Щебень⁠⁠

Для небольшого дачного проектика мне понадобилось купить немного щебня. Шесть кубов - примерно восемь тонн. Сам процесс покупки незамысловат. Тушку на велосипед, крутящий момент на педали, через пару километров магазин. Заказываешь что нужно, и через пару часов приезжает машина. И выгружает купленное.

Немного вводных для понимания. Когда при Советах нарезали дачные участки, то на дорогу между ними оставили какой-то необходимый минимум. И с двух сторон от дороги дренажные канавы. Легковушка проедет, Камаз просочится по бровке, обшарпываясь об все кусты. Не козья тропа и ладушки. Но не разъехаться на этой дороге, и не организовать заезд на участок никак.

И вот приезжает ко мне грузовичок. И вытряхивает восемь тонн щебня на эту дорогу. Кучка такая… вызывающая уважение, что ли. И перегораживающая дорогу от края до края.

Когда-то, лет сорок назад, на всё садоводство была одна машина, да и та у какого-нибудь самого заслуженного коммуниста. С номером партбилета из первой сотни и с личной подписью Зиновьева. Соответственно, и проблем с перегораживанием дороги не было никаких.

Сейчас же, у этих, блин, нищих садоводов-любителей по две-три машины на участке, и трафик на дороге порой такой, что Невский отдыхает. За перекрытую дорогу соседи проклянут. Так что убрать всё надо за день. Ну, такой асоциальный мудак как я, может себе позволить убрать всё за пару дней. Иначе ведь придут добрые любители свежего щавеля и шпината и начнется голимая растопырка пальцев и быковство. А у меня уже годы не те, чтобы вести эти высокоинтеллектуальные разговоры.

Кстати, хозяйке на заметку - наличие под рукой лопат, вил, молотков и топоров не фига не делает людей доброжелательнее и дипломатичнее.

И ладно, будем убирать. Процесс незамысловат. Лопата - одна штука. Тачка - одна штука. И одна штука ленивого офисного планктона, с атрофированными мышцами и стойким отвращением к физическому труду. То есть я.

Ленивенько ковыряемся в куче камней лопатой. Для справки - крупные камни крайне фигово подаются ковырянию в них лопатой, чай не песок или отсев. Но мал-помалу тачка заполняется. Хватаешь тачку и тащишь через мостик метров двадцать на участок, где и высыпаешь камешки на землю на заранее подготовленный расстеленный полиэтилен. Повторяешь.

Полиэтилен расстилается потому что не успеешь оглянуться, как наш садоводческий чернозем хищно чавкнет и поглотит энную часть камней в себя. Участки-то когда-то раздавали на дремучем болоте. От щедрот, так сказать. Советская власть - советским людям.

Таскаю. Одна тачка. Две. Три. Десять. И вот как-то потихоньку начинаю замечать, что здоровье заканчивается сильно быстрее, чем эти чертовы камни. Не то, чтобы себя было очень жалко, но за сегодня получается явно меньше половины перетащенных камней, а завтра вдобавок будут болеть ручки, ножки и спина. Фиговенькая перспектива.

Ра-бот-ники!

О! Это где-то на дороге кричат. Гастарбайтеры. Обычно они раздражают. И как не раздражать, если по садоводствам они шляются табунами и по -цать раз на дню оглашают окрестности своими воплями о поиске работы.

Раньше они еще заходили на участки и ломились в дома. “Хозяин, работать надо. Дом тебе поднимать надо. Красить надо. Крышу перекрывать надо”. Не прижилась эта традиция у детей степей. Наверное, в морду часто получали, когда в дома ломились. Не любят наши дачники, когда в их личное пространство вторгаются. Да я и сам не так уж и без греха. “Иди на хер, недоразвитый сын Каримова, я и сам знаю, что мне надо перекрывать, и что красить.” За пару лет этот способ саморекламы сошел на нет. Теперь вот кричат о ра-бот-никах с дороги.

Поймите правильно. Я не расист. Так, лёгкий флер питерского национализма. Все приезжие всё одно немного хуже коренных. И всё такое.

Хотя вроде уже достаточно помотался по разным городам. И убедился, что хороших людей везде больше. Кроме Ростова. Вот там количество мудаков больше, чем в среднем по стране.

