Станислав Дробышевский - Зачем нужна антропология?

«Понятие «сотворение мира» сложилось в эпоху разложения первобытнообщинного строя. Гончарное производство способствовало образованию представления о том, что мир был вылеплен из глины. В Элефантине рассказывали о древнеегипетском боге Хнуме, который сформовал мир из нильской глины на гончарном круге, как горшечную посуду».[1]

Так, видимо, возник библейский миф об Адаме, которого бог вылепил из глины.

Первые эволюционные парадигмы формировались в Древней Элладе. Так, Анаксимен (585 – 525 до н. э.) полагал, что люди произошли от рыб.

Эмпедокл (ок. 490 – ок. 430 до н.э.) полагал, что головы без шеи, руки без плеч, глаза без лбов, волосы, внутренние органы носились в пространстве в состоянии Вражды, но в порыве Любви соединялись в уродцев, кентавров и гермафродитов; лишь наиболее целесообразные формы выживали: происходило нечто подобное естественному отбору Дарвина…

«Так из смешения стихий бесконечные сонмы созданий
В образах многоразличных и дивных на вид происходят».

Аристотель же расположил живые существа от низших к высшим в знаменитой «лестнице природы».

Римлянин Лукреций Кар (ок. 99 до н. э. – 55 до н. э.) полагал, что бабочки раньше были цветками.

Путь всему этому нарождающемуся многоцветью эволюционной мысли был закрыт в средние века. На долгие века в Европе установилось господство креационистской парадигмы, формировавшейся жреческими кругами древних рабовладельческих государств Вавилона и Египта. Данная парадигма, наряду с другими мерами, надёжно обеспечивала классовое господство феодалов и начала подвергаться сомнению лишь после того как буржуазия приступила к установлению нового строя. Видов столько, сколько их сотворил бог.

Но уже Карл Линней (швед. Carl Linnaeus, Carl Linné, лат. Carolus Linnaeus, после получения дворянства в 1761 году – Карл фон Линней, Carl von Linné; 23 мая 1707, Росхульт – 10 января 1778, Уппсала), автор «Системы Природы» и принятой по сей день в биологии бинарной номенкулатуры (латинские родовое и видовое название, например Homo sapiens – Человек Разумный), к концу жизни полагал, что новые виды могут возникать в результате скрещивания. Линней отнёс человека к классу млекопитающих, к отряду приматов, вместе с обезьянами, полуобезьянами и с рядом животных, к приматам отношения не имеющим, например, с летучими мышами.

Первое целостное эволюционное учение принадлежит Жану Батисту Ламарку (фр. Jean-Baptiste Pierre Antoine de Monet Lamarck; 1 августа 1744 – 18 декабря 1829). Оно было изложено им в труде «Философия зоологии».

Подобно «лестнице существ» Аристотеля, Ламарк расположил живые существа по ступеням, уровням – градациям. Основной эволюции по Ламарку является «стремление к совершенствованию». Результаты упражнения или неупражнения органов передаются по наследству. Наиболее популярный пример Ламарка – с жирафами. Вначале изменились условия среды: предкам жирафов пришлось тянуть шею за листьями. Их шеи удлинялись, как мышцы при тренировке. Это передаётся по наследству.

Эволюция по Ламарку – плавная, как и по Дарвину, без резких скачков. В советское время взгляды, близкие ламаркистским, пытался протащить в биологию оппонент Вавилова, Трофим Лысенко, под этикеткой «советский творческий дарвинизм», чем нанёс немалый вред науке.

Однако, последние данные из области эпигенетических исследований, которые показывают, что характер экспрессии (реализации закодированной в нуклеиновых кислотах информации в белковые структуры) генов может меняться под воздействием внешних факторов (сама структура ДНК при этом не затрагивается), и эти изменения могут передаваться по наследству; а также – просто тот факт, что внешние факторы могут вызывать мутации, открывают путь неоламаркизму. Нет сомнений, что сам Ламарк полагал происхождение человека от обезьяны, хотя и вынужден был маскировать свои взгляды.

Бесповоротно путь эволюционному учению открыл Чарлз Ро́берт Да́рвин (англ. Charles Robert Darwin; 12 февраля 1809 – 19 апреля 1882). Во время кругосветного путешествия на корабле «Бигль» (1831 – 1836) юный Дарвин увидел эволюцию в пространстве.

Огромное количество животных в разных уголках земного шара, и главное – Галапагосские острова: панцири сухопутных черепах, варьирующие по форме, указывая на остров происхождения – всё это способствовало прозрению.

Клювы галапагосских вьюрков явились ключевым моментом для рождения у Дарвина идеи об изменяемости видов во времени.

Однако, Дарвин не торопился. Он продолжил собирать факты. В основу доказательств должны были быть положены материалы по селекции, успехами в которой всегда славилась Англия. Большую роль на учение Дарвина, на его представления о борьбе за существование, оказала теория Мальтуса, согласно которой неконтролируемый рост народонаселения должен привести к голоду на Земле.

Эволюционное учение Дарвина – закономерный продукт развития капиталистического общества. Примечательно, что одновременно с Дарвином к тем же выводам пришёл исследователь природы Юго-Восточной Азии 35-летний Альфред Уоллес. В начале лета 1858 года Дарвину пришёл пакет с Малайских островов от Уоллеса, который просил Дарвина рассмотреть его, Уоллеса, теорию естественного отбора. Перед Дарвином даже не вставал вопрос: скрыть работу Уоллеса, ничего не знавшего о разработках Дарвина, или опубликовать собственную рукопись вперёд. Поступить не по-джентельменски Дарвин не мог. Он был человеком чести. Советом Дарвина выручили его друзья: геолог Чарльз Лайель и ботаник Джозеф Гукер. Они рекомендовали как можно скорее отправить в Линнеевское общество обе работы – короткое извлечение из книги Дарвина и очерк Уоллеса. «Дорогой сэр, – писали они секретарю общества. – Прилагаемые работы касаются вопроса об образовании разновидностей и представляют результаты исследований двух неутомимых натуралистов – мистера Чарльза Дарвина и мистера Альфреда Уоллеса». Дарвин не уставал сообщать публике, что работа Уоллеса лучше, но и Уоллес не отставал от Дарвина, он говорил, что лучше работа Дарвина… Однако, символом эволюционного учения, как нам известно, история распорядилась сделать Чарлза Дарвина.

Чем же характеризуется учение Чарлза Дарвина? Это необходимо обозначить сразу, чтобы понять отношение к классическому дарвинизму иных эволюционных учений. Дарвин выделил 2 основных типа изменчивости: определённую (групповую) и неопределённую (индивидуальную). При определённой изменчивости всё потомство организма изменяется похожим образом под влиянием факторов среды. Теперь эту изменчивость называют модификационной или ненаследственной. Например, карликовый рост вследствие нехватки пищи. Этот тип изменчивости не наследуется.

Неопределённая изменчивость теперь называется наследственной или мутационной. Фактором эволюции является последняя.

Комбинативной (при скрещивании) изменчивости Дарвин не отводил решающей роли в эволюции. Другие факторы эволюции по Дарвину – борьба за существование и естественный отбор (от англ. «selection» – может быть переведено как «естественная селекция»). Эволюция по Дарвину носит случайный характер. Мелкие случайные изменения служат материалом для естественного отбора. Если при искусственном отборе селектором выступает человек, и подбирает он качества, выгодные себе, то при естественном отборе селектор – природа: сохраняются и производят потомство особи с качествами, полезными для выживания. Отдельно следует упомянуть бессознательный отбор. Человек не ставит цели, он, например, просто не отправляет хороших несушек на мясо, и яйценоскость кур с поколениями повышается. Эволюция по Дарвину – медленный поступательный процесс, без резких скачков. Количество постепенно переходит в новое качество. Эволюция по Дарвину не имеет конечной определённой цели. Виды имеют преимущественно монофилетическое происхождение, а эволюционный процесс развивается по принципу дивергенции: виды распадаются на роды, роды – на семейства, семейства – на отряды, отряды – на классы и т. д., как дерево. Микроэволюция (формирование новых видов) и макроэволюция (формирование крупных таксонов, например, классов) по Дарвину суть один процесс.

Микроэволюцию внутри видов и дарвиновский естественный отбор мы можем наблюдать в природе в реальном времени. Так, обычные для Англии бабочки пяде́ницы берёзовые (Biston betularia) являются классическим примером. Меланистическая форма carbonaria впервые привлекла к себе внимание как редкий мутант в 1848 г. в Манчестере. В период между 1848 и 1898 гг. частота этой формы в промышленных районах быстро возрастала; она стала обычной формой, тогда как типичная сероватая форма стала редкой. Частота аллеля, обусловливающего чёрную окраску, согласно оценкам, повысилась с 1 до 99% за 50 поколений с 1848 по 1898 г. Причина – появление копоти и сажи на стволах берёзы, вследствие роста промышленности, что сделало форму со светлыми крыльями уязвимой для птиц и дало преимущество форме с тёмными крыльями. Это явление называется индустриальным меланизмом.

Теория Дарвина быстро завоевала популярность, но также быстро, под напором критики, её потеряла. На конец XIX – начало XX века уже очень немногие биологи разделяли концепцию естественного отбора, однако, сама идея эволюции органического мира с появлением учения Дарвина в их среде не подвергалась сомнению более никогда. В этом основная заслуга Дарвина: он открыл путь для эволюционной теории и будет вызывать ненависть у религиозных апологетов до самого окончания эпохи классового общества.

