Шоссе смерти: кто виноват на самом деле.

Президент, генсек, маршал

Среди автократов прошлого века Саддама Хусейна можно было бы считать одним из самых просвещённых. Конечно, к власти он пришёл не самыми чистыми методами, и до самого свержения отчаянно охотился на противников режима, но при этом Хусейн сумел грамотно распорядиться доходами от нефти, которая в 70-х резко подорожала после войны Судного дня и нефтяного эмбарго.

Диктатор провёл экономические реформы, дал дорогу частному бизнесу, вливал финансы в образование и таким образом вывел Ирак в лидеры арабского мира, с которым мог соперничать разве что Египет.

А потом в 1979 году в соседнем Иране случилась исламская революция, приведшая к власти аятоллу Хомейни. Последний жаждал распространить владычество шариата на соседний Ирак, а Саддаму, как относительно светскому диктатору (который, однако, всё равно уважал ислам), шариат был ну совсем не по пути.

Такого же мнения придерживались и в НАТО, и в Советском Союзе. Поэтому Хусейн в 1980 году развязал войну против Ирана, пользуясь поддержкой — внезапно — обоих политических блоков.

И даже с этой поддержкой он потерпел ужасную катастрофу. Война растянулась на восемь долгих лет, выпив из Ирака все силы, которые копились раньше. Противники опустились до взаимных химических атак и творили другие жуткие вещи — например, Хусейн погубил десятки тысяч курдов, среди которых исламские инициативы Хомейни очень даже приветствовались.

Вместе с этим обрушились цены на нефть, которая питала собой страну. Само собой, Ирак влез в долги (около 60 миллиардов долларов в сумме), поддерживая к тому же исполинскую армию размером в миллион солдат при населении в 19 миллионов жителей.

Соседние арабские государства не желали эти долги прощать, а тут ещё и Кувейт — карликовое государство и город-порт с колоссальными запасами нефти вдруг начало превышать нормы добычи «чёрного золота», чем ещё сильнее снизило стоимость сырья. Теперь, когда угроза наступления исламского Ирана сошла на нет, на сторону Ирака уже никто не хотел вставать, тем более, что Саддам измазался в крови по самые ноздри.

В этой ситуации, скорее всего, не было ни одного хорошего решения, которое могло бы спасти Саддама. Поэтому он выбрал плохое решение: оккупировать Кувейт.

Маленькая победоносная война

Глубокой ночью 2 августа 1990 года армия Ирака численностью в 88 тысяч солдат и 690 танков вошла на территорию Кувейта. Хотя вооружённые силы страны и в шесть раз уступали иракской военной машине, Саддам распланировал всё чётко и аккуратно. Налёты авиации, нападения коммандос, захват ключевых объектов — армии Кувейта не дали даже опомниться, не говоря уже об активной обороне. К 4 августа вся территория страны была оккупирована Ираком.

Поводом для вторжения послужило нарушения Кувейтом условий добычи нефти — якобы путём наклонного бурения страна «присосалась» к месторождениям Ирака. Крайне сомнительно, что это правда. Истинные причины были куда серьёзнее: тут и наличие богатых запасов нефти, и то, что Кувейт блокировал выход Ирака к морю, да и в иракской пропаганде карликовую страну давно изображали утраченной территорией, которую следовало вернуть.

Нельзя сказать, что оккупация стала сюрпризом для мировой общественности: Ближний Восток долгое время сотрясали войны. Но что по-настоящему встревожило и США, и их союзников — так это дальнейшее поведение Саддама Хусейна. Вместо того, чтобы требовать репараций или других уступок у поверженного Кувейта, он просто аннексировал страну спустя четыре дня после её разгрома.

Советская техника пользовалась большим спросом на Ближнем Востоке: Т-55 на фото принадлежит армии Израиля

Сразу же после захвата Кувейта начались трения на границе Ирака и Саудовской Аравии — ещё одного крупного поставщика нефти. Аравия пусть и была чуть лучше подготовлена, чем крошечный Кувейт, всё равно не смогла бы выдержать удара иракской армии.

