого коня, снаряжение и регулярно отвлекаться от ведения хозяйства для военных сборов и походов. Никогда не прекращался отток казаков в другие сословия: крестьяне, мещане или купцы. Это весьма показательные процессы в рамках поднятого вопроса. Невозможно «отменить» указом сверху существование этноса. Точно так же невозможно сказать: «я больше не поляк, русский, испанец» — от смены паспорта этническая принадлежность не поменяется. Это ещё раз наглядно подтверждает тот факт, что казаки — это социальное явление, сословие, а не народ.
После законодательной отмены сословий 24 ноября 1917 года о казачестве можно говорить лишь как об этнографической самоидентификации потомков бывших казаков. Но с 1990-ых годов, внезапно, поднимается раз за разом вопрос об особой казачьей народности. Причём, почти исключительно на Дону и Кубани. Мы не слышим об особой народности Уральских или Амурских казаков, хотя их потомки, казалось бы, ничем не отличаются от таковых на Кубани. Автор этих строк, например, по отцу является уральским казаком.
Инициативы некоторых современных «казаков» вовсе не новы. Подобные попытки предпринимались и ранее.
«Казаки! Помните, вы не русские, вы Казаки, самостоятельный народ. Русские враждебны вам. Москва всегда была врагом казаков, давила их и эксплуатировала. Теперь настал час, когда мы, казаки, можем создать свою независимую от Москвы жизнь» (Выступление г. Краснова в Потсдаме летом 1944 г., цит. по Ганусовский Б. К., Русская Жизнь, август 1961 г.) — это слова Петра Николаевича Краснова, предателя, который с радостью сотрудничал сперва с кайзеровским правительством, а потом и с нацистской Германией, за что заслуженно окончил жизнь на виселице.
На Кубани активно работал другой гитлеровский прихлебатель, атаман Вячеслав Григорьевич Науменко. Послужив немного в управлении казачьих войск Имперского Министерства Восточных оккупированных территорий Германии, вовремя слинял в Италию, где в 1944 году сдался американским войскам, после чего благополучно проживал под Нью-Йорком до 1979 года.
Что характерно, не так давно фигура нациста Науменко сделалась весьма «рукопожатной». Ему даже повесили мемориальную доску в Славянске-на-Кубани, где он охарактеризован как «талантливый военачальник и военный историк». Про его деятельность в деле формирования 15-го казачьего кавалерийского корпуса СС отчего-то ни слова, как и о его сотрудничестве с РОА другого предателя Власова.
Доску, правда, суд постановил демонтировать. Но «дело его» (и подонка Краснова) живёт и здравствует. Создаются казачьи дружины, вот, закон о казачестве подготовили в очередной редакции, где казаки названы отдельным народом.
Надо сказать, что и здесь господа «современные казаки» не являются первопроходцами. Дело в том, что Науменко и тому подобные граждане за океаном не бездельничали. В 1959 году Конгресс США принял закон 86-90 «О порабощённых народах», утверждённый президентом Дуайтом Эйзенхауэром.
Формулировка «порабощенные народы» нуждается в уточнении: «порабощённые народы, находящиеся под контролем коммунистических режимов». В числе «порабощённых народов» в числе прочих значились: Украина, Литва, Армения, Азербайджан, Грузия, Белоруссия, Идель-Урал (Башкирия), Туркестан и, внимание... Казакия!
Автор закона — галицийский эмигрант Лев Добрянский, председатель Украинского Конгрессного Комитета и преподаватель Джорджтаунского университета в Вашингтоне. Кстати, в числе его студентов была некто Кэтрин Клэр Чумаченко, будущая Екатерина Михайловна Ющенко — первая леди третьего президента Украины. Именно она обеспечила «прямой выход» главы национального банка Украины Виктора Ющенко с Госдепартаментом США. Именно она являлась и является многолетним пропагандистом и исповедником бандеровской идеологии среди украинцев по обеим сторонам Атлантики.
Необходимо отчётливо понимать, что «курс Эйзенхауэра» к местечковому национализму уже привёл к развалу одной большой страны по этническим границам. На месте СССР осталась ещё одна большая страна — Российская Федерация. И курс Эйзенхауэра остаётся более чем полезным инструментом в деле партнёрского общения «свободного мира» и «тоталитарных стран».
Ещё в 2008 году Джордж Буш младший обозначил, что закон 86-90 более чем актуален, так как тоталитарные, деспотические режимы сохраняются в «таких странах, как Россия, Белоруссия, Бирма, Куба, Иран, Северная Корея, Судан, Сирия и Зимбабве». Заметьте, ещё не прогремела «русская весна», не вернулся в состав России Крым, а с записью РФ в ось зла всё уже тогда было в полном порядке.
И вот теперь нам готовят ещё одну националистическую бомбу в виде «незалежной Казакии» на Дону и Кубани. Причём, готовят давно и последовательно, с использованием старых, надёжных инструментов ещё 1959 года выпуска, да и опытные специалисты в строю.
Наша же сторона им активно помогает, пропуская законы, подобные закону о казачестве, которое трактуется, как самостоятельный народ, каковым никогда в истории не являлось. Кремль то ли закрывает глаза, то ли не понимает последствия деятельности продвигающих эту идею персонажей. Наши же с позволения сказать законотворцы и юристы активно льют воду на их мельницу, включая казаков в список репрессированных народов!
В земельный кодекс РФ уже внесены изменения по которому каждое районное казачье общество может без торгов получать до 300-500 гектар земли. Так на Кубани псевдоказачье войско уже получило более 14 000 га. В школах создаются специальные казачьи классы (3500 классов по всему Краснодарскому краю) и уже функционируют 7 казачьих кадетских корпусов, где молодым людям будут засорять мозги «казацкой самостийностью» в промышленных масштабах.
Вроде бы ничего страшного?
Ну так взгляните на соседнюю Украину! Парамилитарные и напрямую военизированные образования с националистическими чертами сделали буквально всё, для разжигания гражданской войны и военного переворота.
А ведь мы несколько больше Украины. И болевых точек у страны больше. Например, Краснодарский край граничит с Кавказом. Устроить там побоище между казаками и выходцами с Кавказа — «дело пяти минут». Вслед за чем может последовать развал страны по линии Волга-Дон. Что, видимо и требуется. Верной дорогой, так победим!
Отсюда http://www.aif.ru/society/opinion/zakon_o_novodelnom_kazache...
