Русский характер. Менталитет народа, отраженный в славянских мифах.
Эта статья - продолжение рассказа о самых воспеваемых чертах характера в восточнославянском этносе и о том, какова теневая черта этих особенностей или, сказать проще, какова цена вопроса....
Бесхитростность, бескомпромиссность, прямолинейность.
Как хорошо, что ни одному былинному богатырю не довелось оказаться в избушке Бабы Яги! Только представьте, как повел бы себя с колдуньей Илья Муромец. «Давай сюда, старая, волшебный клубочек, яблоко, ну, и что там у тебя еще есть! Не то голову с плеч!» – проревел бы богатырь. Тут бы и пришел ему конец. Околдовала бы его ведьма и как барашка зажарила. Не стал бы он и смерть Кощееву, хитроумно спрятанную, разыскивать, также бы попытался напасть в открытую, и также бы погиб.
Бесхитростность, бескомпромиссность русского богатыря происходит вовсе не от малоумия и несообразительности. Это вопрос принципа. Ему важно не просто победить, но победить обязательно в «честном бою», всенепременно лицом к лицу с противником, без хитростей, уловок и недосказанности. Иначе для богатыря это и не победа вовсе. Консенсус – это тоже поражение. Только бой! Кто сильнее, тот и прав. А если силой взять невозможно – пасть смертью храбрых на поле боя, ибо это означает, что правда от тебя отвернулась, а, значит, и жить на Белом Свете более незачем. Никаких «точек зрения» для богатыря существовать не может: у него Правда, у противника Кривда, вот и весь сказ. И какое ему дело до того, что Бабе Яге и самой молодильные яблочки, волшебные клубочки и весь остальной магический реквизит достался вовсе не за здорово живешь, да и вообще это ее частная собственность, нажитая, между прочим, честным нечистым трудом!
Какие могут быть переговоры? Как говаривал один мой родственник: «Если все понятно, что об этом говорить. А если ничего непонятно, то и разговаривать не о чем». Богатырю понятна его Правда, и если Баба Яга подобру-поздорову в национализации своего имущества участвовать отказывается – саблю наголо, да рубить старую. Однако, «раскулачить» Ягу не выйдет, кто к ней со своей силой сунется, тому больше не видать красна солнышка, по Земле русской не хаживать. И можно ли назвать это Злом? То, что для богатыря единственная, бескомпромиссная правда, для Яги – вероломство, насилие и грабеж.
Бескомпромиссность, эта богатырская, а на самом деле просто архетипическая восточнославянская черта, не раз приводила к большой беде не только былинных персонажей. Скажем, то самое сильно мифологизированное, но все же исторически реальное «монголо-татарское иго» началось именно с импульсивного, нерасчетливого поступка русских князей. Обратимся к Гумилеву: «Важно то, что монголы отнюдь не стремились к войне с Русью. Прибывшие к русским князьям монгольские послы привезли предложение о разрыве русско-половецкого союза и заключении мира. Верные своим союзническим обязательствам, русские князья отвергли монгольские мирные предложения. Но, к несчастью, князья совершили ошибку, имевшие роковые последствия. Все монгольские послы были убиты, а поскольку по Ясе (да и по совести – прим. автора) обман доверившегося является непрощаемым преступлением, то войны и мщения после этого было не избежать».
Неприятие вариативности внешней реальности, такого понятия как «иная точка зрения», а вернее его непонимание, невозможность пойти на переговоры превращают окружающий мир героя в скопище врагов. Почему-то разъяснить, убедить, попросить является для русских унизительным! В своей практике я встречаюсь с этим мистическим явлением практически в случае с каждым клиентом!
«Разве непонятно, что если я пишу, что поругалась с начальством и мне плохо, надо приехать и встретить меня с работы хотя бы с цветами!?» – «праведно» возмущается девушка, которая за последние полгода рассталась с четвертым молодым человеком.
«А что, самому-то никак не додуматься предложить мне купить платье, если я при нем полчаса стою и на него смотрю?! Обязательно нужно унижаться и просить?» – негодует женщина постарше на мужа. При этом платье куплено, но вот выходные испорчены скандалом.
«Почему я должен выпрашивать собственную премию, напоминать, в ножки кланяться?! Я что, ее не заработал?» – «справедливо» обижается молодой сотрудник на начальника отдела. Подумаешь, что у того годовой отчет, и тот сам в это время получает профилактические взбучки от своего начальства? Обязан он был помнить о менеджере младшего звена Иване Кузьмиче! Уж не самому же Ивану Кузьмичу о себе о самом побеспокоиться!
Нам, славянам, действительно, кажется (и это также отголоски архетипической соборности), что наша правда, наше понимание действительности, наши желания и ожидания – единственно верные и должны быть очевидные любому человеку. Иначе – смертельная обида: в обыденной жизни это означает вечное недовольство судьбой и борьбу за справедливость, вместо наслаждения бытием, в русской же былине «Сухман – богатырь» эта аллегория приобретает буквальный смысл.
