Рассказ "Гость". Часть 2. (1,2,3)⁠⁠

Начало здесь.

Глава 1. Горин.

Волна удивления обрушилась на меня, словно ушат холодной воды. Причём я отчетливо понимал, что это не мои эмоции, а пришедшие извне. Голос снова загрохотал:

- Какой ты, нах..р, Стас?! Я что, по-твоему – шизофреник?! Думаешь у меня раздвоение личности?! Да ни черта подобного! Я – Стас!

- Да погоди, не ори ты так! – я пытался разобраться в ситуации.

- Пошёл вон из моей головы! – собеседник из него явно был так себе, но я сделал ещё одну попытку и, избрав другую тактику, заорал со всей силы:

- Перестань орать на меня! Понял?! Заткнись и слушай! - кажется, это подействовало, потому что эмоции злости и недоверия, кружащие вокруг, снова сменились на удивление, а следом примешался горький "привкус" страха.

- Вот, уже лучше! – сбавил я обороты и примирительно предложил: – Поговорим?

Голос молчал, но я понимал, что его источник здесь – страх медленно растворялся, а вот любопытство наоборот росло. Я не стал скрывать, что ощущаю всё, что он переживает:

- Послушай! Молчать не имеет смысла – я знаю, что ты здесь и чувствую всё, что чувствуешь ты - все твои эмоции. И я знаю, что тебе уже стало, как минимум, любопытно. Давай просто поговорим и разберёмся во всём вместе. Так тебя зовут Стас?

- Да!

- А полностью?

- Горин Станислав…

- Витальевич! – перебил я, и вокруг тут же мелькнуло удивление, сменилось страхом, но снова развеялось любопытством с примесью недоверия. Я решил это использовать:

- Я вижу, тебе очень интересно, откуда я знаю твоё имя и откуда вообще появился в твоей голове. Правильно?

- Кто ты?! – растущее недоверие и снова появившийся страх намекнули, что отвечать надо честно.

- Ну, на этот вопрос ответить проще всего – я это ты, только из другого мира.

Удивление моментально затопило всё вокруг, и я решил, что дальше информацию надо выдавать понемногу, дабы не испортить налаживаемые отношения: - А вот как оказался здесь – тут будет посложнее…

- Ты из другого мира? – переспросил Стас.

Я кивнул и тут же понял, насколько это жест был бессмысленным в такой кромешной темноте. Пришлось продублировать голосом:
- Да.

- Чем докажешь?

- То есть тебе мало того, что я у тебя в голове? – я усмехнулся – А кстати! Почему так темно? Может, ты глаза откроешь?

Стас молчал, но я ощутил, как его удивление словно сдуло ветром, а его место моментально занял такой коктейль, что я не сразу смог разобраться. Зато когда сообразил – охнул: ощущение невосполнимой утраты и горечи с примесью бешеной злобы и обиды на кого-то.

- Господи, Стас! Что с тобой случилось?

Горечь и боль, затопившие всё вокруг, разъедали мне кожу и плоть, проникая вглубь - в самую душу, и я догадался, только тихо уточнил:

- Ты ослеп, да?

Он снова не ответил, но чувство боли, усилившись в несколько раз, за секунду кислотой выжгло на мне шрамы и тут же исчезло. Злость, словно чёрное тягучее болото, сделавшее темноту ещё непроглядней, стала тянуть меня во все стороны, пытаясь разорвать, поглотить и растворить в своём безумии. Это так меня напугало, что я запаниковал - закричал и задёргался, пытаясь освободиться, но лишь ещё больше наматывая на себя черные щупальца. Собрав остатки воли, и сделав глубокий вдох, я отчаянно закричал:

- Ста-а-а-ас! Остановись! Я смогу тебе помочь! Ста-а-а-ас!

Ответа не было, я лишь глубже тонул в его злости, судорожно пытаясь сделать хоть вздох, но вместо воздуха вдыхая злость в себя, теряя разум, растворяясь…

Я почти потерял сознание, когда темноту раскол яркий свет лаборатории, гул в ушах сменился на вой компьютера, а я безвольной куклой повис на ремнях, не в силах пошевелиться. Исаев, брезгливо уперев указательный палец мне в лоб, откинул мою голову назад, и посветил фонариком в глаза:

- С возвращением! В состоянии рассказывать?

