Пушистый⁠⁠

Слышу барабанную дробь осеннего питерского дождя о ржавые листы металопрофиля у меня над головой. Слышу гул ветра в узкой расщелине между серыми многоэтажками с потрескавшейся штукатуркой. Слышу отдаленное гудение консервных банок посреди бетонной кишки. Я затаился в тесной клетке между смердящими кислятиной и гнильем мусорными баками. Меня не слышно.

Слышу приближающееся цоконье каблуков. Нужно заставить себя, как бы ни хотелось остаться в тени. Цоконье все ближе. Нельзя быть слабым!

В тесном проулке лишь одинокий фонарь, освещает узкий участок прямо перед моим убежищем. В нем появляется аккуратная фигурка в модном синем пальто и на высоченных каблуках. Не видит меня. Проходит мимо, а я даже не успеваю различить черты лица. Вижу только длинные черные волосы, мокрые от дождя.

Сжимаю нож, прыгаю, бью в шею. Попадаю районе лопатки, нож прорывает тонкую ткань, упирается в кость и соскальзывает. Она визжит, бросается вперед. Хватаю за волосы, тяну, бью ножом куда попало. Валю на землю. Бью, бью, бью. Визг сменяется бульканьем и затихает. Передо мной будто кукла для взрослых с алиэкспресса, измазанная бордовой гуашью. Такая же безжизненная, такая же фигуристая, такая же на все согласная. И я сам измазан красным, а на губах соленый привкус железа. Кровь вперемешку с дождем течет по трещинам в асфальте. Надеюсь, она не мучалась. Оттаскиваю тело за контейнеры, в полумрак.

Предстоит самое сложное. Достаю мясницкий топорик из припрятанного за мусоркой туристического рюкзака. Отделяю голову от тела. Такую милую. Она могла бы стать музой для какого-нибудь художника. Не повезло, не сложилось... Отрубаю пальцы. Складываю в черный пакет. Разделываю оставшуюся уже совсем безликую тушу и раскладываю по другим пакетам. В отдельный пакет убираю одежду – свою и ее. Обтираюсь полотенцем, которое отправляется туда же. Одеваю свежие толстовку и джинсы, а в рюкзак складываю свою добычу. Пакет с одеждой, головой и пальцами кладу сверху – теперь нужно добраться до Невы и аккуратно выбросить его туда.

***

Бреду к набережной. Руки трясутся, подташнивает, рюкзак оттягивает плечи, холодный дождь промочил якобы непромокаемую ветровку. Так не хватает пушистого, чтобы он согрел меня. Чтобы его размеренное мурчание усыпило меня. Он всегда был лучше любого психолога. Даже когда я увидел его впервые – переломанного, истекающего кровью, мне помощь нужна была гораздо больше, чем ему.

Я шел домой, в одной руке держа кулек с ежевечерними 0.7 лошади и 2 литрами колы, а другой прижав к уху телефон. Я жаловался маме на самодурство начальства, требующего постоянно быть занятым или хотя бы изображать занятость. На тупых коллег, не способных придумать пароль сложнее qwerty. На жаб из бухгалтерии, устраивающих истерики на пустом месте. Не знаю, зачем я ей все это говорил. Хотелось выговориться хоть кому-то. Хотя она ответила короткое: «ты всегда у меня был бесхребетным, с самого детства» и положила трубку. Она всегда в ответ на жалобы говорит какую-то подобную жестокость. Зато сама может часами рассуждать о силе земли и только попробуй перебить. Я смертельно устал от этого, но больше у меня никого и не было. С девушками как-то не складывалось – им всем и всегда от меня что-то было нужно. Или деньги или прописка или, что самое тяжелое, постоянное внимание. К сожалению, настоящие женщины остались где-то в пятидесятых годах и не в нашей стране. Те, которые встречали мужа при полном параде, кормили вкусным ужином и всегда были готовы поддержать, а если муж не в настроении – тихо ускользнуть к маме. Таких больше не делают, поэтому я выбрал свободу – могу сколько угодно зависать с друзьями, срываться когда хочу и куда хочу, ни с кем это не согласовывая, пить дома и целыми днями играть в комп, не чувствуя осуждающих взглядов. Плевать, что пока получается только последее, сам факт такой свободы важнее дурацких и переоцененных отношений.

