Забава на крови: вкусны ли "сырники с москалём"?
Ученики и учителя Первой украинской гимназии в городе Николаеве провели сладкую благотворительную ярмарку «Подаруй тепло солдату». Как пишут местные СМИ, бойчее всего шла торговля за столом, где девчонки в вышиванках и с веночками на голове продавали «Сирники з москалем», пирог «Бандерiвьский», «Солодкий Ляшко на Донбасi», а вишнёвый компот «Кров росiиских немовлят» (Кровь российских младенцев) наливалась бесплатно, «в довесок к вкусняшкам». По словам николаевских журналистов, благотворительная ярмарка проходит в виде соревнования между классами – «класс-победитель, собравший больше всего средств, получит в подарок украинский флаг с автографами наших «киборгов».
Эта трогательная детская забава с привкусом крови заставляет задуматься, откуда в украинских девчонках и мальчишках столько ненависти к соседнему народу. Можно предположить, что школьные учителя научили их не тому, чему нужно. Скорее всего, родители дома тоже не стесняются в выражениях. Надо полагать, дети регулярно слышат от них, что москали подло «обокрали» Украину, из-под носа похитив Крым, а потом вероломно ворвавшись на Донбасс. Может быть, мы – граждане России – своими необдуманными действиями в текущем году сами спровоцировали ненависть к себе? Может, вернём Крым добрейшим людям в вышиванках и они перестанут печь пироги с якобы человеческим мясом и запивать их воображаемой кровью младенцев?
Проблема, однако, имеет глубокие исторические корни.
Перенесёмся на 70 лет назад, в 1944 год. Никто ни у кого Крым ещё не отнимал.
В книге Теодора Гладкова «Кузнецов. Легенда советской разведки» (Москва, издательство «Вече», 2004 г.) приводится множество ссылок на протоколы допросов боевиков Украинской повстанческой армии. Вот, например, показания боевика А.В.Грицюка:
«В начале января 1944 года участники районной СБ задержали трёх пленных красноармейцев в с.Малые Омельяны и двух пленных офицеров в с.Большие Омельяны. Задержанных доставили в село Дядьковичи… «Дуб» приказал мне отвести их к колодцу и расстрелять. Несколько участников СБ окружили пленных и повели. Я следовал за ними. Придя к колодцу, я их всех, одного за другим, расстрелял из винтовки. Перед расстрелом задержанные пытались вырваться и проклинали нас, но были избиты прикладами. Раздев трупы, мы бросили их в колодец. В середине 1944 года в с. Ясеничи я убил по приказанию «Дуба» жительницу указанного села, лет 19-20, украинку по национальности. Убийство я совершил путём удушения».
Вот другая история из той же монографии – как в окрестностях Ровно были схвачены бойцами украинской дивизии СС «Галичина» партизаны-разведчики Константин Довгер, лесничий Максим Петровский и поляк-журналист Олег Петчак. Националисты их без всякой причины схватили, обыскали и препроводили в свой штаб. Всем троим связали руки за спиной кусками колючей проволоки и стали пытать. Разведчиков били шомполами, кололи иглами и гвоздями, резали ножами. Перед рассветом, ничего не добившись от пленных, их поволокли к реке, с которой ещё не сошёл лёд. Здесь уже была готова прорубь. Несколько палачей схватили отбивающегося ногами Довгера и засунули его живым под лёд. Петчак и Петровский попробовали убежать. Петчак был застрелен на месте, Петровскому же чудом удалось добежать до леса и спастись. Он же и рассказал эту историю партизанам.
А вот фрагмент воспоминаний женщины, бывшей бандеровки, опубликованных в газете «Советская Луганщина» №1, 2004 года:
«Я, Вдовиченко Надежда Тимофеевна, уроженка Волыни... Я и моя семья просим простить нас всех посмертно, потому что, когда люди будут читать это письмо, меня уже не будет (подруга выполнит мое поручение).
У родителей нас было пятеро, мы все были завзятые бандеровцы: брат Степан, сестра Анна, я, сестры Оля и Нина. Мы все ходили в бандерах, днем отсыпались по хатам, а ночью ходили и ездили по селам. Нам давались задания душить тех, кто укрывал пленных русских и самих пленных. Этим занимались мужчины, а мы, женщины, перебирали одежду, отбирали коров и свиней у погибших людей, скот резали, все перерабатывали, тушили и укладывали в бочки. Однажды за одну ночь в селе Романове задушили 84 человека. Старших людей и старых душили, а детей маленьких за ножки раз, ударил головкой об дверь – и готово, и на воз. Мы жалели своих мужчин, что они крепко намучаются за ночь, но за день отоспятся и на следующую ночь в другое село. Были люди, которые прятались. Если мужчина прятался, принимались за женщин...