В 20-е годы XX века зарождается Синтетическая Теория Эволюции (СТЭ), которая представляет собой синтез дарвинизма и популяционной генетики и является господствующей парадигмой в современной биологии. Происходит реабилитация дарвинизма. Статья С. С. Четверикова «О некоторых моментах эволюционного процесса с точки зрения современной генетики» (1926) по сути стала ядром будущей синтетической теории эволюции и основой для дальнейшего синтеза дарвинизма и генетики. В этой статье Четвериков показал совместимость принципов генетики с теорией естественного отбора и заложил основы эволюционной генетики. Главная эволюционная публикация С. С. Четверикова была переведена на английский язык в лаборатории Дж. Холдейна, но никогда не была опубликована за рубежом. В работах Дж. Холдейна, Н. В. Тимофеева-Ресовского и Ф. Г. Добржанского идеи, выраженные С. С. Четвериковым, распространились на Запад, где почти одновременно Р. Фишер высказал очень сходные взгляды об эволюции доминантности. В англоязычной литературе среди создателей СТЭ чаще всего называют имена Ф. Добржанского, Дж. Хаксли, Э. Майра, Б. Ренша, Дж. Стеббинса. Это, конечно, далеко не полный список. Только из русских учёных, по меньшей мере, следовало бы назвать И. И. Шмальгаузена, Н. В. Тимофеева-Ресовского, Г. Ф. Гаузе, Н. П. Дубинина, А. Л. Тахтаджяна. Из британских учёных велика роль Дж. Б. С. Холдейна-младшего, Д. Лэка, К. Уоддингтона, Г. де-Бира. Немецкие историки среди активных создателей СТЭ называют имена Э. Баура, В. Циммермана, В. Людвига, Г. Хеберера и других.

Наиболее яркое отличие СТЭ от классического дарвинизма: основная единица эволюции в ней уже не отдельный организм, но популяция, т. е. совокупность организмов одного вида, существующих на определённой территории или акватории в условиях свободной панмиксии, т. е. обмена генами. Репродуктивная изоляция, например, географическая (ограничение панмиксии вследствие появления географических преград, например, проливов или горных массивов, что мешает свободному скрещиванию), или генетико-этологическая (возникшие различия в поведении, например, в сигналах взаимодействия партнёров, мешают скрещиванию), или любая другая, ведёт к видообразованию. Всякая популяция имеет определённый набор мутаций, немногие из которых полезные, но большинство – вредные. Поэтому, образно выражаясь, у популяции имеется множество точек опоры в форме совокупности различных аллелей генов, что повышает её устойчивость, предоставляет возможность пластично реагировать на изменения условий окружающей среды.

И. И. Шмальгаузен ввёл понятия стабилизирующего и движущего отбора. При неизменных условиях окружающей среды все отклонения от нормы отсеиваются, это стабилизирующий отбор, но стоит условиям среды начать меняться, включается движущий отбор, и преимущество получают мутантные аллели генов.

Я не стану останавливаться на СТЭ подробно, дабы не перегружать статью, которая задумывалась как научно-популярная. Математические модели СТЭ сложны и являются, по сути, обоснованиями, объясняющими существующие противоречия. Отмечу лишь, что в основе СТЭ, как и в классическом дарвинизме – концепция тихогенеза – эволюции на основе случайностей. Микроэволюция и макроэволюция суть одно и то же, различаются лишь масштабы. Эволюция не имеет конечной цели, никуда не направлена. Предпочтение отдаётся дивергенции и монофилетическому происхождению видов. Эволюция, согласно СТЭ, есть медленный поступательный процесс, без революционных скачков.

Иногда возражения обывателей против дарвиновского учения кружатся вокруг реальных противоречий. Вопрос о переходной форме между обезьяной и человеком, разумеется, не может вызывать ничего кроме недоумения и сожаления по поводу безграмотности населения.

Иное дело – вопрос о переходных формах между, например, пресмыкающимися и птицами… В самом деле: ну прыгал с ветки на ветку предок, пусть даже не птицы, но белки-летяги, ну возникла случайная мутация: небольшая складочка кожи. Какое она могла иметь эволюционное значение? Разве могла такая складочка кожи сыграть решающую роль в выживании, сделать прыжки более эффективными, если, конечно, не возникла сразу большая складка с аэродинамическими характеристиками? Карточный домик дарвиновского медленного поступательного процесса путём мелких случайных изменений начинает шататься, и, кажется, вот-вот рухнет… Конечно, можно подойти к проблеме философски: человек никогда не летал, мозг его не понимает гениальной простоты стремления к полёту на уровне интуиции, и принцип «рождённый ползать летать не может» распространяется также на лёгкость эволюционистской мысли. И тем не менее, совершенство аэродинамической конструкции птицы завораживает, как и сами птицы… Не знаю, как вы, а я не раз на парах мечтал о том, как вылетаю в окно верхнего этажа, пролетаю над деревьями…

Что и говорить, вопрос макроэволюции – больной вопрос в биологии, и пока он не будет закрыт, едва ли можно ожидать прекращения реакционной болтовни в этой сфере. К сожалению, и образованные люди нередко тешат себя самообманом, якобы они всё поняли по Дарвину, игнорируя когнитивный диссонанс. Так что, возникновение теории номогенеза – эволюции на основе закономерностей Льва Семёновича Берга (2 (15) марта 1876— 24 декабря 1950) едва ли можно полагать случайным.

Человек энциклопедических знаний, географ, геолог, палеонтолог, почвовед, лимнолог, ихтиолог, этнограф, Берг изложил свои взгляды на эволюцию в книге «Номогенез, или эволюция на основе закономерностей» (Петроград, 1922), в которых полностью противопоставил своё учение Дарвину. Эволюционный процесс по Бергу, в отличие от Дарвина, не случаен, но закономерен. Происхождение видов полифилетично – от многих тысяч исходных форм. В дальнейшем эволюция развивалась преимущественно конвергентно. Как в случае с рыбой акулой, рептилией ихтиозавром и млекопитающим дельфином: в водной среде они приобрели одинаковую обтекаемую форму с плавниками, несмотря на то, что предки одних – четвероногие, других – изначально водные животные. Эволюция по Бергу это не сплошное появление новых признаков, как у Дарвина, но в значительной мере – развёртывание уже существующих задатков, как растение из почки внутри семени, в которой уже обозначены листочки, стебелёк и корешок. Эволюция происходит резко, скачками (сальтациями), затрагивая одновременно громадные массы особей на огромных территориях, на основе мутаций де Фриза. Виды резко отграничены один от другого, и никаких переходных форм не существует. Естественный отбор и борьба за существование не являются факторами прогресса, они охраняют норму.

В работе «Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости», изложенной в виде доклада на III Всероссийском селекционном съезде в Саратове 4 июня 1920 года, единомышленником Берга Вавиловым было введено понятие «гомологические ряды в наследственной изменчивости». Формулируется закон Вавилова так: «Генетически близкие виды и роды характеризуются сходными рядами наследственной изменчивости с такой правильностью, что, зная ряд форм в пределах одного вида, можно предвидеть нахождение параллельных форм у других видов и родов». Закон гомологических рядов, как и периодическая система элементов Д. И. Менделеева в химии, позволяет на основании знания общих закономерностей изменчивости предсказать существование в природе не известных ранее форм с ценными для селекции признаками. Так, ранее были известны лишь многосемянные плоды сахарной свеклы: семена срастались в соплодие, клубочек, и при прорастании лишние проростки приходилось удалять вручную. Однако, у дикорастущих видов свеклы были обнаружены экземпляры с односемянными плодами. Исходя из знания закона Вавилова, исследователи взялись за поиски односемянных мутантов и у сахарной свеклы; на основе обнаруженных мутантов были получены современные сорта этой культуры. Также Николаю Вавилову принадлежит высказывание о том, что «Селекция представляет собой эволюцию, направляемую волей человека».

Открытие горизонтального переноса генов (см. мою предыдущую статью) позволяет предположить возможность распространения полезных мутаций посредством вирусов среди таксономически далёких друг от друга групп. Почему, например, не допустить, что саблезубые животные среди различных отрядов и даже инфраклассов млекопитающих появились и вымерли сопряжённо, таким образом, не случайно. Также в пользу теории Берга свидетельствует факт ограниченности возможных эволюционных направлений. Иногда просто не существует соответствующих ферментных путей, что делает, например, невозможным возникновение в процессе эволюции млекопитающих с синей шерстью.

Отдельное положение, следует заметить, занимают эволюционные идеи И. А. Ефремова. Этот исследователь признаёт прогрессивную роль естественного отбора, но вслед за Бергом предпочтение отдаёт конвергенции. По мнению Ефремова, чем выше энергетический уровень гомеостаза (поддержание постоянства внутренней среды) у организма, тем уже диапазон возможных эволюционных направлений. Таким образом, эволюция по Ефремову подобна скручивающейся спирали и носит ярко выраженный финалистический характер: предполагает конечную высшую цель – человека. Ефремов идёт дальше и приходит к выводу о закономерности человеческой формы для других планет.

«Никакой скороспелой разумной жизни в низших формах вроде плесени, тем более – мыслящего океана быть не может» [3].

Тем не менее, Ефремов был знаком с номогенезом Берга и говорить о конвергенции, либо случайном совпадении, как в случае с Дарвином и Уоллесом, в данном случае не приходится.

К сожалению, финализм есть лазейка для протаскивания теистических взглядов в эволюционную теорию, чем и пользуется В. И. Назаров [4]. Если у эволюции есть цель, то должен быть и творец, демон креационизма – тут как тут…

Нельзя также не остановиться на концепции автоэволюции цитогенетика Лима де Фариа (1991). Кратко говоря, в основе эволюции по Лима де Фариа лежат те же закономерности, которые заставляют воду застывать в виде красивой снежинки. И Лима де Фариа приводит в своей книге «Эволюция без отбора» фотографии листовидного чистого висмута в самородной форме и лист растения, кристаллы льда и молодые побеги папоротника… Галактики сравниваются с раковинами моллюсков… Это современная форма номогенеза. Самоорганизация материи изучается синергетикой.

