Шахтер⁠⁠

Шахта взорвалась. Каким-то чудом я почти не пострадал, только несколько ссадин и ушибов давали знать о себе. Очнулся спустя несколько часов после взрыва, а может даже больше, сложно отмерять время в темноте и без часов. Выход на поверхность завален. Небольшом островок земли, отделяемый от внешнего мира каменными завалами, досками и углем. Собравшись с мыслями, я попытался встать. Далось мне это довольно легко, к счастью. Осмотрелся. Темно. «Где-то рядышком должна быть что-то, что может осветить тут все», - подумал я. Начал ощупывать землю рядом с собой. В полуметре валялась каска с нацепленным на нее фонариком. Яркий свет озарил небольшой кружок впереди меня, для начала этого было вполне достаточно.

Осмотревшись повнимательней я понял, что план действий может быть крайне разнообразным. Справа от меня был новоявленный проход, который вел в известное одному Богу место. Слева было несколько ящиков, которые уцелели потому что были слишком далеко от взрыва. «Еда» — гласила надпись на одном из них. Странно, но еще вчера ничего подобного здесь не было. Также рядом со мной, справа, лежал шнур. На нем можно было повеситься, но этот вариант я оставил про запас. Кругом были завалы, взрыв был знатной силы, повезло, что я остался цел

Небольшой аппендикс, отрезанный от шахты, приберег для меня еще один сюрприз. Повсюду были тела людей. Кто-то разорван в клочья, у некоторых не было конечностей, особым везением обладали те, чью тушу взрыв превратил в поджаристый фарш из мяса и костей. К горлу начала подступать рвота. Чувства отвращения, брезгливости и безысходности начали раздирать мою грудь. Подбородок неприятно затрясся, непроизвольно потекли слезы. Мне не было страшно, они текли сами. От осознания количества погибших, и того хуже, ощущения, что я мог оказаться среди них мне стало плохо. Как будто какое-то недоверие к миру, в котором все должно было пойти по другому, и я должен был оказаться одним из трупов. Но раз уж я жив, можно было немного поныть или начинать действовать.

Внимательно подумав с пол минутки я решил, что помереть всегда успею. Ждать помощи не приходилось, добираться сюда будут очень долго, а время шло. Место это сильно угнетало. В кромешной тьме горы трупов, некоторые из которых своим видом вполне могли сойти за живых. Мне показалось, что одно из тел пошевелилось. Это было тем импульсом, способным заставить человека двигаться. Шевеление было не как у мертвого в фильмах, а явное сжатие и разжатие оторванной кисти. Настало время уходить. Я подошел к ящику с едой и попытался найти то, чем можно его вскрыть. Много времени не понадобилось. Прямо рядом с ним лежала небольшая монтировка, по всей видимости, предназначенная для вскрытия подобных конструкций. Внутри были сухпайки. Все было замечательно до момента осознания, что в карманах я их нести не смогу, а идти предстояло неизвестно сколько. Осмотрев места рядом с завалом, я стянул с моего бывшего коллеги, земля ему пухом, рубашку, из которой мне удалось сделать импровизированную котомку, в нее уместилось несколько сухпайков.

Тогда я не был уверен в правильности своей задумки. «Да подожди ты! Нас еще откопают, а ты уйдешь. И что тогда?» - говорил мне страх. Но жить несколько дней или даже недель рядом с мертвыми не было никакого желания. Раньше в этой шахте действительно было несколько туннельных ответвлений, в которых потом произошли взрывы из-за избытка газа в воздухе и несоблюдения правил безопасности.

Я двинулся вперед. Луч фонаря освещал путь впереди метра на четыре, остальное пространство окутывала липкая и непроглядная тьма. Когда смотрел по сторонам, удавалось разглядеть только каменноугольные стены шахты и гнилые деревянные опоры, то стоявшие большими колоннами, то перпендикулярными моему пути арками, не дающими шахте обвалиться.

Несколько раз на моем пути встречались небольшие скопления ящиков, по две-три штуки. Внутри, чаще всего, была шахтерская одежда и всякий хлам, в силу обстоятельств бесполезный. Была у шахты одна особенность. Абсолютная, гнетущая и всепоглощающая тишина. У меня создавалось впечатление, что я иду как будто в каком-то желе, заглушающем любые звуки. Это было непривычно. В будни дни здесь царил хаос – звуки рабочего инструмента, крики, разговоры, скрипящие вагонетки, перевозящие грузы из одной точки в другую. А сейчас тихо. Через двадцать минут, а может час или даже полтора, я поймал себя на мысли, что тишина пропала. Теперь слышалось течение воды. Множество ручейков проделывали свой путь через мрачные коридоры, давным давно покинутые человеком. Местами рельсы и шпалы были смыты, а где-то образовались маленькие балки, которые приходилось перепрыгивать, чтобы не наступить в воду.

