Война на морозе позволяла им строить баррикады из трупов и навоза

Война на морозе позволяла им строить баррикады из трупов и навоза Гражданская война, Война, Ужасы войны, История, Красные и белые, Якутия, Дальний Восток, Длиннопост

О последних боях нашей большой гражданской войны, отгремевших 96 лет назад посреди заснеженной якутской тайги, даёт потрясающую картину той драмы роман Леонида Юзефовича «Зимняя дорога», когда морозной зимой 1923 года сошлись в смертельном поединке на подступах к Якутску белый генерал и красный анархист.

На призыв помочь антибольшевистским силам Якутии летом 1922 года откликнутся семь сотен офицеров под командованием Анатолия Пепеляева. В сентябре 1922 года вышедшие из Владивостока пароходы высадили отряд Пепеляева в порту Аян на побережье Охотского моря.


Из Аяна до Якутска 782 километра по прямой, но пешая тропа через горы и тайгу в два раза длиннее. Большинство отряда Пепеляева составляли опытные ветераны мировой и гражданской войн, прошедшие в минувших боях не одну тысячу вёрст.


Силы «красных» в Якутии незначительно превосходили «армию» Пепеляева в семь сотен бойцов. Однако к тому времени «белые» уже бежали из Приморья и Владивостока — на всей территории только что созданного СССР генерал Пепеляев остался последним активно действующим «белогвардейцем». И красный командир Иван Строд во главе маленького отряда в 40 бойцов повёз белому генералу ультиматум: «Откажитесь от бесполезной борьбы, сложите оружие.


Пока Иван Строд с предложением о капитуляции ищет в зимней тайге «армию» Пепеляева, та движется к Якутску сквозь снег и мороз, громя по пути отдельные отряды «красных». Даже узнав о падении «белого» Владивостока — весть об этом доходит в глухую тайгу с опозданием на несколько месяцев, генерал Пепеляев не собирается сдаваться.


По сути, случайно Строд оказывается в тылу Пепеляева. К тому времени у Строда две сотни бойцов: он собрал и самовольно подчинил себе остатки разбитых гарнизонов. Генерал Пепеляев не решается идти на штурм Якутска, имея за спиной такой крупный по меркам таёжной пустыни отряд. «Белые» поворачивают, чтобы сначала разбить силы Строда. Противники сталкиваются в 18 верстах от селения Амга у зимовья Сасыл-Сысыы, что в переводе с якутского означает — «Лисья поляна».


Бои, развернувшиеся тут в конце зимы 1923 года, станут последним крупным сражением гражданской войны.


«Мороз застучал в штаны…»


Все события приходятся на пик морозов в одном из самых холодных регионов нашей планеты. За всю историю человечества никто ещё не воевал при такой низкой температуре.


«Зима выдалась необыкновенно суровая даже для этих мест, — пишет Юзефович, — в первую декаду января 1923 года средняя температура составляла сорок семь целых девять десятых градуса мороза, во вторую — на два градуса ниже. Ночами ртутный столбик опускался до пятидесятивосьмиградусной отметки. В такие морозы останавливаются ручные часы, потому что в них замерзает смазка, и при полном безветрии, под ясным звёздным небом человек слышит таинственный тихий шум, похожий на плеск листвы или шорох пересыпаемого зерна — шуршат кристаллики льда, в которые мгновенно превращается влага выходящего с дыханием воздуха. Такой звук якуты называют „шёпотом звезд“ — поэтично и в то же время с чувством близости проступающих в этой космической стуже иных, нечеловеческих сфер бытия…»


Отмороженные носы, пальцы рук и ног, но главным образом обмороженные пенисы — одна из самых распространённых не боевых травм у обеих сторон. Люди сражались много недель посреди зимней тайги, и в силу физиологических потребностей от таких обморожений не всех спасала даже тёплая одежда.


«Мороз застучал в штаны, пришлось разрезать одно одеяло. Куски меха засовывали в ширинки», — вспоминает военный быт якутской зимы 1923 года один из участников боёв.