Улетев в этом потоке сознания куда-то далеко, я продолжал идти, прижав замолчавший телефон к уху. И услышал зов о помощи. Это был не писк и не мяв, а какая-то смесь хрипа и стона, но очень кошачья. Я оглянулся и увидел кровавый след, уходящий в нишу под балконом первого этажа моей видавшей виды хрущевки. Заглянул под балкон. Там сжался измазанный кровью пушистый рыжий комок. На меня смотрели два глаза, широко распахнутых, но покрытых белесой пеленой, будто катарактой. Он снова издал свой хрипящий стон и мое сердце чуть не разорвалось. Я протянул к нему руку, дотронулся до теплого меха и сразу почувствовал вибрацию. Он мурчал, он доверял мне так, как никто не доверял в этом жестоком мире! Я потянул его к себе, такого легкого и мягкого. Он не сопротивлялся, наоборот, когда я взял его на руки, он нежно прижался к моей груди и еще сильнее заработал своим милым доверчивым урчащим моторчиком. Я гладил его и не мог поверить, что этот пушистик может быть котом и может быть жив. Не знаю, попал он под машину или был избит местными пацанами, но я ощущал сквозь кожу его изломанные косточки. Позвоночник будто был слеплен из десятка подвижных хрящей, как те пластиковый змейки, которыми мы играли в детстве, строя разные странные фигуры. Короткие лапки состояли из нескольких раздробленных костей и на них даже не осталось подушечек, только по одному большому когтю на каждой. Зато нежно обвивший мое запястье рыжий хвост оказался на удивление сильным. Из-за формы носа мне сначала показалось, что это перс, но и тут, видимо, сказывались последствия травмы – носа, по сути, и не было, только две маленькие дырочки под густой шерстью. Кто-то обрезал ему уши так, что они превратились в два прикрытых мехом провала. Не только злые люди, но и генетика жестоко посмеялась над моим беднягой, добавив лишний ряд зубов в пасти, так что когда он ее приоткрывал для стона, я немного напрягался. Но во всей этой странности было столько милоты, а его белесые глазки смотрели с таким доверием, что я моментально влюбился. В конце концов, сейчас модно брать из приютов питомцев с особенностями. Возможно, моей изломанной душе нужен именно такой добрый друг с изломанным телом. Я понес пушистого домой, совсем забыв про пакет из КБ. Нежное мурчание согревало меня лучше любого алкоголя.

На лестничной клетке я встретил дядю Ваню, алкаша из двадцать седьмой, который традиционно вонял мочой и просил сотку до зарплаты. У тридцатой привались к стене два солевых – уже совсем страх потеряли, хоть бы отошли от точки. За дверью сорок пятой ревел Ленинград, за дверью пятидесятой Светка верещала на мужа. Обычно я даже не замечал всего этого и шел, будто спал, погруженный в свои мысли. Но сейчас, с новым другом на руках, мне стало до тошноты противно от всех этих людей, отравляющих и свою жизнь и жизнь окружающих.

Дома я хотел отмыть питомца от крови, но при виде воды он затрясся и снова захрипел. Пришлось оттирать его влажными салфетками. Я еще удивился, что на нем не было порезов и ран – подумал, что все травмы внутри, а переломы закрыты. Хотел уложить его на постель, но он только крепче обвил мою руку пушистым хвостом, будто не хотел отпускать. Так мы и провели остаток вечера в обнимку. Я держал его на руках, кормил колбасой, да так и задремал, согретый его теплом и убаюканный мурчанием.