Других на Верховке убрали: жена Ковальчука Тилимона долго не признавалась, где он, и открывать не хотела, но ей пригрозили, и она вынуждена была открыть. Сказали: «Скажи, где муж, и мы тебя не тронем». Она призналась, что в стоге соломы, его вытащили, били, били, пока забили. А двое детей, Степа и Оля, хорошие были дети, 14 и 12 лет... Младшую разодрали на две части, а мать Юньку уже не надо было душить, у нее разрыв сердца случился. В отряды брали молодых здоровых парней, чтобы душить людей. Так, из Верховки два брата Левчукив, Николай и Степан, не захотели душить, убежали домой. Мы приговорили их к казни. Когда поехали за ними, отец говорит: «Берете сыновей – и я иду». Калина, жена, тоже говорит: «Берете мужа – и я иду». Вывели их метров за 400 и Надя просит: «Отпустите Колю», а Коля говорит: Надя, не проси, у бандеров никто не отпросился и ты не выпросишься». Колю убили. Надю убили, отца убили, а Степана живым забрали, две недели водили в хату в одном белье рубашка и штаны, били шомполами железными, чтобы признался, где семья, но он был твердый, ни в чем не признался, и последний вечер побили его, он попросился в туалет, один повел его, а была сильная метель, туалет был из соломы, и Степан прорвал солому и убежал из наших рук...
В Новоселках Ривненской области была одна комсомолка Мотря. Мы ее забрали на Верховку к старому Жабскому и давай доставать у живой сердце. Старый Саливон в одной руке держал часы, а в другой сердце, чтобы проверить, сколько еще будет биться сердце в руке.»
Таких историй в архивах очень много. В украинском городе Ровно есть краеведческий музей, в котором вплоть до начала 90-х годов демонстрировалась обычная двуручная пила. Этой пилой был заживо распилен надвое деревенский священник, единственная вина которого состояла в том, что он заступился за своих прихожан перед бандитами из Украинской повстанческой армии.
…Мальчишки и девчонки, а также их родители из Первой украинской гимназии города Николаева обещают, что эта благотворительная ярмарка будет не последней. Как знать, может быть на следующей на продажу будет выставлена та самая двуручная пила, покрытая шоколадной глазурью. А дальше – чем чёрт не шутит – может быть, организаторы устроят и спортивные состязания. Какой же балаган без состязаний? Например, предложат детям наиболее ловким способом выколоть глаза последнему русскому учителю города Николаева. Или на скорость съесть печень русского младенца. Когда русские младенцы закончатся, можно будет переключиться на польских (поляки ведь тоже исторически виноваты). А когда и польские закончатся, можно будет начать поедать и своих собственных. Тем более, что к тому времени другой еды в славном городе Николаеве может просто не остаться.
http://www.zavtra.ru/content/view/zabava-na-krovi/
Эта трогательная детская забава с привкусом крови заставляет задуматься, откуда в украинских девчонках и мальчишках столько ненависти к соседнему народу. Можно предположить, что школьные учителя научили их не тому, чему нужно. Скорее всего, родители дома тоже не стесняются в выражениях. Надо полагать, дети регулярно слышат от них, что москали подло «обокрали» Украину, из-под носа похитив Крым, а потом вероломно ворвавшись на Донбасс. Может быть, мы – граждане России – своими необдуманными действиями в текущем году сами спровоцировали ненависть к себе? Может, вернём Крым добрейшим людям в вышиванках и они перестанут печь пироги с якобы человеческим мясом и запивать их воображаемой кровью младенцев?
Проблема, однако, имеет глубокие исторические корни.
Перенесёмся на 70 лет назад, в 1944 год. Никто ни у кого Крым ещё не отнимал.
В книге Теодора Гладкова «Кузнецов. Легенда советской разведки» (Москва, издательство «Вече», 2004 г.) приводится множество ссылок на протоколы допросов боевиков Украинской повстанческой армии. Вот, например, показания боевика А.В.Грицюка:
«В начале января 1944 года участники районной СБ задержали трёх пленных красноармейцев в с.Малые Омельяны и двух пленных офицеров в с.Большие Омельяны. Задержанных доставили в село Дядьковичи… «Дуб» приказал мне отвести их к колодцу и расстрелять. Несколько участников СБ окружили пленных и повели. Я следовал за ними. Придя к колодцу, я их всех, одного за другим, расстрелял из винтовки. Перед расстрелом задержанные пытались вырваться и проклинали нас, но были избиты прикладами. Раздев трупы, мы бросили их в колодец. В середине 1944 года в с. Ясеничи я убил по приказанию «Дуба» жительницу указанного села, лет 19-20, украинку по национальности. Убийство я совершил путём удушения».
