Сюрприз⁠⁠

Володя нового года не любил в отличие от жены. К концу декабря Людка становилась настоящим маньяком. Она, любила предновогоднюю рутину, семейные традиции, нежно называя их ритуалами, и, если вдруг что-то шло не по плану, то вырывала волосы из и без того небогатой ими головы.

Шевелюра начала редеть около трех лет назад. Сказались постоянные страхи: Людка до ужаса боялась цифры «сорок один». Три года назад страшная дата постучала в дверь: отворяй. Весь год жена опасалась ездить на машине, не выезжала за черту города, старалась как можно реже покидать квартиру. В это же время пристрастилась к собственным ногтям. Ее пальцы и теперь, спустя три года, больше походили на погрызенные кубинские сигары с постоянно кровоточащими заусенцами. Ко всему прочему, ее разнесло. Ставшие привычными за пятнадцать лет брака восемьдесят килограмм, неожиданно умножились на полтора. Людка, понятно, списала все на проклятую цифру.

Володя боялся приехать слишком поздно и попасть под горячую руку. Дорогу занесло снегом, а после пошел дождь. Синоптики, конечно, обещали потепление, но дождь в декабре – это уже перебор, даже с его везением. Людка и без того на взводе. Она давно расписала этот день по минутам – нужно ведь выполнять ритуалы, иначе весь следующий год пойдет насмарку. Первую половину дня они должны были посвятить Вале и Костику. Писать письма Деду Морозу – один из неотъемлемых ритуалов жены – канул в Лету. Дети выросли, в деда больше не верили. Но ритуал есть ритуал. Нужно провести с ними время. Костик и Валька отнекивались, ссылались на плотный график, но долго противиться воле Людки не посмели. А воля у нее – дай бог каждому.

За прошедшие годы Володя влился в бешеный поток страхов, примет, ритуалов. Он и сам стал замечать то, что чувствует себя не в своей тарелке, когда что-либо выбивается из намеченного графика. Если ему и приходилось возвращаться в дом, то он непременно показывал язык отражению. Подходил к начальнику с просьбой о прибавке лишь в четко выверенные дни: нужно, чтобы звезды сошлись, иначе ничего не получится. Чушь, конечно, но так спокойнее ведь.

Ощущение, что он все глубже проваливается в бездонную яму, в последние дни захватило с головой. То, что и можно было назвать отношениями в семье; то, что еще осталось от личностей Володи и детей, неумолимо теряло цвет, тускнело, растворялось в бесчисленных скандалах. Костик, вон, став подростком, приносил все чаще синяки в дом. Людка – вот еще дура! – поперлась в школу, зашла с директором в класс прямо посреди урока, схватила какого-то мальчишку, огрела его же учебником. Не трогайте, мол, сына, иначе вам всем не поздоровится. Костик умолял после этого перевести его в другую школу. Валька брата ненавидела. Она вообще ненавидела всех вокруг. Людку за ее тиранию, Володю за отсутствие собственного я, брата – просто так, потому что могла. Все попытки завести разговор с дочерью ни к чему не приводили. Валька шипела, что та змея, огрызалась. Кроме того, пристрастилась к сигаретам. Людка, конечно, устраивала концерты на этот счет, но запах дыма от этого не исчез.

Обмануть жену – впервые за последние десять лет – Володя решился после звонка тещи. Старики решили приехать первого, погостить с недельку-другую. Минное поле, в которое превратилась их квартира, загремело новыми взрывами. Единственным в мире человеком, которому боялась перечить Людка, была теща.

Звонок родителей поверг жену в шок. Одно дело, когда они предупреждают заранее, – за месяй, например, – и совсем другое – такой вод неожиданный сюрприз. Она так и выразилась по телефону: «У меня для вас сюрприз! Мы приедем к вам

первого числа». Старая ведьма знала, что Людка никогда не откроет дверь неожиданному посетителю, поэтому дала немного времени свыкнуться с мыслью.