Были и другие попытки ответить на вопрос, как реализовалась макроэволюция. Например, теория «обнадёживающих уродов» (hopeful monsters) Гольдшмидта (нем. Richard Baruch-Benedikt Goldschmidt; 12 апреля 1878 – 24 апреля 1958).

Идея проста. Макроэволюционные скачки реализуются через появление уродов, резко аномальных форм, подобных сиамских близнецам, не имеющих в большинстве случаев шансов на выживание. Но иногда уроды рождаются обнадёживающими… Так могла возникнуть уродливая, непропорционально большая складка кожи у белки-летяги, однако вопрос о том, как динозавры стали птицами всё равно остаётся туманным…

Теория симбиогенеза (термин, выдвинутый впервые Мережковским в 1905 г.) ныне практически не вызывает сомнений у биологов. Органоиды клетки, такие как хлоропласты или митохондрии когда-то были бактериями-симбионтами, т. е. существовали на взаимовыгодных основах (такая форма симбиоза называется мутуализмом) внутри предковой эукаритической клетки, а впоследствии утратили независимость, стали её элементами. Тому существуют серьёзные доказательства: митохондрии и пластиды имеют две полностью замкнутые мембраны. При этом внешняя сходна с мембранами вакуолей, внутренняя – бактерий. Размножаются эти органоиды делением (причём делятся иногда независимо от деления клетки), никогда не синтезируются de novo. Собственный генетический материал – кольцевая ДНК – как у бактерий; имеют свой аппарат синтеза белка – рибосомы, и др. доказательства. Симбиогенез является для нас как минимум примером одного из возможных путей загадочной макроэволюции, и это недарвиновский путь.

Да и наследственная информация может передаваться не только через нуклеиновые кислоты, но и через белки, например, прионы.

Обзор эволюционных теорий можно продолжать очень долго. Интересующиеся могут ознакомиться, например, с книгой В. И. Назарова «Эволюция не по Дарвину», относясь, разумеется, критически к написанному там. Однако я на этом обзор и завершу.

Но вернёмся к началу статьи. Родившись в биологии, современный эволюционизм вскоре охватил все прочие естественные науки, стал глобальным. Но, увы, сфера эволюционных теорий продолжает оставаться ареной классовой борьбы. Теория Дарвина, логичная для мира капиталистической конкуренции, к сожалению, служит нередко оправданием рыночной борьбы за существование, которая преподносится как благо и источник прогресса. Конечно, Дарвин был сыном своего времени, он осмыслял реальность как человек своей формации, но никогда в его задачи не входило рождение уродцев вроде социал-дарвинизма, решительно осуждённого биологами всего мира, социал-дарвинизма, предполагающего естественный отбор в человеческом обществе. Так расисты аргументировали свои античеловеческие взгляды, дескать цвет кожи ведь дарвиновская адаптация? Напротив, в человеческом обществе роль естественного отбора сводится к минимуму, а уровень мутагенеза в связи с новыми технологиями (например, атомные реакторы) возрастает, что требует скорейшего развития методов генотерапии. Сыграл на руку современным либералам Трофим Лысенко: их полные крокодиловых слёз вопли о том, за что репрессировали академика Вавилова, не смолкают до сих пор. Остаётся открытым вопрос о целесообразности рассмотрения недарвиновских теорий среди школьников. Наша система образования устроена так, что у последних нет возможностей глубокого погружения в мир эволюционных теорий, а Дарвин в массовом сознании – символ эволюционного учения; любая критика Дарвина может быть воспринята неверно, как аргумент в пользу болтовни из жёлтых газет, дескать, Дарвина опровергли, и человек не произошёл от обезьяны.

За всем этим как-то теряются и мечты Ефремова о встрече с красавицами с других планет, и загадки доисторических эпох, такие как кембрийский взрыв, и возможность человека как царя природы направить эволюцию таким способом, чтобы избавить биосферу от всякой боли… Когда-нибудь мы поймём, что такое эволюция, окончательно. Когда-нибудь мы увидим эволюцию на других планетах, и свершится революция в наших знаниях по этому вопросу, ведь появится с чем сравнивать! Когда-нибудь…

Тюлин Д.Ю., кандидат биологических наук

Рекомендуемая литература:

1. Шахнович М. И. Мифы о сотворении мира, М.: Знание, 1968

2. Чарлз Дарвин. Происхождение видов путём естественного отбора или сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь, М.: Просвещение, 1987

3. Ефремов И. А. Космос и палеонтология, М.: Знание, 1972

4. Назаров В. И. Эволюция не по Дарвину, М.: ЛКИ, 2007

Еще в начале второй половины 20го века биологам стало понятно, что ДНК надо чертовски срочно исследовать, потому что это просто дохрена важная молекула. Одиозный гений Кэри Муллис придумал ПЦР - метод, позволяющий многократно копировать целевой участок цепи ДНК, увеличивая его концентрацию с виртуально даже пары копий до триллионов - количества, с которым можно нормально работать. Кто совсем не помнит, о чем речь - добро пожаловать в один из моих прошлых постов. Так вот, все круто, метод есть, но остался один нюанс - в ходе реакции образец многкратно (около 30 раз) нагревается почти до кипения, и при этом ключевой фермент, используемый в ПЦР - полимераза - тупо сваривается. После каждого такого нагрева несчастному лаборанту нужно было вручную добавлять полимеразу заново - а это мало того что куча времени, так еще и деньги, потому что фермент это дорогой (особенно в те времена). И вот тут пригодились те самые фундаментальщики, которые всю свою жизнь сидели на берегу горячих источников в Йеллоустоунском заповеднике и собирали там цветастую жижу... А в жиже этой живут термофильные (т.е. любящие высокие температуры) микроорганизмы, в том числе некая бактерия Thermus aquaticus. И ведь не лень было этим ученым копаться в вонючей грязи, потом выращивать культуры в лаборатории, разбивать на штаммы... Казалось бы - ну зачем? А некто Alice Chien взяла да и выделила из штамма YT-1 полимеразу, которая мало того что не варится при 95 градусах, так и работать может нормально только при 72х! Не будет преувеличением сказать, что этот последний кирпичик окончательно вознес ПЦР в короли молекулярной биологии, а оттуда и до диагностики в медицине недалеко. Готов поспорить, что большинство из вас хоть раз в жизни сдавали пробу на ПЦР - ну а с приходом нашего любомого друга SARS-CoV-2 это вообще стало актуально как никогда. ПЦР революционировала научный мир и как никакой другой метод способствовала стремительному накоплению знаний во всех биологических областях. Вот тебе и лужица с микробами в парке...

Мечехвосты и эндотоксины

Несчастные мечехвосты спасают миллионы жизней. Источник

Определение бактерий в производстве продуктов питания и особенно в лекарствах - очень важный этап производственного процесса. Нам, обывателям, это не заметно - пришел в аптеку и купил. Но за каждым (нормальным) лекарством стоят тысячи часов тестов на чистоту. Бактерии имеют нахальное свойство вырабатывать т.н. эндотоксины - вещества, от которых всем вокруг, кроме этих бактерий, становится очень плохо. А учитывая, что большинство рекомбинантных лекарств (инсулин, например) производят бактерии - очень важно убедиться, что в финальном продукте нет коварных примесей, от которых пациенту станет отнюдь не лучше! Да и в еде или напитке желательно без них обойтись. Как проверять? Берешь кролика, колешь ему исследуемый препарат, а потом смотришь не сдох ли измеряешь ему температуру и делаешь выводы. Долго, дорого и неточно... Фундаментальщики, спасайте! Пока одни ученые самозабвенно копались в термальных источниках, других тянуло в морские пучины. Вы вот слышали о мечехвостах? Это такие безобидные членистоногие, называемые Limulus polyphemus, пережитки прошлой эпохи, мирно себе плавающие в прибрежных водах. Я до сих пор не могу понять, что заставило Фреда Бэнга в 1953м проверить, как голубая кровь мечехвостов реагирует на наличие бактерий. Может, его необычный цвет крови привлек... так или иначе, выяснилось, что их кровь при наличии даже мельчайших бактериальных примесей (даже кусков мертвых бактерий) превращается в гель, что позволяет быстро и легко определять наличие микробов или их производных в чем угодно - даже на стенках МКС. В итоге в 1977м FDA (такой очень важный американский контролирующий орган) предписала проверять с помощью экстракта из крови мечехвостов вообще все препараты, а также продукты, контактирующие с кровью человека. Тест этот называется LAL (Limulus amebocyte lysate) и применяется и по сей день, в том числе при разработке вакцин от коронавируса. Крабов жалко, многие гибнут в процессе сборки крови, поэтому тест пытаются где возможно заменить на более этичные (и более дорогие) альтернативы.

