СКАЗКА⁠⁠

Майский день. Солнце нежно греет землю вокруг меня, и я просыпаюсь. Кругом немерено густой зелёной травы, она легонько колышется под нежным ветром и повторяет, шепча друг за дружкой:

- Какой прекрасный день, какой прекрасный день!

А вот и я - одуванчик. Я конечно же согласен со своими соседями, что эти дни хороши, и, даже более того, с тех пор как я родился и выбрался на поверхность, все дни были просто великолепны.

Нельзя сказать что не было чего-то, что бы меня не задевало. Ну, скажем, например Зигфрид. Я даже имя-то его должен был узнавать несколько дней. Он всегда куда-то торопится, у него всегда куча дел, он даже говорит на ходу. Поэтому, если хочется понять, что он говорит, необходимо каждый день дожидаться именно его и тщательно прислушиваться и запоминать, потому что слова и предложения Зигфрида растягиваются на несколько дней. Если ты сегодня поймал начало слова, брошенного на ходу, то окончание будет завтра.

Вот так и течёт жизнь на нашей поляне. Ну, вот тебе раз, только рассказал вам про одного своего друга, как мимо меня прошла целая колона моих дальних соседей муравьёв! Они всегда озабоченны своими делами, им почему-то кажется, что если они бросят таскать свои палочки, наша поляна быстро придёт в негодность. Никогда не оспаривал их мнение. Ну, если они так считают, возможно, это и так. Но, что меня действительно не устраивает, так это то, что с муравьями невозможно поболтать. Они настолько заняты своей важностью, что всегда, и, представьте себе, все, вне зависимости от того, сколько десятков сегодня в их колоне, повторяют одно и то же:

- Ах, ах, куда катится мир? Никто не желает работать! Кругом одни лентяи, все только стоят на месте! Да, всё-таки хорошо, что Творец создал муравьёв, без нас наша поляна, да и дальние холмы пришли бы в негодность!

Конечно же они имеют ввиду меня, ведь я стою на месте. Но все равно эти дни великолепны. И самое приятное ещё впереди. Я имею в виду встречу со своей лучшей подругой. Её зовут Бине. Она прилетает ко мне каждый день после того, как просыхает роса на моих зелёных соседях. Я подозреваю, что она влюблена в меня. Кто ещё будет заботиться о твоей причёске каждый день, как если не тот, кто тебя любит? А она делает это каждый день, представьте себе!

Ой-ой, я слышу шум её крыльев! Конечно же это моя Бине! Пока она наводит порядок с моей причёской, мы болтаем о всякой всячине - о Зигфриде, который никогда ни останавливается, чтобы обстоятельно рассказать тебе обо всём что он знает. А, нужно признать, он знает кучу любопытных вещей, потому что он очень стар и бывал намного дальше нашей поляны и даже дальних холмов. О муравьях, которые постоянно ворчат и делают это почему-то именно тогда, когда проходят мимо меня. Хотя, возможно они ворчат постоянно и я зря на них жалуюсь.

Бине! Моя Бине смеётся и говорит, чтобы я не обращал внимание на ворчание муравьев.

- Знаешь - говорит она мне - у нас в доме принято работать намного больше муравьёв, я полагаю, но если бы не ты, Одуванчик, то у нас не было бы работы.

Утешительно, конечно, но мне приятнее думать, что нас связывают и другие вещи. Она закончила заботиться обо мне и полетела дальше. Мне немного грустно, но ничего, завтра мы снова увидимся.

Так жизнь идёт на нашей поляне. Проходит мимо Зигфрид и сообщает нечто важное, но опять нужно ждать несколько дней, и потом, если удалось запомнить, составить мозаику из услышанного. Если ты прилежно слушал, возможно, узнаешь, что он тебе сообщал. Проходят мимо муравьи, но здесь не обязательно напрягаться. Во-первых, они идут не так быстро, как Зигфрид, ну и, во-вторых, как вы уже знаете, они не говорят чего-то нового.

Вчера болтали с Бине о Зигфриде. Я узнал много нового о нём, а ,именно, что его не всегда звали Зигфрид. Когда-то, мне вообще-то трудно сказать, когда, да и Бине, которой всё это сообщила бабушка, а ей её бабушка, одним словом, это не так важно, как то, что его звали по-другому. Но где-то далеко, очень далеко, и очень давно, жил великий король, известный своими победами до сего дня. Это понравилось Зигфриду и он решил, что на это время его будут звать Зигфридом. Но как мне сообщила Бине, а ей, в свою очередь, я уже говорил кто, это не последнее имя Зигфрида и даже не предпоследнее.

Бине стала реже бывать у меня, и я догадываюсь почему, но не сильно огорчаюсь. Полагаю, что то хорошее, что было между нами, мы оба сохраним навсегда. Моя шикарная причёска меняется и, надо сказать, быстрее, чем мне хотелось бы. Когда я ложусь спать, я вижу удивительные сны. Мне снится, что мы почему-то давно знакомы с Зигфридом, и, даже более того, вместе прогуливались там, на высоте облаков, которые двигает Зигфрид.

А теперь у меня вместо прекрасной оранжевой шевелюры пушистое белое облако, похожее на те, что там далеко вверху двигает Зигфрид. Что ж, я вроде был готов к этому, надо отдать дань моей природной внимательности и заботе моего друга Зигфрида. Об этом-то он мне и рассказывал, проходя мимо все эти дни. Просыпаясь, я уже почему-то знал, что сегодня будет особенный день. Может, потому что сегодня мой друг двигался намного быстрее, а, может и потому, что моя, теперь уже белая шевелюра, покачивалась как-то особенно.

В какой-то момент Зигфрид сказал, обращаясь именно ко мне:

- Пора!

Почему-то меня не удивило, что я, или какая-то часть меня, слышит теперь все слова Зигфрида и не надо, напрягаясь, запоминать по частям. Он говорил, что мы, вообще-то, чуть ли не родственники и тесно связаны с друг другом. Это, конечно, было лестно, потому что Зигфрид, как и муравьи, считал, что наша поляна, и, вообще, все поляны (я, правда, кроме нашей не видел других), одним словом, все эти поляны держатся на нём. И, хотя, мне кажется, у него больше оснований, по сравнению с муравьями, так считать, но, всё-таки он перегибает палку. С другой стороны, полагаю, не так важно, кто и что считает по отношению к себе и полянам.

Здесь я вынужден проститься с вами. Зигфрид говорит, что ему нужно всё моё внимание, чтобы решить какие-то важные вопросы, касающиеся нас обоих. Так что, до свидания, но, думаю ещё увидеться однажды с Вами, и, что, приятнее всего, конечно же увидется с Бине!