Соловей-Разбойник и проблемы демократии
Великий Князь Святослав Ярославович в гневе расхаживал от окна к трону. Клобук съехал на правое ухо, алый плащ, словно не поспевая за князем, то и дело вытягивался огненным сполохом назад. По всему терему слышались яростные удары посоха по деревянному полу.
Вторя мерным ударам спешащего посоха, лоб воеводы Василия Чушакова, стоящего на коленях перед пустующим троном гулко опускался к оструганным доскам.
— Прости князюшка, прости окаянного – причитаниями сопровождал Чушаков каждый удар лбом.
Святослав Ярославович на очередном повороте от трона к окну вытянул свой посох и со всей мочи огрел воеводу по спине.
— Спасибо князюшка – Чушаков развернулся к князю и продолжал бить поклоны.
Ярость исказила лицо Великого Князя и он принялся колотить воеводу не разбирая места.
—Вор поганый! Мерин бесхвостый, как ты посмел? Как посмел, я тебя спрашиваю? Руки тебе твои блудливые поотрубаю!
Кровь из рассеченной брови стала заливать глаз несчастному Чушакову, но он даже не обратил на это внимания и продолжил бить поклоны, сопровождая хлесткие удары громкими восклицаниями:
— Учи князюшка! Учи уму разуму поганца.
Чушаков, елозя своим дорогим светлым платьем, расшитым золотой нитью, подполз на коленях к князю и попытался обхватить ему ноги. Святослав Ярославович остановился, тяжело дыша. Пинком отшвырнул воеводу и, подобно раненому зверю, вновь принялся метаться между троном и окном.
— Бей отец родной, бей. Спасибо тебе за науку, кормилец.
Сидящие по лавкам вдоль стены бояре старались не шевелиться и быть как можно незаметнее. Они прекрасно понимали, что на месте Васьки Чушакова мог оказаться любой из них. И их судьба болталась сейчас на одном крюке с судьбой попавшегося воеводы.
Не обращая внимания на причитания Чушакова, Великий Князь резко остановился у окна и принялся всматриваться в мутную слюдяную поверхность.
Перед теремом с самого утра шумели несколько тысяч стрельцов. Посланный к ним писарь Фрол вернулся к Святославу Ярославовичу с нерадостными вестями.
Выданные на прошлой недели казенные кафтаны красного сукна у большинства расползлись в нескольких местах. Сукно, положенное на их изготовление, было гнилым и слежалым.
Но это еще полбеды. Жалование, положенное стрелцам еще за прошлый поход на реку Илицу, так и не попало в стрелецкие подворья. Так что перед княжеским теремом бушевали не только разгоряченные вояки, но еще голосили и их бабы, требуя справедливости.
Приволоченный воевода Чушаков на все вопросы князя только бил лбом об пол и, размазывая слезы по своей морде, клялся в верности.
Великий Князь, скрепя зубами, смотрел в резное окно терема и пытался решить, что же ему делать со стрельцами. Стараясь не мешать князю, опальный воевода прекратил завывания и даже стучать лбом стал реже. Сидящие бояре постарались стать похожими на деревянных идолов, что стояли возле избы каждого знахаря.
Тихо приоткрылась дубовая половина двери и княжеский писарь Фрол, стараясь не привлекать внимания, попытался прошмыгнуть в палату, но был перехвачен сидевшим с краю боярином Афанасием Рукавишниковым.
Крепко схватил щуплого писаря за рукав черного платья боярин притянул того к себе. Тыкаясь в ухо своей бородой, он спросил как можно тише:
— Ну, чего там еще?
Фрол, не решившись выдираться и тем злить боярина, так же шепотом ответил:
— Из Зеленого Посада люди пришли. Сказывают, месяц добирались. Встречи с князем хотят.
Рукавишникову показалось, что пол в тереме качнулся. В Зеленом Посаде как раз он и был поставлен владыкою. Самим Великим Князям был назначен. Однако ж скучно стало боярину Рукавишникову на посаде окраиинном. А тут еще и весть пришла, что ушел Великий Князь с посольством в порубежье. Ну и подался боярин Рукавишников в столицу, прихватив казну посадскую. А вместо себя оставил Федьку Косорыла. Федьку этого весь посад ненавидел. Однако ж службу свою Косорыл исправно служил. Держал людишек в черном теле, что бы не своевольничали. Да оброк снимал в полном размере и боярину Рукавишникову в срок слал. Наверняка и свою долю неплохую имел, чертяка. Да Афанасий на то не в обиде был.
