СС и ЕВК VI⁠⁠

Егор Куликов

ссылка на первую чатсь

VI из XV ОТШЕЛЬНИК

О том, как выбирают место для ночлега

Первые три дня прошли крайне тяжело. Спать в палатке, забравшись глубоко в парк, было неудобно и неприятно. Макс часто просыпался и долго лежал в темноте, пока сон не соизволял вернуться.

Несколько раз его будили бродячие псы, которые пытались прорваться в палатку или же просто рылись в поисках пищи.

Кот ощетинился и зашипел.

— Пошли вон! — проорал он во всё горло.

Псы начали лаять.

— Чего ты сказал? Чего? Проваливай!

Псы убежали.

— А что они сказали? — сонно спросил Макс.

— Откуда я знаю? Но вряд ли они со мной любезничали, — сказал Кот и, отвернувшись, уснул.

А Макс ещё долго лежал с закрытыми глазами, прежде чем провалился в глубокую яму сна.

Он прятался. Скрывался, словно вампир. Весь световой день они прохаживались по парку в поисках… А не было никаких поисков, просто убивалось время. К вечеру шли за продуктами в ближайший магазин, а после вновь углублялись в парк. Благо парк был огромен и больше походил на лес.

Собака-Собака был только рад такому образу жизни. Что же касается Кота, то он негодовал. Не проходило и дня, чтобы он не высказал недовольства. На третий день он совсем перестал разговаривать, объявив бойкот этой бродячей жизни.

— Если ты такой умный, — говорил Макс, — тогда придумай, как нам жить дальше.

— Это не я венец животного мира. Я кот, а ты человек, так что сиди и думай. Ты в ответе за того, кого приручил.

Макс зло усмехнулся.

— Я вас не приручал. Вы сами каким-то образом приручились и оказались в моей квартире.

— Это не твоя квартира.

— Да какая разница, чья это квартира!

— Всё, я молчу, — сказал Кот и отвернулся.

— И молчи, — ответил Макс, хотя чувствовал вину.

Он и сам толком не знал почему, но в душе томилась боль. Лёгкая такая. Её словно и нет совсем, но стоит на секунду перестать думать и успокоиться, как боль возвращается. Возвращается и зудит где-то внутри.

Макс вылез из палатки и уселся на бревно.

— Я что-нибудь придумаю, — сказал он Собаке-Собаке и с удовольствием запустил пальцы в белоснежную шерсть.

— Я верю… — тихо сказал пёс.

И Макс думал. Голова начала болеть от мыслей, а он всё старался что-то да где-то найти. Тяжело, конечно, искать, в особенности если не знаешь, что это.

Вместо того чтобы как-то выходить из ситуации и начинать действовать, он оставил питомцев охранять палатку, а сам пошёл в магазин.

В парке под кронами высоких сосен было темно.

Макс натянул капюшон и побрёл по сухой листве и иголкам.

Возле магазина, как всегда, было много народа. Макс опустил взгляд в пол и вошёл в магазин.

Он купил самую дешёвую еду: батон резинового хлеба, пару консервов и пачку молока. В карман он закинул кусок ветчины, зная, что за это ему ничего не будет.

Он задержался возле высоко стеллажа с алкоголем.

Ему неожиданно захотелось напиться. Сильно напиться. Как в старые добрые времена. Взять пару бутылок пива (вино слишком дорогое), взять закуски и накачаться в парке до белых соплей.

Он взял две двухлитровые баклажки дешёвого пива и пошёл к кассе. Жаль, их нельзя спрятать, как кусок ветчины, который холодит через одежду.

Продавщица подозрительно посмотрела, но паспорт спрашивать не стала.

Перед выходом Макс вновь натянул капюшон и вышел на улицу. Молодые ребята толпились под светом фонаря и громко разговаривали.

— Закурить есть? — спросил кто-то и отделился от толпы.

— Не курю, — сказал Макс не поднимая глаз.

— А если найду, — сказал тот же парень и положил руку на плечо.

Макс отпустил баклажки, которые, упав на землю, подпрыгнули как резиновые мячи, и резко скинул руку с плеча.

