Рассказы охотника. Таежные прогулки. Сентябрь.

Всем привет! спасибо моим 31 подписчикам, рад что рассказ понравился. Продолжаю публиковать интересные рассказы охотника.



Сентябрь. Идут обложные дожди. Ручьи и низины напитались водой. Тайга мокрая, хоть выжимай. Две пары наших бродней, чавкая, месят бесконечную кашу давленого сфагнума…



Частями перенося груз через моховое болото, за день мы продвинулись всего на двенадцать километров. До зимовья не дотянули. Ночевать пришлось в небольшом кедровом островке «под сенью древ могучих». Чахлые кедерки назвать могучими язык не поворачивался, но невесть откуда взявшаяся строчка засела занозой в мозгу и без конца повторялась, как на испорченной патефонной пластинке. Это признак запредельной усталости.


Дров для костра собрали в достатке, но, сырые, они дымили и выедали глаза. Припозднившегося крякаша, сбитого днем над блюдцем болотного озерца, освободили от пера и кишочек. Пошарили по рюкзакам, но по известному закону подлости соль забыли. Решили варить мясо подольше, чтобы не так противно было есть преснятину. И что? Лупили дичинку за милую душу, запивая жирным несоленым бульоном. Лежанки сделали из кедровой лапки, но твердого основания на островке не было; укладываешься, а выпуклые части тела погружаются в холод сентябрьской болотной воды. Выход нашли быстро – залезли в полиэтиленовые мешки. Расположились полулежа, лицом к костру. Контраст необыкновенный: снизу холод, спереди жар, внутри турецкая баня. Всю ночь прокрутились волчком, пытаясь уснуть.


Дальше предстояло преодолевать полосу плавающих кедровых островов с очень неприятными сюрпризами – пустоты между корней и вода. В мгновение проваливаешься до места раздвоения туловища и ногу заклинивает. А сверху рюкзак тяжеленный голову и спину плющит. Выбраться без помощи попутчика сложно.


Имел я возможность ощутить «прелесть» путешествия по этим островам в прошлом году. Но тогда все происходило при свете дня. Ногу вытащил без сапога, а потом разрубали «окно», чтобы освободить обувку.


В который раз, проходя через полосу островов, мы спорили об одном и том же: что под сплетением корней, есть ли почва и на какой глубине? Не могут же болотные острова плавать на воде? Хотя чудес в природе хватает. Воображение рисовало черную бездну подземного озера, а под сердце забирался холодок и возникал немой вопрос, а если булькнешься с головой? Но вырубить жердь и промерить глубину то сил, то времени не хватало. На промысле так часто бывает…



Зимовье встретило нас в сумерках поваленной поленницей, заклиненной от сырости дверью, запахом плесени и прелых тряпок. Жилым не пахло.


Первым делом – собак на привязь. Потом скрупулезное обследование потолка под кровлей. Возможно, хвоя насыпалась на разделку или визитер какой в межсезонье бутылку пластиковую с нефтепродуктом у трубы «забыл». Дальше и фантазировать особо не надо. Потечет горючка вниз, а над буржуйкой жестяной дымоход от перегрева почти малиновый, хлопок – и пламя. Успеть бы выскочить живым и с глазами.


Может статься, гость незваный осечечный латунный патрон в полено загонит, без дроби, конечно, но и пороха хватит, чтобы головешки по всему зимовью разметало. Или еще «шутка безобидная» – побрызгал гость на стены керосином или соляркой. Пока холодно, запаха нет, а как печку затопил – испарение такое, что двери не закроешь.


В светлое время первым делом обходишь территорию вокруг зимовья, смотришь и проверяешь ногами, нет ли битого стекла. Незваные гости могут и так «пошутить». Наступит собака на донышко, развалит лапу, минимум на две недели из охоты выбыла. А что такое четырнадцать дней на пушном промысле, кто бывал, тот знает. Таежными мастырками это прозывается.


Грустно, что на смену традициям заботы охотников друг о друге приходят традиции воровства, пакостей и пакостников. Нас Бог миловал. Но слышал рассказ очевидцев, как охотник остяк Манеев от горящего зимовья, надев оцинкованную ванну, восемь километров бежал по морозу в исподнем и опорках до дороги, где оставил машину.