Но видать накосовертил чего-то там, лешак поганый. Раз народишко-то к князю подался. В обычное время оно бы ничего еще. Отбрехался б уж как-нибудь боярин. Чай не впервой. Но сейчас опасливо стало Рукавишникову. Зашлось сердечко боярское навроде заячьего.
— Надо чего им?- сдавленным шепотом спросил писаря Рукавишников.
— А то не знаешь сам. На Ваську тваво жалобу принесли. Да и на тебя, боярин, обиду таят лютую.
— От жеж несчастье какое. И чего им, поганцам болотным неймется.
Афанасий почесал бороду свободной рукой, задумался на несколько мгновений и, хмурясь, вновь зашептал в ухо Фролу:
— Ты это, давай обратно беги к этим — Рукавишников кивнул на окно — Да еще пораспрашай, чего хотят, чего делать думают. А я Великому Князю сам доложу.
— Да известное дело, чего хотят — криво усмехнулся Фрол — Голову твою, да воеводы Чушакова. И еще обиды боярские разные припоминают.
— Ты знай свое место, поганец. А ну брысь отсюдова. — Афанасий толчком выгнал писаря за дверь.
Надо было что-то делать. Шея Рукавишникова уже ощутила холодное прикосновение стрелецкой секиры. Спасение могло принести чудо. И у боярина Руковишникова было одно чудо в запасе. Он бухнулся с лавки на колени и ползком двинулся к князю.
— Святослав Ярославович, кормилец, дозволь слово молвить. Не серчай.
Князь отвернулся от окна и мрачно уставился на Рукавишникова.
— Ну, говори. Чего это ты цветком полевым перестал притворяться?
Бояре подобострастно захихикали, но князь топнул на них ногой и вопросительно уставился на Рукавишникова.
— Тут такое дело, князюшка. Третьего дня изловили мои молодцы человечишку одного. Решили поначалу, что хворый он на ум, до того странно говорил. Да одет больно необычно. Платье навроде немецкое какое-то. Думали, что с ним делать, думали, да и ко мне приволокли. Ну я, как послушал его, сначала тоже думать стал что юродивый. Говорит что со дней завтрашних к нам свалился. А как - сам не знает.
Видя удивленную заинтересованность в княжеском взоре, боярин затараторил еше сильнее:
— Говорит еще, что у князя ихнего в советчиках состоял. Может интересно станет тебе посмотреть на человечка этого?
Святослав Ярославович задумчиво огладил бороду. Усмехнулся, глядя на стоящего перед ним на коленях Рукавишникова:
— Что боярин, на площади не только стрельцы видать собрались, да?
Боярину показалось, что кто-то прибил его сзади мешком с овсом прямо по макушке. Но понимая, что выбора-то у него никакого и нет, не стал запираться:
— Ох и прозорлив же ты князюшка. Ничто не скроется от тебя. Великий ум Господь ниспослал на землю нашу для радости людской, да защиты ради.
Святослав Ярославович сморщился, словно от зубной хвори:
— Хватит. Знаешь же, что не люблю я этого. Ладно, давай сюда странника своего. Погляжу на него.
Афанасий Рукавишников споро вскочил и, кланяясь, задом выбрался из палаты.
Прижавшись за дверью спиной к стене он, трясущейся рукой вытер со лба холодный пот и резво помчался во двор.
Пользуясь отсутствием Рукавишникова, писарь Фрол вновь проскользнул в дверь. Повинуясь кивку головы князя, он тихо подошел к трону. Приложив руку ко рту, зашептал в ухо склонившегося к нему князю.
Выслушав писаря, Святослав Ярославович громко стукнул посохом по полу и заорал на вжавшихся в резные доски стен бояр:
— Стоило уехать в порубежье на одно лето, чуть не сгубили всю землю нашу. Бесы окаянные. Ты Фрол возвращайся к людям, да скажи им, чтоб притихли. Выйду к ним скоро и говорить буду. Пусть ждут.
Святослав Ярославович медленно подошел к трону. Мрачно оглядев воеводу Чушакова, распластанного перед ним, коротко бросил:
— Пшел прочь.
Чушаков тяжело поднялся на ноги. Утершись рукавом сел с краешку на лавку в самом углу.
Бояре, боясь шелохнуться, рассматривали носки своих сапог. Все знали крутой нрав Великого Князя.