Итак, Сухман, оказавшись на почестном пиру Князя Владимира, в отличии от остальных богатырей, не может похвастаться ни подвигами ратными, ни силою, ни золотой казной, зато заявляет Князю, что может поймать да принести к столу лебедь белую «живьем в руках, не ранену, не кровавлену». Видимо, это требует особой сноровки и ловкости. Владимир заключает с Сухманом спор и дает ему три дня на поимку лебедя. Во время поездки богатырь видит, что Непра-река борется с силой татарскою, которая мостит на ней мосты калиновы, чтобы идти к Киеву. Сухман один побивает сорок тысяч недругов, но трое оставшиеся в живых прячутся в кустах, и когда Сухман изловчается и ловит лебедя, ранят его стрелами. Сухман роняет добычу, расправляется с обидчиками, заклеивает раны листочками и возвращается в Киев без лебедя. Князь Владимир не верит ему и велит за похвальбу заточить в погреб, а Добрыню Никитича посылает узнать, правду ли сказал Сухман. Добрыня едет к Непре-реке, видит там разбитое полчище и подтверждает Владимиру, что Сухман сказал правду. Князь хочет наградить Сухмана:
Буду его, молодца, жаловать, миловать
За его заслугу за великую
Городами его с пригородками,
Аль бессчетной золотой казной до-люби.
Однако обида Сухмана на Князя смертельна в буквальном смысле:
Выходил Сухман с погреба глубокого
И говорил молодец таковы слова:
«Не умел меня солнышко миловать,
Не умел меня князюшко жаловать:
А теперь не видать меня во ясны очи».
Выдергивал листочки маковые
С тыих ран со кровавных,
Сам Сухмантий приговаривал:
«Потеки Сухман-река,
От моя от крови от горючей,
От горючей крови от напрасной!»
И в нашей обыденной жизни, в наш прозаический век Сухманов паттерн никуда не пропал, просто принял более мягкие формы: «Назло бабушке отморожу уши», «Назло кондуктору куплю билет, пойду пешком», да «Назло врагам козу последнюю продам». Так, девушка, которую не встретили с работы с цветами после того, как она пожаловалась на начальника, устраивает своему молодому человеку скандал такого масштаба, что отменяется их первый совместный отпуск. Жена, которой муж не догадался купить платье сразу, разгадав ее желание по одному лишь взгляду в магазине, вскоре будет вынуждена покупать себе одежду исключительно самостоятельно, так как муж найдет менее сварливую женщину. А молодой перспективный сотрудник, что так и не снизойдет до напоминания о премии, не сможет подарить невесте обещанный подарок, обидится на начальника еще больше, не сдаст вовремя отчет, подведет всю команду и гордо уволится.
Бесстрашие, импульсивность.
Да, читатель, мы уже несколько раз говорили о том страхе, что происходит от слова «страсть» и является для нас путеводной звездой к наилучшей Доле. Но существует и другой страх – здоровый, рациональный принцип самосохранения. Это глас здравого рассудка, что скажет: «Не стоит прыгать со скалистого берега в незнакомом месте, несмотря на то, что ты отличный ныряльщик», «Не проскакивай на красный свет, хоть тебе и кажется, что ты, ловкач, успеешь», «Не садись, шустрый Колобок, к лисе на носок».
Храбрость, отвага, мужество – безусловно являются национально-архетипическими чертами восточных славян. Вспомним не только былинных богатырей, но и Александра Матросова, героев Брестской крепости, артиллериста Николая Сиротина, что один-единственный остановил вражескую танковую колонну и, когда пал смертью храбрых, сами немцы похоронили его с почестями. Необычайная сила и отвага былинных богатырей есть настоящая быль нашего народа. Приуменьшать или недооценивать их было бы кощунством, да и просто подлостью. Однако, когда некое душевное качество становится гегемоном в Сознании, срастается с Персоной, превращается в бескомпромиссную данность, человек более не распоряжается этим качеством, он сам становится функцией качества, телесной оболочкой, управляемой архетипическим демоном.
Да, когда подступает враг, богатырь должен взять в руки оружие и защищать свою землю, семью, близких, имущество и себя самого. Но также чрезвычайно важно вовремя оружие сложить, чтобы праведное сражение не превратилось в войну ради войны. Удаль молодецкая, которой в мирное время не находится должного применения, сгубила не одного славного витязя, превращаясь в тщеславное, безудержное лихачество. К сожалению, эти качества чтятся в народе наравне с настоящим героизмом (недаром «русская рулетка» называется именно «русской»). Погибнуть от собственной беспечной удали у славян столь же почетно, как пасть смертью храбрых в бою. Более того, именно такой конец почитается, как наиболее славный, а вовсе не поражение более сильным противником, иначе герой в русском сознании уже никакой не герой. Иллюстрация этого явления дается в былинах «Как перевелись богатыри на святой Руси» и «Камское побоище».