Он знал, что в любом случае ему не совладать с толпой. После того, как он ударит одного, подтянутся все остальные. Но делать было нечего…

Он завёл руку для удара, но вовремя остановился, когда увидел знакомое лицо.

— Макс… — сказал Юра. — Макс? — не веря, повторил тот.

— Здорово, — сказал Макс и скинул капюшон.

— Эка тебя жизнь потрепала, — сказал его старый знакомый, который когда-то именовался другом. Близким другом.

— Ну да, времена не лучшие, — ответил Макс, понимая, что ему невероятно стыдно. Стыдно не из-за внешнего вида и не зато то, что едва не влепил смачную оплеуху своему старому другу. Стыдно за то, что по его вине Юрик стал именоваться знакомым. Просто знакомым.

Макс по сей день должен ему тысяч десять. А может, и пятнадцать. Столько времени прошло, уже и не вспомнить.

— Как поживаешь? Как дела? Рассказывай, — Юрий продолжал улыбаться.

— Всё хорошо. Точнее, сейчас как-то не очень.

— Мне Колян рассказывал, что ты обженился.

— Было дело.

— Ты чего такой грустный? — Юрик похлопал Макса по плечу, но его это нисколько не взбодрило.

— Нечему тут радоваться. — Макс всё никак не мог посмотреть в глаза старому другу. — Я развёлся уже, так что теперь я снова холост.

— Ну, с кем не бывает. Не вешай нос.

Макс поднял взгляд:

— Слушай, ты это… извини меня за то, что я у тебя деньги взял, а потом скрылся вот так.

— Всё нормально, — продолжал улыбаться Юрик.

— Я серьёзно. Извини меня. Я немного стану на ноги, обязательно с тобой рассчитаюсь. Честное слово.

— Да успокойся ты. Я уже и забыл. Пойдём лучше выпьем.

— Мне лучше не пить.

Юрик подозрительно посмотрел на две баклажки, валяющиеся в пыли.

— Забирай, — сказал Макс.

Он поднял пиво и протянул Юрику.

— Не…

— Бери. Возьми. Пожалуйста, возьми.

— Пацаны, будете? — спросил Юрик у знакомых в тёмных кофтах.

Естественно, те согласились, и две баклажки быстро исчезли.

— Какой-то ты не такой стал.

— И я рад этому, — грустно ответил Макс. — Рад был тебя видеть, но мне идти пора.

— Может, всё-таки задержишься?

— Нет. Извини ещё раз и дай на всякий случай свой номер.

— А я его не менял.

— Ну да. Тогда бывай.

«Счастливый человек, — подумал Макс. — Ему не приходилось менять номеров».

С тяжёлым сердцем он возвращался домой — если палатку, затерянную глубоко в парке, можно вообще называть домом.

Испуганный Кот и счастливый Собака-Собака встретили его у палатки.

— Никого не было? — спросил Макс и уселся на поваленное бревно.

— Нет. Нет, — ответил пёс.

— А ты так и молчишь? — обратился Макс к Коту.

— Да, — ответил тот.

Тяжёлый был вечер. Очень тяжёлый.

Старый друг не вовремя или же, наоборот, слишком вовремя попался на глаза. Неизвестно, что было бы, если бы он всё-таки выпил те две баклажки.

И хотя предыдущие ночи не отличались спокойствием и здоровым сном, Макс не мог сомкнуть глаз и в эту ночь.

Он всё ещё пялился в синюю ткань палатки, когда Собака-Собака и Кот давно уже спали без задних лап.

На следующий день Макс решил сменить место проживания. Днём жгло солнце, но по ночам всё равно было холодно. Спасал спальный мешок, толстая пенка и, конечно же, два обогревателя — один рыжий, второй белый. Эти два парня хорошо согревали его с двух сторон.

Следующую ночь они хотели провести на вокзале, но полиция не разрешила. От метро, где тёплый воздух привлекал немало бездомных, их тоже прогнали. Один раз он чуть не подрался с бомжом, который пришёл к тёплой вентиляции и растолкал спящего Макса:

— Это моё место, — сказал бомж, от которого жутко несло кислой капустой и пивом.