Боярин Афанасий Рукавишников обернулся назад, не успело еще солнца добраться до другой стороны окна. Он вошел в палату и отвесив земной поклон произнес с волнением:
— Вот великий князь. Привел.
Князь, подавшись вперед, всматривался за спину Афанасию Рукавишникову. Тот, посторонившись, позволил пройти стоявшему за ним человеку.
Бояре, так же уставившиеся на дверь, удивленно охнули. И не мудрено – так странно был одет вошедший.
Сверху на нем был надет очень короткий распахнутый черный кафтан с двумя маленькими круглыми застежками. По ним виднелась так же очень короткая голубая рубаха заправленная в черные свободные порты. Порты и кафтан были сделаны из одинакового сукна и явно должны были надеваться вместе. На ногах странного человека были надеты черные то ли лапти, то ли поршни. Сработаны они были из кожи, но форму держали весьма необычную. Узкий нос резко выдавался вперед, а жесткие боковины крепко держали ступню.
— Здравствуйте, Ваше величество – обратился этот необычно одетый человек к князю.
Он слега наклонился, приветствуя Великого Князя.
Затем повернулся:
— И всем остальным уважаемым боярам мое приветствие – И хотя на сей раз неизвестный ограничился кивком головы, бояре одобрительно зашушукались.
— Ишь ты, какой - Святослав Ярославович с удивлением смотрел на странного человека – Ну и кто ж ты будешь мил человек?
— Меня зовут Злобников Анатолий Павлович. Уважаемый боярин Рукавишников наверное уже рассказал Вам о том, что попал я сюда из будущего?
— Рассказал. Поразить хотел Афонька меня. Знает, паскуда, что набедокурил. Вот про тебя и вспомнил. – князь нахмурил брови и бросил гневный взгляд из под кустистых бровей не съежившегося Рукавишникова.
Вновь переведя взгляд на странного человека представившегося Злобниковым Великий Князь некоторое время молча разглядывал его необычный наряд.
— Этот твой уважаемый боярин сказывает, что ты навроде советника у своего князя был?
— Можно так сказать. – Злобников кивнул головой.
— Боярская это служба однако.
— Ну да, я в своем времени боярин. Называется это конечно по другому, но по сути…
— То-то нашел общий язык с Афонькой. – Ну и что, хорошо советовал князю своему? – усмехнулся Святослав Ярославович.
— Президент всегда принимал важные решение только посоветовавшись со мной. Президент – это князь у нас. – Злобников бросил быстрый взгляд на мутное окно, за которым вновь зашумел народ. — У нас случались волнения народные различные. Мне приходилось искать решения. Хотя конечно были другие условия совсем.
Князь задумчиво смотрел на этого странного человека. Не только одежда, но и речь и даже взгляд убеждали, что он чужой тут. Но хотя и было видно любому, что боярин Злобников чувствует себя в этой палате с окружающими его боярами и князем не очень уютно, однако же ни малейшего страха не читалось в его взоре. Смотрел он уверенно и не опуская глаз. Во всей осанке чувствовалась власть, бывшая когда-то в его руках. Широкие плечи показывали, что и силушкой он обделен не был. Хотя выпирающий живот указывал на греховность жизни Злобникова. Такой живот не видел князь ни у одного боярина.
— Ну и что же ты боярин Злобников мне посоветуешь? Знаешь ведь поди, чем люди недовольны.
— Знаю – не стал отпираться Злобников. – Меня по-быстрому ввели в курс дела. Армия у вас бунтует в связи с обеспечением плохим. И население недовольно губернаторами вроде.
Увидев непонимающий взгляд бояр Злобников запнулся на секунду и повторил медленно подбирая слова.
— Эээ… Дружинники то есть недовольны одеждой выданной. И с деньгами перебои. А еще людям не нравится эээ… кто тут у вас управляет поселениями? Голова какой-нибудь?
Святослав Ярославович мотнул головой.
— Да понял я тебя мил человек, не мучайся. Говори, как приучен. Не пойму чего – спрошу.
— Ну да – Злобников помолчал некоторое время собираясь с мысля, и потом продолжил чуть тише. Голос стал его похожим на кошачью лапу. Мягким и вкрадчивым.
— Ваше величество, я конечно тут человек новый, но мне кажется, что не дело это когда армия, ну дружина то есть, бунтует. Всякое ведь бывает. Напутал кто-то, подрядчики подсунули материал плохой. Что же сразу на площадь идти. Они защитники родины ведь. Ну как враг какой воспользуется этим? А они кричат под окнами. И сразу обвиняют гене.. эээ…воеводу, да? Во всех грехах.