Пришлось срочно менять планы. Они хотели отметить тихо, в семейном кругу, так, как всегда отмечали. В запланированном меню появились блюда, стоившие целое состояние. И плевать на то, что приедут они только первого. Людка ведь не могла ударить в грязь лицом перед мамой. Нужно было показать, что встретили достойно не только гостей, но и праздник накануне. Плюс, придется кормить их еще неделю. А мама, видите ли, не станет жрать пельмени. А у отца гастрит, ему нельзя жирного. Ему, видите ли, подавай чуть ли не лобстера и суп с грудкой индюшки.

Людка, повесив трубку, села на диван в отчаянии, и просидела добрых полтора часа. Лицо посерело, подбородок дрожал, а глаза покрылись мутной пленкой. За долгие годы совместной жизни лишь однажды видел Володя супругу в таком состоянии, когда жену, еще молодую, подающую надежды, уволили с работы. В тот год всех поголовно гнали. Володя и сам еле удержался на своем месте. Дети, понятно, не могли помнить тех событий, но и они на интуитивном уровне уловили ядовитые волны, исходящие от матери. Даже Валька не стала устраивать сцену и без нагоняя принялась за уборку.

А тут еще и Володя подлил масла в огонь: вышел тридцать первого на работу. Шеф попросил уладить небольшую проблему. Работы на час – цитата. Обещал подкинуть деньжат за беспокойство. Володя же промолчал и про деньги, и про короткий день.

Решение было спонтанным. Мысль пришла в голову внезапно и не сразу сформировалась, но Володя тут же схватился за нее. Не мог он просто так смотреть на муки жены. Да, она раздражала иногда, но он все равно любил ее. Да и она его тоже. По крайней мере, он на это надеялся. Он добытчик, как в старые добрые времена, а ее забота – поддерживать огонь в очаге, не дать угаснуть, если совсем уж точно. И со своей задачей она справлялась, пусть и с грехом пополам.

Начальник не обманул. Отведя Володю в сторону, шеф сунул ему в руку несколько купюр, заговорщически подмигнул и похлопал по плечу. Спасибо, мол, за сознательность.

На заднем сидении лежали свертки с подарками. Сюрприз от него лично. В семье был негласный договор: никаких подарков друг другу. Если только что-то сам смастерил. В этом году все должно измениться. Еще не поздно выбраться из этой ямы.

Костику купил игру. Что-то там японское. На обложке красовались две школьницы в мини-юбках и с кошачьими ушами. Вальке – духи. Людке особенный подарок. Они так и не съездили ни разу в отпуск. На нормальную поездку денег, конечно, не хватило, но ночь в гостинице провести смогут. Хоть узнать, что это такое. Каково это?

Мысли отвлекли Володю от дороги. На проезжую часть выскочила мамаша с ребенком. Педаль тормоза забила антиблокировкой по ноге. Володе удалось остановить громадину в полуметре от пешеходов. Закутанная в мокрую шубу мамаша что-то визжала то ли Володе, то ли неугомонному малышу, вырывающемуся вперед.

Телефон на соседнем сидении взорвался веселой трелью. Володя метался: поднимать или нет? А вдруг что-то важное? Он уже потянулся к мобильнику, когда сзади посигналили. К черту! Еще не хватало попасть в аварию!

Через минуту он не выдержал. Прижался к обочине, включил аварийные сигналы.

– Ты где? – за годы Володя научился по голосу распознавать настроение жены. Сейчас он звучал отстраненно, словно разговаривала Людка не с мужем, а с гугл-ассисентом.

– Привет. Скоро буду.

– Нужно вишню купить. Заедь в магазин.

– Зачем вишня?

– Для пирога. Мама любит вишню.

Опять мама! Володя стиснул зубы.

– Были ведь только. Праздник ведь. Очередь.

– Заедь все равно, посмотри.

– Ну, Лю-уд!

– Где ты был, – предложению не хватало вопросительного знака.

– На работе, – голос дал петуха. Володя громко сглотнул.

– Дома поговорим. Не забудь вишню, – и сбросила звонок.

