Тюленья война или почему был прав Аль Капоне⁠⁠

В годы Гражданской войны и интервенции на Севере России норвежские промысловики бесконтрольно хозяйничали в российских водах, ведя хищнический лов, вместе с англичанами.

После изгнания интервентов факт установления советской власти на Севере в 1920 году не признавался Норвегией, продолжавшей интенсивно вторгаться в российские территориальные воды.

В апреле 1920 года произошло вторжение сотен норвежских промысловых судов во внутренние воды РСФСР — от Мурманска до Архангельска. Норвежцы вели бой тюленей в Горле Белого моря и даже в устье Северной Двины. Советские органы, не имея средств морской защиты, не могли остановить разгул браконьерства. Ноты протеста, посланные наркомом иностранных дел РСФСР Г. В. Чичериным, остались без ответа.

С началом нового промыслового сезона в апреле 1921 года в Белое море вновь вторглась армада норвежских китобоев и других промысловых судов, истребляя тысячи тюленей, не щадя ни самок, ни бельков.

Советские катера погранохраны задержали 3 браконьерских шхуны. НКВД направил ноту протеста Норвегии, перечисляя названия судов и мест их незаконного лова.

Однако МВД Норвегии и на этот раз не отреагировало на протесты  и не дало предписания норвежским подданным не нарушать морских границ РСФСР.

В мае 1921 Совнарком РСФСР принял декрет «Об охране звероловных угодий Белого моря», которым устанавливалась «ответственность за иностранное вторжение на советскую территорию и за браконьерство на ней». Погранвойскам было дано указание конфисковывать у нарушителей суда, снасти, грузы, орудия лова, самих же браконьеров арестовывать и судить.

Тогда МИД Норвегии направил в НКИД РСФСР ультимативную ноту с требованием не только немедленно отменить Декрет, но и вообще ликвидировать понятие «советские территориальные воды» для северных широт, сместить госграницы России к кромке побережья в Баренцевом и Белом морях и объявить все Белое море и Чёшскую губу за полуостровомовом Канин «открытым морем».

РСФСР в то время имела 3 мильную морскую зону территориальных вод, хотя, согласно международному морскому праву, могла установить на Севере 12 мильную полосу. Норвегия же, вторгаясь в территориальные воды другого государства, грубо нарушала международное право.

25 апреля 1922 года последовало очередное вторжение норвежских браконьеров в акваторию Баренцева и Белого морей, причем в таком количестве, что местное население не смогло выйти на промысел. Советской погранохраной было задержано несколько десятков норвежских зверобойных шхун.

НКИД РСФСР вновь направил протест Норвегии против действий ее зверобойного флота. Норвежский МИД потребовал отпустить своих верноподданных, заявляя о непризнании Норвегией ни Декрета, ни самого Правительства России.

В апреле 1923 года в Белом море вновь появилась норвежская промысловая флотилия. На этот раз она пришла под защитой броненосца береговой охраны «Хеймдал», который войдя в Горло Белого моря огнем 152 и 210 мм орудий разогнал советские пограничные катера, пытавшиеся помешать истреблению тюленей.

Советская Республика не имела еще в то время Северного Военно Морского флота, и поэтому норвежские суда оставшись в Белом море, полностью дезорганизовали промысловую деятельность поморского населения. Браконьерская акция 1923 года оказалась наиболее варварской.

Пользуясь безнаказанностью, норвежцы забили свыше 900 тысяч голов тюленей, уничтожая вопреки международным законам, самок и бельков, а также оставляя на льду много подранков, будучи не в силах погрузить всю добычу на суда. Такое хищничество подорвало естественное воспроизводство зверя (полагают, что оно не восстановилось за прошедшие 100 лет).

На ноту протеста РСФСР норвежский МИД бесцеремонно ответил, что Норвегия «вела и будет вести лов там, где ей нужно».