Блин, о чём я вообще сейчас? Ах, да, про то, что я не расист. Все люди хорошие, просто петербургские немножко лучше. Продолжим.

Ра-бот-ники!

Вот. Уже где-то ближе кричат.

Проблема с этими работничками не в том, что меня раздражает их национальность. Проблема с ними в том, что они ни хера не умеют. Совсем. Харитон. Ульяна. Ярослав. Овцепас не становится отличным плотником за сутки в поезде Кишинев-Питер. И сборщик хлопка тоже не станет джедаем-плиточником за один день, в тамбуре того же поезда.

Кто из гастарбайтеров реально умеет руками чего-то делать, тот либо уже пристроился в хорошее место, либо вовсе уже успел поднять нормально денег и уехать домой.

У нас же тут ошиваются нелепые персонажи, которые ехали сюда с мыслями: “Плевать, что ничего не умеем, главное - добраться, а там как-нибудь прорвемся”. Как итог, они хватаются за любую работу, даже толком не понимая, что и как нужно делать.

“Ворота. Сварить. Да, хозяина, я сварю тебе ворота, красивый ворота”. И тут же в сторону, по мобиле. “Тофик, а что такое сварка. Да-а? Это вот тыкать вот так вот, да? Какой еще бищьменде илитродом”. И пряча мобилу в карман: “Да, хозяина, сейчас сварка ворота бум делать. Бум хорошо делать”.

И ведь это почти не придуманный диалог. Грустно.

Для желающих нанимать всю эту шушеру нужно проводить какие-нибудь обучающие конференции. Чтобы понимали, куда могут вляпаться. Там, доклады каких-нибудь опытных прорабов: “Как работать с гастарбайтерами: истории успеха, нетривиальные решения”, “Построить с узбеками целый дом, не сорвав голос: уменьшение кривизны рук работников исключительно добрым словом”, “Как научить клеить плитку правильной стороной с трех ударов”.

Ну или хотя бы методички выпускать: “Эффективный таджикинг: миф или реальность”.

Хотите полное погружение в процесс? Посмотрите старые скетчи про Равшана и Джамшута как суровую документалку с точки зрения русского прораба. Жуткое зрелище, нэ сэ па?

Еще, в связи с европеизацией Украины, оттуда к нам хлынули потоки желающих поработать. И вот тут для нас всё неплохо. Пока еще из Украины едут люди, которые действительно умеют работать. И в их стройотрядах количество людей с прямыми руками и количество рукожопатых кумов-сватов-братьёв из родной деревеньки пока еще уравновешено для вменяемого качества работы.

Вот только украинцы по дорогам не бегают и орально свою работу из-за забора не рекламируют. Клиентская база, при нормальном качестве работ, растёт сама собой. Благодарные клиенты номера телефонов строителей передают соседям и друзьям. И вот, через совсем небольшое время, спрос начинает превышать предложения.

Прошел буквально пару лет с их появления у нас и уже с украинцами стало необходимо договариваться на когда у них будет время. На следующей неделе. Или в следующем месяце. Да и не созваниваться же с ними по поводу этого щебня!

Ра-бот-ники!

А вот это уже совсем рядом. Отвлекаюсь от лопаты, смотрю. Самая средняя из всех Средних Азий. Два тощих пионера на старых ржавых велосипедах. Гастарбайтеры у нас и перемещаются, в основном, на древних великах, найденных на свалках и кое-как восстановленных.

— Хозяина, работа есть, да?

Вот гвоздь бы не доверил этим гаврикам у себя забить. Но лопата и тачка это таки не бином Ньютона. А поясница болит. Попробуем почувствовать себя плантатором. Показываю пальцем на щебень.

— Щебень.

Показываю пальцем на свой участок.

— Участок. Таскать. Ферштейн?

Трём о деньгах. Называю сумму, он поднимает сразу настолько, что тут не щебень, тут золото мешками носить надо, чтобы в такие бюджеты вписаться. Торгуемся. Сходимся в цене. Немало за такую работу, но даже чуть меньше, чем та сумма, на которую я был готов морально согласиться.

Торжественно, как знамя Ильича, передаю лопату бойцам и иду курить на крыльцо дома. Один из них сразу набрасывается на мой щебень. Второй достает телефон и начинает общаться на не очень русском языке, вероятно, с не очень русскими людьми. Потом присоединяется к первому. Один грузит тачку, второй таскает и высыпает камни в заданное место.