Наверняка позвонила начальнику. Володя и не подумал как-то прикрыться. Людка никогда так не делала раньше. Довела ее чертова старуха до нервного тика. Сюрприз, мать ее!

О том, что всем своим страхам Людка обязана матери, Володя понял давно. Ей, теще, усы бы, картуз, галифе и трубку – и вперед, страной управлять. Управляла она только двумя людьми: мужем и дочерью. Причем, ее страшно раздражал факт, что дочерью приходится управлять на расстоянии.

Расстояния потребовал Володя, когда еще обладал правом голоса в семье. Он до сих пор помнил первую встречу. Они с Людкой зашли в дом, а теща, не спросив даже имени, устроила допрос с пристрастием: чем занят; как собираешься содержать дочь; кто родители; почему они не появились. Будто бы он свататься пришел. Ага. Будущая теща в тот же вечер попросила не появляться в доме, не позориться, а Людку посадила под домашний арест на месяц. К слову, Людке тогда было хорошо за двадцать.

Теща, сколько ее помнил Володя, да и Людка тоже, работала завучем по воспитательной части в средней школе. Это была худощавая женщина с огненно-рыжими волосами, всегда зачесанными назад, стянутыми в тугой пучок на затылке. Она неизменно носила строгие костюмы. Обычно это были твидовые пиджак и юбка в темно-зеленую клеточку. На кончике носа были закреплены очки с малюсенькими тонкими стеклами.

Как и всякий образованный человек из глубинки, считающий себя на голову выше всех остальных, теща разговаривала, устремляя кончик носа в небо и прикрывая глаза.

К внукам она относилась благосклонно. Хотела сама воспитывать, но делать это решила в отдалении. После рождения первенца теща названивала каждый вечер и проводила разъяснительные работы. Лекции длились по полчаса, по часу, а то и по два. Она дотошно объясняла, чего детям нельзя и что они должны. Любимые слова тещи: «нельзя» и «должны».

Володя припарковал машину у магазина. Выходя, он наступил в слякоть, да так, что ботинок мгновенно наполнился леденящей водой. С трудом сдержав порыв выругаться вслух, он потопал к дверям. Окончательно настроение испортила толпа на кассе. Рассчитывали трое продавцов, и все равно очередь тянулась от центра магазина.

– Вишня, – слово едва не застряло в горле.

На этом сюрпризы не закончились. Вишни не было даже замороженной. В ботинке хлюпало, стопа отчаянно чесалась от влаги, а Володя, сдерживаясь, чтобы не заплакать, пошел в следующий магазин.

***

Володя подошел к мусорным бакам, посмотрел на пакет с подарками и открыл контейнер.

Жалко. На переносицу давило.

Вокруг уже грохотали выстрелы петард. Праздник оживал. Сумерки окрасили город в красноватый цвет. Слякоть начинала замерзать. Возле подъезда бегали детишки лет по десяти.

Выбросить подарки он не решился. Нужно просто найти какое-нибудь место. Подождать, пока страсти улягутся. Вот только как теперь объяснишь Людке свое отсутствие? Из двух зол выбирают меньшее, и наличие подарков тут как раз было бо́льшим.

Он вернулся к машине и бросил пакет в багажник. Постоял немного у машины, но затем схватил подарки и снова поплелся к мусорным бакам. Просто забыть. В новом нет ничего хорошего. Хорошо – это когда знакомо, привычно. А денег нет, и черт с ними! Можно считать, что их вообще не было. Постояв немного, он открыл бак и с силой стукнул пакетом о борт.

– Где вишня?

Людка встретила его в блеклом домашнем халате. На голове приютились огромные бигуди. Один глаз жена успела подвести карандашом, второй теперь казался уродливым. Помимо всего прочего, в выражении лица жены читался немой упрек. Нет, конечно, ей было, что сказать. Просто она отложила разговор на потом.

– Не было.

Людка сжала губы в нитку и отвернулась. Володя отчего-то почувствовал себя виноватым. Словно мысли жены имели под собой основание, словно он и вправду дал ей повод для ревности. Ему вдруг захотелось обнять жену, успокоить, сходить, наконец, за подарками, чтобы все разъяснилось.

