Войсковой сбор в Рохане⁠⁠

В названии главы есть игра слов – Muster - сбор или смотр, но звучит это слово похоже на слово Master – владыка, разница только в долготе-краткости гласного. Описывается действительно общий сбор, и чтобы подчеркнуть масштаб события, этому посвящена целая глава, но в этой главе мы больше деталей узнаём скорее о короле Теодене, чем о его войске. С войском понятно – оно многочисленно, и чтобы собрать его, нужно время. А на протяжении главы читатель всё больше деталей узнаёт о Теодене.

В этой главе события мы видим глазами Мерри. Он продолжает чувствовать себя одиноким и покинутым, вспоминает своих друзей – Пиппина, Леголаса с Гимли, Арагорна, потом внезапно обнаруживает, что начал забывать о Фродо и Сэме, а ведь он мало того, что пошёл за Фродо из Шира, так ещё был главой Заговора.

Эомер предлагает Теодену оставаться в тылу и не ехать на войну, но тот отказывается и говорит такие слова:

If the war is lost, what good will be my hiding in the hills? And if it is won, what grief will it be, even if I fall, spending my last strength?
Если война будет проиграна, какая польза от того, что я скроюсь в горах? А если нет, то какая беда в том, что я погибну за победу?

И называет Эомера сыном, как Эовин назовёт дочерью. Он для своих подданных действительно как отец.

В этой главе достаточно много ландшафтов и географии. Ландшафты на Мерри производят оглушающее впечатление, он наяву видит огромные горы, о которых ранее слышал только в сказках, а описания перемещений Теодена сотоварищи напоминают мне о моём географическом кретинизме и неумении извлекать из текста информацию о локациях и направлениях. Так что эта глава меня расстраивает. И упоминание древних идолов, сидящих вдоль дороги, я понимаю, что оно призвано добавить объёма истории Средиземья, но для меня это здесь одна ещё больше запутывающая меня деталь. Возможно, моё восприятие здесь сходно с восприятием Мерри, подавленного масштабами раскинувшегося вокруг него огромного незнакомого мира, тогда значит, оно, наверно, и должно быть такое по задумке автора. Буду утешаться этим.

При встрече с Эовин Теоден замечает, что она огорчена. Это надо иметь такой дар и желание вникать в состояние тех, кто находится рядом. И он понимал, о чём печалится Эовин.

Про Мерри не забывают и организуют ему персональную палатку, где он снова встречается со своим одиночеством. От грустных мыслей его отвлекает голод, но его и в этом не забыли – его приглашают к ужину у короля. Там он задаёт мучивший его вопрос – что такое Тропа мёртвых, и Эомер отвечает ему, что он сам ступил уже на эту дорогу. И хоть он говорит это в буквальном смысле, переносный смысл применим к ним всем в равной мере.

Эовин, описывая изменения, которые она заметила в Арагорне, применяет к нему слово «fey» - «одержимый», «обречённый на смерть».

«Fey I thought him, and like one whom the Dead call».
«Он мне показался одержимым, тем, кого призывают мертвые».

Этим же словом мысленно описал Сэм Фродо, когда тот вырвался из логова Шелоб и побежал к перевалу сломя голову. А ведь Фродо также пришлось пройти через смерть, даже в более буквальном смысле. Они во многом схожи, эти герои, Фродо тоже идёт тайной тропой, чтобы потом нанести врагу неожиданный удар и переломить ход битвы. Их обоих ведёт судьба и они не принадлежат сами себе – то, что Арагорн пытался объяснить и Эовин. И Арагорн и Фродо сильно меняются после символической смерти. Но по-разному. Арагорн становится из следопыта королём, а Фродо из рыцаря становится мучеником. Каждый из них получает в итоге свой венец.

Теоден пытается утешить Эовин, рассказывает о Тропе Мёртвых всё, что знает, и высказывает предположение, что Арагорн сможет пройти по ней. Теоден верит, что Арагорн вернётся живым! Эомер не верит в это и считает его потерянным для битвы с врагом.

Появляется гондорский посланник с красной стрелой – знаком, что Гондору требуется помощь. И заметьте – Теоден не высказывает ни малейшего сомнения в том, как поступить. Он и так собирался на войну и обещает, что роханцы придут. Причём он как специально (для некоторых) подчёркивает, что пришли бы даже если им самим бы не грозила никакая опасность. Несмотря на то, что он чувствует, что посланник, точнее Денетор, чего-то недоговаривает. И в его словах неоднократно проскальзывает, что это будет его последний поход и он не вернётся. И неожиданно для Мерри он намекает ему, что не возьмёт его с собой, как будто Мерри мало расстройства и неуверенности в себе и без этого.

На следующее утро не рассветает, потому что из Мордора пришла тьма. Теоден повторяет своё решение – он не берёт Мерри с собой, как тот ни умоляет его. Он не хочет брать его с собой на смерть. Как Фродо не хотел брать с собой Сэма.

Однако Эовин говорит Мерри, что Арагорн просил её снарядить его для битвы и даёт ему роханские доспехи.
Мерри встречается взглядом с одним из воинов и видит в его глазах, что тот отправляется искать смерти.

He caught the glint of clear grey eyes; and then he shivered, for it came suddenly to him that it was the face of one without hope who goes in search of death.
Он заметил блеск ясных серых глаз и вздрогнул, потому что внезапно осознал, что в этом взгляде нет надежды, так смотрит тот, кто ищет смерти.

Позднее этот воин подходит к нему и предлагает ехать с ним, говоря на первый взгляд странную поговорку:

Where will wants not, a way opens.

«Перевод» на более архаичный язык поговорки «where there is a will, there is a way», устаревшая форма с простым отрицанием, где want означает не «хотеть», а «недоставать», то есть значит она «Было бы желание, а способ найдётся», или точнее, подстрочником: «где нет недостатка воли, открывается путь».

И так как Мерри не узнаёт его, воин представляется Дернхельмом. Итак, временный тандем из разочарованной в любви и в жизни девушки и покинутого всеми хоббита образовался и в дальнейшем сыграет очень важную роль. Таким образом Мерри всё-таки тайно сопровождает Теодена на войну, не догадываясь, что отправился туда с Эовин, которая потеряла надежду и едет с намерением погибнуть. Эовин, которая отринула свою женскую роль – ждать и заботиться о подданных, пока мужчины на войне, которая потерпела неудачу в любви, как она на данный момент считает, мало того, она считает, что Арагорн погиб, и не видит смысла жить. Она, почти как Денетор, отчаялась, правда, она всё-таки не выбрала сигануть со скалы или сжечь себя в усыпальнице, а направила своё отчаяние в предстоящую битву – всё равно убьют, так хоть в бою. То есть она не отказывается от долга, только видит его в другом, не в том, что ей определено по рождению. Но этот, «не родной» ей, назначенный самой себе, долг, не даёт ей ни на что надежды, кроме как погибнуть в бою. С другой стороны, полностью проводить параллель с Денетором неправильно. Как бы там ни было, она выбрала борьбу с Врагом. У неё и судьба будет другая.