Рассказ "Мастерство и талант" Часть 2⁠⁠

Сидя на скамье, Йохан терпеливо ожидал своей очереди выступать, попутно натирая смычок канифолью. В другое время музыканты свободно пользовались более лёгкими и удобными электро-скрипками. Но на концертах по традиции было разрешено играть только на классических деревянных версиях инструмента. В это самое время выступала одна из его соучастниц по ансамблю. Мелодия распространялась по залу, отдаваясь в каждом её уголке. Йохан слушал внимательно и не мог сдержать улыбки. Бедняжка Джиллиан. Нет, всё же она ему была не ровня, хоть и крайне умелый конкурент. За этими скрытыми ухмылками Йохан не заметил приближения другого человека.

– Пора бы тебе уже изменить привычки, дружище. Будешь тереть прямо перед выступлением – каждая муха в зале услышит лишние шорохи, – с ленивой улыбкой подколол Алекс.

Отложив канифоль в футляр и подняв взгляд, Йохан увидел своего друга. За пару лет тот сумел догнать его в росте, однако лицо слишком быстро повзрослело, отчего улыбка смотрелась натянутой и даже грубой. Йохан тогда не задумывался, было ли это осознанно, а может и случайно. Пожав друг другу руки, юноша пригласил компаньона присесть рядом.

– Говоришь, каждая муха услышит? Но ведь у зале мощные фильтры, никаких насекомых не будет. Моя музыка только для людей.

– Ты даже не понял, что это шутка про миллионы мух, которые услышат эти шорохи даже с того света. Впрочем, неважно.

Юмор Алекса с каждым разом всё больше ускользал от Йохана. Сам он давно заметил, что между ними растёт дистанция. Раньше этот паренёк часто подходил к нему за советом, как выбрать правильную стойку, как не напрягать мышцы, как лучше играть партии. Теперь этот уже далеко не малец был самостоятельным. Что это было? Ревность к прошлому? Привязанность? Или зависть? Недолго думая, Йохан выгнал эти косные мысли из разума, сосредоточившись на той партии, что ему предстоит сегодня сыграть.

Минуты неспешно текли словно луговой ручей. Выступления одно за другим проходили почти незаметно. Алекс сидел и думал о чём-то своём, отстранившись и закрывшись в себе. Молодая девушка подошла к ребятам и негромко произнесла, что Йохан Лэнс выступает следующим. Алекс очнулся от своей медитации и бросил ему короткое «удачи», подкрепив уверенным кивком. Йохан с улыбкой сжал кулак ему в ответ и твёрдой походкой направился на сцену.

Каждый шаг отдавался мягким стуком под каблуками туфель. Сотни глаз устремились взглядом на него в ожидании чуда. Многие слушатели знали Лэнса и приходили послушать его исполнение. Некоторые даже набирались смелости крикнуть «Бис!», но правила этого не разрешали. Напряжения в воздухе не ощущалось, смычок и руки рассекали воздух словно лезвия. Выйдя в центр зала, Йохан сделал приветственный полупоклон, на что слушатели ответили ободряющими хлопками. В этот короткий миг время замедлилось. Здесь, в самом сердце сцены, масштабы концертного зала ещё больше впечатляли его. Красная обивка кресел, ковры на лестницах и цвет стен напомнили ему о закате. Закатное небо он любил даже больше, чем дневное, поскольку сочетания цветов становились более насыщенными.

С лёгкостью встав в позу, Йохан приготовился к исполнению. Как и было задумано с наставником, он должен был сыграть третью сонату Юкимуры. Но ему не очень нравилась эта затея. Композиция была отличной и душевной, но совершенно не попадала в его настроение. Пока время не возобновило свой ход, Лэнс хаотично думал, как же ему поступить: сыграть как положено или сыграть как он лучше понимает произведение? Метания меж двух огней прекратились в тот момент, когда он зажмурил глаза и вывел смычком первый звук.

Зал начал наполняться его звучанием, усиливаемым отражением от стен. Приступить Йохан всё же решился с того, как «полагается» исполнять эту композицию. Мелодичное и стремительное звучание части аллегро сонаты настраивало на нужный тон, передавая ту историю, что вложил в неё композитор. Каждый видел её по-своему, но многие сходились на том, что это история о бесконечно прекрасном и в то же время беспощадном небе, что одинаково для каждого. Зал постепенно проникался мелодией, члены жюри смотрели с одобрением, но Йохан видел всё это лишь краем глаза, сосредоточив взгляд на инструменте. Мягкие подушечки ловко впивались в струны и так же ловко отпускали их в нужный момент, смычок послушно извлекал мелодию.