Нарастающая напряженность в отношениях стран была ликвидирована только после того, как Норвегия признала СССР де-юре 15 февраля 1924 года. А 16 декабря 1924 года был подписан договор о норвежской концессии в СССР на ведение зверобойного промысла по государственным квотам СССР.

Советская администрация вынуждена была допустить в Белое море 90 норвежских судов, которые вели лов согласно выделенным им квотам: после бойни 1923 года там еще несколько лет нечего было ловить.

Совнаркомом СССР 15 июля 1926 года было принято Постановление «О границах СССР на Крайнем Севере», которое устанавливало точную линию морской границы СССР в Баренцевом море, проходящую строго по меридианам. Линия границы шла от Кольского полуострова прямо к Северному полюсу, запирая весь Полярный бассейн, прилегающий к северному побережью СССР. При этом Земля Франца Иосифа объявлялась советской территорией.

Спустя 5 лет после опустошительной бойни 1923 года сотни норвежских промысловых судов совершили прорыв за линию морской советской границы, севернее прибрежных территориальных вод и держа курс на остров Колгуев и Новую землю. Советские пограничные корабли выдворили нарушителей обратно.

Особым постановлением СНК СССР принял решение закрыть морскую границу СССР на Севере, организовав ее непрерывное патрулирование военными кораблями, и прервать в связи с этим норвежско-поморскую меновую торговлю. Норвегия 11 сентября 1928 года направила ноту СССР с угрозой войти весной 1929 года на промысел в советские воды «в сопровождении 2 английских боевых кораблей».

НКИД СССР решительно отвел угрозу норвежского МИД, заявив 15 сентября, что ВМФ СССР готов выполнить свой долг по охране советских границ. Это заявление охладило пыл норвежской дипломатии. Однако Норвегия решила захватить объявленную советской Землю Франца Иосифа, поскольку там еще не было ничьей полярной станции. Но норвежская экспедиция опоздали на полторы недели — 29 июля 1929 года советские полярники подняли над архипелагом флаг СССР.

С лета на Земле Франца Иосифа была организована постоянная советская колония и самая северная в мире исследовательская станция, расположенная на острове Гукера.

Норвегия ответила тем, что в 1930–1932 годах ее промысловые суда отдельными группами проникали в советские территориальные воды, где вели варварскую охоту на тюленей, моржей, белых медведей, активно мешали советским рыболовным артелям вести промысел и похищали имущество русских поморов. В 1932 году фрегат «Фритьоф Нансен», прикрывая действия норвежских браконьерских шхун в Белом море, открыл огонь по советским пограничным кораблям.

Но, к счастью, в 1933 году был достроен Беломоро-Балтийского канал, по которому в Баренцево море пришли фрегаты, сторожевые корабли и подводные лодки. А на берегах Баренцева моря строились сторожевые батареи.

Весной 1933 года норвежцы, как обычно, пришли на браконьерский промысел в сопровождении боевых кораблей, которые даже не попытались провести разведку акватории.

Тут случилось неожиданное: в советских водах оказалась советские суда, открыли огонь береговые батареи.

Три сопровождающих корабля было потоплено, остальные «конвоиры» кинулись бежать, а советская эскадра принялась за промысловые суда. Те браконьеры, которые смогли добраться до берега, попали в руки поморов.

С появлением на Баренцевом море боевых кораблей Северной военной флотилии вторжения норвежцев в советские территориальные воды немедленно прекратились. Как бабушка отшептала. Последняя норвежская зверобойная концессия была ликвидирована в 1939 году. В сентябре 1939 года в Горле Белого моря была введена запретная зона.

Мораль этой истории такова: заставить наших добрых соседей уважать нас можно только обладая вполне ощутимой силой, а не одними только добросердечными намерениями. Как говорил незабвенный Аль Капоне: добрым словом и револьвером можно добиться большего, чем одним добрым словом. Как-то так.

https://vk.com/milhistory