– Что-то случилось? – в голосе промелькнул страх, который Людка учуяла. Жена вновь повернулась к нему и спросила бесцветным голосом:

– Где ты был?

– На работе.

– Нет.

– А где я мог быть?

– Ты не отвечал на звонки. Я позвонила твоему начальнику. Ты ушел домой три часа назад.

– Послушай, я… Я не знаю, что ты там подумала, но… Сейчас…

Он развернулся, вынырнул в дверь и понесся по лестнице вниз. Какой идиот! Оставалось надеяться, что бомжи не успели еще заглянуть в мусорку.

Надежды не оправдались. Из бака торчало женское тело. Женщина вынырнула с пакетом Володи в руках.

– Эй! Постойте! Это… это мое. Я случайно выкинул. Думал, что там мусор.

Женщина прижала пакет к груди и попятилась, оглядываясь по сторонам. На разыгравшуюся сцену прибежали посмотреть мальчишки.

– Ты че, мужик? – пропитым голосом прошамкала женщина. – Это мои вещи. Я мусор выкинула и иду домой.

По внешнему виду не трудно было догадаться, что ее дом – теплотрасса.

– Зачем вы врете? Я… подождите… – он достал бумажник и показал сторублевую бумажку. – Вот, возьмите. Мне нужны эти вещи. Это мое.

– Я не знаю, о чем ты, – дама развернулась и пошагала подальше от Володи.

– Постойте! – он погнался за воровкой. Та прибавила шагу.

Володя догнал ее и схватил пакет.

– Отдайте!

– Что ты делаешь? Люди! Грабют! Караул! Помогите! – она пыталась вырвать пакет, но Володя крепко держал его.

– Не… Да не устраивайте вы цирк, в конце концов! Это мой пакет. В нем важные для меня вещи! – ему пришлось толкнуть даму.

Бомжиха распласталась на вытоптанной тропинке и завыла, как резаная. Володя попятился, но через мгновение вернулся. Помог ей встать. Пряча глаза, он сунул ей купюру и поплелся назад.

Помимо детишек за сценой наблюдал сосед. В уголку рта его дотлевала сигарета без фильтра. Володя протолкнулся в подъезд, пряча взгляд.

– Совсем охренели бомжи, – пробормотал сосед подбадривающе.

– Не лезь не в свое дело! – Володя и сам не ожидал, что перейдет на крик.

Позади повисла угрожающая пауза. Володя поспешил наверх. Послышались шаги. Открыв дверь, сосед крикнул вдогонку:

– Я тебе не баба-бомжиха! Я ведь могу и по морде дать! – дверь хлопнула.

Володя остановился у двери и перевел дух.

Людка стояла в коридоре, будто и не уходила. Увидев пакет в руках мужа, она сжала челюсти до скрипа зубов. Энтузиазм тут же покинул Володю, оставив внутри неуверенность и злобу на жену.

Он снял ботинки и протиснулся мимо Людки.

– У тебя ноги мокрые! – взвизгнула жена. – Сними носки!

Володя покорно нагнулся и стал снимать носки. Нога стала бледной и покрылась морщинами.

– Мой!

– Люд, ты чего?

– Мой, я сказала! – от вопля в коридор выскочили Валька с Костиком.

Глаза Людки бегали из стороны в сторону. Подбородок дрожал.

– Хватит кричать… Люд, – он хотел сказать это резко и грубо, но передумал в процессе. В голосе промелькнули страх и слабость. Чтобы не усугублять, добавил: – Сейчас я все вытру.

Людка не ответила, продолжая давить взглядом. Под ним Володя проковылял к кладовке, достал швабру с тряпкой и растер мокрые пятна по полу.

– Что это такое? – Людка заглядывала в пакет.

– Подарки, – пробурчал Володя в ответ.

– Ты получил деньги?

Володя остановился. Он вздохнул несколько раз глубоко, стиснул зубы, подошел к жене и забрал пакет.

– Дети! Идите сюда!

– Откуда у тебя деньги? – руки Людки дрожали.

