Старшая школа
В девятом классе пришла молодая замена на время декрета учительнице по истории-обществознанию. Уроки истории вела по программе, но на обществознании поднимала современные темы, часто приносила журналы "Мы", "Молоток", выбирала оттуда что-то обсудить на уроке, давала почитать сами журналы. В деревне подобных журналов не было ни на почте, ни в библиотеках. Самая молодежная газета в библиотеке была областная с чатом на последних страницах и купоном на участие в чате. Чтобы за купон не дрались, библиотекарша сама его вырезала и отправляла с текстом примерно "Всем привет от учащихся деревни такой-то, мы уже поставили лён!". Позорище среди пары страниц околосексуальных анонимок от подростков области.
Класрук к тому времени окончательно разочаровалась в нашем классе и своей жизни. Если в городе класс "а" обычно те, кто хорошо учится, а остальные буквы похуже, и параллели идут с первого класса, то у нас ашки местные, "б" с отделений, и к 7 классу количество учащихся подбивалось поровну. Потому что с отделений приезжают рано, уезжают поздно, им полагались горячие завтрак и обед в столовой до 7 класса на 2 и 5 перемене вроде. У местных был один обед, чаще из выпечки, на 3 перемене. Итак, к нам в класс перевели троих в 7 классе, что к 8 классу подорвало психику класручки. Это ей добавилась ответственность за их опоздания на автобус, ей приходилось сидеть в школе до последнего урока и поздно уезжать самой домой в город. Плюс в 9м я отказалась ездить на олимпиады по русскому-литре и в одиночку оформлять стенгазеты и тематические выставки, глядя на меня, двое дислексиков отказались ездить на физико-математические (те двое до сих пор не умеют толком читать и писать, и считают на пальцах, но задачки по физике и алгебре решали лучше всех. Но им все равно ставили тройки из двоек по этим предметам), успеваемость класса и участие в жизни школы резко рухнуло. Она мстила нам тем, что почти перестала собирать классный час, и вообще часто избегала.
Замещающей историчку класс не дали, но ей, только после института, было интересно поговорить с детьми-подростками, и она по своей инициативе фактически подобрала наш класс, как самый покинутый. Разруливала проблемы с другими учителями, с кем-то даже ходила на педсовет, рисовала стенгазеты на конкурс, помогала с квн. Потом стала вести кружок по истории края, тоже в основном только наш класс был, водила в походы. И как-то зашел разговор об отношениях с родителями, и она посоветовала завести дневник для того, чтобы сейчас записывать обиды и ситуации, типа, вот лет через пять все наладится, и вы с родителями это все прочитаете и посмеетесь вместе. Потому что в 13-16 лет все не то, чем кажется, уже через 3-5 лет все изменится и будет выглядеть иначе.
А у меня с детства была мечта, что все вдруг возьмет и изменится. Или вдруг окажется, что меня подменили в роддоме, явится моя настоящая семья и заберет отсюда. Или мать расколдуется и станет нормальной. Естественно, я стала вести тетрадку временного негатива, тем более, материала резко стало больше, чем когда либо. Бабушка в сентябрь 9го класса, пока я жила у них на ЛФК, последний раз при мне выходила на улицу, потом она почти слегла. Дед был при ней все время, или дома, или в больнице, мать запрещала ездить к ним, чтобы не мешать. Брат был в армии, и мать отправляла ему посылки с сигаретами, чаем, салом, конфетами чуть не каждую неделю - он писал, что все отбирают, и она старалась послать больше, чтобы отбирали не все. Раз в 2-3 месяца ездила к нему с набором продуктов, или к бухающей семье его невесты с набором продуктов, чтобы ей не так тяжело жилось. Или брала его девушку и ездила с ней и продуктовым набором к сыну. Конечно, денег не хватало при такой жизни, и она орала, что в моем возрасте ездила от комсомола в стройотряды и собирать плоды в совхозы Черноземья, за что привозила охеренные деньги, да еще и в море купалась.