Я вздрогнул от звона будильника и тут же вздрогнул второй раз – пушистика не было у меня на руках. Вскочил, начал звать его, попутно обыскивая шкафы и укромные углы. Ничего! Только окно в кухне открыто настежь. Я долго ругал себя за то, что не позвонил ветеринару сразу, а безвольно заснул. Звал его в окно, три раза обошел дом. Безрезультатно. Так я и отправился на работу, уверенный, что мой пушистый, как это принято у котов, ушел умирать.

Весь день я думал, что делать. Ведь даже объявления не расклеить и в группу не написать – я его даже не сфоткал. После работы побежал домой, ведь надежда умирает последней. И она, чуть ли не впервые в жизни, не обманула. Мой пушистый был дома. Я первый раз увидел, как он ходит – неловко и угловато перебирает своими нелепыми конечностями, чем-то похожий на робособак из видосов от бостон дайнемикс. Зато когда ему понадобилось забраться на шкаф, он с поразительной ловкость прыгнул, оттолкнулся от шторы острыми когтями и моментально оказался наверху. А потом с гордостью посмотрел на меня своими белесыми и мутными, но такими выразительными глазами.

Я был ужасно рад, что он так быстро поправился, и побежал за колбасой и кошачьим кормом. Пушистый поел скорее из вежливости. Видно было, что он сыт и просто не хочет меня обидеть.

Так мы и жили. Пушистый исчезал по утрам, а я уходил на работу. И с его приходом жизнь у меня совершенно изменилась, в ней появился смысл. Оказалось, что я подобрал не взрослого кота, а совсем котенка. Видимо, манула или кого-то подобного. Каждый раз, когда я приходил домой, он немного подрастал. И через какое-то время я уже не мог носить его на руках, а, будто на теплую подушку, клал голову ему на мурчащий живот. Я торопился домой к моему питомцу, посмотреть, как он вырос. Он забавно скакал по кровати, ужасно мило кувыркался. Но больше всего я ждал, когда он согреет меня и убаюкает – большего блаженства я никогда не испытывал и вряд ли когда-нибудь испытаю.

Да и жизнь дома кардинально изменилась – пушистый определенно излучал ауру добра и покоя. Сначала дядя Ваня перестал болтаться по подъезду – видимо, взялся за ум и нашел работу. Потом любители громкой музыки перестали включать свои децибелы. Светка наконец успокоилась – из-за двери пятидесятой квартиры перестали доносится ее вечные вопли. В доме стало тихо и уютно.

Беда случилась в тридцатой. Я возвращался с работы и, поднимаясь по лестнице, обратил внимание, что дверь в квартиру приоткрыта. Заглянул внутрь и вздрогнул - стены и пол были забрызганы кровью. Я хотел выскочить, но услышал родное хрипение. Первой мыслью было, что это гребаные наркоманы покалечили пушистого в день нашей встречи, а сейчас решили закончить дело. Я бросился в квартиру на выручку. Посреди гостиной, среди изуродованных тел и разбросанных конечностей, лежал на боку мой пушистик и жалобно смотрел на меня. Под ним разрасталась лужа крови. Я подбежал, увидел у него на боку три аккуратные дырочки из которых толчками выплескивалась кровь. Сорвал с себя рубашку, кое-как замотал питомца. Он уже весил килограмм сто, так что тащить его к себе в квартиру было физически невозможно. Так что я сбегал за бинтами и антисептиком и заперся с ним. Кое-как получилось остановить кровь, но я совершенно не понимал, что делать дальше – звонить никому нельзя, а в интернете вряд ли можно найти что-то толковое. Да и мой друг, как раньше, с надеждой обвил запястье хвостом, прося не уходить. И я не ушел. Любовь во мне вспыхнула с новой силой. Это не просто самое нежное существо на земле, это еще и санитар города. Вот бы у каждого был такой питомец, способный избавить район от преступников, наркоманов и алкашни!