— Отвали, — только и сказал Макс, хлопая глазами.

— Я тут третий год живу, — едва понятно пробурчал бомж.

— Сегодня здесь занято.

Бомж долго стоял над Максом, который не смел закрыть глаза — мало ли что придёт в его пьяную голову. Собака-Собака приподнял голову и зарычал.

Бомж, испугавшись, отошёл и больше не возвращался.

Но ночь была испорчена. Её и до этого хорошей назвать было нельзя: мимо проезжают машины, жёлтый свет фонаря бьёт по глазам, люди всякие ходят, а тут ещё этот бомж.

Каждый вечер Макс и его питомцы искали новое место для ночлега и сильно жалели, что покинули парк. Там было не так тепло, зато темно и тихо.

— …И плюс свежий воздух, — любил добавлять Кот, который всё же смирился с положением и больше не дулся на Макса. — Может, всё-таки вернёмся? — заискивающе просил он.

— Нет, — твёрдо отвечал Макс и сам не знал, почему же он не хочет туда возвращаться.

Ночевали под мостом. Во дворах. На вокзалах. У метро. Ночевали везде, где можно было расстелить спальник и завалиться отдыхать.

Макс начинал чувствовать собственный запах пота. Грязь набилась под ногти. Волосы превратились в комья, делая его похожим на пугало. Он исхудал за эту неделю. Пришлось доставать ремень и продевать в джинсы. Ещё и кроссовок белый порвался. Хорошо, есть запасная пара. Но кроссовки он не выкинул — не в том положении, чтобы вещами разбрасываться.

За время блуждания Макс встретил на удивление много знакомых. Даже при большом желании раньше у него этого не получилось бы, а теперь…

Теперь каждый день он встречал знакомое лицо. Часто встречал тех, кто раньше именовался друзьями. И каждый раз он тупо смотрел вниз, боясь встречаться взглядами.

Макс просил прощения, и все на удивление легко относились к его словам. Мол, бывает, ничего страшного.

Макса терзало сомнение. Они и вправду так считают или говорят так ради приличия.

У всех и у каждого он брал номер телефона и писал сумму, которую ему необходимо вернуть.

К концу недели собралась немалая для его нынешнего бюджета цифра. Кстати, и нынешний его бюджет таял на глазах. Он экономил на всём, но деньги всё равно исчезали.

В один из дней он решил остановиться в хостеле, но туда не пускали с животными.

— Оставайтесь здесь, — сказал Макс и тут же прервал Кота, который хотел что-то возразить. — Я схожу, только чтобы помыться. А то меня уже от самого себя тошнит.

Никогда он не думал, что опустится до такого. Ещё недавно, совсем недавно он жил спокойной жизнью. Работал, развлекался, и всё было хорошо. Но сейчас…

Сейчас он моется в тесном душе. Сейчас ему такое простое действие, как помыться, приносит неимоверное счастье.

Немного взбодрившийся и довольный, он вышел из хостела, и вся троица вновь двинулась в путь.

— Куда мы постоянно идём? — нервничал Кот, плетясь на несколько шагов позади.

— Я тебе уже говорил, — ответил, не оборачиваясь, Макс.

— Что? Что ты мне говорил?

— Придумай что-нибудь…

— Ррр… — прорычал от негодования Кот. — Я повторяю тебе в сотый раз: я не венец творения. Ты человек, ты и думай.

Солнце скрылось за высотками, и надо было подумать о ночлеге.

— Где сегодня предпочитаете переночевать? — весело спросил Макс. Он и сам не знал, откуда у него появилось настроение. Неужели горячий душ так действует?

— В парке. В парке, — сказал Собака-Собака.

Его Величество Кот согласился.

— Лучше уж в парке, чем где-нибудь под мостом. Фу… бе… Как вспомню, шерсть на загривке дыбом встаёт. Фу… фу… — отплёвывался Кот.

Когда Макс увидел знакомую девушку, он нисколько не удивился. За эту неделю было столько встреч, что хватит на добрые пять лет жизни. Благо ей он ничего не должен и не стоит так сильно стесняться. А недавно принятый душ смыл с него всю грязь, так что выглядит он сейчас вполне прилично.