Медузы и молекулярная биология

Медуза даже представить себе не может, что у нее внутри. Источник

Некоторые биологи очень любят смотреть в микроскоп. С появлением более крутых методов микроскопии, а также развитием клеточной биологии ученым открылись удивительные процессы, происходящие на микроуровне наших тел. Но в у любого метода есть свой предел возможностей. Например, я хочу увидеть, как какой-нибудь конкретный белок двигается по клетке. А там этих белков тысячи... Это как искать одного человека в толпе на стадионе. Надо было что-то придумывать... Помните, как зубы девушки, белая футболка и ваша перхоть светятся под ультрафиолетовой лампой в клубе? Вот бы также с нашим белком сделать, подумали ученые и придумали флуоресцентную микроскопию. Берем флуорофор - это такая молекула, которая светится при определенных условиях - и пришпиливаем его к нашему белку, прям как отражатель к велику. Или к клетке - да и вообще к чему угодно, что надо увидеть. И вуаля - наш объект изучения светится как семафор в ночи. Но вот загвоздка: поиск хороших флуорофоров - еще та задачка. То они жутко дорогие, то для их свечения нужны безумные танцы с бубном, то само наличие флуорофора в клетке мигом убивает ее нахрен. И тут нам на помощь приходят плавающие в океане желешки под названием Aequorea victoria. Троица ученых - Мартин Чалфи, Осаму Шимомура и Роджер Тсиен - решили докопаться до ответа на вопрос, почему эти медузы так приколько мигают зеленым, и в семидесятых выделили из них - потребовалось около 10000 особей - белок GFP (Green Fluorescent Protein). Этот дешевый и очень эффективный способ окраски полсужил мощным толчком в развитии техники флуоресцентной микроскопии, без которой сегодня сложно представить обычную цитологическую лабораторию. Без преувеличения можно сказать, что с помощью этой технологии сегодня проводится подавляющее большинство исследований в области клеточной физиологии. Кстати, не обошла эта волна и фармакологию - все разрабатываемые препараты и вещества, являющиеся кандидатами в лекарства, тестируются на клеточных культурах - и визуализируются, как правило, все той же флуоресцентной микроскопией. Более того, обнаруженный в медузе механизм передачи флуоресцентной энергии с одного белка на другой (FRET) удалось перенести в лабораторию, и сейчас он активно применяется в диагностической ПЦР - об этом в моем прошлом посте. Ну а трём ребятам дали Нобелевку в 2008 - спасибо, медузки!

Меня тянет рассказать еще про много чего - креветок и генную инженерию, пищеварительные ферменты и стиральный порошок... Но, надеюсь, посыл ясен: без фундаментальных исследований у пирамиды человеческих знаний просто нет основания. Причем мы не можем заранее предугадать, в какой области надо копать - важно может быть все. И пускай только малая толика из исследованного когда-то понадобится - пренебрегать нельзя ничем. Учитесь и исследуйте, друзья!

Мутантная GFP-свинка не понимает, почему ты не светишься от счастья

Микромир при увеличении весьма красив...

Антибиотики по своей сути - очень натуральные, самые что ни на есть "природные" вещества. Ведь бактерии и прочие микроорганизмы - вовсе не в добрососедских отношениях. Говоря честно, каждая колония из микроорганизмов просто-таки мечтает уничтожить всех "соседей" и господствовать над миром самостоятельно. Или хотя бы замедлить соседское размножение, что в конечном итоге одно и то же. И для этой цели они вырабатывают разнообразные вещества, губительные для других микроорганизмов. То есть, антибиотики. Они бывают "бактерицидами" (убийцами) и "бактериостатиками" (замедляющими размножение). При применении последних человеком, задача по окончательному убийству инфекционного агента ложится на иммунную систему. Но ей всё равно сильно легче, раз эти агенты уже не множатся в геометрической прогрессии...

Так вот, антибиотики распространены в природе. Но не все эти вещества непременно безопасны для человека. У микроорганизмов, пытающихся отравить соседей, в конце концов, не было такой задачи - "подобрать для убийства такое вещество, чтобы ещё и для людей безопасно было". Тем не менее, некоторые природные антибиотики оказались вполне безопасными. И в первую очередь, это - пенициллин.

О том, что некоторые виды плесени оказывают благотворное действие на гнойные раны, знали давно, ещё в древнем Египте. Но умным египтянам, конечно, до целенаправленного производства первого антибиотика было очень и очень далеко. Плесень в контексте "а что ж в ней такого, что она так действует на раны и воспаления" не исследовали всерьёз аж до начала XX века. Что интересно, к этому времени уже были работы русских врачей (Манасеин и Полотебнов, 1873), итальянского биолога Гозио (1896), французского врача Дюшена (1897), из которых явнейшим образом следовало, что в плесени сокрыт ключ к борьбе с инфекцией. Но... научное сообщество отнеслось к этим работам равнодушно.

Кстати, поначалу не особо впечатлили это самое сообщество и работы Александра Флеминга (а ведь он выделил пенициллин!), первая из которых по этой теме была опубликована в 1928 году. И только когда в 1938-м Флори и Чейн получили устойчивое соединение пенициллина, дело сдвинулось. Массовое производство было налажено к 1943 году (как нельзя кстати! Ведь шла война), а в 1945 году все трое получили "нобелевку". В СССР, впрочем, тоже не дремали: в 1942 году Зинаида Ермольева и Тамара Балезина получили из плесени вещество "крустозин" - это тот же пенициллин. В том же году антибиотик начали производить.

Бензилпенициллин.

"Лирическое отступление": иногда в интернете проскальзывает информация, что штаммы пенициллинпродуцирующей плесени были украдены на западе советским разведчиком. Мы, разумеется, не в теме политики и работы разведок, но вскользь заметим: пенициллин Флемминга и крустозин были получены из разных штаммов плесени. Чтобы ещё больше засомневаться в версии с кражей штаммов, рекомендуем прочитать научную биографию Ермольевой - потрясающего учёного, выпускницы Ростовского-на-Дону госуниверситета (в то время он назывался "Донской"), которая отметилась в истории науки не только с пенициллином. Достаточно сказать, что, исследуя заболевание холерой, она намеренно себя заразила, чтобы на себе исследовать способы борьбы с возбудителем. Хочется как-нибудь написать о ней большую статью, хоть история - совершенно не наш профиль...

Зинаида Виссарионовна Ермольева.

Так вот, пенициллин. Строго говоря, это - не одно вещество, а несколько разных (их так и называют, пенициллинЫ). Отличаются они друг от друга только радикалом (R), а 6-аминопенициллановая кислота для всех пенициллинов является одинаковым фрагментом.

Вот R - различающаяся часть, а всё остальное - одинаковое.

Все они мешают бактериям нормально жить. Как? А вот: многие бактерии отгораживаются от всего надёжной прочной стеной (клеточной стенкой на основе пептидогликана). Пенициллины мешают бактерии выстроить эту защиту. Как промышленные вредители-диверсанты они берут и рушат "производственные процессы" на стенкостроительном заводе. В отличие от диверсантов, не особо и скрываясь. Бедная беззащитная бактерия в результате этого погибает (а так ей и надо!) В первоисточнике имеется анимация сего занимательного процесса - очень интересно. Для узкого круга лиц))

Пенициллины становятся знаменитыми, не только из-за своей бактерицидной способности, но и как указатели на совершенно потрясающую идею: оказывается, можно находить или синтезировать вещества, которые портят бактериям жизнь изнутри, в прямом смысле этого слова! Пролезают в бактерию и бьют им по чувствительным местам. Уж наверное пенициллины - далеко не единственные подобные вещества, логично? Так началась эра антибиотиков.

Генштаб противника, конечно, не дремал. Бактерии нашли, что противопоставить пенициллинам... В следующей серии расскажем, как бактерии борются с антибиотиками, а человеческая наука борется с этой борьбой. "И вновь продолжается бой..."

Источник: наш антибактериальный канал "Биохимикум" на Янлекс.Дзене
Текст статьи мой (анимация там есть, она не моя), пенициллин аптечный, плесень и прочие фотки - общественные, то есть из интернетов.

PS: дисклеймер для биологов и прочих причастных: я в курсе, что описанное здесь устроено несколько сложнее. Здесь - упрощения, для небиологов в первую очередь.

PPS: для политиков-антисоветчиков-конспирологов: если наши пенициллин таки украли, то и ладно. Молодцы наши! А меня этическая сторона работы нашей разведки не заботит, я - биохимик.

PPPS: знаю, что давненько новых статей не было. Работы много пока, времени не хватает. Скоро будут!

Попытки извлечь из останков шерстистых мамонтов (Mammuthus primigenius) пригодный материал для клонирования продолжаются не первое десятилетие. С таянием вечной мерзлоты останки древних животных начали находить все чаще, и ученые рассчитывают отыскать подходящие образцы.

Однако вероятность такого научного прорыва в ближайшие годы все же невелика. Клонирование мамонтов по классической технологии, когда в яйцеклетку встраивают ядро живой клетки, невозможно. В мягких тканях мамонтов, даже очень хорошей сохранности, таких клеток нет.

В образцах замороженной ткани порой удается найти отдельные целые ядра клеток, но, когда останки древних животных оттаивают, они разрушаются, а у ученых пока нет технологии, которая позволяет сохранять структуру клетки при размораживании.

Источник

Но всё дело в том, что самка динозавра, останки которой были найдены, оказалась беременной. Сделавшие находку ученые сразу решили, что хорошо сохранившиеся останки в районе живота являются не переваренной пищей, хотя и удивлялись тому, что пища так хорошо сохранилась и располагалась гораздо ниже желудка. Но дальнейшее изучение позволило сделать вывод о том, что у самки было два малыша. Последующий компьютерный анализ, проведённый в Национальном центре научных исследований Франции (CNRS), подтвердил догадку. А компьютерная томография и инновационные методы даже позволили профессору Габриелю Уруето (Gabriel Urueto) определить пол одного из малышей с вероятностью 50%, что это девочка. Да на данный момент вероятность определения пола не высока и ведутся работы над улучшением программной экспертной системы на основе нейросетей.

Примерное расположение плода в утробе.

Данное исследование произвело фурор разорвавшейся бомбы и заставило пересмотреть взгляды ученых на жизнь в конце Мелового периода. Собственно необычность находки и множество сомнений послужило тому, что данная находка не афишировалась и подвергалась всяческим исследованиям и проверкам. Впрочем, все произведенные многочисленные исследования на данный момент лишь подтвердили подлинность находки.