Хорошо, если следов пребывания посторонних нет, но если есть, сутки, а то и двое на «нерве» ждешь сюрпризов…


Печка от застоявшегося воздуха дымит и никак не хочет растапливаться. Трубу простучали поленом. И вот – пламя гудит, чайник шумит, лампа, заправленная авиационным керосином, весело посверкивает новеньким, только что принесенным стеклом (только надолго ли, водой нечаянно брызнешь – щелк, и стекло все в трещинках, опять приходится оплетать тонким петельным рябчиковым нихромом и не дышать рядом). Можно, наконец, раздеться, лечь горизонтально, голеностопы сунуть в петли, специально приделанные над нарами, чтобы «свинец» из мышц уходил вместе с отливом крови.


С непривычки зимовье крохотное, толчея, как в трамвае в час пик. Решаем обустраивать комфортный быт по очереди, один двигается, другой лежит. Собаки еще поживут городским жирком, нет сил заниматься костром и кашей. В тайге у охотника три противника: расстояние, груз и голод. И так изо дня в день.


Во многих областях России, особенно в европейской части, охота принимает вид цивилизованный. А в Сибири продолжают промышлять по старинке, в убогих зимовьях, разбросанных по тайге, и к большинству можно добраться только пешком и не за один дневной переход…


Дичь есть там, где нет дорог, эту аксиому знает любой житель в таежных поселках. Пропилиться к зимовью, значит, открыть доступ каждому. Охотники специально секретят тропы и рушат переходы через ручьи и малые речки, чтобы в угодьях не появлялись чужие, а уж зимовье так запрячут, днем с огнем не сыщешь.


Предстоит еще один переход до границы Красноярского края. Рюкзаки перепакованы. Нужное в этом зимовье оставлено, необходимое в дальнем – уложено, «вес» на уровне лопаток, объем на дне, так рекомендует инструкция абалаковского рюкзака. И опять медленное движение по визиркам и профилям. Сначала на восток, потом на юг. Дождь идет зарядами, воздух влажный, тяжелый, пластами, особенно в логах, ощущение такое, что он не меняется годами. Бывало даже так, чеснока поел, возвращаешься неделю спустя, чувствуешь, как в низине пахнет чесночком, и только слюну голодную сглатываешь от навеянных воспоминаний о малосольных огурчиках и чуть розоватом сале, которое покорно ложится ломтиками под лезвием от куска.


Но хуже всего тоска по хлебу. Рано или поздно сухари, которые тщательно готовишь на Большой земле разрезанием булки повдоль, закладкой куска сливочного масла в мякиш, с последующим помещением в духовку и обязательным переворачиванием, чтобы масло равномерно распределилось внутри, заканчиваются, и хлебная ностальгия перемещается в область снов. Какого только хлеба не отведаешь в грезах!


Мне хлеб снился даже чаще, чем женское сословие. Конечно, трудно спорить, что важнее, но, если нет первого, второе как бы и без надобности. Хотя женщины тоже снятся. Особенно в первые дни, пока голова не захвачена охотой и добычей соболей. А как только сезон устоялся, сны у охотника, как у собаки: с подергиванием ног, «повизгиванием» – то догоняешь соболя, то корчуешь его из-под корней, то коптишь в дуплах.


А женщины на промысле бывают и наяву…


Приходила к соседу-штатнику жена, чтобы подкормить добытчика, помочь занести толику груза, постирушки устроить, да и не секрет, помиловаться среди девственной тайги. Ни людей тебе за «картонными» стенами, ни детишек, спящих в соседней комнате, стони на всю округу, ходи голышом, медведь разве что заглянет полюбопытствовать. Или я – сосед.


Однажды было. Пришел за очередной порцией продуктов и боеприпасов (удачно вездеходом подбросили к избушке), а тут она: живая, улыбчивая, застенчивая, каждой клеточкой от удовольствий светится. В спортивном костюмчике голубеньком, порхает и пахнет, пахнет так, чуть ноздри не разрываются! Глаза боишься поднять, чтобы не прочитала истинных мыслей. И «кардиган» твой суконный прожженный, заплатанный белыми толстыми нитками кажется ужасным, и руки – грабли с грязными ногтями стыдливо прячешь в карманы, и бороденка, не отросшая еще, смешная, в общем, запендя полная. А несуразнее всего женские панталоны, надетые поверх суконных брюк, вещь удобная, для нас ставшая обыденностью, а при даме одно смущение... Сосед опять же, как сыр в масле. Возлежит шейхом арабским в белоснежных кальсонах на нарах в нирване и управляет этим счастливым существом одним мановением руки. Чувствуешь и понимаешь, что твоему физическому и астральному телу делать здесь нечего. Самое большее, что обломится, увидеть за чаем мимолетную ласку или безобидное поглаживание по коленке.


