Виновата м-ма-а-ать!⁠⁠

Оказалось, что сегодня международный день матери. Или день международной матери? Ну ладно. Полагаю, в такой день нелишне будет сказать тем, кто мать, что вы состоялись, как мать. Прям... наверняка. Несмотря на то, что вы не единожды думали иначе. Да, включая тот случай, когда готовы были прибить этого засранца, но не прибили, хотя господь свидетель, он заслужил.

Последние три года я наблюдал, как жена Марина состоявывается как мать. В целом это похоже на затяжной прыжок.

Она кормит, носит, будит спящего, укачивает проснувшегося, надевает сухое, снимает мокрое. Светит глазами в ночной потолок. Поднимает упавшего и прижимает к груди орущего со словами, что ей нельзя доверить ребенка, а то она не уследит и он у нее точно убьётся. Выбирает лучшее из имеющегося даже тогда, когда достаточно обычного или даже просто первого попавшегося. Подбирает цвет: шапок к кроссовкам, ящиков к полкам, ложек к тарелкам. Повторяет миллион раз.

Создаёт доверие, которому ещё не раз предстоит провериться на прочность, но видно, что уже сейчас оно приносит свои плоды. Тёма пытается взять подмышку тарелку с супом:
— Тёма, не надо. Суп прольётся и твоя футболка с котиком будет вся мокрая.
— И я буду плакать. И кричать: «Маамааа, поменяй мне футбооолкууу!» — и ты поменяешь.

Рано говорить об итогах воспитательного процесса, конечно, но устремления как будто не самые дурные. На прогулке Тёма уселся в траву и срывает руками в майских варежках немногочисленные холодостойкие питерские одуванчики: «Я придумал, кем стану: любителем одуванчиков».

Если это не воспитание, то что тогда?

И вокруг себя я тоже встречаю примеры материнской выдержки. Вот, например, вчера.

Гуляем с Тёмой на недавно построенной детской площадке — там всё очень модное, некрашеное, деревянно-стальное, как будто сделанное для детей, которых бежевые мамы покупают в Икее.

Там есть один комплекс для развития, видимо, крупной моторики и навыков каменщика. Внешне немного похоже на полосу препятствий в Каэр Морхене, если вы читали «Ведьмака». Какие-то вращающиеся лопатки из нержавейки, желоба, мельницы, просеиватель песка и там же высокая, метра два с половиной, виселица с цепью. Внизу на конце цепи что-то вроде совка, сделанного из толстой гнутой резины и металлических штырей с гайками. В совок нужно засыпать песок или камни, потом тянуть за цепь и совок будет подниматься вверх. Так дети узнают, что такое блок для поднятия грузов.

Как раз туда подошла мама с сыном лет трех-четырех и стала объяснять, как грузить песок, зачем нужна цепь и как ее тянуть. Сын радостно поднял груз на самый верх и сказал: «Смотри, мама!».

Отвлекшаяся на секунду мама посмотрела вверх. Сын отпустил цепь и совок с песком с высоты полутора метров прилетел маме в лицо.

Она не вздрогнула даже, а просто спокойно закрыла пораженную половину лица ладонью, отвернулась и, слегка присев, издала длинный утробный рык:
— Ыыыыыр-р-р-р-р-р-р!...

В рыке отчетливо читалось: «Это моё потомство и только поэтому его нельзя убивать».

После того, как рык закончился, мама повернулась обратно и сказала удивлённому сыну обычным человеческим голосом: «Всё хорошо, зайка! Пойдём на качельку?». Следующие полчаса счастливая мать ходила за сыном по площадке и прижимала к лицу холодную железную машинку.