— А что ж им делать, коли доспехи гнилые дали, голыми ходить, али в этом красоваться? – князь недоуменно смотрел на Злобникова.
Бояре так же зашептались в своей стороне. Воевода Чушаков с интересом стал всматриваться в Злобникова.
— Ну почему молчать? Надо сообщить кому следует. Нужно оперативно решить проблему. Тем более, что армия – это опора любого правителя. И обязательно надо наказать виновного – любой смог бы заметить, как вздрогнул при этих словах Чушаков, если бы все взгляды не были бы прикованы к необычному боярину.
Злобников, сделав небольшую паузу продолжил чуть тише:
— Но ведь нельзя так просто обвинить кого-либо. Нужно собрать комиссию. В нее должны войти уважаемые люди – Злобников сделал широкий жест в сторону вытянувшихся у стены бояр. – Конечно же, в нее должны войти еще и представители армии. Пусть главные командиры придут. Будет обсуждение. И я уверен, что истинные виновники обязательно будут найдены.
Святослав Ярославович откинулся на троне. Удивление на его лице сменилось задумчивостью. Оглаживая свою густую русую бороду он рассматривал свои ноги, обутые в красные сафьяновые сапоги подбитые золотой оторочкой. Услышав, что Злобников замолчал, Великий Князь поднял взгляд и кивнул головой, разрешая боярину продолжать.
Злобников, ободренный княжеской поддержкой, чуть повысил голос.
— Зарплату солдатам надо обязательно выдать. Но поскольку сейчас денег нет, и надо выяснить куда они исчезли, надо выдать часть. Ну и ответственная комиссия будет разбирать этот вопрос. Основная сумма будет выдана после работы комиссии.
Святослав Ярославович поднялся с трона и неторопливо подошел к Злобникову. Остановившись рядом он, с интересом смотрел на боярина.
— А камисия эта твоя может работать до свадьбы лешего с кикиморой, я так понимаю?
— Ну… - Злобников, тоже улыбнувшись, замолчал.
— Ну да, ну да. А раз деньги искать будут еще и тысячники стрелецкие, то недовольных будет кому угомонить.
— Ваше величество, в вас чувствуется глубокий государственный ум. – Злобников произнес это продолжая улыбаться.
Бояре принялись громко обсуждать предложения, от волнения забыв о княжеском гневе. Но Святослав Ярославович хоть и глянул недовольно в их сторону, не стал останавливать боярский гомон.
— А с ходоками от Посада Зеленого что делать думаешь? Их чем успокоишь?
— Я думаю нужно решительно пресекать подобные волнения народные. Пусть в каждом округе изберут депутатов. А депутаты должны тут в столице жить. Можно выделить им квартиры… жилье в общем. Ну и раз в месяц, ну или в другой какой срок пусть депутаты в города… эээ… посады свои ездят и узнают что людям нужно. После поездки им надо собираться и обсуждать проблемы. И вам, ваше величество, докладывать. А народу объяснить, что все просьбы надо через избранных ими самими депутатов выдвигать. А если будут сами на площади выходить, то армия ими займется.
Святослав Ярославович отошел к окну и стоя спиной к Злобникову громко произнес:
— Усадьбы старостам посадским присланным лучше не на веки вечные выдавать, а только на время службы княжеской. Веревкой крепкой тогда привязаны они ко мне будут.
Злобников с удивлением уставился на княжескую спину и уже безо всякой улыбки повторил:
— Ваше величество, у вас действительно великий государственный ум!
— Наверное не ожидал от пращуров диких своих сообразительности? – резко повернувшись спросил Святослав Ярославович.
— Я никогда не сомневался в вашем уме – забормотал боярин Злобников, запинаясь от волнения.
Великий Князь начал прохаживаться между троном и резным окном терема, затянутым мутной слюдой. Бояре, вновь заслышав мерный стук посоха, притихли.
— Ну что же, видать понял я порядки ваши – князь повернулся к боярам – А вы, представители славных древних родов земли нашей, как к словам боярина этого относитесь?
— Интересно говорит боярин Злобников – осторожно произнес дородный боярин Хлебников .
Остальные бояре шумным гулом одобрили предложения неведомо как попавшего к ним странника.
Злобников, ободренный боярской поддержкой вновь заговорил:
— Народ, Ваше величество, в узде держать надо. Нельзя его распускать.