Дойдя до адажио, Йохан не выдержал и смирился с тем, что не может не передать себя через эту композицию. Взяв волю в кулак, он умело перешёл на иной тон, более возвышенный и возвеличенный. Музыка плавно текла из его скрипки, слушатели были заворожены. А вот члены жюри тем временем пребывали в недоумении. На их лицах так и застыла мина: «Да что этот мальчишка себе позволяет?». Что-ж, удивляйтесь, господа. Так он думал в этот момент и от этого лишь сильнее старался рассказать свою историю. Дойдя до определённой точки, он закрыл глаза и начал играть вслепую, ему больше не требовалось направлять свои движения острым взглядом серых глаз. Музыка текла из самой души. Скерцо высекало в воздухе невидимые глазу узоры. Сознание юноши в этот момент было уже совсем далеко, паря в закатном небе среди пурпурных облаков.

Дойдя до финала, Йохан мощными аккордами завершил своё выступление, после чего зал погрузился в звенящую тишину. Тяжело выдохнув и убрав скрипку, он открыл глаза. По слуху тут же ударил гром. Это была не гроза, откуда бы ей здесь взяться? Это была настоящая буря, ураган из оваций, которыми одаривали мальчика благодарные слушатели, некоторые из которых аплодировали стоя. Глядя на сияющие лица, он растянулся в искренней улыбке и отвесил низкий поклон, коснувшись кулаком груди. Снова подняв взгляд он улыбнулся ещё шире. Вот ради чего он жил, вот что грело его сердце – благодарные и довольные слушатели, которые соприкоснулись с прекрасным. Взглянув на жюри, юноша заметил среди них смятение вперемешку с необычным одобрением. Йохан уже понимал, что не победит, ведь он нарушил регламент, но надеяться ведь никто не запрещал, верно?

Вернувшись за кулисы он обнаружил, что следующим за ним выйдет Александр Лэнгфорд. Алекс уже был готов. Улыбнувшись ему, Йохан наткнулся на неодобрительный кивок и разочарование в лице друга. Молча выйдя на сцену, тот приготовился играть. Йохан с любопытством следил за ним, до сих пор не понимая, что же именно заставило расстроиться Алекса.

Последний начал играть. И Йохан крайне удивился, услышав ту же сонату Юкимуры, которую он только что исполнял. Это шутка? Нет, это правда была та же композиция. Но было в ней и нечто такое, которое отличало их. Алекс исполнял её не сухо, но «по нотам» – чётко, отточено, строго, без лишних движений и эмоций. Йохан вслушивался в композицию и слышал лишь автора, не в силах уловить душу самого артиста.

Время снова растянулось, но лишь для Йохана. Ожидание конца выступления друга было для него хуже смерти. Заученное и вызубренное исполнение давило на голову, сжимая её в плотные тиски. И вот наконец всё кончилось. Зал также застыл в непонимании, но всё же отозвался аплодисментами, пусть и не такими бурными, как в прошлый раз. Алекс откланялся и шёл к кулисам. Когда он сравнялся с Йоханом, тот остановил его движением руки.

– Алекс, что за чертовщина? Как это понимать? – недовольно спросил он.

– Йох, дружище, ничего личного. Это же конкурс, не заморачивайся ты так, – натянуто ответил Алекс, стараясь отстраниться от друга.

– Но ведь… ты же знал, что я буду играть. Я же рассказывал. Почему? Почему ты не выбрал что-то другое? Да и чёрт с ним с другим – почему ты сыграл так сухо, так бездушно? – голос Йохана немного дрожал. То ли от гнева, то ли от страха – понять он сам был не в состоянии.

Повернувшись к нему лицом, Алекс презренно осмотрел его и произнёс:

– Потому что я – не ты. Я не такой золотой мальчик-талант, ты уж прости. Но пока ты там какую-то ахинею из себя давил, я играл то, что положено. И пусть нас рассудят члены жюри, дружище.

– Но ведь тебе нравилась моя игра, нравился мой стиль, что изменилось? Разве я плохо сыграл, недостаточно души вложил? – с надеждой спросил юноша.

– Я давно понял, что ты ленивый хмырь, который ничего не собирается делать с тем, что тебе было дано свыше. В конце концов я просто не захотел быть похожим на тебя. Меня не устраивает жить в том болоте, в котором я родился. Я хочу большего.

С этими словами Алекс развернулся и ушёл.

– Казалось, ушёл из моей жизни навсегда, – закончил рассказ Йохан.

Анна развалилась на столе, глядя на него лишь одним глазом, словно потревоженная во сне кошка. За время рассказа она успела убить ещё пару бокалов, что отрицательно сказалось на её состоянии. Что знал Йохан исключительно из опыта, поскольку его подруга ничем не подавала виду, что её мутит. С усилием подняв голову и оперев её на кулачки, она посмотрела на Йохана и сказала.

– Так, окей, допустим. И вот поэтому ты бросил музыку?

– Да.

– И вот поэтому ты стал нелюдимым неразговорчивым кренделем?

– Да.

– И вот поэтому ты мудак?

– … да, – с каждым ответом Йохан всё ниже склонял голову. Внутренний стыд за былые времена снова нахлынул на него, будто всё случилось лишь вчера.