А я сижу курю. А мне хорошо. И настроение улучшается, и день не такое уж и говно. И, вообще, человек никогда не устаёт смотреть, как работают другие. Это даже круче, чем огонь и вода. Да и я сегодня молодец. Вон, в одиночку четверть всего щебня перетаскал. Ладно, польстим себе - пусть будет треть. Молодца.

К моим бойцам подходит третий. Сменяет первого в нелегком деле насыпания щебня в тачку. Первый курит. Второй таскает. Минут через десять на еще одном ржавом велипеде приезжает четвертый. Сменяет второго в нелегком деле таскания тачки. Первый и второй курит. Третий грузит.

Мне это перестаёт нравиться. О таких разводах я уже наслышан. Иду к работникам и обращаюсь к тому, с кем разговаривал о деньгах:

— Что-то вас тут становится сильно больше, чем в начале. Денег больше не будет.

— Хозяина, очень много работы. Очень. Это надо очень много людей. И им денег нужно совсем немного. Очень немного. Там немного больше будет и всё. И очень быстро всё сделаем. А так долго всё делать придется. И немного-немного денег только добавить нужно будет.

Да блин. Неужели у них этот фокус с кем-то прокатывает?

— Слушаем сюда. Мне не надо быстро. Мне надо за определенную сумму. На которую я с тобой же уже и договорился. И можно медленно. А денег сверху я всё равно не дам. Вот хоть весь свой Кишинев сюда приведи - денег сверху всё равно не будет. И вот те двое, которые сейчас за тебя работают - с ними сам расплачиваться будешь. Я их не нанимал, и не о чем с ними не договаривался - они твоя проблема.

Разворачиваюсь. Ухожу. Ребята грустнеют, но продолжают работать вчетвером. Вскоре приезжает еще один степной дядька, постарше. И дорога у моего участка начинает превращаться в постапокалиптический музей ржавых велосипедов под открытым небом. Работники несколько минут трут о своём. Затем четверка остается стоять на дороге, старший идёт ко мне. Ну, поговорим.

— Здравствуй. Я Али. Я бригадир у них. Ахмет молодой. Он неправильно договорился. Тут работы много. И денег больше нужно платить. Я у них старший. Теперь ты со мной будешь говорить.

“Ты”, “будешь”. С самомнением гражданин. Составь-ка мне предложение из слов: “Нахер”, “ходить”, “будешь”, “отсюда”, “ты”. Но это на потом. Пока послушаем, что мне этот бригадир расскажет.

Али жжет, как гармонист на сельской дискотеке. Работы много. Работа тяжелая. Денег мало. Денег нужно больше. И снова. Денег необходимо добавить. И опять. В разных комбинациях и вариациях. Нет, не как плитку класть они учатся перед поездкой в Россию. Тут скорее какие-то курсы по НЛП.

К счастью для моего кошелька, я человек достаточно черствый и на слезу сочувствия меня не пробивает. И всё это представление про достойную оплату нелегкого мусульманского труда остается неоплаченным.

— Денег больше не дам. Совсем не дам. На сумму я с Ахметом договорился? Договорился. Остальным не нравится? Ходи-ходи отсюда. Пускай Ахмет один таскает. Я не тороплюсь. Пускай один до ночи таскает. Не успеет, пускай до утра таскает. Или завтра таскает. А денег вот даже чуть-чуть больше совсем не дам. Если и так не хочет - ходи-ходи все вместе отсюда. Вы тут не одни такие ходите, я с другими договорюсь.

Али грустнеет. Али уходит. Али совещается с бойцами. Таскание щебня возобновляется. Чудненько.

Предлагаю выдать еще одну лопату. Для убыстрения процесса. Отказываются. Да как хотите.

Ухожу подальше от места работы, чтобы не маячить, но сохраняю в поле видимости этот разъездной филиал кишлака в Ленобласти. Открываю пиво, продолжаю улучшать себе настроение.

— Хаа-заин!

Тьфу. Чуть не поперхнулся. Что там еще? А, это снова Али.

— Ха-заин. У тебя тачка очень плохая. На ней очень-очень плохо работать. Дай нам другую тачку.