Чем дальше я шел, тем сложнее было не угодить в лужу, родник или не попасть под обстрел капель, падающих с потолка. К звукам течения воды прибавилось нечто большее. Как будто гигантский водопад извергает бешеные объемы жидкости где-то неподалеку. Звуки множества течений объединились в одну симфонию и по виду шахты играли ее уже давно. Наконец-то я вышел к перекрестку рельсовых путей. Круглое помещение, выдолбленное под землей. Пол в центре был обвален, звук, принятый за водопад доносился от туда. Это была река. Через дыру в земле был перекинут хрупкий мостик. Шпалы, многократно разрезанные и уже давно подгнившие, были соединены веревками в одну цепочку и являли собой единственный путь на ту сторону. Перилами также служили веревки. С моей стороны комнаты было три выхода в новые тоннели и в противоположной стороне три, два из которых были забиты досками.

«Не очень надежная конструкция», - подумал я. Тогда мне вспомнились трупы в начале пути. На душе отчего-то стало тоскливо, хотелось поскорей все закончить и покинуть эту шахту. Мостик, держащимся только на честном слове, имел какие-никакие перила и шанс добраться до другой стороны был не так уж и мал. Я подошел к краю обрыва и шагнул на первую доску. Все было нормально. Второй шаг, третий, четвертый. Треск и падение. Рефлекторно я схватился за веревку и повис над пропастью. Снизу потоком хлестала вода.

Какая-то сила потянула меня вверх и без особого напряжения поставила на уцелевшую доску. Человек тут же развернулся и приказал идти за ним. Он чем-то напоминал мне учителя годов восьмидесятых, но только был помят временем – высокий сухощавый мужчина, на котором были некогда белые брюки, рубашка в клеточку, туфли, немножко порванные. Человек ступил на землю. Я поспешил за ним. «Не пугайся» - произнес он. – «Чего?» - переспросил я. «Я сейчас обернусь. Не бойся. Понял?» - ответил мне человек. – «Понял».

Физиономия моего спасителя была изуродована различными шрамами, ожогами и ушибами. Части верхней губы не было, из-за чего ряд желтых зубов не был ничем прикрыт и мой взгляд падал бы в основном на них, если б не пустая глазница, в которую аккуратненько был вставлен серый камушек, по всей видимости заменяющий роль зрячего ока. На левой щеке красовался рубец, оставшийся от ожога. При всем этом уродстве у незнакомца была ухоженная прическа, даже не смотря на длительный срок пребывания под землей от него не воняло, а шел вполне себе пристойный запах дешевого одеколона (очень даже ничего, для жителя подземелья).

- Спасибо, что не испугались. Я Николай. Работал в этой шахте до тех пор, пока она не обвалилась. А после ушел на заслуженный отпуск, теперь провожу досуг здесь. – А вы, стало быть кто?

- Я… Я… Виктор. Ш-ш-шахтер. Вот, ищу выход.

- А, так вам нужно выйти на поверхность? Что ж вы сразу не сказали? Прошу вас, не переживайте, я последний, кого вам следует бояться в этих тоннелях. Видал я одного шахтера, лет пять назад, может быть. Бедняга потерял рассудок после обвала. Фонарей не было, он и остался сидеть на месте. Я ему и еды принесу, и воды достану. А он перепугался из-за того, что рядом с ним обитает нечто страшное. Нет, я конечно не Аполлон, но мог бы он хотя бы ради приличия воздержаться от подобных заявлений?. Еще нашел где-то хлыст, и давай меня им лупцевать, когда чувствовал мое приближение. А потом совсем с катушек съехал. Встал, да и пошел блуждать по тоннелям. До сих пор его найти не могу. Наверное, выход нашел. Да только стало ли ему легче от этого…

- Простите, вы сказали, что сможете провести меня на поверхность…

- А, да-да, точно. Извините, сложно бывает остановиться говорить спустя сорок лет одиночества. Лишь книги помогают мне не сойти с ума. Я ворую их из городской библиотеки. Эх, как хорошо, что тут есть шахта, иначе неоткуда было бы брать бессмертные труды классиков. А так, благодаря ней, здесь город и я не умру со скуки. То книжку украду, то людей попугаю, а временами приплетусь к юным дарованиям, увлекающимися эзотерикой, да отобью у них все желание заниматься спиритизмом. Ну что же, отведу-ка я вас к выходу. Но есть одно условие. Ведите себя потише, пожалуйста. А теперь, прошу за мной. – С этими словами он двинулся в один из тоннельных ходов. Я пошел следом.

Не долго мы бродили по этим коридорам. Любопытно, что повороты шли преимущественно в правую сторону, как будто мы делали круг. Воды в тоннеле было еще больше. Она струилась со стен, лилась с потолка, текла по полу. Ко всей этой красоте прибавилось обилие мха и разной растительности. Николай шел впереди меня и рассказывал о своем прошлом. Как у него была жена и ребенок. Или жена и собака, он честно признался, что сам не помнил этого. Мол сорок лет с тех пор прошло и первый раз он видит нормального человека.

Мы вышли к другой стороне обрыва и пересекли реку. Дальше Николай вырвал пару досок, наказал мне идти тихо и частенько посматривать направо. «Увидишь, почему я просил тебя молчать. И фомку возьми в руку, на всякий случай.». С этими словами мы вошли в новый тоннель.