— Привет, — сказал он и улыбнулся.

Катя странно посмотрела на него. Затем она взглянула на собаку и лишь потом увидела кота. Её глаза говорили об одном: она не может вспомнить, кто стоит перед ней.

— Я Максим. Мы учились вместе.

— Макс! — завопила Катя и слегка подпрыгнула, несмотря на тонкие шпильки. — Я тебя не сразу узнала. Богатым будешь.

— Обязательно буду, — съязвил он.

— Знакомься, это Собака-Собака, а это ЕВК, — Макс указал на пса и на хмурого Кота, до которого никак не могло дойти, с чего бы это его обозвали какой-то странной аббревиатурой.

— Очень приятно, — сказала Катя и сделала реверанс.

— Какая хорошая девушка, — сказал Кот.

— Он мне что-то ответил, — взвизгнула Катя.

— Да, он сказал, что ты ему понравилась.

— А ты всё тот же шутник.

Макс никогда не выделялся хорошим чувством юмора, но сейчас заулыбался.

— Как твои дела? — спросил он. Ведь надо с чего-то начинать разговор.

— Да вот, спешу домой, — сказал она и, довольная, показала безымянный палец.

— Тебя можно поздравить с замужеством?

— Ага, — глупо сказала Катя. — Молодой муж ждёт меня дома.

— Как замечательно. Кого-нибудь из наших видела?

— В смысле — из одноклассников? Я нечасто появляюсь на нашем районе, так что шансы встретить кого-нибудь не очень большие. Разве что Леху видела. Представляешь, совершенно случайно встретила его в метро. Удивительно, не правда ли?

— Да, такое случается крайне редко, — сказал Макс, вспоминая обо всех встречах на этой неделе.

— Ах да… ещё Нину видела недавно. Ну, как недавно — полгода назад примерно.

— Нину? — слишком эмоционально спросил Макс и, заметив это, сбавил тон. — И как она? Что говорит?

Кот приблизился к Собаке-Собаке и даже слегка толкнул его плечом:

— Ишь как наш взбодрился-то. О Нинке речь пошла.

— Помолчи, — сказал Макс, забыв, что рядом стоит нормальный человек. — Не обращай внимания, — тут же поправился он.

— Мы с ней пересеклись всего на несколько минут. Она домой приезжала, и я как раз к родителям заглянула. Вот мы и встретились.

— И?

— Вроде нормально всё у неё. Она сейчас то ли в Туле, то ли в Рязани. Точно не помню.

— Всё-таки поехала, — тихо сказал Макс. — А ты не вспомнишь, где она точно?

— Я не сильна в географии. Ты же помнишь… Где там оружие делают? В Рязани?

— В Туле.

— Значит, она в Туле.

— Она что-нибудь ещё сказала? — спросил Макс, надеясь, что ему сейчас выложат и адрес, и телефон, да ещё и денег дадут на билет.

— Я же говорю, мы недолго общались. Парой слов перекинулись и разошлись. Сказала, что работает где-то в центре. Говорит, окна прямо на кремль смотрят. Я ещё удивилась — думаю, какой у неё там кремль?

— Больше ничего не сказала?

— Не-а. Мы даже телефонами не обменялись. Ты же знаешь, она асоциальна в этом плане, — блеснула Катя сложным словцом. — У нее ни контакта нет, ни в ЖЖ ее не встретишь.

— Хм… жаль. Телефон мне бы не помешал.

— Что мы всё о ней говорим? Ты как? Не женился ещё?

— Женился, — ответил Кот.

— Я не только женился, — не очень радостно начал Макс. — У меня есть дочь. А ещё я успел развестись, так что теперь снова холост.

— Соболезную.

— Нечего тут соболезновать. Так даже лучше для нас обоих.

— А я вот своего люблю, — гордо заявила Катя.

— И правильно. Люби его. И он пусть тебя любит. Только так можно жить нормально.

— Ой, кто бы говорил, — вставил словечко Кот. — Нашёлся тоже советчик в отношениях.