– Начальник дал.

– И ты решил, что лучшим способом их потратить будет…

– Люд, ну давай не сегодня, а?

– А когда?

– Завтра! – выкрикнул он и тут же пожалел об этом.

Внезапный удар по щеке заставил его отступить.

– Не смей кричать на меня! – она часто дышала.

– Зачем ты… – от обиды на глаза навернулись слезы. Он сжал кулак и хотел дать сдачи, но остановился.

В коридор вышли дети. Поняв, что назревает что-то из ряда вон, даже для них, они замерли. Володя улыбнулся дочери.

– Валя! Иди сюда. У меня для тебя подарок.

– Идите в свои комнаты! Оба!

– Нет, иди сюда. Не бойся! Мама просто очень волнуется из-за вашей бабушки.

Новый удар по щеке вывел его из себя. Володя размахнулся и ударил назад. Людка завопила, как бешеная. Она села на пол и стала мычать.

– Валь, иди сюда, – он достал из пакета духи и протянул дочери.

Людка схватилась за его руку и стала тянуть вниз. Володя с трудом высвободился и прошел вперед. Валя смотрела на отца умоляющим взглядом: отпусти. Володя кивнул.

– Надеюсь, что тебе понравится. Коля! – он достал игру и протянул мальчишке. В глазах того загорелся огонь. – Бери. С Новым годом, сынок. А теперь идите в свои комнаты.

В голове что-то щелкнуло, и Володя перестал нервничать. В голове мелькнул контур нового плана. Ему показалось, что он станет отличным дополнением к сюрпризу. Нет, он и станет главным сюрпризом.

Володя помог жене встать. Он достал из пакета подарочный сертификат на две ночи в гостинице.

– Мне надеть нечего, а ты… а ты вот как?

– Ну, хватит, – умоляюще прошептал он. – Пожалуйста. Я покупал вам подарки. Я никуда не уходил.

– Ты ударил меня, – она разревелась.

Володя взял ее за плечи, но Людка внезапно бросилась на него и стала полосовать короткими ногтями.

– Ты ударил меня! – вопила она. – Ударил! Ударил!

– Успокойся!

Он схватил ее руки и удерживал до тех пор, пока она не остановилась. Людка повернулась и пошла в ванную. Хрустнул ключ, послышался вой.

Володя поплелся в зал и обреченно сел на диван.

Людка не выходила минут тридцать. Сначала из ванной не доносилось ничего кроме ее плача, затем послышались копошение и стук дверцы настенного шкафчика.

Она остановилась в дверном проеме и, не глядя в глаза мужу, проговорила загробным голосом:

– Мама уедет, и мы подадим документы. А следующую неделю ведем себя так, будто ничего не произошло. Я поцарапала тебя, Там, в ванной есть тональный крем. Сделай так, чтобы она ничего не видела.

В горле застряло возражение. Хотелось сказать что-нибудь гадкое насчет ее мамаши, но Володя остановился, понимая, что в таком состоянии и двух слов связать не сможет.

– Чтобы мама не увидела? – спросил он, наконец.

– Да. Что она подумает?

– А что подумал я? Что думаем мы о твоей маме?

– И что же?

– Ты… ты… – Володя вскочил и пошел на выход.

– Ты куда?

Он не ответил. Натянул ботинки и, хлопнув дверью, побежал вниз.

***

Дорога покрылась льдом и заняла не меньше двух часов. Володя остановил машину напротив знакомого дома и посмотрел на топор, лежащий на соседнем сидении.

Мыслей не было, как и какого-то волнения. Разум спрятался в шар из брони и не хотел показываться наружу. В броне было темно, тепло. В броне было уютно. В броне главная мысль казалась все более привлекательной. О том, что Людка может расстроиться, он не думал. Да и зачем об этом думать? Ей не понравился сюрприз, потому что мама сказала бы о нем что-то гадкое. Например, назвала бы Володю неудачником; упрекнула бы дочь в неумении зрить в корень.

