Радости и печали фотографа)⁠⁠

Однажды я, как гид, проводил тур для фотографов дикой природы на Шпицбергене. Два дня мы плыли на небольшом пассажирском судне вдоль закованных во льды берегов и наконец достигли залива Хорнсунн на юге острова Западный Шпицберген. В этих далеких суровых краях обитает множество разных животных. Но нашей целью были тюлени и белые медведи. Мы пришвартовались в заливе и сразу заметили несколько ластоногих, расположившихся на льду.

А вот медведей нигде не было видно. Я решил сфотографировать тюленя, когда тот всплывет к поверхности, чтобы вдохнуть. Я поставил камеру и датчик движения на краю полыньи. План был прост: как только тюлень высунет голову, датчик запустит камеру и сделает снимок животного в дикой – в прямом и переносном смысле слова – природе.

На обратном пути к кораблю я забеспокоился: стоило бы, конечно, прикрепить к камере якорь. Вернуться к тому месту? Но это может отпугнуть тюленей, и тогда – никакой фотографии. Я решил оставить все как есть.

В два часа ночи нас разбудил один из членов экипажа. В лучах полуночного солнца – на Шпицбергене стоял полярный день – он рассмотрел вдалеке медведя. Мы выбежали на нос корабля, чтобы лучше видеть зверя.

Сначала косолапый шел прямиком к нам, но затем повернул и пошел к камере, которую я оставил на льду. Я давно мечтал заснять белого медведя в ожидании добычи у полыньи. Наконец моя мечта вот-вот должна была исполниться – у меня на глазах.

Датчик движения отреагировал на медведя и запустил камеру: она начала делать снимки. Косолапый обошел камеру, обнюхал ее и даже лизнул, а затем отшвырнул датчик на лед, взял штатив-треногу и наклонил ее к полынье – камера повисла на проводе. Я молился, чтобы она не упала: тогда у меня появился бы шанс спасти карту памяти с фотографиями.

Медведь меня, видимо, услышал: взял кабель в пасть и принялся вытягивать камеру из отдушины.

Но тут провод порвался, и устройство с картой памяти, заполненной уникальными снимками белого медведя, улетело под лед, на добрые 140 метров.

Это был худший момент за всю мою карьеру фотографа: история стоила мне многодневной бессонницы. Я очень на себя злился. Начал вынашивать безумные планы по спасению камеры, искал людей, которые могли бы помочь... Но коллеги-полярники объяснили, что камера, скорее всего, утонула в топкой грязи, которая часто встречается на дне рядом с ледниками. И я сдался. Почти.

Через год мне довелось присоединиться еще к одной группе фотографов: они отправлялись к тем же берегам на том же судне. Я получил разрешение взять с собой управляемый подводный аппарат и коллегу, который умеет им пользоваться, в придачу. Мы решили попытаться найти мою камеру. Рассуждал я так: если и не получится, то буду знать, что хотя бы попробовал.

Когда мы прибыли на место, нам дали четыре часа на поиски: на борту судна ожидали люди, заплатившие за поездку немалые деньги. Спереди ледника льда была гораздо больше, чем в предыдущий мой визит, и мы не знали, насколько безопасно будет отойти от корабля подальше. Да и про здешних белых медведей я не забыл. Но мы рискнули. Лед был тонким и прогибался под нашим весом. Несколько раз мы уже были готовы вернуться, но в итоге безопасный маршрут к нужному месту, тому, где за год до этого исчезла моя камера, был построен и пройден. Оставалось только найти прошлогоднюю пропажу!

Почти сразу мы столкнулись с техническими неполадками, и нам дважды пришлось вынимать телеуправляемый аппарат из воды: она была настолько мутной, что мы не видели, куда направлять устройство. К тому же его все время сносило приливным течением. Единственный шанс найти камеру – опустить аппарат точно на нее. Задача, прямо скажем, архисложная.

И вдруг случилось чудо: с третьей попытки аппарат вдруг нашел камеру. Мы кричали от радости и танцевали на льду! Но радость эта, увы, оказалась преждевременной: когда мы попытались захватить находку, запутался кабель. Щупальца аппарата были меньше чем в паре сантиметров от камеры, но шнура не хватало.

А затем, вдобавок ко всему, мы потеряли управление нашим чудом техники. Мой коллега был уверен, что аппарат сломался. Мы вытащили устройство и увидели, что пропеллеры заело: в них застряли водоросли. Времени оставалось всего на одну попытку. К счастью, мы смогли снова опустить аппарат в нужную точку – и в этот раз захват надежно уцепился за штатив. Мы подняли камеру на лед: я, конечно, закричал, что было сил.

Устройство проржавело, но я смог достать из него карту памяти – и тут же положил ее в дистиллированную воду, чтобы избежать дальнейшей коррозии. Так, с картой в воде, я и ехал до материка: там связался с компанией, которая занимается восстановлением электронных данных. Моей радости не было предела: специалистам удалось восстановить все 149 фотографий.

Вот что на них было: белый медведь дышал, облизывал объектив камеры, пока тот не запотел. Еще я увидел, как медведь потрогал объектив огромной мохнатой лапой.

Спасение камеры стало главным событием за всю мою карьеру фотографа: ни до, ни после мне не доводилось испытывать эмоций, сравнимых с теми, что охватили меня, когда моя камера, год пролежавшая под водой, снова оказалась на льду.

Рассказал фотограф Аудун Рикардсен, фотографии его.

https://nat-geo.ru/accidents/snimki-belogo-medvedya-utselevs...