Вместо ответа меня вырвало прямо ему на халат, и он отшатнулся с выражением ужаса на лице, словно на него попала не утренняя баланда, а, как минимум, серная кислота.

Он содрал с себя халат и бросил его на пол. Сморщившись, взялся за один рукав и тщательно вытер им свои ботинки. Закончив, поднял взгляд на притихших помощников и кивнул на меня:

- Развязать, уложить на… - он замешкался, оглядываясь - хоть на пол! Дать воды, вколоть глюкозу и стимуляторы. Я через пятнадцать минут вернусь – он должен быть в состоянии отвечать на мои вопросы.

Развернувшись на месте, профессор вышел из лаборатории, а его помощники суетливо кинулись выполнять распоряжение.

Лежа на полу и слушая, как переругиваются готовящие нужные инъекции лаборанты - споря кому из них убирать халат профессора - я смотрел на коробку, из которой Исаев доставал сыворотку. Коробка стояла буквально в двух шагах от меня, но я был настолько измотан, что не смог бы даже просто встать, а не то, что незаметно подобраться к ней.

Один из лаборантов наклонился, приподнял мне голову и сунул в рот горлышко бутылки. От неожиданности я хватанул слишком много и закашлялся, брызгая прямо в лицо лаборанта и он сморщился. Видимо, страх перед профессором был настолько велик, что он молча вытерся рукавом и продолжил поить меня.

Напившись вдоволь, я отвернулся, и лаборант, убрав бутылку, подсунул мне под голову какие-то тряпки. Его напарник присел рядом, стянул с моего плеча робу и сделал два укола в плечо.

Через пару секунд в голове зашумело, а по телу пронеслась тёплая волна, заставляя мышцы сначала расслабиться, а затем снова собраться.

- Словно в горячем душе побывал! – мелькнула в моей, моментально прояснившейся голове, мысль.

Оба лаборанта стояли рядом и смотрели на меня. Тот, что сделал уколы, присел на корточки:

- Ну, ты как?

- Лучше! – прошептал я – Намного лучше!

- Встать можешь?

Вместо ответа я перекатился на живот и встал на четвереньки. Затем сел на колени и, опираясь на какой-то стенд, медленно встал и повернулся к лаборантам. Они о чем-то пошушукались, поглядывая на меня и на халат, затем один из них сказал:

- Подними халат профессора и кинь в ведро – он кивнул в сторону мусорной корзины возле стола Исаева.

Я медленно поплёлся к халату, наклонился и меня тут же "повело". Потеряв равновесие, я завалился вперёд и на бок – прямо на халат, пачкаясь в своей же рвоте. Лаборанты тут же сморщились и отвернулись, синхронно произнеся – Фу-у! – а я понял, что лежу на чем-то твёрдом, впивающемся мне в бок.

Пощупав, я вытащил из кармана халата блокнот Исаева и, оглянувшись, засунул его себе сзади за пояс штанов, прикрывая сверху курткой робы. Стараясь снова не упасть, медленно поднялся, держа в руках скомканный халат.

- В мусорку! – повернувшись, повторил указание один из лаборантов, и я бросил халат в ведро.

- Может из ведра выкинуть куда-нибудь, а то воняет же?! – предложил второй лаборант, и первый согласно кивнул: – Давай, а куда?

Они синхронно оглядели помещение лаборатории.

- О! Давай в печь – там моментально всё сгорит! - предложил первый, открыл печь и кивнул мне: - Кидай!

В лабораторию заглянул Исаев. Оценивающе оглядев меня, он повернулся к лаборантам:

- Я срочно уезжаю. Меня не будет до завтра. Этого – профессор глянул на меня - подготовить к следующей серии, начнём завтра в двенадцать! – Он отпустил дверь и ушёл.

Спустя полчаса я уже лежал на кровати в своей камере, ребрами ощущая, как сквозь тонкий матрас впивается блокнот Исаева.

Глава 2. Горин.

Окошко в двери камеры, громко лязгнув, откинулось, образуя подставку, на которую, мелькнув на миг чёрной униформой, руки охранника поставили поднос с обедом, а следом голос Ильи недовольно буркнул: - Забирай!