Проведенное компьютерное моделирование позволило определить, что динозаврики рождались бесхвостыми и более крупными, чем считалось ранее.

В данный момент ведутся споры относительно этой находки, ученые строят предположения о том, были ли живородящие динозавры тупиковой ветвью развития или же они эволюционировали в других животных.

Эта находка по значимости даже превосходит недавнюю находку останков сумчатого динозавра посреди территории Белконнен в Канберре, Австралия (Belconnen Canberra).

Статья The influence of juvenile dinosaurs on community structure and diversity опубликована в журнале Science

Doi: 10.1126/science.abd9220

Погребение пьяноборской культуры на Старокиргизовском могильнике, Республика Башкортостан. Фото: археологическая лаборатория ИИГУ БашГУ

В данной статье речь пойдет о результатах исследования, опубликованного нашими коллегами в 2020 г. в журнале «Вестник археологии, антропологии и этнографии». Я взял на себя смелость несколько сократить ее, сохранив при этом суть. Для заинтересованного читателя внизу оставлю указание источника.

Ново-Сасыкульский могильник на сегодняшний день это наиболее изученный и полностью раскопанный пьяноборский некрополь. За все время исследований на могильнике было выявлено более 400 погребений, которые датируются I-II вв. н.э. Материалы памятника находится на хранении в Национальном музее Республики Башкортостан (г. Уфа).

Исследование, результаты которого опубликованы в 2020 г., было посвящено анализу травматических повреждений на черепах из погребений Ново-Сасыкульского могильника. В общей сложности было проанализировано 94 черепа взрослых индивидов очень хорошей сохранности. В половом отношении выборка имеет соотношение 47-47.

Из всей выборки наличие травм отмечено на 12 черепах (10 мужских и 2 женских). Причем на двух из них были зафиксированы двойные повреждения, а на одном — тройные. Таким образом, общее количество анализируемых травм — 16.

Более того, травматические повреждения (все со следами заживления) зафиксированы на восьми элементах посткраниального скелета, принадлежащих шести индивидам. Однако полноценный анализ посткраниального травматизма в ново-сасыкульской серии провести проблематично из-за плохой комплектности большинства скелетов. Если взглянуть на план некрополя, то можно увидеть, что три погребения расположены в его юго-восточной и центральной частях, тогда как остальные образуют скопление в юго-западном секторе могильного поля. Интересно и то, что руки двух погребенных были связаны, на что указывает положение костей верхних конечностей. Если судить по особенностям инвентаря, выделяющиеся планиграфически погребения 89, 164 и 268 (см. план могильника) датируются временем не ранее середины II в. Остальные захоронения, из которых происходят травмированные черепа, расположены относительно компактно. Вполне возможно, что они произведены в одно время или через относительно небольшой промежуток времени. Сопровождающий погребальный инвентарь позволяет датировать их второй половиной I — серединой II в.

План Ново-Сасыкульского могильника. Сплошными кругами обозначены погребения, из которых происходят травмированные черепа.

Анализ всех 16 зафиксированных травм показал, что они не имеют следов заживления. В четырех случаях повреждения проникающие. При этом 15 из 16 травм — это рубленые повреждения, полученные от удара клинковым оружием, 11 из них — разрубы. Еще 4 повреждения представляют из себя сколы поверхностной пластинки черепа, оставшиеся от скользящего удара предметом с острым лезвием. На одном из черепов (погребение № 10) в передней части чешуи лобной кости, чуть выше левой височной линии зафиксирован дырчатый перелом, полученный в результате попадания стрелы с костяным наконечником. Он вошел в кость на 1-1,5 см. Череп из указанного погребения принадлежал мужчине 25-30 лет.

Череп из погребения 10 (мужчина, 25–30 лет) Ново-Сасыкульского могильника с проникающим ранением (дырчатый перелом) лобной области до (1) и после (2) извлечения трехгранного костяного наконечника стрелы.

Сам наконечник трехгранный втульчатый размером 2,2×0,7 см. Нижняя часть отломлена. Возможно, из-за попытки извлечения стрелы. В том же погребении, помимо наконечника в черепе, обнаружены еще три таких же наконечника и фибула с надписью «Avcissa» . Подобные костяные наконечники были широко распространены в пьяноборской среде со II в. до н.э. по II в. н.э. В соседних с пьяноборскими могильниках кара-абызской культуры такие наконечники стрел в меньшем количестве найдены в погребениях того же периода (II в. до н.э. — II в. н.э.), что связывается с влиянием пьяноборского населения.

Инвентарь погребения 10 Ново-Сасыкульского могильника: 1–4 — костяные наконечники стрел; 5 — бронзовая фибула.

Стоит отметить, что два втульчатых костяных наконечника найдены в сарматском могильнике у д. Старые Киешки в погребении, датирующемся III–II вв. до н.э. При этом сообщения античных авторов, в частности Павсания, об активном использовании костяных наконечников стрел сарматами четкого археологического подтверждения не находят.

Еще одна травма, полученная в результате попадания стрелы, зафиксирована и на скелете мужчины 30–35 лет. В данном случае железный трехгранный черешковый наконечник вошел в левую подвздошную кость проксимальнее задней ягодичной линии на глубину 1,5–2 см и плотно засел в ней (оссифицирован). Пострадавшему извлечь наконечник не удалось, ранение при этом не стало непосредственной причиной смерти. Подобные наконечники в пьяноборской среде были распространены со второй половины I до II в. н.э.

Большее число травм пришлось на левую половину черепа. Это может говорить о том, что удары наносились преимущественно справа налево и, вероятнее всего, правшами. В то же время повреждения распределяются поровну относительно фронтальной плоскости, что позволяет предполагать различные ситуации нанесения травм — как положение жертвы лицом к лицу с нападавшим, так и позицию, когда нападавший находился сзади убегающего / поверженного противника.

Анализ типов повреждений на травмированных черепах дает возможность отметить наличие нескольких их категорий: рубленые травмы, сколы поверхностной пластинки черепа, срубы (отделение) костных фрагментов. Частота встречаемости основных типов дефектов на травмированных черепах одинакова. По-видимому, все эти повреждения представляют собой результаты ранения клинковым оружием (меч, палаш).

На фото слева скол поверхностной пластинки на правой теменной кости черепа мужчины 25–35 лет. Повреждение сформировано от удара предметом с острым лезвием под углом менее 30 градусов. Вероятное направление удара — сверху, сзади и вниз. Справа щелевидный перелом на правой теменной кости черепа женщины 20–25 лет. Следов заживления нет. Повреждение сформировано от удара предметом с острым лезвием под углом, близким к 90 градусам. Биомеханическая интерпретация — отвесный удар рубящим предметом с неполным погружением средней части лезвия. Вероятное направление удара — сзади сверху.

Рубленое повреждение в области глабеллы, верхней части левой орбиты и скулового отростка лобной кости на черепе мужчины 25–30 лет. Приблизительные размеры верхней части дефекта 69×16 мм. Наклонный удар рубящим предметом. Вероятное направление удара — спереди, сверху вниз и несколько сбоку. Положение нападавшего слева или справа от жертвы в данном случае установить проблематично. Судя по расположению трасс, возможно, он находился слева (со стороны вогнутой части дуги) от пострадавшего, однако недостаточно четкая дугообразность следов лезвия на поверхности разруба оставляет этот вопрос открытым.

Также нужно отметить, что наличие указанных травм на проанализированных черепах не отображает всей возможной картины травматизма погребенных в Ново-Сасыкульском могильнике. По той причине, что на голову, по всей видимости, приходилось относительно малое число травм. Кроме того, число травм, не нашедших отображение в костях, может быть значительно большим.

Итак, какие выводы можно сделать на основе полученных данных? Как предполагают авторы исследования, оседлое население, оставившее Ново-Сасыкульский могильник, представляется скорее жертвами вооруженного нападения, чем группой, регулярно участвовавшей в военных столкновениях с соседними коллективами. На это указывает относительно слабая вооруженность пьяноборцев и предполагаемое отсутствие у них каких-либо воинских контингентов. Высокий боевой травматизм на фоне слабого вооружения, представленного в основном стрелами с железными и костяными наконечниками при небольшом количестве оружия ближнего боя, говорит о том, что пьяноборцы скорее сами подвергались вооруженным набегам, чем выступали в роли агрессоров.

Результаты проведенного исследования позволяют предполагать, что высокий уровень боевого черепного травматизма у населения, оставившего Ново-Сасыкульский могильник, может вовсе не означать его регулярную вовлеченность в военные конфликты. На фоне слабой вооруженности пьяноборцев и особенностей расположения погребений, из которых происходят черепа с травмами, можно утверждать, что часть исследованной группы представляет собой скорее жертв. Вполне возможно, погибших в ходе одномоментного вооруженного нападения. В качестве вероятных агрессоров могли выступать кочевники, поскольку большинство травм нанесено клинковым оружием, широко представленным в их среде. Кроме того, на роль нападавших претендуют и родственные племена, на что указывает находка черепа с костяным наконечником стрелы. Подобные наконечники, как уже отмечалось, были распространены как внутри самой пьяноборской культуры и так и у кара-абызского населения. Непродолжительный период функционирования Ново-Сасыкульского некрополя выступает еще одним косвенным свидетельством напряженной обстановки на границе взаимодействия кочевников с оседлыми племенами Прикамья и Приуралья. «Демилитаризованное» пьяноборское население в вооруженных конфликтах, очевидно, выступало в качестве «страдающей» стороны.