Вот другая история из той же монографии – как в окрестностях Ровно были схвачены бойцами украинской дивизии СС «Галичина» партизаны-разведчики Константин Довгер, лесничий Максим Петровский и поляк-журналист Олег Петчак. Националисты их без всякой причины схватили, обыскали и препроводили в свой штаб. Всем троим связали руки за спиной кусками колючей проволоки и стали пытать. Разведчиков били шомполами, кололи иглами и гвоздями, резали ножами. Перед рассветом, ничего не добившись от пленных, их поволокли к реке, с которой ещё не сошёл лёд. Здесь уже была готова прорубь. Несколько палачей схватили отбивающегося ногами Довгера и засунули его живым под лёд. Петчак и Петровский попробовали убежать. Петчак был застрелен на месте, Петровскому же чудом удалось добежать до леса и спастись. Он же и рассказал эту историю партизанам.
А вот фрагмент воспоминаний женщины, бывшей бандеровки, опубликованных в газете «Советская Луганщина» №1, 2004 года:
«Я, Вдовиченко Надежда Тимофеевна, уроженка Волыни... Я и моя семья просим простить нас всех посмертно, потому что, когда люди будут читать это письмо, меня уже не будет (подруга выполнит мое поручение).
У родителей нас было пятеро, мы все были завзятые бандеровцы: брат Степан, сестра Анна, я, сестры Оля и Нина. Мы все ходили в бандерах, днем отсыпались по хатам, а ночью ходили и ездили по селам. Нам давались задания душить тех, кто укрывал пленных русских и самих пленных. Этим занимались мужчины, а мы, женщины, перебирали одежду, отбирали коров и свиней у погибших людей, скот резали, все перерабатывали, тушили и укладывали в бочки. Однажды за одну ночь в селе Романове задушили 84 человека. Старших людей и старых душили, а детей маленьких за ножки раз, ударил головкой об дверь – и готово, и на воз. Мы жалели своих мужчин, что они крепко намучаются за ночь, но за день отоспятся и на следующую ночь в другое село. Были люди, которые прятались. Если мужчина прятался, принимались за женщин...
Других на Верховке убрали: жена Ковальчука Тилимона долго не признавалась, где он, и открывать не хотела, но ей пригрозили, и она вынуждена была открыть. Сказали: «Скажи, где муж, и мы тебя не тронем». Она призналась, что в стоге соломы, его вытащили, били, били, пока забили. А двое детей, Степа и Оля, хорошие были дети, 14 и 12 лет... Младшую разодрали на две части, а мать Юньку уже не надо было душить, у нее разрыв сердца случился. В отряды брали молодых здоровых парней, чтобы душить людей. Так, из Верховки два брата Левчукив, Николай и Степан, не захотели душить, убежали домой. Мы приговорили их к казни. Когда поехали за ними, отец говорит: «Берете сыновей – и я иду». Калина, жена, тоже говорит: «Берете мужа – и я иду». Вывели их метров за 400 и Надя просит: «Отпустите Колю», а Коля говорит: Надя, не проси, у бандеров никто не отпросился и ты не выпросишься». Колю убили. Надю убили, отца убили, а Степана живым забрали, две недели водили в хату в одном белье рубашка и штаны, били шомполами железными, чтобы признался, где семья, но он был твердый, ни в чем не признался, и последний вечер побили его, он попросился в туалет, один повел его, а была сильная метель, туалет был из соломы, и Степан прорвал солому и убежал из наших рук...
В Новоселках Ривненской области была одна комсомолка Мотря. Мы ее забрали на Верховку к старому Жабскому и давай доставать у живой сердце. Старый Саливон в одной руке держал часы, а в другой сердце, чтобы проверить, сколько еще будет биться сердце в руке.»
Таких историй в архивах очень много. В украинском городе Ровно есть краеведческий музей, в котором вплоть до начала 90-х годов демонстрировалась обычная двуручная пила. Этой пилой был заживо распилен надвое деревенский священник, единственная вина которого состояла в том, что он заступился за своих прихожан перед бандитами из Украинской повстанческой армии.
…Мальчишки и девчонки, а также их родители из Первой украинской гимназии города Николаева обещают, что эта благотворительная ярмарка будет не последней. Как знать, может быть на следующей на продажу будет выставлена та самая двуручная пила, покрытая шоколадной глазурью. А дальше – чем чёрт не шутит – может быть, организаторы устроят и спортивные состязания. Какой же балаган без состязаний? Например, предложат детям наиболее ловким способом выколоть глаза последнему русскому учителю города Николаева. Или на скорость съесть печень русского младенца. Когда русские младенцы закончатся, можно будет переключиться на польских (поляки ведь тоже исторически виноваты). А когда и польские закончатся, можно будет начать поедать и своих собственных. Тем более, что к тому времени другой еды в славном городе Николаеве может просто не остаться.
http://www.zavtra.ru/content/view/zabava-na-krovi/