Соскочив с кровати, я в два счёта оказался возле двери, подхватил поднос, и сунулся было в окно: - Илья, а…

Я даже не успел закончить фразу - окно хлопнуло прямо перед моим носом, и я не выдержал и заорал на закрытую дверь: - Да, что за х..рня происходит?

Почти неделю я безвылазно торчал в камере. На эксперименты больше не таскали, а охранникам словно стали не нужны деньги – ни одной ставки за неделю! Мало того – ни разу за эту неделю я не смог задать им ни единого вопроса – отдав еду, они тут же закрывали окно, а на мои крики сквозь дверь не реагировали - и их поведение и полная безвестность начали порядком меня нервировать.

Первые три дня я был занят тем, что читал и перечитывал блокнот профессора, оказавшийся подробным дневником всех экспериментов с моим участием. Конечно, знаний по химии и физике у меня мало, так что я не понял большую часть из формул и графиков, зато у меня было много времени, и я подробно ознакомился с описательной частью и ремарками профессора на полях. Особенно моё внимание привлекла запись о том, что длительность эксперимента зависит от двух факторов: объёма сыворотки и скорость её ввода, но я никак не мог вспомнить - сколько именно вколол профессор при последнем эксперименте.

Полагая, что при следующей серии профессор должен начать с той же дозы, либо с чуть меньшей, я с нетерпением ждал новой встречи с тем, кто звался точно также как я.

Чтобы хоть как-то отвлечься, я стал вспоминать и мысленно перечислять все крупные спортивные события и максимальные выигрыши на них за последний год. Если не ошибаюсь, то вспомнить удалось почти всё - я даже сам удивился тому, что уже пятый месяц в застенках, а гляди-ка - то, что приносило мне деньги на свободе, настолько засело в памяти, что стоило слегка приложить немного усилий и всё всплыло, как будто произошло вчера.

Когда я в очередной раз перебирал в памяти победителей соревнований, в двери хлопнуло смотровое окошко, мелькнуло лицо Ильи и окно тут же закрылось, но, лязгнув затворами, открылась дверь камеры. Стоящий в дверях охранник снова был хмур и не разговорчив:

- На выход!

Привычно подождав пока Илья застегнёт на моих руках наручники и скомандует – Пошёл! – я двинулся по коридору. Дойдя до развилки, ведущей к лаборатории, я хотел повернуть, но охранник ткнул в спину дубинкой и рявкнул: - Прямо!

- Оп-па! Точно что-то случилось!

Глава 3. Стас.

Я вернулся домой и, как был в одежде, завалился на кровать. На душе было тоскливо от осознания, что из-за своей дурости и гонора я потерял то, что со мной случилось впервые за множество прошедших лет – отношения с человеком, которому я был не безразличен и который стал дорог мне. Вставший перед глазами образ Даши - её лицо с выражением обиды, сменившейся презрением и разочарованием, а спустя мгновение, холодом – так резанул по нервам, что я не выдержал и заплакал.

Я плакал как ребёнок, потерявший любимую игрушку, с которой не расставался много лет – навзрыд, захлёбываясь и забывая вдохнуть; плакал как щенок, что дрожащим комочком съёжился в подворотне в попытке укрыться от холодного осеннего дождя - скуля и подвывая от боли и бессилия что-либо изменить; плакал как взрослый человек, по своей вине потерявший самое дорогое – выворачивая душу до последней капли, слезами вымывая всю тяжесть осознания сделанного и последствий…

Все слёзы когда-то заканчиваются, кончились они и у меня. Следующим утром я проснулся и долго лежал, закрыв глаза и не думая ни о чём. Шевелиться не хотелось, но звук сработавшего на телефоне будильника был настолько надоедливым, что я не выдержал – дотянулся до телефона и выключил. Это действие, словно катализатор, запустивший химическую реакцию, выдернул меня из бездумного состояния, заодно давая понять, что как бы не было мерзко на душе, потребности тела никто не отменял, а оно хотело, как минимум, две вещи. Поэтому пришлось подняться и пойти в туалет.

Приведя себя в порядок, я сидел на кухне перед ноутбуком и сочинял ответ на последнее послание – писал автобиографию. И хотя дело продвигалось медленно, к полудню я всё-таки закончил. Перечитал, подправил несколько мест и закрыл ноутбук.

