Я и мой дрон⁠⁠

- С днем рождения, Сильвия! – торжественно сказал папа. – С днем рождения, дорогая!

Мама, как всегда, ничего не сказала, она стояла, положив голову на папино плечо, и с улыбкой смотрела на меня. Глаза ее были на мокром месте.

- Спасибо, - вежливо сказала я, разглядывая большую, нарядно упакованную коробку на столе, перевязанную пышным розовым бантом. Коробка была достаточно большая, чтобы вместить что-нибудь ценное

Целый месяц я пыталась выяснить, что же мне подарят на мой двенадцатый день рождения, действовала то хитростью, то лестью, но все было напрасно. Папа только посмеивался и уверял, что подарок будет сногсшибательным. Маме было проще – она сбежала в свой институт и носа оттуда не казала последнюю неделю, так что папа держал оборону в одиночку. И, тем не менее, он достойно выдержал мой натиск, ни одного словечка не проронил, ни одного намека, так что я вся извелась от любопытства и нетерпения. И вот сегодня томительное ожидание должно закончиться.

- Это мне? – спросила я, хотя и без того было все понятно, и потянулась к коробке. Но мама быстро накрыла ее руками и покачала головой.

- Нет-нет! - протестующе воскликнул папа. – Не будем нарушать традиции. Сначала свечи!

Мама энергичными жестами поддержала его. Вообще-то она умеет говорить, но не любит, после какого-то там неудачного эксперимента голос у нее стал… ну, скажем так, необычный. Мы с папой ничего, привыкли, коллеги и друзья тоже, но она все равно стесняется и разговаривает только в исключительных случаях.

Ну, конечно! Этот чертов именинный пирог с чертовыми свечами! Которые я должна задуть, как в детстве. Ну почему, почему всем родителям так хочется считать нас маленькими и умиляться всякой ерунде? А я ведь уже взрослый человек, и айкью у меня выше всех в школе, и реакция куда лучше, чем, например, у папы. Так утверждает мистер Сандерс, наш летный инструктор, а уж ему-то можно верить, он вообще ужасно серьезный и деловой, любимчиков у него нет и быть не может, и похвалы от него фиг дождешься. Бывало, буркнет что-нибудь вроде: «Неплохо» - и ты счастлива весь день, и все тебе завидуют.

Ну, да ладно. Родители меня любят, я их тоже, и праздник этот, по совести говоря, не только мой, но и их тоже. Так что, Сильвия, дорогуша, давай возьмем себя в руки и не будем никого расстраивать. Свечи, так свечи.

Перенаправив сопло, я тщательно прицелилась, и двенадцатью точными ударами погасила двенадцать огоньков. При этом так искусно сманеврировала движками, что мой дрон даже не шелохнулся. Ну, во всяком случае, со стороны эти микродвижения никакой человеческий глаз заметить не мог.

- Класс! – воскликнул папа, а мама восхищенно зааплодировала.

Честно говоря, мне и самой понравилось, как лихо у меня получилось, прямо как у какого-нибудь ковбоя из древнего фильма. Мистер Сандерс был бы доволен.

Совершив изящный пируэт, я зависла над коробкой. Еще пять минут назад я бы не стала заморачиваться и просто разрезала ленточку. Но сейчас мне не хотелось этой простоты, я была ужасно горда собой и горела желанием показать все, на что я способна.

Выпустив манипуляторы, я замерла, примериваясь, а потом – раз, два, три! – распустила сложно завязанный бант.

- Потрясающе! – выдохнул папа. – Сильвия, ты просто гений!.. Ну, что я говорил? – повернулся он к маме. – Видишь, я был прав. Наша девочка уже выросла.

Я скромно потупилась, но, тем не менее, увидела, как мама с папой потянулись друг к другу и обнялись. Они стояли так ужасно долго, позабыв про меня, а я деликатно пялилась в окно, время от времени тихонько вздыхая.

- Ну, ладно, - сказал наконец папа. – Хватит мучить ребенка. Сильвия, иди сюда! Але – оп! – И он жестом фокусника сдернул крышку с коробки.

Позабыв обидеться на «ребенка», я сунулась ему под руки и сперва ничего не увидела, кроме защитной пены, но уже через мгновение пена с легким шипением испарилась, и я онемела, потрясенная увиденным.