— А чего так? – Святослав Ярославович с кривой улыбкой взглянул на Злобникова от трона.
— Боюсь Вам даже и рассказывать…
Злобников всем своим видом показал, как ему не хочется говорить, но, повинуясь взгляду князя, продолжил:
— Был у нас в истории кровавый момент. Обезумевшая толпа убила царя… ну князя то есть!
Общий возлас ужаса прокатился по комнате. Несколько бояр вскочили с лавок.
— Так что видите Ваше Величество, я знаю как с этим быдлом обращаться. Положиться можно только на проверенных людей. Бояре, они всегда помогут. Их беречь надо.
Великий Князь вновь остановился подле Злобникова. Лицо его прежде задумчивое, разгладилось. Глядя Злобникову в глаза, князь тихо произнес:
— У нас тут прошлой весной человека одно лихого поймали. Соловеем называли его.
— Соловей-разбойник что ли? – Злобников удивленно смотрел на князя.
— Неужто и до вас слава его докатилась?
— В сказках есть у нас такой персонаж. Свистит громко очень.
Святослав Ярославович рассмеялся:
— Нет, свистеть он вовсе не умел. А разбойником был умелым. Купцов грабил несчетное количество раз. И главное купцы-то серьезные были, с охраной немалой. А грабил он так: дня за три перехода отсюда, выходил он к каравану купеческому под вечер. Платье богатое надевал, обдирал его посильнее, да и выходил в таком виде, один. Ну и к купцу сразу отправлялся. Мол сам он купец и ограбил его лихой человечишко. Охрану всю зарубил, ну а его в полон взял. А держали его тут недалеко, в пещере, в холмах ближних. Выкуп хотели требовать как будто. И пока его держали, насмотрелся он на сокровища немалые. Да вот только забрать их должны не сегодня-завтра. Большинство лиходеев ушли обустраивать новое логово и забрали часть своих сокровищ. Он, купец ограбленный, как раз и воспользовался неразберихой из-за переезда и сбежал. Но теперь он бос и гол. И надо ему как-то дела править. Вот он и предлагает купцу уважаемому помочь. Готов мол, за долю небольшую указать место богатое.
Святослав Ярославович умолк. Повернулся спиной к Злобникову и, сцепив руки позади, неспешно вернулся к окну.
Злобников от нетерпения даже переступил с ноги на ногу, но не решился прервать раздумья Великого Князя.
Святослав Ярославович в полной тишине рассматривал резные узоры на раме окошка. Наконец он вновь заговорил, переведя взор на волнующихся пред теремом стрельцов:
— Ну и купчишку жадность прикусывала. Как же. О богатстве Соловея сказки складывать уже стали. Да вот незадача – со всей охраной пойти нельзя. И делить придется добро, и проболтаться может любой. А коли вскроется такое, что утаили добычу грабленую, то и сами, почитай, равнялись разбойникам. Деньги да товары раздавать надобно семьям ограбленным.
А Соловей начит все сильнее, заливается трелью – давай, мол, решайся. Сбёгнут ведь разбойнички. И денежки ветром северным сдует. А сейчас их там всего ничего. Малым людом обойдемся.
Вот и решался человек торговый на дело лихое. Вроде и понимал что не все чисто, да жадность грызла. Брал он с собой самых проверенных воинов. И шел за Соловеем…
Князь повернулся к Злобникову и подмигнул:
— А попался случайно. Купца одного в дороге долгой хворь скрутила. Ну и помер он уже на обратном пути. А караван купеческий вел стрелец один. Он раньше у меня в дружине служил. Женился он на дочери купца этого. Ну и уговорили его охраной ходить с товаром. Родню хранить.
Вот стрелец этот не раздумывая прихватил за шкирку Соловея, только он сказку свою досказал. Да и притащил ко мне. Ну тут уже и разобрались что к чему.
Боярин Злобников, глядя в глаза князю, спросил:
— А к чему Вы, ваше величество, сводку эту уголовную рассказали? Прямо уж говорите.
— А я и не привык ходить кругами вокруг дуба, в ветвях лешего высматривая. Я всегда прямо хожу. А сказку эту сказал тебе потому, как уж больно похож ты на Соловея этого. Погань в душах будишь, самую грязь со дна поднимаешь. Тем, видать, и себе достаток промышляешь.