А кроме того — Саудовская Аравия уже тогда была союзницей Штатов, несмотря на свой далеко не демократический режим. Так что ответный удар по Ираку был лишь делом времени. Пока Совбез ООН пачками принимал резолюции о выводе войск Саддама из Кувейта (а Саддам упорно игнорировал их), НАТО готовилось к вторжению. Последний ультиматум ООН истекал 15 января — его требования Хусейн вновь проигнорировал. Коалиция получила повод для нападения.

«Буря в пустыне»

Соединённые Штаты запустили операцию по освобождению Кувейта 17 января 1991 года, спустя пять месяцев после иракского вторжения. И начали, разумеется, с авианалётов. За две ночи боевые самолёты совершили 4700 вылетов и не только завоевали воздушное превосходство, но и подавили сопротивление на земле.

Но на этом дело не закончилось. В течение целого месяца авиация утюжила позиции Саддама, совершая ежедневно до 800 боевых вылетов — несмотря на развитую систему ПВО и собственную авиацию, Ирак не смог противостоять настолько массированной атаке.

При этом американский генералитет не собирался стирать в порошок всю военную мощь Ирака. Нет, США поставили себе задачу ослабить Ирак настолько, чтобы не допустить его нападения на малых соседей, но не настолько, чтобы соседний Иран смог его одолеть.

Именно такого баланса Штаты и добились к 23 февраля: сухопутные силы врага ещё представляли угрозу, но без контроля воздуха не могли ничего поделать. Все попытки Ирака нанести ответные воздушные удары, например, по Саудовской Аравии и Израилю, пресекались жестоко и моментально.

В ночь с 23 на 24 февраля началось наземное наступление войск коалиции. Ирак к этому времени построил солидную оборону на границе Кувейта и Саудовской Аравии, причём генералы подошли к делу творчески. Они маскировали рабочую технику среди уничтоженной, укрывали свои позиции и всячески мешали точной разведке врага. Получилась глубокая эшелонированная оборона, пробитие которой потребовало бы многих жертв.

В операции участвовали войска не только США, но и Франции, Британии, Сирии, Египта, Саудовской Аравии и многих других стран. Было даже подразделение из Сенегала, но оно погибло в авиакатастрофе

Что же сделали США? Они просто обошли укрепления Саддама с востока, в том месте, где граница проходит по пустыне — там оборона была куда слабее. Её союзные силы буквально смели: измученные целым месяцем воздушных налётов войска Саддама сопротивлялись очень слабо. За 24 февраля войска коалиции преодолели 32 километра, и 25 числа прогресс был ничуть не хуже.

Саддам, который не питал иллюзий насчёт своего положения в Кувейте, решил поджечь нефтяные месторождения страны. Не только из-за злобы, но и потому, что цена на нефть после такого неизбежно подскочила бы — и в таком случае вся его затея с Кувейтом не была бы напрасной.

На третий день, 26 числа, иракцам всё же удалось задержать наступление — им помогала и некоторая неразбериха в штабе врага, и дым от горящих скважин, и сосредоточение их собственных сил в более пригодных для защиты точках.

Однако никакие хитрости иракцев (выключенные движки танков, чтобы не обнаружили тепловизоры, атаки с флангов и рискованные рывки) не могли полностью остановить наступление США и их союзников. Вскоре лучшая дивизия во всей армии Ирака — «Тавакална» — была разгромлена. Всего из 43 дивизий на кувейтском фронте уцелели лишь 7. Началось повальное бегство.

Шоссе смерти

В тех краях не так уж много дорог, пригодных для массового движения техники. Одними из таких были два шоссе, ведущие из кувейтской Эль-Джахры: первое — шестиполосная трасса 80 — в иракскую Басру через пустыню, второе — трасса 8 — в портовый Умм-Каср по берегу Персидского залива. На обеих трассах сконцентрировалось огромное число беглецов. Они ещё не знали, что в скором времени западные журналисты дадут общее имя обеим дорогам: Шоссе смерти.

Покидающих Кувейт солдат нельзя было назвать армией: то была толпа, все спасались как могли. Те, у кого осталась техника, ехали на ней — большая часть таких «везунчиков» оказалась на прибрежном шоссе. Однако львиная доля иракских бойцов либо потеряла технику, либо вообще не имела.