Тачка у меня простенькая. Одно колесо, да две ручки. Для наших дачных условий самое то. И вообще, на таких тачках вон БАМ построили. Правда, в основном зеки, и об удобстве их никто не спрашивал, но тем не менее…

— Нет у меня другой тачки.

— Ты по соседям иди. У соседей другую тачку возьми. А это очень-очень плохая тачка.

Охренел он что-ли.

— Никуда я не пойду. Тачка нормальная. Сам сегодня на ней таскал. Работайте на ней.

— Очень плохая тачка. Очень плохо работать. Очень тяжело. Тяжелая работа. Это надо тогда денег больше платить.

А-а. Ну, логично. С этой-то точки зрения тачка у меня действительно полное говно. Но…

— Денег больше не дам.

Возвращаюсь на исходную к пиву. Делаю глоток.

— Хаа-заин!

Ять!

— Хаа-заин! Очень плохой мост. Очень-очень плохой. Очень-очень плохо через него камни возить. Очень тяжело. Это денег платить больше надо.

Угу, да, плохой. А я то и не в курсе был про это. Спасибо дятел, спасибо птица.

— Нормальный мост. Сам сегодня через него возил. Денег больше не дам.

Ну, диспозиция становится понятна. Двое работают. Двое курят. Один трахает мне мозг. Иногда меняются местами.

Решаю далеко не уходить. Надо же послушать, что еще у меня на участке плохо. Присаживаюсь на лавочку рядом. Курю. Пью пиво. Слушаю.

Дорожка на участке у меня очень плохая. По ней тяжело тачку катить. И место в котором камни высыпать надо тоже очень плохое. Неудобное. В другом месте, поближе к мосту камни высыпать надо. Камень очень плохой, крупный. Его очень тяжело грузить. Дорога, на которой щебень лежит, очень плохая. С нее очень тяжело щебень накладывать в тачку.

Не помню уже, что еще у меня там очень-очень плохо было. В какой-то момент мозг перестал обрабатывать поступающую информацию. Да я даже и не делал вид, что слушаю. Лишь иногда, когда образовывались паузы, я озвучивал свою мантру:

— Денег больше не дам.

Видя мое полное равнодушие к недостаткам моего садового участка и тяжелой гастарбайтерской доле, Али переключается на мой дом. Дом красить надо, поднимать надо, крышу перекрывать надо, фундамент менять надо. Забор еще новый нужно делать.

Вот это всё тоже стандартные мантры понаехавших. Это первые виды работ, которые они все предлагают. В каком бы состоянии у тебя не были крыша или фундамент, тебе всё равно попытаются впарить, что скоро им настанет полный Рагнарёк и их срочно нужно чинить. За очень нескромные деньги. Так что на этот порожняк я даже и не пытаюсь реагировать.

Сколько там они уже работают? Часа полтора, наверное. А Али даже и не думает выдыхаться. Я потихоньку начинаю им гордиться. У него в голове, похоже, не мозг, а большой гранитный камень с гравировкой: “Надо больше денег”.

А вообще становилось как-то хорошо. Пиво душу прогревало, куча камней на дороге уменьшалась, настроение улучшалось. Даже начали появляться мысли - может действительно денег им немного накинуть? Ведь несмотря на попытки отоспаться на моих мозгах, работают они действительно быстро. Двое работающих, да трое отдыхающих - оператор лопаты и водитель тачки меняются чуть не каждые десять минут и темп работы не снижается. Таскайте-таскайте. Вдруг мне срочно нужно будет строить зиккурат, а я уставший.

Естественно идиллию мне портят. И естественно Али.

— Хазаин. Время пять часов. Аллах говорил, что в это время кушать надо.

Смотрю на щебень. Работы где-то на полчаса осталось. Доделали бы уже, да и валили бы отсюда. Но раз Аллах заповедовал, то фиг с ними, пускай жрут.

— Ну раз очень надо, то валите. Ешьте и возвращайтесь. Щебень вас тут дождется. Я обещаю.

— Не-ет. Ты кормить. Ты хазаин. Мы гости. Ты должен кормить. Нас. Время обеда. Надо кушать.