Оригинальный текст опубликован в статье В.В. Куфтерина и С.Л. Воробьевой Травматические повреждения на черепах из Ново-Сасыкульского могильника // Вестник археологии, антропологии и этнографии. 2020. № 2 (49). С. 98-111.

Для тех, кого интересуют подобные темы, вот еще пара заметок:

Почти насквозь

Клад и уничтоженный поселок эпохи бронзы на Южном Урале

У кроманьонцев встречаются примеры погребальных практик, с различными символическими предметами, а также красной охрой, несколько человек часто хоронили в одной могиле. Можно ещё много описывать особенности и достижения, но продолжим.

Учитывая, что понятие "кроманьонцы", довольно размыто, для обозначения популяций удобнее использовать названия образцов их представителей или археологические культуры.

***

Европейский континент заселялся людьми современной анатомии в несколько волн, а останки самых ранних их представителей были относительно недавно обнаружены в пещере Бачо Киро Болгарии, они датированы от 45820 до 43650 лет, начальным верхним палеолитом. Кстати, в этот диапазон попадает и возраст усть-ишимского человека за пределами Европы. Далее по датировкам следуют находки из Пештера-ку-Оасе Румынии, возрастом около 39 тыс. лет и Маркиной горы или Костёнки 14 Воронежской области, жившего 37 тыс. лет назад.

Кстати, в сети встречаются устаревшие сведения, о якобы австрало-меланезийских или экваториальных чертах у человека с Маркиной горы. Однако в предыдущих исследованиях сообщалось, что ни антропологи, ни генетики не обнаружили у данного представителя ни одного признака, который бы указывал на тропические или экваториальные популяции. Наоборот, Костёнки 14 обладал вполне себе европейским набором признаков, хотя и с некоторыми архаичными чертами, которые редко встречаются у современных людей.

Реконструкция человека со стоянки Костёнки-14 (М.М. Герасимов)

Первые сапиенсы Европы пересекались и скрещивались с более ранними неандертальцами, пока те совсем не вымерли. К примеру, представители румынской стоянки Пештера-ку-Оасе имели от 5 до 11% неандертальской ДНК. Два представителя этой стоянки Оасе 1 и Оасе 2, хоть отчасти были схожи друг с другом, а также относятся к родственным, но не особо близким популяциям, всё же имеют явные отличия. Так, Оасе 1 демонстрирует близость к европейцам ледникового периода и представителю системы пещер Пештера-Муйерилор, в отличие от образца Оасе 2, который в свою очередь, ближе к азиатам и коренным американцам. А следующим, из найденных на сегодняшний день, человеком, генетически близким Оасе 2, после Оасе 1, идёт человек из пещеры Тяньюань. При этом румынские образцы, как и усть-ишимский человек не продемонстрировали близости ни к одной из современных популяций. Так, что не все популяции, как Оасе 1 и Оасе 2, которых можно назвать кроманьонцами, были среди предков современных людей.

Ранние сапиенсы Европы были анатомически похожи на современных людей, но с более крупным мозгом и довольно крепкого телосложения. Они имели более широкие и короткие лица, чуть более выступающие надбровные дуги, а также более крупные зубы и короткие верхние челюсти. Хотя это и неполный перечень отличий, ещё и смотря с кем из современных людей сравнивать. По некоторым параметрам на них похожи некоторые из современных айнов Японии. Что касается объёма мозга, то для 28 образцов сапиенсов, живших от 190 до 25 тысяч лет назад, он составлял примерно 1478 кубических сантиметров, однако для 13 кроманьонцев средний объём составил 1514 кубических сантиметров. Это больше чем 1350 кубических сантиметров у современных людей.

Мозг древних европейцев верхнего палеолита, хотя и находится в пределах изменчивости для современных людей, он демонстрирует большую среднюю длину лобной доли и высоту затылочной, хотя и более короткие теменные доли. При этом неясно, могли ли эти особенности привести к каким-либо функциональным различиям между современными людьми и кроманьонцами.

Помимо этого, в начале верхнего палеолита, до максимума последнего оледенения, у ранних обитателей Европы средний рост был около 176,2 см у мужчин и 162,9 см у женщин, почти как у постиндустриальных современных северных европейцев. Но к концу верхнего палеолита средний рост и мужчин, и женщин снизился почти на 10 см. Это снижение может быть обусловлено различными факторами, включая снижение доступности питания и сокращение численности популяций.

Однако, не только в сложении были различия, стоит учитывать, что все они были темнокожими, темноволосыми и темноглазыми до определённого периода времени. И хотя естественный отбор для более светлой кожи начался довольно рано, после 30 тыс. лет назад, а положительный отбор для генов, связанных с более светлым цветом волос и глаз, около 19-11 тысяч лет назад, они стали широко распространены в Европе только к бронзовому веку. Мутация в гене HERC2, отвечающая за светлые глаза у европейцев, появилась почти одновременно на Кавказе и на территории современной Италии около 13-14 тыс. лет назад. Такое продолжительное время для отбора было потенциально вызвано низкой общей численностью населения и недостаточно интенсивным перемещением, необходимым для такого адаптивного изменения цвета кожи, волос и глаз.

Археологические культуры

Чтобы различать популяции далёкого прошлого, как уже упоминалось выше, удобно использовать археологические культуры. Так, самым ранним признаком миграции современного человека в Европу являются индустрии начального верхнего палеолита, как в пещере Бачо Киро, к примеру, в том числе и индустрия богунисьен, которая вероятно, происходит от эмирийской культуры Ближнего Востока среднего палеолита. Кстати, с ближневосточными комплексами, также прослеживается сходство и у среднепалеолитической индустрии карабомовского круга Южной Сибири и Центральной Азии. В раннем периоде верхнего палеолита существовали и другие отличающиеся региональные культуры, как к примеру, селетская культура Венгрии, Чехии, Словакии и юго-запада Польши. Эти различия, вероятно, были связаны с притоком в Европу новых мигрантов.

Около 45–44 тысяч лет назад по Европе распространилась протоориньякская культура, вероятно, от ближневосточной ахмарской культуры.

После четвёртого климатического события Хайнриха, около 35-38 тыс. лет назад, ориньякская культура быстро вытеснила другие культуры.

Эта волна современных людей пришла на смену неандертальцам с их мустьерской культурой, и сохранялась около 10 тысяч лет, вплоть до 29 тыс. лет назад. При этом генетические данные указывают на то, что все люди между ~ 37 и ~ 14 тыс. лет назад произошли от одной популяции-основателя, наследие которой частично дошло и до современных европейцев.

Потому как генетическое сходство с современными европейцами и древними образцами, начинается от представителя Костёнки 14, жившего 37 тыс. лет назад.

А во время периода потепления, произошедшего около 14 тыс. лет назад, в Европе появляется новый ближневосточный генетический компонент.

Но вернёмся к более древним европейцам.

Ориньякская культура в Западной Европе постепенно была заменена граветтской, которая относится к поздней перигорской культуре. Предполагается, что её носители мигрировали в Европу с Ближнего Востока. Появление граветтской культуры совпадает со значительным падением температуры, около 29000 лет назад, а упадок приходится на пик похолодания во время последнего ледникового максимума (LGM), около 21000 лет назад, когда Северная Европа была в значительной степени покрыта льдом, а южная граница ледниковых щитов проходила через Германию и Польшу. Многие участки Европы стали холодными пустынями с тундростепью и лесостепями на побережье Средиземного моря.

В итоге большая часть Европы стала непригодной для проживания, и возникли две различные культуры с уникальными технологиями, адаптированными к новой среде: солютрейская в Юго-Западной Европе, которая представляла собой совершенно новые технологии, и эпиграветтская от Италии до Восточно-Европейской равнины, представители которой адаптировали предыдущие граветтские технологии, и эти технологии в последствии сохранялись почти до неолита.

Вероятно, это были разные рефугиумы или климатические убежища.

Представители солютрейцев освоили зону вечной мерзлоты, в то время как эпиграветтцы, похоже, придерживались менее суровых, условий.

Примерно 19 тыс. лет назад, льды постепенно начали отступать и изоляция в рефугиумах прекратилась, а освобождающаяся часть Европы повторно заселялась людьми в погоне за остатками крупной дичи. И после очередных волн потепления, примерно 17-15 тыс. лет назад, развилась мадленская культура, представители которой создавали одни из самых замысловатых произведений палеолита и даже искусно украшали обычные повседневные предметы.

Также появились азильская, гамбургская, кресвельская, федермессер и другие региональные культуры и их варианты. В этот период, с 14 тыс. лет назад, у всех изученных на данный момент древних жителей Европы наблюдаются новые ближневосточные компоненты. Что указывает на смешение европейской популяции-основателя с мигрантами из Ближнего Востока (генетический кластер Виллабруна). Примечательно, что у представителя каменное убежище в северной Италии Виллабруна, возрастом 14 тыс. лет, было определена гаплогруппа Y-хромосомы R1b. Почти за 9 тысяч лет до миграции степных популяций ямной. Аналогичная гаплогруппа была определена и у представителей Испании, возрастом 7 тыс. лет, по мере того как Европа повторно заселялась во время климатического оптимума. Стоит отметить, что, начиная с мезолита, рамки которого зависят от культуры и варьируются от 15 до 5 тыс. лет назад, термин кроманьонцы, уже применять нельзя, если в первоначальном определении использовать привязку к верхнему палеолиту.

Итоги

Кроманьонцы или первые анатомически современные люди Европы, заселяли регион в несколько этапов, при этом не все популяции европейского палеолита оставили след в современных популяциях, как к примеру, представители румынской стоянки Пештера-ку-Оасе. А начиная, примерно, от 37 тыс. лет назад, как образец Костёнки 14, все древние представители Европы имеют общих предков с современными европейцами, являясь потомками одной популяции-основателя. При этом до кластера Виллабруна около 14 тыс. лет назад, нет никаких свидетельств генетического притока откуда-то ещё. Однако если сходство фигурок венер Европы и Прибайкалья не случайно, то оно отражает скорее распространение идей, чем движение людей.