На дворе темень, явно мешаешь, а ночевать придется. Ешь вкусную пищу со специями, аромат от жареной медвежатины, как в ресторане! Чайник поблескивает эмалью, оказывается, от «рождения» он белый. И стекло не закопченное, и лампа светит как-то по-праздничному. Везет же….


Усталость от пройденных верст берет свое, глаза слипаются, да и супруги накануне освежевали медведя центнера на четыре, тоже не с курорта. Отворачиваешься к бревенчатой стене и слышишь, как шелестит шелковый спортивный костюмчик по плечикам и ножкам, как распространяется запах головокружительно благоухающего крема для рук, и так становится жаль себя. Эх, сейчас бы...


Сон не валит. Какая-то вибрация в теле, уши горят и чувствуют каждое движение воздуха. Спишь, как дельфин, одним полушарием. Любой шорох с соседних нар воспринимается с замиранием сердца. Бок, обращенный к хозяйке, жжет и льдит одновременно. Черт подери, спать она любит с краю, спал бы мужик, может, и не было бы никаких мучений. Тишину рвет шепот: «Паша, подвинься, а то я сейчас к Н. упаду» Затем слышен короткий суетливый скрип. А мое дельфинье полушарие кричит: «Ну упади, ну падай...» Фу-у-х, надо же, что гормоны с человеком вытворяют!


Второе полушарие просыпается от стыда за первое, утираю пот со лба, хотя в зимовье уже прохладно, печка тихонько потрескивает сырыми дровами. Попить бы, но темень кромешная. Где чайник, кто его знает, в своем зимовье руку протянул, нужное взял, а здесь... Придется терпеть до утра. Принесла меня нелегкая к этому медовому таежному месяцу, теперь неделю будут мучить непотребные сны.


Еще в потемках, направив луч фонаря в стену, оделся тихо, как мышь, схватил рюкзак, ружье, топор – и ходу… Без еды, отдыха к вечеру дотопал до родного зимовья. Измотал себя до крайности, зато спал, как ангел. Чур! Чур меня от женщин на охоте…


В световой день не уложились. После форсирования речки несколько километров шли сосновым бором, подсвечивая дорогу фонарем. Тропа пролегала краем обрывистого берега с песчаной осыпью на уступе – глухариным галечником. Собирается их здесь в заморозки от полутора до двух десятков. Место это курятником прозывается.


Два–три капкана, никакой стрельбы (во избежание подранков), и всегда с мясом. Попадется «петух» когтем и стоит изваянием (копалух отпускаешь). Нет бы попытался освободиться, взлететь. Никогда. Покорно ждет своей участи…


Вдруг что-то лопнуло внутри, и земля стремительно приблизилась. Оказывается, падаю. Грузом вдавило нос и рот в сырой мох. Напарник столкнул рюкзак в сторону. Перевернул на спину и хлопал по щекам. Вдохнул. Капли дождевые холодные на лицо и шею, как нашатырный спирт, к жизни возвращают. После обморока голова хрустально-чистая, детализация предметов и событий необыкновенная, и время замедляется...


Силы к рукам-ногам постепенно вернулись. Поднялся. С помощью напарника влез в лямки рюкзака и, неуверенно переставляя ноги, зашагал вперед...


У каждого человека свой предел, мой организм только что дал сбой. Но угрызений совести за обморок не было…


В обживании зимовья участия не принимал. Спасибо компаньону, у него кишка оказалась потолще. Он все сделал в лучшем виде, даже «купчика» закипятил. От аромата свежего, крепко заваренного чая мгновенно пересохло во рту. Дрожащими руками взял кружку, отхлебнул вяжущий, обжигающий напиток и, откинувшись на свернутый под головой спальник, бездумно уставился в потолок…


И вот – пламя гудит, чайник шумит, лампа, заправленная авиационным керосином, весело посверкивает новеньким, только что принесенным стеклом.


Автор: Вячеслав Максимов

1
Автор поста оценил этот комментарий

@moderator, добавь пожалуйста автора в пост, Вячеслав Максимов. Спасибо.

Автор поста оценил этот комментарий
Спасибо за понимание. Вячеслав Максимов
раскрыть ветку (1)
Автор поста оценил этот комментарий
Вы и есть автор?
показать ответы
Автор поста оценил этот комментарий
Комментарий удален.
раскрыть ветку (1)
Автор поста оценил этот комментарий

@moderator, что это за высер? удали пожалуйста