Святослав Ярославович резко повернулся к шепчущимся боярам:
— Вижу, вижу как глазки ваши загорелись. Услышали вы то о чем каждый небось по ночам мечтает. Власть взять в руки свои загребущие. И с людей мошну свою бездонную забивать. Да только боитесь вы гнева людского. И меня боитесь. А тут услышали, как головы людям задурить да взор затуманить. У, волки лесные!
Ярослав Святославович погрозил кулаком боярам.
Из темноты угла поднялся седой старик в светлом платье, подпоясанным простым серым поясом.
— Негоже князь на всех напраслину возводить. Не все тут Рукавишниковы. Обиду будишь великую. Многие тут честно земле родной да людям нашим служат. А вши даже и на конях благородных случаются.
Великий Князь смутился, и на несколько мгновений опустил взгляд в пол.
— Прости меня, Тихомир Добролюбович. Погорячился я видать.
Старик усмехнулся и крехтя сел.
— Молодой ты исшо. Горячий больно. Добро бы на поле ратном. А в тереме оно ни к чему.
Святослав Ярославович повернулся к бледному Злобникову, яростно сжимающему кулаки.
— Вот видишь какую погань ты в душе поднимаешь? Даже на меня твои слова морок навели. Хотя и по другому. Одну грязь видеть стал.
Князь вновь опустил взор. Потом продолжил с кривой улыбкой:
— Ну что ж боярин Злобников. Я уразумел жизнь вашу, да законы. Видать что-то нехорошее произошло у внуков наших, раз такие змеи как ты верховодят там. Окружились вы камисими всякими. И крУгом своим ведьминым морок на людей наводите. А князь у вас видать хворый совсем, раз не видит нечисть подле себя.
Святослав Ярославович кивнул Фролу, тихо стоявшему подле трона:
— Кликни мне стрельцов сюда.
Тот ужом проскользнул за дверь.
Повернувшись, князь, не таясь, с неприязнью смотрел на Злобникова:
— Рассказал ты мне о законах своих. Ну а я тебе наши покажу.
В распахнувшиеся двери, громко топая ввалились человек семь стрельцов.
— Так молодцы. Берите этих двух – князь указал на Рукавишникова, да на Чушакова – и давайте на суд людской их. Коли будет на то воля человеческая – повесим прям против терема. И этого с ними прихватите.
Князь махнул на Злобникова.
Тот срывающимся голосом закричал:
— Эй князь, чо за беспредел. Я суда требую! Человек новый, а его хватают просто так. Я тебе ничего не сделал и людям твоим тоже. А ты меня вешать. Как так?
Великий Князь Святослав Ярославович рассмеялся.
— Смотри, как на Соловея лихого похож. Тот тоже поначалу хвостом лисьим мел у меня, а потом от злости землю грызть хотел. Может прадед твой, а?
Злобников хрипел и дергался в руках схвативших его дружинников.
— А на просто так не кивай. Ты вон боярином сказался. Но знать тебя никто не знает.
А за такое вешают сразу. Или расскажешь про род свой боярский?
— А может я больной? Может приснилось мне это? Ты что, вот так сразу поверил, что я из будущего.
Князь махнул рукой стрельцам. Те нехотя отпустили Злобникова. Святослав Ярославович подошел к нему вплотную и произнес грустно:
— Верю. К сожалению верю. И думаю, что коли могли люди с времени твоего тебя поймать, то разорвали зубами бы на части. Так ведь?
Злобников шумно дышал, исподлобья глядя на князя.
— Так боярин, так. Да не могут они. Наворотил вокруг себя законов разных. Ну а я подсоблю правнукам своим, раз уж у самих не получается. Ведь в том и наша вина поди есть, что зло такое с ними случилась.
Анатолий Злобников бросился на Великого князя и с яростным выкриком нанес несколько ударов руками, целясь в голову.
Однако же князь легко скользнул в сторону и перехватив правую руку Злобникова сам кулаком ударил того в скулу. Анатолий Злобников мешком осел на пол.
— Смотри-ка, поди и делу ратному обучен. Хорошо бил – князь с удовлетворением смотрел на мычащего на полу Злобникова.
— Эх, не туда ты попал боярин Злобников. Окажись у кого-нибудь вроде Соловея, развернулся бы. Точно развернулся. Да видать сам Господь направил тебя ко мне.
Великий Князь Святослав Ярославович подошел к дверям и уже взявшись за них бросил боярам:
— Вот и нашлась вина ему у нас. На князя руку поднял. На кол его.
И, резко распахнув резные двери, направился к ожидающим его у крыльца людям.