У меня в начале нулевых не было возможностей, которые когда-то дал ей комсомол. В колхозе заработок был только прополка свеклы, сбор массы гороха и уборка льна - максимум, за 8-12 часовой день можно было заработать сумму, эквивалентную самой дешевой полторашке пива. Но и там мне не особо хотелось работать, потому что видела, как мой заработок за 8-12 часов превращается или в истерику матери, что я пропила деньги, или укладывается в виде чая-сала-сигарет в посылочную коробку. С шестого класса несколько раз участвовала в выставке-ярмарке от художки, хранила деньги за многослойным куском обоев в своей комнате, к 9 классу там было примерно пара зарплат матери, на них я собиралась бежать в училище другой области после девятого. Дико боялась, что мать их найдет. Вот, в 9 классе я сидела в кухне, мать шарилась в моей комнате, я думала, она там прибирается в шкафу - там лежали в основном ее вещи, от шубки из 70х и свадебного платья с локтевыми перчатками-фатой до современности. А я сижу в кухне, зима, катаю пельмени с начинкой из соленых грибов, вся в мыслях, как бы от куска сала незаметно отщипнуть и заглотить, и настроение такое вполне пасторальное. И тут вдруг замечаю, что на столе лежит тень, как в ужастике поворачиваю голову - в дверях стоит мать с трагичным выражением лица, и молвит тоном, как в мыльных операх, с паузами - я хочу слышать, как ты это объяснишь? У меня первая мысль - ДЕНЬГИ, нашла мои ДЕНЬГИ, все, у меня нет будущего, я навечно останусь здесь, с грибами, прополкой и козами. И тут она вывела из-за спины руку с зажатой в ней тетрадкой временного негатива и спросила, трагично и печально - Это когда я тебя называла гадиной, тварь? Словами не передать, как я обрадовалась, что это не заначка, так обрадовалась, что ничего не могла сказать, только сидела и улыбалась. Ее это вконец вывело из себя, шипела около получаса обо всем, что прочла. И что я, погань неблагодарная, хочу уехать от матери, и что мне, суке ненасытной, хочется сожрать сало, в то время, как моего брата чморят голодные звери жуткого стройбата, и что мне, пьяни малолетней, на пиво денег не жалко, а невесте брата отдать жалко, и что рожала в муках меня она, а я бесчувственно беспокоюсь о бабушке. Потом она доказала мою унаследованную от отца лень тем, что я не родилась сама, и ей из-за меня вырезали матку, а мое пофигистичное отношение к с трудом достающимся деньгам - тем, что я трачу прокладок больше 10 штук, хотя на пачке написано 10 штук нормал, значит, всем хватает 10 штук, и только я, жадная и неряшливая, каждый месяц развожу ее на огромные деньжищи, потому что рвач по натуре. Закончила тем, что сходила на балкон к коробке, принесла оттуда брусок сала и, кинув им в меня, со словами - Жри, пока морда не треснет! - удалилась к старушке соседке. Я частично сожрала сало, частично порубила в грибы для пельменей, она вернулась через час где-то и спросила, где сало. Сказала, что в пельменях, и стала воровкой, укравшей сало у бедного брата, а ведь у него по утрам масло с хлеба слизывают злые люди, это я обжираюсь. Я покивала - маслом на хлебе по утрам обжиралась в лагере и санатории, хорошая штука. За пельменями мать стала заодно пережевывать версии - кто меня научил писать в тетрадку гадости про мать, и добралась до замещающей учительницы - про нее много сплетничали, новое лицо в школе. И таки поделилась измененной версией с кем-то из родителей одноклассников - мол, новая учительница подговаривает выдумывать гадости про родителей, потом посылает в журналы, иначе зачем ей водиться с деревенскими. Одноклассники считали мою мать клевой теткой, потому сначала решили, что я что-то ляпнула или выдумала, а она не так поняла, потом решили, что моя мать вообще не при чем, а кто-то другой мутит сплетни.