Недавний морфометрический анализ черепов, также не выявил значительных различий между людьми раннего и среднего этапов верхнего палеолита, подтверждая предыдущие генетические и остеометрические исследования. Например, фенетическое сходство между образцами Костенки 14 и Сунгирь 1, которые отличаются по сопутствующему инструментальному комплексу, согласуется с недавними геномными результатами, показывающими генетическую близость между ними и образцами из кластера Вестонице, до последнего ледникового максимума, ассоциированного с граветтской культурой.

Представителем ещё одной ветви ранних анатомически современных людей Европы из популяции-основателя, является образец, обнаруженный в бельгийской пещере Гойе (GoyetQ116-1), возрастом 35 тыс. лет. Этот образец, хронологически ассоциированный, с ориньякской культурой, принадлежал к популяции, которая внесла свой вклад в популяцию кластера Эль Мирон, представители которой жили 19 тыс. лет назад с началом оттепели и ассоциированы с мадленской культурой, а их появление, возможно, связано с началом повторного заселения Европы из юго-западных европейских рефугиумов.

А начиная с бёллинг-аллерёдского потепления 14 тыс. лет назад в Европе появляется новый генетический компонент связанный с Ближним Востоком, что археологически коррелирует с культурными переходами в эпиграветтской культуре на юге Европы и переходом от мадленской к азильской культуре в Западной Европе. Таким образом, появление кластера "Виллабруна" может отражать движение населения в конце ледникового периода, что также согласуется с генетическими и новыми антропологическими данными.

Образцы позднего этапа верхнего палеолита в среднем демонстрируют менее выступающее лицо, меньшую минимальную фронтальную ширину и размеры носа, а также некоторые другие отличия.

Результаты трехмерной геометрической морфометрии и генетики предполагают что популяции Пиренейского полуострова и Юго-Западной Франции, вероятно, были частично заменены и / или смешаны с группами, происходящими из рефугиума в Южной Италии, а это подтверждает идею о том, что группы людей позднего этапа верхнего палеолита, происходят из разных европейских рефугиумов или климатических убежищ.

Наследие кроманьонцев

Можно сказать, что западноевропейские охотники-собиратели (WHG) представляют собой остаток первоначальной популяции кроманьонцев после последнего ледникового максимума, когда они повторно заселили Европу.

Мезолитические западноевропейские охотники-собиратели внесли свой вклад в генофонд современных европейцев, наряду с ранними европейскими земледельцами и древними северными евразийцами. Древние северные евразийцы (ANE), как представители стоянок Мальта и Афонтова гора, разделились с предками европейской популяции-основателя, до 37 тыс. лет назад.

Геномные исследования указывают на то, что компонент древних северных евразийцев попал в Западную Европу благодаря скотоводам ямной культуры в раннем бронзовом веке, около 5 тыс. лет назад.

Однако древняя североевразийская родословная частично присутствовала в Европе ещё до ямной культуры, благодаря взаимодействию с восточными охотниками-собирателями, что в свою очередь привело к появлению профиля скандинавских охотников и собирателей.

Ближневосточные неолитические земледельцы, которые отделились от европейских охотников-собирателей около 40 тыс. лет назад, начали расселяться по Европе около 8 тыс. лет назад, положив начало эпохе неолита с ранними европейскими земледельцами (EEF). Их вклад в геномы современных популяций составил от 30% в районах Балтийского моря, до 90% у средиземноморских популяций.

Основные источники:
Mounier, A., Heuzé, Y., Samsel, M. et al. Gravettian cranial morphology and human group affinities during the European Upper Palaeolithic. Sci Rep 10, 21931 (2020). doi.org/10.1038/s41598-020-78841-x
Fu, Q., Posth, C., Hajdinjak, M. et al. The genetic history of Ice Age Europe. Nature 534, 200–205 (2016). doi.org/10.1038/nature17993

Станислав Владимирович, что разделяет наших прямых предков, с одной стороны, и денисовцев, флорессцев и других человекообразных, с другой?

Разделение существовало всегда, с того самого момента, когда в Африке вообще появились представители рода Homo. Правда, изначально различий между нами было, вероятно, не больше, чем между расами современных людей. Но когда они выходили за пределы Африки, расселялись по Евразии, их эволюция в каждом конкретном случае шла по своему особому пути. Ведь если между современными расами всегда есть контакты, между человекоподобными тех времен их было очень мало – и в силу их небольшой численности, и в силу отсутствия средств передвижения. Поэтому между ними почти не было смешивания.

Так что и неандертальцы, и флорессцы, и мы, сапиенсы, это, по сути, просто географические варианты рода Homo, которые в свое время поселились вдалеке друг от друга и слишком долго – много тысяч лет – жили по отдельности.

Как появлялась и развивалась эта дистанция между сапиенсами и «альтернативными человечествами»?

Начать нужно с выхода из Африки. Немного упрощая, скажем, что массовых исходов из Африки было два, один – около 2 млн лет назад, второй – чуть ранее 1 млн лет. Первоначально оттуда вышли Homo erectus (эректусы).

Имеющиеся данные можно понимать так, что все те, кто вышел из Африки в первый раз, ко времени второго прихода гоминид просто вымерли. Скажем, у нас есть останки в Дманиси (Грузия) – Homo georgicus (дманисийцы), датированные почти 1,8 млн лет назад. Немного останков мы находим с датировкой 1,2 млн лет, а вот за весь 500-тысячелетний период между этими датами находок нет никаких.

Тем не менее, очень небольшое число человекоподобных, по-видимому, все же проживало в Европе. Об этом может говорить совсем недавнее обнаружение в Англии окаменевших человеческих следов с датировкой порядка 1 млн лет назад. Этих ранних европейцев часто называют Homo antecessor, «человек предшествующий». Вот из них впоследствии и появились гейдельбергцы (Homo heidelbergensis) Европы, а уже из последних – собственно, неандертальцы (Homo neanderthalensis). Лишь затем неандертальцы, вероятно, стали двигаться уже в обратную сторону и заселять Ближний Восток, распространившись вплоть до Алтая и даже Монголии.

Но вернемся к исходам из Африки. Мы говорили о судьбе тех потомков эректусов, которые через Ближний Восток пошли на Север – в Европу. О первой крупной ветви гоминид, предков неандертальцев. Вторая крупная ветвь, выйдя из Африки, сразу двинулась вдоль Индийского океана. Они дошли до южной и восточной Азии и осели там. Впоследствии они, видимо, стали денисовцами, «гейдельбергцами Азии». Именно поэтому современные австралийские аборигены, меланезийцы, папуасы из Новой Гвинеи и Новой Каледонии имеют около 5% денисовского генома. А вот у нас, европейцев, его нет.

Но Алтай облюбовали не только денисовцы. Как мы уже сказали, впоследствии там появились и неандертальцы, а позже – и наши прямые предки, Homo sapiens, вышедшие из Африки позднее. Алтай – это вообще уникальное место встречи трех видов гоминид.

Несмотря на то, что такие встречи случались регулярно, вопрос о смешивании между этими тремя видами остается открытым. Явных следов метисации в генах людей из Денисовой пещеры не обнаружено. При этом у нас есть черепа денисовцев, которые жили южнее, в Индии и Китае. И хотя гены из этих останков выделить не удается, мы можем делать выводы по морфологии этих черепов. И выводы эти таковы: признаки скрещивания с сапиенсами у денисовцев есть.

Вообще, сказать, кто чьим предком является, кто с кем смешивался и где жил, очень сложно. Неандертальцы из Европы двигались впоследствии далеко на юг и восток, а денисовцы могли, наоборот, кочевать до Европы.

Например, недавно был расшифрован митохондриальный геном останков из Атапуэрки в Испании, датированный минимум 500 тыс. лет. Так вот, он совпал с геномом денисовского человека, хотя, по всем логичным выкладкам, человекоподобные из Атапуэрки должны были быть предками неандертальцев… Пути миграции людей во все времена были очень извилисты и сложны.

Не мигрировали только островитяне – как, например, флорессцы (Homo floresiensis) и питекантропы Homo erectus с Явы. Их можно назвать еще одним – третьим – «альтернативным человечеством».

Порядка 1 млн лет назад питекантропы, вышедшие из Африки, тоже двинулись вдоль Индийского океана. Часть из них осталась на острове Ява, а часть – либо сразу же дошла до острова Флорес, либо оказалась там впоследствии. Вероятно, в тот момент на остров вел сухопутный путь, который позже поглотил океан. И с тех пор в течение порядка 1 млн лет, по крайней мере, флорессцы были полностью отрезаны от внешнего мира. В условиях изоляции они в прямом смысле слова измельчали, за что их и прозвали «хоббитами». Вероятно, они стали потомками питекантропов, пришедших на Яву.

С другой стороны, в останках хоббитов можно видеть совсем примитивные черты, еще более примитивные, чем у питекантропов. Поэтому существует гипотеза о том, что хоббиты, возможно, развились не от питекантропов, а от куда более древних Homo habilis, которые тоже вышли из Африки, но напрямую двинулись только на Флорес. Гипотеза эта пока недоказуемая, но интригующая.

Получается, что у гоминид было четыре основных ветви развития: неандертальцы, денисовцы, флорессцы с яванцами, и мы, сапиенсы?

Три из них – неандертальцы, денисовцы, сапиенсы – самые крупные ветви, а четвертая – флорессцы и яванцы – просто широко известная. На самом же деле, существовали и другие ответвления, про которые вспоминают намного реже.