Они угоняли первые попавшие гражданские автомобили, отчего бегущая из Кувейта колонна стала весьма разношёрстной: пожарные машины, дорогие лимузины, старые колымаги — лишь бы ехало. Кроме военных эта импровизированная колонна везла кувейтских коллаборационистов, которым после освобождения Кувейта грозила суровая кара, и горы ценностей, которые только успели схватить.

Из стен танков, броневиков и гражданских машин образовалась плотная шеренга длиной почти в 5 километров, ставшая идеальной мишенью для авиаудара.

Именно он и последовал в ночь с 26 на 27 февраля. Под покровом темноты группа палубных штурмовиков «Интрудер» обстреляла начало и конец обеих колонн, следующих обратно в Ирак: 1400 машин на основной трассе и 400 машин на прибрежной дороге. Таким образом, они заблокировали возможность как двигаться дальше, так и дать задний ход — машины из средства спасения стали обузой.

Лишь немногим удалось покинуть исполинскую пробку и проехать дальше по обочине, однако впереди их ждал хребет Мутла, где трасса сужается — около 300 машин застряли там, брошенные своими водителями и пассажирами.

После первого удара начался долгий, десятичасовой расстрел колонны как силами ВВС США, так и палубной авиацией с борта авианосца «Рейнджер». Беглецы, обогнувшие пробку, тоже попали под огонь. На иракцев сыпались как ракеты и пули, так и кассетные бомбы.

Атака была настолько интенсивной, что обломки грузовиков «вбивались» в землю, а ветровые стёкла плавились от жара. Особенно отличились штурмовики A-10 «Тандерболт», способные летать на низкой высоте и посылавшие свои боеприпасы максимально точно на головы бегущих иракцев.

Для кого-то война — это ад, а для других — тир. Особенно впечатляют слова одного из пилотов «Тандерболта», участвовавшего в атаке: он сравнил налёт с шикарным салютом на 4 июля (День независимости США) и сказал, что мешанина из всполохов, взрывов, летящих обломков выглядела просто чудесно.

Хотя бегство было дезорганизованным и хаотичным, а налёт — жестоким и непрерывным, иракские солдаты проявили удивительную жажду жизни: когда самолёты лишь приближались к колоннам, люди побросали технику и разбежались врассыпную — сказалась вынужденная «муштра» ежедневными бомбёжками. Увы, многие пилоты не стеснялись преследовать и расстреливать бегущих по песку людей.

На трассе 8 картина была немного иной. На прибрежной дороге собралась преимущественно военная техника, которая двигалась более организованно и не допускала пробку, подобную той, что получилась на трассе 80. Но это не спасло иракцев: их ночью атаковала воздушная кавалерия из вертолётов «Апач» и обстреляла сухопутная артиллерия.

К утру обе трассы превратились в кладбища. Почти вся техника была не просто уничтожена, а расплавлена и искрошена. Кругом дымились останки иракских беглецов, однако многие тела попросту разорвало на неопознаваемые фрагменты: если даже танки Т-54 превращались в жёваные консервные банки, то что уж говорить о трупах?

Их число так и не удалось посчитать. Обе стороны не были в этом заинтересованы: Саддам Хусейн не желал раскрывать подлинные масштабы катастрофы, а США и коалиция уже сообразили, что ни о каком честном бое речи не идёт, так что лучше не уточнять, сколько народу было безжалостно загублено.

Один журналист насчитал 37 тел — то есть неплохо сохранившихся тел. Кто-то оценивает число жертв в пару сотен человек, а другие ведут счёт на тысячи.

Оправдания жестокости

Главный вопрос, который уже почти три десятка лет остаётся открытым: была ли необходимость в нападении на колонну дезертиров? И не просто нападении, а жестоком дистанционном уничтожении всего живого и неживого?

Интересно, что Саддам сам же и запутал ситуацию донельзя. 26 февраля, ещё до атаки, он выступил на радио и объявил, что выводит войска из Кувейта. При этом он так и не подчинился резолюции ООН, в которой были и другие требования. Но что самое странное — диктатор назвал двухдневный разгром своей армии победой, и пообещал вернуть Кувейт в сферу влияния Ирака.