Наверно, адреналин и волнение не дали бы мне заснуть. Но рядом с пушистым была такая атмосфера покоя, что я почти сразу задремал. Не знаю, сколько мы проспали в обнимку. Нас разбудил громкий стук в дверь. Пушистый хотел встать, но всхрапнул и завалился обратно на пол. Он был слишком слаб, счастье, что он вообще пережил эту ночь! Я достал пистолет из окоченевших пальцев валяющегося у стены огрызка руки и пошел к двери. Глянул в глазок. За дверью стояли, пошатываясь, два утырка с абсолютно стеклянными глазами. Непонятно, зачем идти к барыге обдолбавшись. Или, они такие по жизни?

Вряд ли кто-то станет искать этих отбросов. А вот они могут навести шороху. Нужно защитить пушистого! Я распахнул дверь и начал стрелять. Один рухнул сразу, второй нечленораздельно взвыл, попытался развернуться и побежать, но тоже упал, не сделав и трех шагов. Я действовал быстро. По очереди затащил их в квартиру, схватил первую попавшуюся то ли тряпку, то ли простынь, смочил и стал судорожно оттирать кровь. Ее оказалось не так много и она довольно легко исчезла с бурой подъездной плитки.

Пока я возился, пушистый подполз к одному из свежепреставившихся наркош, и аккуратно прокусив кожу присосался к шее. Он пил жадно, от удовольствия закатив глаза. Почти так же, как закатывал их, когда я чесал ему животик. Я стал гладить его, дрожа от возбуждения, перемешанного со страхом. А он отвечал мне своим умиротворяющим мурчанием. И все у нас было хорошо, и не было на этом свете существ счастливее.

Мой питомец целую неделю провалялся в углу, потихоньку уплетая наркоманов. Я порубил их топориком для разделки мяса и забил доверху не только холодильник в их квартире, но и в своей. Однако со временем запасы кончились, а мой друг хоть немного и подрос, но все еще передвигался с огромным трудом. Новых гостей не было и еды тоже. Я давно не ходил на работу, так что денег у меня совсем не осталось.

И тогда я решился. Мой благородный и добрый друг должен выжить, чтобы очистить это город от зла. Мы с ним избавимся от всех барыг, преступников и негодяев! Но для начала ему нужно немного поесть. Я вытащил старый походный рюкзак и стал собираться…

***

-Молодой человек, ваши документы, -нагловатый голос беспардонно прервал мои мысли.

Передо мной стояли двое совсем молодых ппсников. Дождь прекратился и они выползли на охоту. Я почувствовал всю тяжесть рюкзака за спиной и немного растерялся. Набережная была буквально в одном квартале, уже стемнело. И надо же было такому случиться!

-Молодой человек, употребляли? -пэпс внимательно смотрел мне в глаза . Я опустил взгляд.

-Нет, нет. Документы дома, не употреблял.

-Что в рюкзаке?

Я снял рюкзак, поставил на землю. И побежал. Мне что-то кричали вслед, а я все бежал. И бежал. И бежал. Плакал, ругая себя за трусость. Плакал, понимая, что предал друга. Плакал, понимая, что все бессмысленно. Может быть, за мной гнались. А может, нет. Но когда я ворвался в квартиру нарков, никого не было позади. А передо мной в уголке сжался трясущийся рыжий комочек. Такой большой и одновременно такой маленький. Он смотрел на меня с такой надеждой своими наивными белесыми глазами. А вместе с доверчивым мурчанием я отчетливо различал урчание его живота. Пушистый не должен страдать!

Я пошел в кухню и взял топорик для разделки мяса. Вернулся в комнату, сел рядом с другом. Погладил его безухую голову, а он доверчиво подставил мне под пальцы подбородок. Я немного помедлил, но все же решился.

Положил руку на пол, прицелился в район локтя. Сделал глубокий вдох и рубанул, что было силы. Этого хватит ему ненадолго, а я что-нибудь придумаю.

Пушистый не должен страдать.

Рассказ написан на конкурс creepystory