В рождественские морозы у нас отменили занятия - с отделений было не привезти, а с отделений бОльшая часть учеников, и распустили почти на неделю, там как раз выходные были. Я взяла заначку, птицу, корсеты и поехала к бабушке с дедушкой, решив спрятать главные ценности там, чтобы не дергаться. У меня до тех пор были хорошие отношения с ее братьями-сестрами, их детьми-внуками, ее сын называл меня любимой племяшкой. Я приехала, провела там дней 5-6, у бабушки с моим приездом улучшилось самочувствие, она даже приготовила что-то, спускалась во двор, смеялась. Как раз в тот день, когда я уезжала, к ней должны были прийти ее сын и дети ее братьев-сестер. И вышло так, что я ушла, они все пришли, сели, она сказала, что я только что уехала, и тут же упала с инсультом. И они были выпивши, решили между собой, что я ее сглазила, хотели ехать на разборки, но как раз последние автобусы из-за морозов отменили. Протрезвев, поняли, что я не при чем, но осадочек остался, и с тех пор общение со мной постепенно слили.
Бабушка умерла в начале мая, я, как натыкалась на что-то, что напоминало о ей, заливалась слезами. Мать на это сначала лезла с объятиями, ближе к экзаменам и картошке начала фыркать, что я нарочно упиваюсь горем и выдумываю себе чувства, чтобы ничего не делать. Экзамены сдала как в тумане, в то же время записывали вместо отработки на летнюю практику в колхоз, подумав, что мне не помешает подработать перед поступлением, записалась, только во время работ дошло, что летняя практика для тех, кто идет в 10 класс. Так и не попробовала поступить в училище, зато научилась работать на тракторе и лето почти не видела мать. Но ей все равно передавали сплетни, что я утопила трактор, пью самогон и трахаюсь с одноклассницей, причем до того, как мы действительно начали трахаться. Собственно, мы и решились на секс из-за того, что раз все равно уж сплетни есть, так чего бы и нет. К началу 10 класса я знала, что после окончания школы мне дома места не будет - в мыслях матери я перееблась со всей деревней, серьезные отношения у меня с местным дурачком-педиком, опущенным в тюрьме и психушке - потому что нормальные люди с ним не здороваются, а кто-то видел, что я с ним поздоровалась, а ей внуки от дурачка-педика не нужны. Зарплату в колхозе она забрала сама, но сказала, что раз я сама зарабатываю, то сама должна покупать себе вещи, и в 10 классе весь год на каждую сраную методичку к ней приходила класрук и говорила, что мне нужно еще для школы. То есть каждая вещь для школы, дневник, атласы, тетради, методички, кеды, мелочь на экскурсии - на все выдавалось отдельно, после чего от матери шло, что я ее позорю из ненависти перед класручкой, а у класрука весь учебный год пару раз в месяц была причина меня ненавидеть из-за того, что ей надо идти в деревню. К брату и его невесте она ездила чуть ли не каждый месяц, пока ее не было, жила на картошке и засолках, зато без нее. К концу 10 я как-то съездила к деду, разменяла заначку покрупнее, вернулась в деревню и пересчитала купюры при матери. Она выпала, спросила, откуда у меня, я сказала, что мне приходится воровать, раз она не дает мне денег ни на что. Потом увезла, спрятала обратно, тогда мать стала оставлять деньги, когда уезжала, и спрашивать, не надо ли мне чего, я придумывала поездки на выставки, подворовывала у нее мелочь из кошелька - на пиво, сигареты. Ну и еще она обходила магазин, клуб, родителей моих друзей, спрашивала, не пропали ли у них деньги, ходила узнавать в колхоз - всю ли зарплату выдали ей осенью, или еще давали мне. Снова спрашивала, откуда у меня деньги, я отвечала, что со всей деревней не бесплатно ебусь же, или что украла у проезжих торговцев, в кассе администрации, у соседок похоронные, с бандой на проезжей дороге ограбила и убила десятьсто человеколюдей и это наш бандитский общак, он не мой. Думаю, я подкормила ее сумасшествие, но меня все происходящее и накопившееся тогда сильно бесило. Странным образом, она после того показа крупных купюр стала вести себя спокойней.