Неприступная крепость из навоза


Но любые тяготы походов меркли перед ужасом боёв в ледяной тайге. Промороженная земля не давала возможности рыть окопы, и, чтобы укрыться от вражеских пуль, сражавшиеся в зимней Якутии придумали укрепления из… навоза.


Книга Юзефовича хорошо описывает эту нигде больше не виданную особенность той войны: «Бруски замороженного конского и коровьего навоза — балбахи (балбах по-якутски „навоз“). Якуты копят их в течение года, а весной используют как удобрение… Балбаха представляет собой плиту длиной приблизительно 70 см, шириной и толщиной — 15−20. Пепеляев говорил, что пуля не пробивает две положенные рядом балбахи; по наблюдениям Строда, как раз два таких бруска пуля и пробивает, третий раскалывает, четвёртый остаётся неуязвимым. Разбить четыре слоя балбах можно лишь сосредоточенным пулемётным огнём».


Из таких «балбах» в пять-шесть слоёв строили невысокую стенку с бойницами, присыпая снегом и поливая водой. Суровые морозы давали стойкость цемента необычным укреплениям — и белые, и красные по привычке называли их «окопами».


Война на морозе дала ещё один страшный материал для строительства укреплений, когда спустя неделю пулемётный огонь разрушил в некоторых местах стенку из навоза. Иван Строд описывает это так:


«Нужно было как-то восстановить укрытие. Но чем? Никакого материала у нас нет. Спрашиваю: — Сколько во дворе имеется убитых? — Наших человек пятьдесят. А с белыми больше ста будет.


Выручили мёртвые. Мы решили из трупов убитых построить баррикады. Но для этого пришлось ждать ночи… Всю ночь исправляли красноармейцы разрушенные окопы. Подтаскивали замёрзшие, обледенелые трупы, примеряли, переворачивали, укладывали рядами, заменяли один труп


— Этот длинный — не подходит. Тащи покороче. Вот бери того — кажется, Фёдоров…"


За ночь проломы в навозных стенках заложили трупами друзей и врагов. Скованные морозом тела защищали от пуль. Война приобрела инфернальный оттенок: «Звякали пули о мерзлые тела, отрывали пальцы, куски мяса, попадали в голову. От удара пули голова раскалывалась, и внутри был виден серый окостеневший мозг. Труп вздрагивал, некоторые падали наземь. Их клали обратно…»


«Это не хорошо, братья…»


На фоне этого ужаса, особенно потрясает поведение сторон: враги, сцепившиеся в смертельной схватке на губительном морозе, необычайно рыцарственны и даже любезны друг с другом. Никто не расстреливает и не пытает пленных, что было нередким в гражданской войне. Подчёркнуто гуманное отношение к пленникам — это норма боёв в Якутии зимой 1923 года. К тому моменту Пепеляев и Строд, как и многие их соратники, сражаются непрерывно седьмой год, если считать от начала Первой мировой войны. Они не только устали от зверств, но и понимали, что любая немотивированная жестокость лишь усиливает сопротивление противника и отдаляет победу.


Стороны постоянно обращаются друг к другу с предложениями о капитуляции, чтобы прекратить кровопролитие. «Помните, что народ с нами, а не с генералами», — внушают красные. «Мы сюда пришли по зову населения. К сожалению, вы не считаетесь с мнением народа», — возражают белые. Это реальные сроки из записок, которыми враги обменивались в феврале 1923 года.


Измученные морозами, голодом и боями, противники общаются подчёркнуто вежливо, что на фоне укреплений из заледеневших трупов отдаёт чем-то запредельным. Перенося записки с предложениями о капитуляции, враги здороваются, пожимая друг другу руки. Когда первый раз красные парламентёры уходят, не попрощавшись рукопожатием, генерал Пепеляев обижается: «А что же вы руки не подали. Это не хорошо, братья».


Источник Дальний Восток

Смотрите также:

Позор и слава 13-го батальона: питались человеческим мясом, ожидая смерти