Макс старался не обращать внимания на Кота и не вслушиваться в его комментарии, но тот всё же начинал его раздражать. Продолжая смотреть на Катю, Максим аккуратненько поддел ногой Кота и толкнул его в сторону.

— Мне, наверное, пора, — застенчиво сказала Катя.

— Было приятно тебя повидать.

— И мне. И мне. Ты, если Нину увидишь, привет передавай.

— А с чего ты взяла, что я её увижу? — спросил Макс, продолжая отпихивать настырного Кота.

— Не знаю, — сказала Катя и пожала плечами. — Просто мне так кажется.

— Передам. Если встречу, обязательно передам. И это — прости меня, если что.

— Ты чего?

— Это я так, по привычке, — улыбнулся Макс и долго ещё стоял, провожая Катю взглядом.

— Определённо хорошенькая, — сказал Кот и потёрся о ногу Максима, зная, что в этот раз его не пнут.

Собака-Собака долго сидел на месте, затем сорвался и начал нарезать круги возле Макс и Кота.

— Не тронь… не дотрагивайся до меня, четырёхлапый, — Кот пугливо прижался к Максу и махал лапой на Собаку-Собаку. Иногда он выгибался дугой и распушал шерсть, превращаясь в меховой шар.

— Чего вы опять не поделили?

— Я не знаю… не знаю, чего это он, — не останавливая головокружительный бег, сказал Собака-Собака.

— Положено нам так, — продолжая крутить головой, сказал Кот. — Я кот, а он собака. Как нам ещё быть?

— Ладно, пойдёмте.

— Куда? Куда?

— Искать ночлег, — грустно сказал Макс.

Тяжёлый рюкзак за эту неделю сросся с телом, и Макс частенько его не замечал. Вспоминал о нём, лишь когда что-то было нужно из вещей. И ещё вспоминал вечером, перед сном, когда поясницу ломило и выворачивало наизнанку.

В эту ночь они углубились в парк.

— Это что за парк? — подозрительно спросил Кот, принюхиваясь.

— Кузьминский, — ответил Макс, раскладывая палатку.

— Я сейчас, — пролаял Собака-Собака и скрылся в темноте.

— Куда это он? — спросил Макс Кота, сидящего на бревне в ожидании, когда лежанка будет готова.

— Как по мне, он может вообще не возвращаться. Представляешь, насколько нам легче жить будет? Меньше тратиться, да и с котами в гостиницы чаще пускают, чем с собаками. Вот если бы мы были вдвоём, то с лёгкостью разместились бы в хостеле. Никто бы и слова не сказал. Кот — это животное благородное. А собака — это так…. Плюнуть и растереть.

Кот продолжал перечислять выгоды кота, но Макс его слушал вполуха: бубнит что-то себе под нос — и ладно.

Макс разложил палатку, постелил на дно пенку, раскрутил спальный мешок и, засунув рюкзак в палатку, уселся на бревно.

Комары донимали. Лезли в глаза, кусали в лицо и во все открытые участки кожи.

— Плохо без шерсти, да? — спросил Кот, заметив, как Макс яростно отбивается от насекомых.

— Я как-то привык.

— А вот я понятия не имею, как вы так, люди, живёте. Как?

— Вот такая у нас тяжёлая жизнь.

Его Величество Кот вальяжно соскочил с бревна и медленным, неторопливым шагом направился в палатку. Он довольно сильно удивился, когда палатка оказалась застёгнута на молнию.

— Макс… Макс, открой дверцу, я тебе место погрею.

— Рано ещё спать.

— А сколько времени?

— Не знаю — у меня телефон ещё день назад сел. Так что теперь мы будем жить без времени.

— Ну впусти, Макс. Котам нельзя долго бодрствовать. Мы должны спать по восемнадцать, а то и все двадцать часов в сутки. Макс, впусти, — жалобно сказал Кот и сделал эти магические большие глаза.

— Даже не пытайся. Нам тоже много чего не рекомендуется делать, однако же мы делаем.

— Злой ты, — сказал Кот и отвернулся. — Как собака злой.

Макс встал с бревна.