- Чем же заняться? – встала передо мной новая задача, но пробурчавший живот быстро нашёл на неё ответ, и пришлось снова открыть ноутбук в поисках ближайшего кафе или ресторана.

После обеда я попытался дозвониться до Даши, но первый звонок она сбросила, а после второго, видимо, выключила телефон, и я не придумал ничего лучше, чем поехать к ней домой и попытаться хотя бы извиниться.

- Нет, Даша сегодня решила жить отдельно. И если она вам, молодой человек, не дала свой новый адрес, то я тем более его не скажу! – тон, говорившей со мной по видеодомофону мамы Даши был безапелляционен и намекал, что она не станет выслушивать мои просьбы и уговоры, и мне оставалось только вежливо попрощаться и вернуться в ожидавшее такси.

- Что, не сказали? – таксист, понятное дело, в окно слышал весь мой разговор.

- Нет. И теперь даже не представляю, как её найти – растеряно посетовал я.

– У вас было любимое место – ресторан или бар? – поинтересовался он.

Я поднял глаза и встретился с ним взглядом: - Дружище! Ты – гений! Есть такое место!

Отблагодарив сообразительного таксиста оплатой в двойном размере, я зашёл в бар, где мы с Дашей познакомились. За барной стойкой снова был сам хозяин, поэтому я сразу перешёл к делу:

- Добрый вечер! Я ищу Дашу, она вчера или сегодня была здесь?

Бармен качнул головой: - Извини парень, но она просила ничего тебе не говорить о ней.

- Мне надо с ней встретиться! Очень!

- Прости, но не могу сказать. Она – дочь моего друга, а тебя я не знаю.

- Ты же видел нас вместе! Помоги найти её!

- Не могу, парень, я обещал! – снова покачал головой бармен и поставил передо мной стакан с порцией виски: – В качестве моего извинения!

Я взял бокал в руку: - Раз ты не можешь сказать мне, где она, тогда и ей не говори, что я здесь, хорошо?

- Договорились! – кивнул бармен и отошёл.

Не знаю, сдержал он своё слово или нет, но Дашу я так и не дождался. Просидев до поздней ночи и изрядно набравшись, я вернулся домой, заставив таксиста по пути заехать в магазин и купить мне две бутылки виски.

Попав домой, я пошёл к причалу в конце двора. Из небольшого сарайчика, хранящего разные рыбацкие и другие необходимые на море вещи, я достал плетеное кресло, примеченное ещё при показе дома хозяином. Сел на краю причала, открыл бутылку и продолжил напиваться, пытаясь алкоголем заглушить грызущее чувство вины. Это удавалось слабо, поэтому к четырём часам утра я был в состоянии, когда мозг ещё воспринимает информацию, но управлять телом толком уже не получается.

Я даже уже почти заснул, свернувшись в кресле, когда ощутил, что стало как-то прохладнее. Кое-как вернувшись в чувство, я понял, что уже не сижу, а шатающейся походкой бреду в сторону открытого сарая. Удивившись, я развернулся и побрёл обратно к креслу, но посреди пути меня снова развернуло. Сделав пару шагов к сараю, я снова развернулся и в этот момент в моей голове прозвучал чужой голос:

- Да усни же ты, наконец, пьяная скотина!

От неожиданности и страха я заорал, и тут же мой рот закрыла моя же рука. Я закричал ещё сильнее, и к руке присоединилась вторая, крепко зажимая мне рот.

- ЗАТКНИСЬ! – голос в голове оглушительно рявкнул, напугав меня ещё больше, а взметнувшаяся вокруг волна чужих эмоций, сковывая сознание словно льдом, окончательно деморализовала меня и я сдался.

Словно сторонний наблюдатель, я смотрел как моё тело, ведомое чужой волей идёт в сарай. Берёт с полки лежащий там акваланг и проверяет давление на манометре. Удовлетворённо убедившись в его полной зарядке и захватив по пути маску и ласты, тело направилось к краю причала. Нацепив снаряжение, чужак в моем теле прыгнул в воду и заработал ластами, уходя всё глубже, вызывая во мне новую волну паники и страха.

(продолжение следует)