– Какой же ты придурок, чёрт тебя дери, – сказала Анна, изящно, по её мнению, пригубив трубочку коктейля. – Ты себе такую жизнь испортил, я бы тебя придушила, будь твоей матерью.

– А я и не против, – с ехидной ухмылкой огрызнулся Йохан.

– Ну и что дальше было? – вернулась к теме Анна.

– Дальше я ходил и жаловался на судьбу. Ныл, что потерял друга и разочаровал его, оставил школу искусств. В общем, вёл себя как маленькая девочка, которую бросил её первый мальчик, – заметив изумление в глазах подруги, Йохан тут же поправился. – Себя вспомни, я по тебе сужу.

– И больше вы с этим Александром никогда не пересекались что ли? По твоему рассказу выходит, что вы были прям друзья-друзья. Даже скорее учитель и ученик.

Снег продолжал бить в окно, бар понемногу пустел. Дроид-официант уточнил, будут ли посетители что-нибудь ещё. Анна только собралась заказать очередной «заплыв», как Йохан перебил её, отправив дроида за водой.

– По правде говоря, пересекались. Как-то раз он до меня дозвонился и пригласил встретиться. Я несколько дней думал, что вообще ему ответить на это, всё же почему-то не смог унять тех ощущений, что были раньше. Но в итоге согласился, а что ещё делать? Встретились, посидели, помолчали. После чего он предложил вместе с ним писать музыку. Сказал, что не хочет видеть, как такой талант прозябает.

– Ну а ты что ответил?

– Сама-то как думаешь? – с недоумением ответил Йохан.

– Ты ответил ему: «Да, давай, клёвая идея». После этого вы записали лучший хип-хоп альбом года, начали править галактикой вместе, но в итоге разорились, поэтому ты пошёл звоночки слушать от всяких тупиц.

– Хип-хоп лет пятьдесят не слушают, к чему ты его вспомнила? Я отказался, потому что в то время думал, что с музыкой покончено.

– Сейчас, получается, думаешь иначе?

– Думаю, что зря всё бросил. Однако и начать всё заново не могу. Время утекло безвозвратно. Даже если попытаюсь, то всё равно выйдет совершенно не то, – Йохан с грустью уставился в окно.

Девушка немного встрепенулась, когда дроид вернулся и принёс воды. Отхлебнув её, она как будто вспомнила нечто важное и необычайно трезвым голосом спросила.

– Погоди. Ещё раз, как твоего Александра звали?

– Александр Лэнгфорд, – устало ответил он. – Ладно, думаю, что пора и по домам. Не хочу потом с тобой возиться ещё.

– Секундочку, у меня для тебя кое-что есть, – протянув ему свои наушники, она включила композицию через свой коммуникатор. Йохан услышал мелодию, которая звучала невероятно чудесно. Он и не заметил, как просидел четыре минуты и вернулся в действительность только после того, как в наушниках воцарилась тишина.

– Что это за прелесть? – восторженно спросил он.

– Это то, что вы могли писать вместе – Александр Лэнгфорд, композиция «Не отступай».

Усадив Эни в её такси, Йохан направился домой, решив в этот раз пройтись пешком и выветрить хмель из головы. В мыслях вертелось всё то, что было произнесено и упомянуто за вечер. Больше всего в сознание впивались последние слова Эни.

– Возможно, он просто хотел тебе сказать, что не стоило выпендриваться на таком мероприятии. Да и то, что он потом к тебе пришёл, говорит о многом. Зря ты от всего отвернулся, мы же тебе помочь хотим, потому что мы друзья. Попробуй хоть раз, ладно? А то я тебя буду мудаком звать до конца дней.

Дойдя до дома, он поднялся к себе и готовился ко сну. Думать ни о чём не хотелось. В своей комнате он раскладывал вещи. Завтра выходной, можно и выспаться, думал он. На шкафу он заметил тронутый пылью футляр. Немного поколебавшись, он стащил его оттуда. В тусклом ночном свете пыль была незаметна, но на ощупь очень даже. Много лет он не трогал скрипку, но возраст её не брал. Аккуратными движениями, будто он раскапывал древность, Йохан раскрыл футляр. Внутри лежала его старая подруга, которую он позабыл. Но она всегда терпеливо дожидалась и была рядом.

Вспомнив азы настройки и ухода, Йохан попробовал привести её в чувство. Скрипка готова была запеть для него новую мелодию, стоило лишь начать. Йохан встал в когда-то привычную позу и сделал первую попытку. Скрипка отозвалась, но вовсе не песней, а слезами радости. Хотя это было больше похоже на невнятный скрип. Ещё несколько минут Йохан пытался вспомнить, как всё было и как нужно играть. В половине третьего ночи он сдался и уложил скрипку обратно в футляр, поставив на то же пыльное место, откуда взял её.

– Лучше завтра.