Абсолютно такой же как предыдущий. Потоки воды постепенно сходили на нет, их начала заменять паутина. С каждой минутой ее становилось все больше. Шли молча. В момент Николай обернулся, прижал указательный палец к своему рту и жестом попросил посмотреть меня дальше, в правую сторону. Чем глубже мы заходили в шахту, тем чаще я слышал отчетливое постукивание. После начал видеть свет в конце тоннеля. Наверное, это был костер, который стоял на нашем пути. Когда я был рядышком, то услышал раздирающие крики и звуки борьбы. «Можешь заглянуть. Когда я скажу, быстро и тихо пройдем мимо них» - шепотом сказал Николай. Я тихонько прислонился к стенке, выглянул из за угла. Шестеро или семеро уродливых людей кто без рук, кто без ног, некоторые без части черепа, гонялись за одним, с виду самым здоровым. Когда-то, видимо, это была женщина. Она была нагой, грудь была разорвана, из тела торчали ребра, а у правой ноги не было ступни

Толпа накинулась на нее и повалила на землю. Раздавались крики отчаяния и мольба о пощаде. Фомка была у меня в руках, и я уже был готов ворваться, чтоб помочь бедной девушке. Но Николай схватил меня за плечо и толково объяснил, что если я нападу, то закончу также. А девушку, тем временем, поймали и посадили в мешок. Она брыкалась, мешок завязали какой-то проволкой и подвесили на крюк. Затем уроды взяли палки и начали избивать девушку. «Пойдем, они теперь нас не заметят», мы быстро пробежали мимо прохода

- Почему ты сказал не помогать тому человеку?

- Потому что это уже не люди.

- Как это понимать?

- Неужели вы не видели, что у некоторых гниет тело, отсутствуют части черепа, да и вообще есть такие травмы, с которыми жить невозможно? Это оставшиеся люди, потерявшие свой человеческий облик. Они создали свое племя, а потом выгнали меня из-за того, что я самый целый и меньше всего пострадал от взрыва. Потом начали дичать. Здоровых и относительно нормальных там было очень мало, в основном калеки. И вот они решили, что будут раз в несколько лет убивать самого здорового члена племени. Я не знаю почему именно самого полноценного, и ради чего, скорее всего, ими движет обычная ненависть, что кто-то лучше их. Так сказать, избавляются от тех, кто больше всех напоминает человека. Ну а мертвецов вроде них вы второй раз не убьете, потому я попросил вас не лезть. Только мертвый способен уничтожить мертвого. Ну да ладно, пойдемте дальше. – Сказал он и весьма неожиданно начал рассказывать о том, как приготовить первоклассный шашлык из свинины.

Шли долго, а он без конца тараторил обо всем на свете. Было любопытно, что ничего не было сказано о его семье. Неужели человек, десятки лет не видавший нормального общества, не хотел бы рассказать о своих родственниках

- Николай

- Что?

- А у тебя есть семья?

- Уже нет.

- Соболезную. - Ничего более путного не пришло мне в голову.

- Да ничего такого. Я все равно многое позабыл. Мы были шахтерами и работали дальше всех от взрыва. Потому и пострадали меньше всех. Я ушел из того племени, а членов моей семьи по очереди съели. Хотя, говорят, мой младший брат тоже выжил и бродит по этим тоннелям.

- То есть, вас выходит трое – ты, твой брат и тот безумец?

- Угу, вообще… - Его перебил вопль позади нас. Калеки, убившие своего соплеменника, теперь собирались сожрать и нас. Я заметил несколько новых лиц в виде моих бывших коллег. «Так вот что случилось бы, останься я в начале пути», - подумал я. Двигались твари на удивление прытко для обладателей столь серьезных увечий. Мы с Николаем побежали. Он началговорить о книгах. Потом, неожиданно осекся и произнес «Впереди будут два туннеля. Беги в тот, который справа и задержи дыхание, там есть тот самый газ, от которого произошел взрыв. Эти твари его боятся как огня. Но не вздумай вдыхать его. А мне пора», - с этими словами он свернул в боковой тоннель. Я оглянулся, уродливый мужчина очень быстро догонял меня, выскакивая на одной ноге. Неожиданно Николай втянул его в туннельное ответвление. Часть уродцев двинулась за ними.

Я, тем временем, побежал изо всех сил. Действительно, впереди оказалась развилка. Я задержал дыхание и ринулся в правый туннель. Уже оттуда было видно лунный свет. Пятнадцать секунд, и я выберусь наружу. Так и произошло. Я обернулся. Десятки лиц смотрели на меня из под земли. У них не было гнева, лишь пустые глаза разглядывали меня как что-то несвойственное их пещере, маленькому, ограниченному мирку. В некоторых из них я прочитал зависть. Они были мертвы и газ из шахты был непреодолимой преградой для на пути к свободе. Как долго они мучились под землей? Сколько лет прошло с тех пор, как тоннель завалило? Я не знал ответа на эти вопросы. Все, чего мне хотелось, понять, что ими движет. О чем думали эти твари? Да и думали ли вообще?