Он был само совершенство. Гладкий, изящный и, в то же время, какой-то хищный, он дышал сдержанной мощью. Бескрылый, он сам был крылом, и здесь, на столе, он смотрелся так же неуместно, как рыба на берегу. Он был создан для полета, для ветра, для огромных пространств!

- Папа, - прошептала я. – Это… Это что? Это мне?

- Да, Сильвия, - кивнул папа. – Это твой новый дрон. И я должен тебе кое-что рассказать о нем, прежде…

- Нет! – закричала я. – Нет, папочка, умоляю! Я сама, сама! Ну пожалуйста!

Не нужно мне ничего рассказывать! Мы должны сами, вдвоём: я и мой дрон! Это как первое свидание, третий тут неуместен. Мы будем изучать друг друга, открывать себя для другого, неторопливо, вдумчиво, наслаждаясь каждым мигом. Чтобы, в конце концов, стать единым целым. Вот как должно быть. И никак иначе. Папа, прости меня, мама, ты тоже прости, не хмурься, я вас очень люблю, но я должна сама!

- Послушай, Сильвия, - папа вдруг стал очень серьезным. – Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, поверь. Но и ты должна понять меня – я обязан. Я поручился за тебя. Перед многими людьми. Перед целым научным коллективом, который создал этот дрон. Он уникален, второго такого просто нет. И если с ним что-то случится, по твоей неосторожности или самоуверенности, как я тогда буду выглядеть перед коллегами? Подумай, сколько в него вложено труда, не говоря уж о деньгах. Да, дорогая моя, ты уже достаточно взрослая, чтобы с тобой можно было говорить об этом. Поверь, этот дрон нам с мамой просто не по карману… да и никому, пожалуй. Это не просто подарок, это научный прибор высочайшей ценности, который город доверил испытать именно тебе. Хотя были и другие кандидаты, как ты понимаешь.

- Ого, - только и смогла выговорить я. И уже совсем другими глазами посмотрела на свой новый дрон.

Честно говоря, сам факт того, что для испытаний выбрали меня, я восприняла достаточно спокойно. Иначе ведь и быть не могло. И дело даже не в том, что я старшая, подумаешь, это ничего не значит. Ваньке, например, двенадцать через три дня исполнится, Надин – через месяц, а до конца лета человек десять-пятнадцать формально станут моими ровесниками. Просто я – лучшая, говорю это с полной ответственностью и без лишней скромности. Даже Ванька, который спит и видит, как станет испытателем, и тот признает мое превосходство. Вообще-то показатели у нас практически равные, но если мне все дается легко и играючи, то Ванька старается изо всех сил. Он вообще очень упертый парень, а это, как утверждает мистер Сандерс, ничуть не менее важно, чем исходные природные способности. Лет через пять, говорит он, тебе, Сильвия, придется попотеть, чтобы быть с ним на равных. Что ж, может быть он и прав, но пока лучший оператор дрона – это я, и никто другой.

Так что, повторю, свою избранность я восприняла как должное. Другое взволновало меня по-настоящему: мой дрон уникален. Так сказал папа, а он врать не будет. Так в чем же его уникальность? Что он умеет, каковы его возможности? И я засыпала папу вопросами.

Что ж, ответы меня не разочаровали. Начать с того, что дрон оказался на ядерной тяге. А это значит, что ему не нужна подзарядка, он может функционировать в любое время суток, при любых погодных условиях. Высота полета, скорость, маневренность, функционал манипуляторов, оптика, десятки разнообразных сенсоров - все это поражало воображение. Папа говорил и говорил, а я тихо балдела, потрясенная открывающимися передо мной перспективами. Это было похоже на сказку. Или на то, как будто вам вместо трехколесного велосипеда предложили крутой байк.

- Разумеется, все эти функции требуют тщательных испытаний, - продолжал папа. – Вот тебе программа, - он вывел на уником длиннющий список, прокрутил его с такой скоростью, что у меня зарябило в глазах. – Я тебе ее скину, будь добра внимательно ознакомиться. Программа рассчитана на две недели, так что тебе придется потрудиться… Понятное дело, от занятий ты освобождена, - небрежно добавил он. – В школе предупреждены.

Как говорится, уж поперло, так поперло! Мало того, что у меня появился уникальный супердрон, мало того, что я буду его тестировать, как настоящий испытатель, так за все это счастье мне еще и каникулы внеплановые! Юху, это лучший мой день рождения!

