В меня этот флакон не влезет, или двусмысленный спор.⁠⁠

По словам Джона, один из его прадедов носил фамилию Ржевской и был польским князем. Я же думаю, это был тот самый поручик Ржевский, потому что так все опошлить, как Джон надо еще уметь...

Спор случился между Одуванчиком и Михалычем. Мы с Джоном оказались случайными свидетелями и сначала черт-те о чем подумали.

- А я говорю, засунь его в зад! – орала Одуванчик.

- Себе засунь! – вопил кладовщик. – У тебя там больше места! У меня уже все, хана, остался только узкий проход!

- Значит, освободи место от своего говна и засунь флакон!

- Да сколько раз тебе говорить! Не влезет! Зад у меня не резиновый! А флакон стеклянный! А если разобьется?

Мы с Джоном несколько обалдели. Почему-то наши мысли пошли исключительно в инородно- заднепроходном направлении. Причем у обоих.

- Идиот! Сейчас приду и сама засуну! – гаркнула Одуванчик и злобно кинула трубку.

- Я стесняюсь спросить… - начала я. – А о каком флаконе и чьем заде идет речь?

- Да Михалыч, сволочь ленивая! – Одуванчик злобно махнула рукой в сторону подсобки. – Не хочет флакон двадцатилитровый к себе пихать, и все тут! Боится, что разобьется!

- Скорее уж разорвется. – философски заметил Джон.

- Что разорвется? – удивилась Одуванчик.

- Зад Михалыча.

- Тфу ты, идиот! Я про задний двор говорю! Мы его меж собой задом склада называем…

Предметом спора послужил 20 литровый стеклянный флакон, который заказали на пробу, да и решили, что не подходит. Коробка с флаконом стояла в подсобке у Одуванчика, но перед инвентаризацией она решила переместить ее на склад, в крытый задний дворик. Мы об этой тонкости не знали, и все неправильно поняли.

Спустя какое-то время я проходила мимо склада и снова услышала рев Михалыча:

- Не дам! Уйди отсюда! Проход и так узкий, еще всякие пидарасы тут лазают. Разобьется!