Например, люди из Нгандонга, тоже жившие на Яве. По-видимому, это гораздо более поздняя вариация местных питекантропов, жившая здесь в тот самый период, когда в Европе появились уже ранние неандертальцы – около 100 тыс. лет назад. При этом по морфологии люди Нгандонга гораздо примитивнее неандертальцев, а главное – они очень специализированные. Они обладают массой специфических черт, которых нет ни у одного вида гоминид вообще. Это связано с островным образом жизни, когда многие тысячелетия вид находился в изоляции от всего остального мира.

Возможно ли то, что существовали и другие виды гоминид, о которых мы не знаем?

Вполне возможно. Возьмем, к примеру, современные африканские племена. Геном у некоторых чисто «сапиентный», не имеющий никаких примесей ни от неандертальцев, ни от денисовцев и т.д. Это понятно, ведь они никуда не выходили из Африки, проживая в ней еще со времен австралопитеков.

Однако не так давно у этих племен, кажется, обнаружился какой-то доселе неизвестный ген, которого ни у кого из современных людей больше нет. Вот вам и вопрос – откуда он появился? Может быть, ген возник у них самих, вследствие жесткой и долгой изоляции? А если принесен другими – то как и когда их предки могли смешаться с каким-то совершенно неизвестным видом гоминид? Получается, где-то на просторах Африки мог долгое время проживать и скрываться какой-то вид, которого никто не встречал, и отчего-то он вдруг вышел и смешался с местными аборигенами?..

Между тем, в той же Африке найдены черепа с достаточно поздними датировками – 10-20 тыс. лет назад – облик которых настолько архаичен, что подобен чертам находок с датировкой 300 тыс. лет.

Объяснить это, впрочем, можно банальной ошибкой ученых: маловероятно, что они напутали с датировкой, а вот черепа могли склеить неправильно. Увы, это случается сплошь и рядом. Ведь мы крайне редко находим целые кости и черепа, обычно это фрагментарные кусочки, которые нужно собрать в одно целое. Это не всегда получается сделать верно. Поэтому – кто знает – если склеить их по-другому – может быть, их черты уже не покажутся такими архаичными…

Итак, мы имеем четыре заметные ветви гоминид. Хоббиты и яванцы попали на райский остров и потихоньку там деградировали. А почему вымерли неандертальцы и денисовцы?

У неандертальцев, на самом деле, все складывалось замечательно очень долгое время. В Европе они существовали порядка 100 тыс. лет, а если брать в расчет и их предков, то и сотни тысяч. Но неандертальцев, в отличие от сапиенсов, всегда было мало. И когда наши предки, в свою очередь, вышли из Африки, они могли просто поглотить неандертальцев, даже без всякого уничтожения. Так, как это произошло с некоторыми сибирскими народами, без геноцида, без войн – просто большим количеством русского населения.

Есть информация, что лобные доли неандертальцев могли быть даже шире, чем у сапиенсов. Может ли это говорить о том, что у неандертальцев и мозг был больше, чем у наших предков, а, следовательно, выше и уровень интеллекта?

Лобные доли у неандертальцев были однозначно шире, но более уплощенные, чем у сапиенсов. Кроме того, интеллект определяется не только размером мозга. И если судить по орудиям неандертальцев, по их культуре, они все-таки отставали от современных им кроманьонцев-сапиенсов.

Какая же технология позволила кроманьонцам одержать верх?

Во-первых, при изготовлении орудий кроманьонцы очень широко использовали рог и кости. На самом деле, это было величайшее изобретение. У неандертальцев, как выясняется, костяные орудия тоже были, но лишь у самых поздних, в небольшом количестве и очень примитивные. При этом у кроманьонцев того же времени мы найдем и гарпуны с зубчиками, и массу других специализированных инструментов из кости.

Останки денисовских людей имеются лишь весьма фрагментарные: кость последней фаланги пальца руки ребенка, три коренных зуба, принадлежавших молодой особи мужского пола и, возможно, фаланга пальца, предположительно, ноги… Из-за скудости фрагментов восстановление облика денисовского человека пока не представляется возможным. Академик Вячеслав Иванов не исключает даже, что память о существовании денисовцев сохранилась в тибетских поверьях о снежном человеке.

Кроме того, у кроманьонцев была очень хорошо поставлена пластинчатая техника. Она состоит в скалывании одним точным ударом тонких пластин-нуклеусов, из которых потом можно быстро получить что угодно, например, различные инструменты. Понятно, что с появлением этой техники разнообразие орудий сапиенсов возросло в разы.

Культура неандертальцев была очень консервативной – и во времени, и в пространстве. Их орудия из той же Денисовой пещеры на Алтае почти не отличаются от орудий, найденных где-нибудь во Франции. А в культурах сапиенсов они могут быть разными даже в пределах двух соседних стоянок. Например, в Костёнках в Воронежской области, где открыто 26 стоянок, которые были расположены в пределах одной современной деревни, мы находим колоссальные по разнообразию орудия труда. У сапиенсов, вероятно, просто лучше работала фантазия, а, может быть, и был лучше развит информативный обмен.

Эволюционное древо человечеcтва

Поздние неандертальцы, скорее всего, заимствовали что-то у них. Но не стоит забывать, что в то время у наших предков-кроманьонцев уже существовала и музыка, и наскальная живопись, создавались статуэтки, проводились погребальные обряды… А неандертальцы к тому периоду дошли только до того, чтобы в качестве украшения вешать на шею зуб.

Впрочем, и сапиенсы не везде имели развитую культуру. Пример тому – находки очень примитивных орудий труда в Юго-Восточной Азии. Существует даже гипотеза о том, что всплеск творчества кроманьонцев в верхнем палеолите стал следствием конкуренции с неандертальцами. Поэтому в Юго-Восточной Азии, где сапиенсам, видимо, не с кем было конкурировать, прогресс и не шел.

С другой стороны, в той же Юго-Восточной Азии мы находим только каменные орудия, которые могли быть для них вовсе не основными. Они могли активно производить орудия из бамбука, это удобный материал, из которого можно сделать все, что угодно. Естественно, такие изделия не сохранились до наших дней, поэтому мы их и не находим, и ориентируемся только по каменным.

Помимо технологических преимуществ, наши предки оказались еще и просто более удачливы?

Именно так. Неандертальцев, кроме прочего, подкосили еще и природные катаклизмы. Но еще больше они, наверное, подействовали на денисовцев. Потому что 73,5 тыс. лет назад произошло грандиозное извержение вулкана Тоба на Суматре, из-за чего человечество в Азии, вероятно, вымерло практически полностью. И когда сапиенсы туда в очередной раз пришли, там просто уже никого не было, лишь редкие малочисленные группы, которых они легко поглотили.

Ну а позднее, около 40 тыс. лет назад, с интервалом в пару тысяч лет, произошли мощные извержения на Кавказе, которые повлияли на климат уже всего европейского региона, где жили неандертальцы. В это же время фиксируется резкое падение температуры, находят и ядовитые прослойки пепла, который мог испортить водоемы. По некоторым данным, в тот период вымерли бизоны (новый вид их появился уже позже). Если же вымерли они, могли исчезнуть и неандертальцы, которые на них охотились. Неандертальцев и так всегда было немного, а извержения вулкана могли еще резко снизить их численность. Впрочем, с большой вероятностью, некоторые неандертальцы все-таки смешивались с ранними сапиенсами.

Разве генетики не показали наверняка, что в нас до 4% настоящих неандертальских генов?

С исследованием генов не всегда всё так однозначно. Во-первых, это могут быть не столько неандертальские гены, сколько гены наших общих с неандертальцами предков. Во-вторых, возможна и совершенно другая интерпретация полученных данных.

Человек прямоходящий (Homo erectus). Экспонат Национального музея естественной истории при Смитсоновском институте.

Человек прямоходящий (Homo erectus). Время существования: 1,5 млн – 400 тыс. лет назад. Массивные представители древнейших людей, они еще очень сильно отличались от современного человека, поэтому многие антропологи склоняются к выделению их в особый род Pithecanthropus. Эректусы являются создателями ранней и средней ашельской культур. Вероятно, существовало как минимум две основных географических ветви этих гоминид – западная (афро-европейская) и восточная (азиатская).

Ведь может получиться так, что известный нам неандертальский геном – это геном, в который уже были примешаны сапиенсы. То есть, мы сравниваем не чистых неандертальцев с сапиенсами, а метисов-неандертальцев с сапиенсами, а какими были настоящие неандертальцы, строго говоря, не знаем вообще. А если у нас митохондриальный геном никак не связанных с сапиенсами останков гоминид в Атапуэрке оказался денисовским, может оказаться, что именно денисовцы – это и есть, на самом деле, чистокровные неандертальцы. Те же, кого мы считаем чистокровными неандертальцами, могут оказаться метисами, неандертальцами, смешанными с кроманьонцами…

Получается, что по крайней мере некоторые из ветвей «альтернативного человечества» не столько исчезли, сколько растворились в той огромной волне сапиенсов?

Да, за последнее время было показано, что австралийские аборигены и меланезийцы – по крайней мере их часть – это потомки самого первого исхода из Африки. Все остальные, грубо говоря, европеоиды, монголоиды и индейцы – это уже второй выход из Африки, потомки которого расселились по всем уголкам земного шара. Приходя куда-то, они обосновывались, а затем какая-то часть оставалась на месте, а какая-то двигалась дальше. Те из них, которые оставались на месте, развивались в местных условиях и стали основой современных рас.

Источник: Naked Science

Читайте также:

– Готов ли человек жить вечно?;

– «Ангара»: рождение ракеты;

– Город на орбите.