Вова.
Пост напомнил мне о случае, произошедшем лет 12 назад.
https://pikabu.ru/story/mozhno_li_udarit_chuzhogo_rebenka_55...
В начальной школе у меня был одноклассник по имени Вова Тырнов. Был он из плохой семьи, мать пила, его отца я никогда не видел. Иногда его мать приходила забирать сына в школу с бутылкой пива, иногда с чем покрепче.
Сам Вова был очень толстым, невоспитанным ребёнком. Вел себя (по словам воспитательницы) как человек с синдромом Мюнхгаузена (до сих пор не знаю, существует ли такая болезнь на самом деле). То есть сначала Вова косячил, потом огребал (иногда от сверстников, иногда от учителей), а потом надеялся на то, что его пожалеют. Иногда жалели. Иногда нет. Но мер не принимали никогда, хотя продолжалось это почти конца начальной школы (4 класса).
Для Вовы было абсолютно нормально поднять девочке юбку, получить от неё пощёчину и пойти плакаться преподавателю, или жрать (не кушать, не есть, а именно жрать) апельсин на задней парте, пачкая всё от своих рук и тетрадок до одноклассников, сидящих перед ним и заполняя весь класс едким запахом цитруса. Так же он читал все записки (которые ходили по рядам, так школьники общались, когда телкфон-раскладушка и геймбой считались пиком технологий). Ну это мы усекли сразу и перестали передавать что-либо через него, кроме глупых записок вроде "Вот Вова дебил, а?" Естественно это вызывало у него защитную реакцию, тоесть он бежал жаловаться, но авторов записок никогда не находили (или не хотели находить). Стоит ли говорить, что Вову не любили.
Один раз мы всем классом решили его игнорировать. Проучить, так сказать. На протяжении нескольких дней мы упорно не замечали его выходок. Это вызывало самую бурную реакцию из всех, которые были до этого. Шла продлёнка. Преподаватель вышел из кабинета и стоял у двери, приглядывая за нашим классом через полузакрытую дверь, попутно разговаривая с какой-то женщиной. Вова залез на парту и (специально) прыгнул на стул. Животом. Голова пришлась аккурат на угол парты. На весь класс раздался громкий визг и плач. Сидящие за партами обернулись и увидели то, что у меня до сих пор вызывает отвращение. Месиво крови изо рта и разбитой брови, слёз и соплей понеслось прочь из кабинета к учительнице. В тихом ужасе мы расселись по своим местам, ожидая худшего. Через минуту в класс заходят воспитательница, Вова, выглядящий, как будто его достали из какого-то низкобюджетного хоррора, и мать Вовы. Учительница строго, но мягко спросила, что случилось. Вова начал рыдать и говорить, что его побили одноклассники. Весь класс сидел с неописуемым выражением лица, на котором проглядывался страх, отвращение и непонимание. Парень, сидевший рядом со мной сказал, что Вова залез на парту и упал с неё. Класс кивнул. Наталия Ивановна (наш преподаватель, до сих пор считаю её одной из лучших учителей, которые у меня были) посмотрела на мать Вовы. Мать кивнула, подошла к сыну и влепила ему такую пощёчину, что услышал весь этаж. Раньше мы никогда не видели того, что мать поднимает на него руку. Вова мгновенно перестал рыдать, уставил глаза в пол и вышел из класса. За ним вышли преподаватель и мать. В тот день Вова потерял последний оплот ласки и сочувствия, как и доверие своей матери. Последние два месяца четвертого класса он ни с кем не разговаривал, не вытворял подобной ереси и вел себя как шелковый.
В пятом классе я ушел в другую школу и о дальнейшей судьбе Вовы я не осведомлён.
История реальная, правдивая, моя.