Кот незаметно следил за хозяином: крутил головой и постоянно держал его в поле зрения. Но когда Макс начал удаляться вглубь поляны, а темнота легко скрывала его очертания, Кот начал нервничать.

— Макс, ты куда? Не оставляй меня тут. Макс? — Кот резво побежал за хозяином.

— Не ухожу я никуда, — резко ответил Макс. — Дрова ищу для костра.

— У нас будет костёр? Как замечательно! Я тогда пойду охранять палатку.

Макс затерялся среди деревьев, подбирая сухие палки и ветки.

Минут десять он бродил по чёрному лесу, пока не насобирал нужное количество дров. Возвращаясь на поляну, Макс услышал громкое мурчание Кота, и сразу за мурчанием послышался человеческий голос.

Он тихо подошёл к краю поляны и увидел мужчину, сидящего на бревне. Его Величество, вышагивая рядом с незнакомцем, изгибает спину и мурчит. Мурчит без остановки.

— Добрый вечер! — громко сказал Макс и вышел на поляну.

— И вам, — ответил мужчина, не переставая гладить Кота.

— Я его обожаю, — между мурчанием ответил Кот и вновь поднырнул под руку.

— Это ваш кот? — спросил мужчина.

— Мой.

— Отличный кот. Наверное, такой же кот был и у Хемингуэя. Правда, у него он был не рыжий.

— Рыжим счастье на роду написано, — промурчал Кот и запрыгнул к незнакомцу на колени.

— Вам чем-то помочь? — спросил Макс, пытаясь в темноте разглядеть хоть что-то.

Потёртые джинсы, прохудившийся свитер и вязаная шапка. Большего Макс не увидел.

— Мне стоило задать этот вопрос, ведь я у вас в гостях.

— Тогда помогите, — легко согласился Макс. — Разведите огонь, а я принесу котелок.

Когда мужчина аккуратно перекладывал Кота на бревно, Его Величество недовольно посмотрел на Максима, считая, что он своей глупой просьбой испортил лучший момент в жизни Кота.

Пока Макс возился в палатке, доставая котелок и воду, незнакомец умудрился соорудить отличный костерок. Пламя быстро охватывало сухие веточки, освещая небольшой круг на поляне.

В этот раз Максим присмотрелся к мужчине, отметив про себя, что ему около пятидесяти лет. Слегка впалые щёки изъедены оспой. Глубокие морщины пролегают возле рта и глаз. Из-под вязаной шапки топорщатся большие уши. Ничего необычного. Как раз-таки наоборот, обычный человек слегка потрёпанного вида.

— Меня, кстати, Виктор зовут.

Макс представился и пожал грубую мозолистую руку.

— Как это вас угораздило жить в палатке? — спросил Виктор. — Не дошли до настоящего леса и решили попробовать здесь? Или вы снаряжение обкатываете?

— Можно и так сказать.

— Да выгнали его с квартиры! — прокричал обиженный Кот. — Как последнего пса вышвырнули на улицу.

— Тихо ты! — прикрикнул Виктор на Кота. — Не видишь, люди разговаривают.

— А вам лишь бы поговорить, — продолжал Кот.

— Хочешь, я тебе палатку открою? — сказал Макс. — Иди спи, только не надоедай.

Предложение показалось заманчивым.

— Я хочу, чтобы он продолжил меня гладить, — сказал Кот и мордой указал на Виктора.

— Давай в палатку.

Макс расстегнул молнию, и Кот без особой охоты скрылся за синей тканью.

— Так какими судьбами вы оказались в парке? Да ещё в такой дали ото всех.

— Семейные обстоятельства. Если можно их так обозвать.

— Да… семейные обстоятельства ко многому могут подвести. Семья — это святое. Меня тоже, наверное, семейные обстоятельства вынудили скитаться по миру. Правда, случилось это так давно, что я уже и не припомню всё.

— А вы бродяга? — спросил Макс и понял, что выразился довольно грубо и некорректно. — В смысле — путешественник?

— Нет… — усмехнулся Виктор. — Скорее я всё-таки бродяга. Вы правильно выразились. Я как-то прибился на несколько лет в одном селе, далеко в Сибири. Жил там. Думал уже остаться, но не срослось.