Завопив от счастья во все горло, я заметалась по гостиной, выделывая немыслимые пируэты, натыкаясь на мебель и стены, сшибая вазочки и безделушки с полок. Папа, спотыкаясь и падая, метался за мной следом, пытаясь спасти все самое ценное, тщетно взывая к моей совести и разуму. Мама рухнула на диван и хохотала до слез. Шум стоял такой, что слышно было, наверное, в соседнем квартале. Ну в соседнем доме уж точно, потому что в самый разгар веселья экран уникома засветился, и на нас осуждающе уставилась конопатая физиономия.

- Вы, что ли, с ума там сошли? – поинтересовалась физиономия.

- Ванька! – заорала я, бросаясь к монитору. – Э-ге-гей! Юху! Ура!!!

- Точно, сбрендили, - с удовлетворением констатировал Ванька и отключился.

- Спасибо за поздравление! – успела крикнуть я. – Ты настоящий друг!

Папа в изнеможении присел рядом с мамой и принялся, отдуваясь, обмахиваться журналом декоративного садоводства.

- Сильвия, - простонал он. – Умоляю, пощади своего старого отца. Если ты с этим дроном такое вытворяешь, что будет, если ты возьмешься за новый? Может, стоит подождать, пока ты повзрослеешь? А дрон полежит, ничего с ним не будет.

Я не очень поверила в эту угрозу, но, на всякий случай, попритихла и даже согласилась выпить чаю с именинным пирогом. То есть это мама с папой пили чай, а я, изнывая от нетерпения, отиралась возле своего подарка и то и дело поглядывала на часы. Да когда же этот чертов техник придет?!

Прошло не меньше сотни лет, когда я, наконец, услышала звук мотора, и бросилась к окну. Аллилуя! Из машины со знакомой эмблемой института неспешно выбирался Алекс, мой любимый техник. Увидев меня, он махнул мне рукой, достал свой чемоданчик и вразвалочку зашагал к дому.

Я почему его люблю? Потому что он всегда не прочь поболтать о всякой всячине, посмеяться, не то что, например, мисс Джонсон. Она, конечно, красивая, и фигура у нее потрясающая, но она всегда такая ужасно деловая, вечно торопится, сделает свое дело – и привет! Хотя специалист она хороший, так мама говорит, а уж она-то знает. И все равно я предпочитаю Алекса. Или, в крайнем случае, миссис Карпентер, пусть даже она старая и называет меня деточкой, чего я терпеть не могу.

Алекс поздоровался с папой, поцеловал руку маме, а потом замер перед дроном и долго рассматривал его, теребя подбородок. А потом посмотрел на меня… ну, с уважением, что ли.

- Да, - негромко произнес он. – Это, знаешь ли, вещь. Это ведь заслужить надо. Поздравляю!

И жестом фокусника преподнес мне крошечный букетик голубеньких цветов. И где он только его прятал? Я смутилась, промямлила что-то невнятное, мама засуетилась, бросилась искать вазочку, но папа остановил ее.

- Это цветы Сильвии. Пусть она сама все сделает. Посмотрим, как молодая хозяйка справится.

И я справилась! Хотя это и было нелегко, особенно под пристальным надзором трех пар глаз. Налила в вазочку воду, воткнула цветы и торжественно водрузила ее на середину стола. Взрослые довольно откровенно перевели дух.

- Отлично, Сильвия, - серьезно сказал Алекс. – Я знаю, это было непросто. Ведь твои манипуляторы не слишком подходят для такой работы. Что ж, посмотрим, на что ты будешь способна с новым дроном. Ты готова?

Я только судорожно кивнула. Алекс раскрыл свой чемоданчик, неспешно подключил разъемы к дрону, ввел свой личный код. Секунду-другую ничего не происходило, а потом бесшумно откинулась верхняя крышка, открыв пустое еще гнездо для матрицы.

- Иди сюда, Сильвия, - позвал он, и я послушно опустилась на стол. Мне было страшно, сердце колотилось, как бешеное, хотя умом я понимала, что пересадка матрицы обычная стандартная процедура, никакой опасности не представляющая.

- Закрой глаза, малышка, - ласково сказал папа. – И ничего не бойся. Ты же через это уже проходила, помнишь? Один миг, и все кончится. Ты даже и не почувствуешь ничего.

Мама опустилась на колени так, что ее глаза оказались вровень с моими, сжала меня руками.

- Давай, - одними губами сказала она. – На счет три. Ну? Раз! Два!

- Три! – отчаянно крикнула я и резко, одним рывком, отключилась.