Многие расценили такой пассаж как решение продолжать войну, но уже на территории Ирака. В кувейтской операции принимала участие далеко не вся армия Саддама, и сухопутная операция с целью сокрушить всю страну могла принести гораздо больше жертв, чем могла себе позволить администрация президента США Джорджа Буша-старшего. С этой точки зрения налёт был необходим, хотя его жестокость всё равно остаётся неоправданной.

Кроме того, командующий силами союзников генерал Шварцкопф, одобривший атаку, особо настаивал на моральной стороне вопроса. Он напоминал, что отступавшие солдаты в течение полугода грабили, насиловали и терроризировали жителей Кувейта, а потому заслужили то, что получили. Быть может, многие из них и вправду творили бесчинства и их следовало бы надолго бросить в тюрьму. Но достойны ли они были заживо гореть в машинах, разлетаться клочьями по пустыне, лишаясь даже призрачного шанса на погребение, и ловить спиной снаряды «Тандерболтов»?

Противники налёта на отступающих приводят серьёзные аргументы. Беглецы из Кувейта уже не представляли из себя армию — даже если бы Саддам вновь бросил их против американцев, многие бы дезертировали или сдались в плен после первой же битвы.

Особенно спорным авиаудар выглядит с точки зрения Женевской конвенции, которая запрещает атаковать солдат вне боя. Меж тем в 2 часа утра 26 числа министр иностранных дел Ирака объявил об отводе войск на позиции до войны и о прекращении огня.

Бравурное выступление Саддама обострило ситуацию, однако в нём не звучало конкретных заявлений о продолжении войны, и оно, строго говоря, было предназначено для сохранения репутации диктатора перед соотечественниками. Так что с 2 часов утра 26 февраля Ирак официально прекратил военные действия, и бомбить колонну было нельзя согласно международному праву.

Но не всё так просто. Многие части иракской армии продолжали сопротивляться в Кувейте. Только у них не было выбора — 26 числа войска коалиции отрезали им пути отступления в Ирак. В такой ситуации до окружённых подразделений не дошли сообщения о прекращении огня, да и американцы, продолжающие атаку, как-то не придавали в этом уверенности.

Подбитый M2 «Брэдли» армии США. Американцы несли вызывающе низкие потери по сравнению с армией Ирака: на каждого убитого янки приходилась одна разгромленная дивизия

Наконец, иракский лидер тянул до последнего, не давая приказа об отступлении, хотя объявлено о нём было уже не раз. Только 27 февраля прозвучал именно приказ об отходе, а приказ о прекращении огня со стороны США вступил в силу только 28 февраля.

Решающий этап войны в Персидском заливе развернулся крайне быстро, за считанные дни, или, как любят говорить американцы — за 100 часов. Военные машины двигались с настолько большой скоростью, что командование зачастую не поспевало за развитием событий: кто знает, вдруг генерал Шварцкопф получил донесение о колонне иракцев за несколько часов до выступления иракского министра иностранных дел? А потом, когда трасса 80 превратилась в пылающий ад, тормозить операцию было уже поздно.

История с Шоссе Смерти — одна из самых туманных в военном деле, а ситуация с колонной — пограничная донельзя. Можно ли их было считать комбатантами? Или они уже перешли в другой статус? Могли ли сопротивляться и собирались ли? В самом ли деле их успешный отход привёл бы к продолжению войны?

Поди-ка теперь разбери. Но ясно одно: даже если бы все опасения командования США оказались правдой, они не служат оправданием для столь жестокого истребления огромной толпы беглецов.

*****

Infinity Ward зачем-то приписала российской армии один из самых неоднозначных поступков армии американской — налёт на колонну отступавших войск Саддама Хусейна во время войны в Персидском заливе, более известный как «Шоссе смерти».

После нескольких дней, когда творение Activision смешивали с грязью, нарративный дизайнер Call of Duty: Modern Warfare Тейлор Куросаки всё же ответил на повисший в воздухе вопрос: почему же у вас Шоссе смерти — это преступление России, а не США?

Его ответ будто бы нарочно составлен так, чтобы ещё больше разозлить вопрошающих. Он заметил, что термин «шоссе смерти» приписывался многим событиям за последние полвека, и что авторы лишь хотели воспроизвести дух современной грязной войны, а воссоздавать конкретный конфликт не собирались.

https://dtf.ru/life/80350-shosse-smerti-kto-vinovat-na-samom...

(с.) DTF