Роковые будни#4⁠⁠

Толпа разразилась радостными криками, чиновники сверкали вымученными улыбками. Несколько человек стояли в полной готовности - через несколько мгновений они должны будут завести молебен, который почти сразу подхватит хор. Во главе торжества стоял мер - потеющий на солнышке колобок, охрана которого затерялась среди городской администрации. Блики света отражались от позолоты и казалось, что к открытию храма подготовилась даже погода. Особо верующие могли бы сказать... а впрочем, им всегда есть что сказать.

На скамейке в сотне метров от торжества сидел мужчина средних лет, в клетчатой рубашке и затёртых джинсах. Его пронзительные голубые глаза выделялись на лице больше всего, подчёркивая мягкие черты и неглубокие морщинки человека, привыкшего улыбаться. Даже в лицо горя.

На скамейку уселся мальчишка лет 7, его одежда напоминала школьную форму. Высоко, почти до колен, натянутые носки поднимались из блестящих ботинок, хороший крой шорт карамельного цвета и пиджак в тон, с каймой на манжетах и воротнике. Для полноты картины не хватало только галстука и герба школы вместо нагрудного кармана.

- Дядь, а чего они так голосят? - Со стороны их можно было бы принять за родственников. Оба белокурые, чуть смуглая кожа и одинаковые глаза.

- Празднуют открытие дома Господнего. - Мужчина достал из пакета бутерброд и разломил пополам. Ребёнок умял еду в два укуса и облизал пальцы.

- М-м, а лазве у Бога нет хома?

- Есть. Ты. Я. Они. - Взрослый обвёл рукой людей, пальцы описали широкую дугу и легли на плечо мальчишки. - Знаешь, Он любит нас. Стоит лишь придти к нему и раскаяться. Он простит.

Мальчик внимательно смотрел в глаза собеседника и молчал.

Люди затянули молебен всей толпой, священники ходили вокруг храма и махали кадилами.

- Дядь, а Богу правда нужно, чтобы они тут шумели?

- Это нужно им. Так они успокаивают себя.

- Успокаивают? А чего ж они бояться?

- Одиночества.

Мальчик махал ножками в воздухе и улыбался.

- То есть они не верят, что Бог есть и кричат, чтобы он пришёл?

- Они верят. - Мужчина грустно вздохнул. - Но они хотят знать.

- Думаешь, он однажды придёт к ним?

- Может быть, однажды. Куда важнее, чтобы они пришли к нему.

- Не, это вряд ли. Они выглядят глупо. Я б на его месте не пришёл.

С лица мужчины вдруг исчезла печальная улыбка, плечи распрямились. Так выглядит человек, готовый к бою. Воздух позади мужчины изогнулся, будто треснувшее стекло и налился солнечным светом, сложившись в пару огромных крыльев.

- Ты забываешься, брат.

От мальчика разошлась волна жара, переливы едва заметного марева осели за спиной и вытянулись в тонкие линии, будто изодранные тряпки на обглоданных костях качались на ветру.

- О нет, я как раз таки прав, Уриил. И ты бы тоже взглянул правде в глаза - человечки вовсю пляшут под мою дудку. И этот позолоченный сарай - ребёнок показал в сторону храма - их не приведёт к Отцу.

- Гордыня.

- Возможно. - Мальчик пожал плечами. Кости-крылья качнулись в такт. - Но посмотри на них. Жалкие, ничтожные, разве нет? И это их-то Отец посчитал венцом Творения?

- А теперь ещё и зависть. - Архангел развеял свои крылья и успокоился. - Самаил, спустя две тысячи лет ты ни капли не изменился.

- Речь не обо мне. - Ребёнок достал из пиджачка конфету и бросил в рот. - Речь о моей победе. Признай, я победил уже давно и теперь мир лишь катиться ко мне в руки. Отцу придётся рано или поздно это признать.

- Я видел тебя на Голгофе. Но не видел, чтобы ты ликовал.

Дьявол вновь умолк. Уриил не стал давить.

- Никому не понравиться, если кучка грязных ничтожеств распнут его отца. Моя война не с Ним, а с людьми.

- Твоя война? Брат, твоя война калечит лишь тебя самого.

- А-а! - Мальчишка вскочил на ноги и быстрым шагом направился к дороге. - Что в лоб, что по лбу. Увидимся через ещё две тысячи лет.

Уриил смотрел вслед удаляющейся фигуре. Когда-то тот, кто сегодня стал Дьяволом, был лучшим из них. Когда-то они жили в мире и ничто не предвещало раздора. Ведомо ли ему было, кем станет брат?

Близился вечер и люди расходились от храма по домам. Им не стоило знать, что сегодня они были так близки к очередному столкновению Неба и Ада.

- Потому-что знание даёт лишь печали.