В этих былинах Киевскому княжеству угрожает «сила татарская». Собравшиеся все вместе богатыри (причем в этой битве мистическим образом принимают участие даже те, кто погиб в более ранних сказах, например, Святогор и Дунай) с невероятной быстротой и легкостью справляются с противником. Но богатырям, как бы мы сказали сейчас, не хватило драйва, не натешилась их силушка молодецкая. Когда старшие дружинники засыпают в шатрах, младшие начинают похваляться, что способны победить даже и «силу небесную»:
«Как у нас, могучих богатырей,
Плечи молодецкие не намахалися,
Кони добрые не уходилися,
И мечи булатные не притупилися!»
И возговорит Алешенька Попович млад:
«Подавай нам силу хоть небесную:
Мы и с тою силой, братцы, справимся!»
Далее, по одной версии, «Только молвил Алеша слово неразумное, появились двое супротивников». Богатыри рубят их, но они тут же оживают, а на их месте появляются уже четверо, рубят четверых, появляются восемь, и так трое суток. По другой версии, проснувшись поутру, выйдя из шатра, Илья Муромец видит, что вся побитая татарская сила ожила. Богатыри вступают в новое сражение, но, о ужас, чем больше они рубятся, тем больше становится врагов. В большинстве ранних вариантов былины, обессиленные богатыри в конце концов понимают тщетность сражения с «нежитью», бросаются к горам, чтобы спрятаться в пещерах, но, лишь коснувшись каменной поверхности, сами превращаются в скалы. Эту архетипическую символику мы разбирали еще в разговоре о витязе на распутье. Камень – символ вечной жизни, связи с прошлыми поколениями. Вот богатыри и застывают, спасаясь от небесной или потусторонней силы, в назидание потомкам. В реальности таких «каменных скульптур» не существует. Однако, еще более долговечным монументом богатырского бесстрашия и бахвальства становится сама былина, ибо, как писала Ахматова:
Ржавеет золото и истлевает сталь,
Крошится мрамор – к смерти все готово.
Всего прочнее на земле печаль
И долговечней – царственное слово.
Существует и более жизнеутверждающая, поздняя версия былины. В ней, во-первых, хвастунами становятся Лука и Матфей – «боярские», что сразу позволяет отнести этот пересказ ко временам, где боярское сословие оказывалось в особой немилости, то есть, если уж и не к петровской эпохе, так к опричнине. Во-вторых, Илья Муромец проявляет несвойственное богатырскому нраву мудрое смирение. Он приказывает богатырям отступить, посчитав, что негоже живым с мертвыми сражаться. И как только богатыри исполняют приказ Ильи, видят, что сама собой «повалилася вся сила неверная»:
И говорил тут стар казак Илья Муромец:
«Уж вы ой еси, дружинушки хоробрые,
Уж вы сильни могучие богатыри!
Нам живыма с мертвыма не ратиться,
И отступите вы от дела-то от ратного».
И повалилася вся сила неверная.
И поехали они да ко белым шатрам.
И стречают два брата-то Суздальца,
А Лука-де, Матфей, дети боярские:
«И вам бог помощь, удалы добры молодцы,
И проздравляем-то мы вас с Камским-то побоищом».
Этот новый пересказ позднего автора является чрезвычайно важным духовным прорывом русской души! Такое развитие былинного сюжета дает новую жизнь погибшим богатырям, указывает спасительный выход из многовекового каменного заточения. Отказ от фантазии о своем всесилии пробивает брешь в окаменевших доспехах Персоны, обнаруживая живую душу с потенциалом возрождения, новой мудрой мощью, вместо бестолковой, упрямой, разрушительной силы.
Чтобы освободиться от своих «каменных доспехов», выйти из оцепенения, из обездвиженного состояния, в которое заточает нас Персона, нам также стоит как следует испугаться! В данном случае это означает признать существование сил, что значительно превосходят нас. Прежде всего нужно признать реальность. Что бы ты ни думал, ни мнил о себе, в избушке Бабы Яги ты оказываешься всего лишь человеком: без нужных связей, профессиональных качеств, поддержки семьи, дипломов и корочек. И, самое главное, там не зачтутся твои обещания начать что-то с понедельника, твои грандиозные планы на жизнь и всевозможные «я бы мог уже, но…» и «я уже работаю над этим». Правда состоит в том, что твоя жизнь проходит здесь и сейчас, то, что ты имеешь сегодня и есть твоя реальность. Она не нравится Вам? Так пора по-честному испугаться! Если Вам хорошо за тридцать, также как и мне, пожалуй, пора перестать убеждать себя в том, что с рождением детей еще успеется, что еще не время начать собственный бизнес/ поиски новой работы, что с опостылевшим супругом еще, может быть, все наладится и т.д. и т.п. Пора признать и испугаться скоротечности времени! Пора признать свою невластность над ним. Пока мы упрямо боремся с нежитью, доказывая правоту собственных убеждений, наше настоящее уходит, мы превращаемся в каменные мемориалы своей собственной несостоявшейся жизни.