Ну ни хера себе! Вот сразу остатки хорошего настроения улетучиваются. Задумываюсь над ответом, затем, тщательно фильтруя и выбраковывая слова, говорю Али:

— А ты совсем уже охренел, ара? За пару часов работы и не самые маленькие деньги я, ять, еще на вас пятерых хавчик готовить буду? Какой, ять, обед? Доделывайте и вон отсюда. Или без обеда это денег больше надо, да?

Разворачиваюсь, ухожу в дом. Пипец. А вот тоже интересно, этот фокус с едой у них с кем-нибудь когда-нибудь срастался? И хрен им, а не “денег немного накинуть”. Когда крутишь “шляпу” - не передави. Сорвется ведь. Тут уже не понимание тяжкой судьбы гастарбайтеров, а откровенная злость.

Уже и пива не хочется. Закуриваю и залипаю в ноут. Пара минут, твою мать, всего пара минут прошла, я еще докурить не успел:

— Хазаин!

И стук в окно.

— Чего?!

— Лапата сломалась. Новая лапата нужна.

Выхожу. Смотрю на лопату. Ну да, черенок сломан. Лопата, конечно, старая, еще дедовская, но всё равно жалко. Прикидываю - может заставить их чинить. Забиваю на эту идею - с их кривыми руками они из починки лопаты целый цирк с конями устроят. Да и про деньги опять канючить будут.

Тьфу. Иду в сарай, достаю другую лопату. Вперед, орлы. Возвращаюсь в дом.

Три минуты.

— Хазаин!

И стук в окно.

— Чего?!

— Лапата очень-очень неудобная. Ей плохо работать. Очень неудобная. Очень тяжело. С такой лопатой работать, то это денег надо больше платить.

Смотрю я на этого Али. Думаю вот про себя: вот было бы у меня две лопаты, так может и проще было бы их всех в лесополосе прикопать. Но лопата у меня всего одна, да и та плохая. Мне вон, профессионал об этом сказал. Гоню прочь от себя свои позитивные мысли.

— Немного осталось. И такой лопатой справитесь.

Али уходит на дорогу, бормоча себе под нос какие-то суры, в цензурности которых я позволю себе усомниться. Возвращаюсь в дом.

Смотрю через окно, как Али совещается с работниками. Потом Али садится на свой велосипед и уезжает. Всё-таки моя жадность оказалась круче его алчности. Итак, в схватке двух якодзун, ха…

Наблюдаю, как оставшаяся четверка бодро перетаскивает остатки щебня на участок. Потом Ахмет машет рукой. Выхожу из дома, подхожу к этим ангелам-хранителям моей поясницы.

— Мы закончили.

— Ахмет, это ты думаешь, что вы закончили. Я вот думаю, что еще пара тачек на дороге лежать осталось.

— Так эта, лапата неудобный. Ей не наложить щебень никак.

Лапата неудобный. Вот и подрастает смена этому Али.

— Убирайте до конца.

Двое начинают добирать щебень. Я смотрю, курю, жду когда закончат. Потом расплачиваюсь с Ахметом.

— Эта, Али гаварил, что ты больше денег дашь. Мы очень харашо работали.

— Я ничего Али не обещал. Он меня не уговорил.

— Али ругаться на нас будет, что мы так мало денег принесем.

Как мне вас жалко то, пипец просто. Вот до последнего пытаются еще копеечку выцыганить.

— Скажи Али, что это потому, что вы мне лопату сломали. Скажи, что я за лопату еще вычесть хотел, но ты гонорар отстоял. У меня всё, господа, приятного вечера.

Беру тачку и лопату. Захожу на участок, демонстративно закрываю калитку, иду убирать скарб в сарай. Четверка на дороге еще недолго мнется, потом сваливает.

А таки от них устаешь. Вроде просто и смотрел, как другие работают, а задолбался так, будто посильное участие в перетаскивании принимал. Не, чтобы с этими нерусскими гавриками работать, надо качать скиллы стрессоустойчивости и навыки русского мата. По хорошему с ними нельзя. Не ценят.

А быть добрым и отзывчивым - так это по жизни сильно пригодится. Другим.

Подхожу к куче щебня, теперь уже лежащей на моем участке. Любуюсь. А ничего так получилось. Гламурненько.

Всё чудесно. Иду в дом. Не знаю, как там у остальных, а у меня рабочий день прошёл не зря. И он только что закончился.