Но новый сюрприз понравится всем! И уж тем более Людке. Она увидит, что он любит свою семью по-настоящему. Пусть эти годы он казался тенью того образа, который еще молодая жена создала себе. Он придет с боем часов, и новая жизнь начнется вместе с его приходом.

Он вдавил кнопку звонка и стал ждать.

У тещи вытянулось лицо от удивления, когда она обнаружила за дверью Володю. Удивление сменилось испугом. Он так и остался на лице, когда топор вонзился в рыжую копну волос и раскроил череп пополам.

Тесть завизжал, как поросенок, оттянутый от мамкиной сиськи. Он, наверное, тоже испугался, хотя Володя не понимал, чего. Тестю-то он ничего не собирался делать. Тесть вообще – рубаха-парень. Возможно он и был главной жертвой жены. Ему ведь приходилось видеть ее ежедневно, терпеть все ее выходки.

Володя улыбнулся и помахал в знак приветствия.

Теща рухнула на пол. Вокруг ее головы тут же стала расползаться багряная лужа. Володя обошел ее и стал рубить топором по тощей шее. В лицо летели брызги, но ему было плевать. После четвертого удара голова повисла на широком лоскутке кожи. Володя сжал липкий пучок и потянул. Лоскуток шлепнул по обрубку.

Володя достал из кармана пакет и бережно положил голову внутрь.

Тесть перестал визжать. Он смотрел на происходящее, не в силах отвернуться.

– Можно я руки помою? – спросил Володя, снимая ботинки.

Тесть кивнул в ответ.

Увидев себя в зеркале, Володя растерялся. Где-то на дне подсознания зазвенели колокольчики. От звона стало щекотно, и Володя засмеялся. Он ополоснул лицо и руки и вышел обратно.

Тесть стоял на том же месте.

– У вас есть какая-нибудь ленточка? Перевязать подарок. Или шнурок – не знаю.

Тесть показал на стол, на котором лежали несколько рулонов упаковочной бумаги, ножницы, ленты и коробки с подарками.

– Я, так понимаю, вы не приедете завтра?

Тесть помотал головой.

– Я могу передать подарки. Чтобы вам зря не ехать.

Тесть кивнул.

Володя нашел яркую ленту и перевязал пакет. Выглядит по-идиотски, конечно, но ничего лучше он придумать не смог.

– А у вас есть коробки?

Тесть покачал головой.

– Ну, не буду вам мешать. Счастливого нового года.

***

Разум пытался показаться из своего панциря еще дважды, но оба раза Володя загонял его обратно, намеренно или нет – он не знал.

Дорога домой не отпечаталась в памяти. Он осознал себя уже возле подъезда. На улицу выбежали все отмечающие. Еще не гремело, но снаряды уже торчали из горлышек бутылок, воткнутых в снег. Молодежь разливала шампанское по бокалам.

– Долго еще до нового года? – спросил он у симпатичной девочки лет семнадцати.

– Еще три минуты.

– Спасибо. С наступающим.

– И вас.

Поворачивая ключ в замке, Володя услышал вой сирен и радостные крики молодежи.

Опять паскудничают, подумал он. Бедная полиция даже отдохнуть не сможет.

Навстречу ему вышла жена. На глазах искрились слезы. Увидев мужа, она разрыдалась в голос и полезла обнимать.

– Прости меня, Володя, – она крепко сжала его и потянулась поцеловать.

– С новым годом, любимая, – он протянул ей пакет. – Дети! Идите сюда! У меня для вас сюрприз! Бабушка не приедет!

– Что? – Людка отпрянула, посмотрела на сверток, потом на мужа.

В дверь позвонили.

– Ты ждешь гостей? – удивился Володя и открыл дверь.

На пороге стояли двое мужчин в форме. Володя улыбнулся. Что случилось? Неужели Костик опять что-то учудил?

За спиной завопила Людка. На пол что-то глухо ухнуло.

Полицейские зашли в квартиру с последним ударом часов.

Рассказ написан для Конкурс для авторов страшных историй от сообщества CreepyStory, с призом за 1 место 5000 р. Упрощение темы. Пост только для авторов