СХЕМА ТЕРРОРА⁠⁠

Коллегам на заметку. Через эту штуку про террор они понимают лучше.

В ходе работы со старшими классами, на материале Великой Французской, Великой Октябрьской Революций, а также на материале Красного Террора и Окончательного Решения родилась схема, которая помогает понять, как оно так вышло. Как сотни и тысячи не самых плохих людей стали палачами, а тысячи и десятки тысяч людей далеко не трусливых спокойно пошли под нож.

В плане теории приведенный ниже текст опирается на труды Хоффера, Беттельгейма и Франкла.

Данная схема строится на противопоставлении двух контр-позиций: позиции палача и позиции жертвы.

Итак.

I. ГЕРОИЗАЦИЯ vs ТРАВМАТИЗАЦИЯ.

Как писал кто-то из классиков: «Для того, чтобы убить миллионы, сначала нужно воспитать тысячи палачей». Как? Объявить дело уничтожения потенциальных жертв – подвигом, занятием для героев. Вспомним воззвания Марата, которые привели к сентябрьской резне, он выставляет дело убийства заключенных в тюрьмы аристократов практически делом спасения Франции – подвигом. Он говорит о том, что пока одни французы бьются на полях брани с легионами тьмы Антона Брауншвейгского, другие просто обязаны уничтожить пятую колонну, окопавшуюся во французских застенках: священников, аристократов и просто мутных персонажей. При этом, дело тех самых «других французов» подается как ничуть не менее спасительное для отечества, чем ратный подвиг первых. То есть, обратите внимание, убийство безоружных заключенных озверевшей толпой, в воззваниях Марата, равно ратному труду. Что-то подобное полутора столетиями позже говорил своим белокурым бестиям «кроткий Генрих» (так звал Гиммлера Гитлер).

I.I ИММАНЕНТНОСТЬ ГЕРОИЗМА/ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРИРОДЕ.

Дантон говорил, что убивать священников и аристократов должно не потому, что они в чем-то виноваты, а потому, что им нет места в прекрасном новом мире. Что-то подобное изрекали и Троцкий с Дзержинским. То есть, человек виновен не потому, что он сделал что-то плохое, а потому, что он принадлежит к группе лиц, которая плоха сама по себе. Он виноват уж тем, что родился не в том сословии, классе или не с той формой черепа. Это прекрасно тем, что снимает необходимость выстраивать доказательную базу обвинения и людей можно уничтожать пачками. Как, например, красные кхмеры в свободной Кампучии уничтожали городское население. Просто за то, что оно городское. Но, и это важно, в обратную сторону это тоже работает. Герой героичен не по тому, что он успел свершить нечто великое, а потому, что он умудрился родиться в правильном (для данной ситуации) месте. Баварский вьюнош, напяливший черную форму герой уж потому, что он баварский. Хотя не только. Баварскому юноше позволялось быть героем с той поры, когда он выражал лояльность власти и идеологии. То есть, если преступление имманентно природе абсолютно, то героизм с того момента, когда потенциальный герой выразит согласие с символом веры существующей власти.

I.II ПОСТЕПЕННОСТЬ vs МОМЕНТАЛЬНОСТЬ.

«Палач может лишь убить, путь смерти должен быть открыт раньше», - писал кто-то из великих. Смотрите, если человеку сразу сказать, что он мусор и будет уничтожен в печи Хадамара или Аушвица, то он с этим мириться не будет. А если постепенно отрывать от него куски его социальности, то он с этим смирится. Поясню. Сначала мы говорим почтенному немецкому адвокату еврейского происхождения, отцу семейства то, что он более не гражданин и на выборы не ходит. Он это терпит хотя бы ради семьи и ради того, что это не надолго и как-нибудь устроится. Потом, отнимаем у него практику и заставляем носить порочащие знаки. Он стерпит и это. Потом, лишенного уважения и самоуважения, денег, собственности и работы отправляем в лагерь, где отнимаем последнее – семью. И сопротивляться становится незачем. А потом отнимаем и совсем последнее – имя. И когда приходит время «идти в душ», оказывается, что умирать уже некому. Человек, со всем богатством своих социальных функций и ролей умер раньше, а сейчас просто лагерный номер сбрасывают с баланса. Но, для того чтобы будущий палач стал героем, его им нужно сделать моментально. В один миг вознести над всеми остальными смертными. И когда он увидит высоту, на которую он абсолютно незаслуженно поднят, ему будет страшно с нее падать (в привычный мир, где он максимум простой докер из Кельна) и он сделает все, чтобы не потерять свой статус героя.

II СВЕРХ vs НЕДО

Человеку не очень-то просто убить другого человека. Особенно, если это нужно делать на постоянной основе и в практически промышленных масштабах. А вот забой скота человеку дается гораздо проще. Так вот. Нужно сделать одну из двух вещей, а лучше обе сразу: лишить убиваемого статуса человека и/или придать убивающему статус сверхчеловека. Это можно проиллюстрировать как риторикой Третьего Рейха, так и риторикой революций, где врагов именовали ветхим и отжившим элементом, практически перегноем, а вот самих революционеров – творцами истории или прогрессивным ее элементом. Последний пример не столь очевиден, но работает не хуже.

III СЕГОДНЯ vs ЗАВТРА

Как правило, творцам и исполнителям террора, не в пример его жертвам, абсолютно нечего терять. Об этом подробно писал Хоффер в своем труде «Человек убежденный». Они живут идеями и идеалами завтрашнего дня, а настоящее, обычно, ненавидят или презирают. И, как следствие, у них гораздо больший арсенал возможных действий. Чем они и отличаются от своих жертв, у которых капитал, карьера, семья. Или же более строгая этика, которая просто не позволяет расстреливать заложников картечью. А героям можно все. Ведь это все ради великого завтра. Если говорить метафорично, то возможная жертва играет в шахматы по правилам, а герою можно начать играть в Чапаева.

ВЫВОД

Само собой, эта схема, как и всякое иное обобщение, рисует не всю картину. Она лишь общими мазками выделяет главные черты сторон. Сюда не попадает масса частных случаев и случающихся исключений. Но, на больших статистических массивах она вроде бы не врет. Да, возможно она где-то однобока, но для школы, чтобы уловить суть процесса, ее, полагаю, достаточно.