— И долго вы так?

Макс наполнил кастрюльку водой и аккуратно поставил на несколько толстых поленьев.

— Лет двадцать, — сказал Виктор.

— Ого. Двадцать лет — довольно большой срок.

— Это верно. За эти годы я много где побывал, почти всю Россию исколесил. Где-то ехал, где-то шёл. Где-то меня подбрасывали на попутках. Довольно забавные и добрые люди мне попадались на пути. Были, конечно, и крайне неприятные личности, но их было мало. Очень мало.

— А вы шли целенаправленно?

— Нет… — усмехнулся Виктор. — У меня не было конца пути. Я просто шёл. Но знаете, после пройденной сотни километров всё кажется другим. Даже маленькая цель чувствуется и ощущается как великая награда. Это как марафон пробежать: по сути, можно ведь и проехать это расстояние, но тогда вы не почувствуете вкуса победы. Не узнаете себя и того, на что вы способны.

— А жили на что? Что ели, где спали?

— Я же говорю, на моём пути было много добрых людей. Многие кормили, давали крышу над головой. Иногда я отрабатывал, но чаще от меня ничего не требовали взамен.

— Удивительно, — сказал Максим. Он действительно был удивлён. Человек двадцать лет скитался по свету — наверное, его жизнь была очень интересной.

Вода в кастрюльке начала закипать.

— У меня только одна чашка. Вы не возражаете, если я вам в кастрюльке чай заварю?

— Нисколько.

Макс насыпал чай в чашку и отлил кипятка. Затем он заварил чай в кастрюльке и с помощью веточек, чтобы не обжечься, передал Виктору.

— Вот видите, — сказал Виктор, — вы меня напоили чаем. Так и остальные люди. На самом деле добрых людей много. Это в городах кажется, что их нет совсем. Но стоит выйти за пределы города — и вам будут помогать. Я не знаю, с чем это связано, но могу сказать по опыту, что так оно и есть.

— А сейчас вы куда направляетесь?

Виктор вновь усмехнулся слегка.

— А никуда. Я просто иду. Сегодня я заночевал недалеко от вас. Моё лежбище вон там находится, метров двести отсюда. Кстати, а что за пёс тут бегает? Белый, как снежинка.

Макс довольно улыбнулся.

— Пёс тоже мой.

— Ваш?

— Ага.

— Он меня и привёл к вам.

— То есть как? — Макс приложился к чашке и едва не обжёгся.

— Он остановился на моей поляне и долго смотрел. Вначале я его хотел прогнать и даже несколько раз прикрикнул, но он не двинулся с места. Тогда я позвал его, но он продолжал сидеть на краю поляны и смотреть на меня. Я встал, и он тут же отбежал на несколько шагов. Я за ним, а он от меня. Так я и оказался у вашей палатки.

— Умный у меня пёс, — гордо заявил Макс.

— Да. Я это по глазам понял. У меня было ощущение, что он всё понимает.

— Так и есть.

Спустя минут десять, когда Макс и Виктор пили чай, ближайшие кусты затрещали и оттуда вывалился Собака-Собака. В зубах была длинная палка. Пёс бросил её на краю поляны и ринулся к Максиму, который тут же начал чесать за ухом.

— Хороший, хороший, — приговаривал Максим.

Собака-Собака закатывал глаза и дёргал в такт задней лапой.

— Бежал… Бежал, — пролаял пёс.

— И откуда же ты бежал? — спросил Виктор, словно понял Собаку-Собаку.

— От людей. Их там много… много людей.

Из палатки выглянул сонный кот.

— Я вас прошу, будьте чуть-чуть тише. Здесь коты спят.

Недовольный, он вернулся в палатку.

— Соня. Соня, — снова прогавкал пёс.

— Я всё хотел вас спросить, — обратился Макс к Виктору. — А зачем вы идёте?

Виктор ухмыльнулся, пожал плечами и ответил:

— У меня нет цели пути. Нет и причины. Просто в какой-то момент своей жизни я оказался в неприятном положении. Так сказать, семейные обстоятельства. Вот с тех пор и иду. А вы зачем здесь спите?

продолжение в комментариях