Психология седины и орального секса⁠⁠

Я психолог. Я поливаю цветы на подоконнике своего кабинета. Две розовых фиалки и одно фиолетовое медвежье ушко. Я вспоминаю бабушку, как она стояла возле подоконника, поливала цветы и всегда разговаривала с ними. Я поливаю цветы молча. Из миниатюрной лейки я меланхолично пускаю струю под твердые (ригидные, ага) листики.

На часах с принтом-лицом Зигмунда Фройда на циферблате без пятнадцати шесть вечера и за окном народ спешит свалить из бизнес центра, где я арендую свой 35 квадратных метров офис с мебелью из массива. В окно я вижу несколько знакомых людей. Акция “Приведи други и получи консультацию психолога бесплатно” дала свои результаты даже внутри нашего бизнес центра.
Я проконсультировал пять человек, двое из которых с нашего этажа. Например, вон та женщина в красном пальто - она безуспешно пытается похудеть. И я знаю, что её сумочка разбухла из-за трех пластиковых контейнеров. Ей бы хотелось в них носить салат из капусты и паровые котлеты из индейки, но пока полностью не сойдёт снег, её одолевает жор. И в обеденный перерыв она поедает домашние пельмени с картошкой и салом. А ещё она любит мягкие жирные свиные котлеты.
Я открываю окно на микропроветривание и ловлю кайф от весеннего аромата и тонкого запаха жареных сосисок из столовой на первом этаже.
Приближается время последней на сегодня консультации и я почти спокоен. Почти - это потому что мне интересно кто он - этот степенный мужчина, судя по голосу, что я слышал в телефонной трубке. Ему во что бы то ни стало хотелось уложиться в полтора моих консультационных часа.
Я трогаю мягкий с пушком листик фиалки, сжимаю его между большим и указательным пальцем. Хочу сломать листок и растереть его между пальцев. Я сжимаю его чуть сильнее и в этот момент в дверь, коротко стукнув, входит клиент.
И вот он уже сидит передо мной и я понимаю, что он первый раз у психолога. Пытается найти свою ролевую модель в моём кабинете.
Прямо видно как на лице отражается: Может быть, я сделаю вид, что пришёл в поликлинику? Ой нет! Это же не поликлиника. Или типа я сижу перед учителем своего ребёнка в школе? Тоже нет.. Может быть, я в полиции? Решаю бизнес дела? Тоже нет! Черт, что делать?
На вид ему лет пятьдесят. Понятное дело седой, но волос ещё предостаточно. Немного смахивает на Ричарда Гира из “Красотки” (твою ж мать, я такой старый, что помню, когда вышел этот фильм и у нас все девочки в школе стали носить учебники в пакетах с изображением Джулии ах-эта-милая-шлюшка Робертс).
Часы плотно сидят на его левом запястье, он пытается тряхнуть ими, чтобы произвести эффект. Блеснуть позолотой. Не получается.
Потому что он жирный. Не такой жирный, как та тётка с нашего этажа, которая готовит себе пельмени и котлеты и мечтает похудеть, но всё равно толстый.
Он расстегивает воротник рубашки, трет шею. Куртку повесил на гостевой стул, и поглядывает на неё, готовый в любую минуту, сорваться и уйти. Такое тоже случалось в моей практике.
Представился. Его зовут Евгений Борисович, можно просто Евгений или Женя. Можно, отчего же нет, если мне психологу - исповеднику души твоей Евгений, самому уж сорок лет.
Работает Женя в сфере ЖКХ и я об этом уже и сам догадался. Подсознательно конечно же, как только увидел его бравые усы. Такие усы могут быть только у военного или чиновника.
ЖКХ значит. Ну-ну, с чем интересно пожаловали?
В общем, говорит Евгений, у меня всё нормально и в принципе никакого повода для беспокойства нет, но появились проблемы с женой в э… сексуальном плане. Но не подумайте ничего плохого, мы женаты и в браке уже как двадцать пять лет.
Дети выросли и разлетелись кто куда.
И вот ведь незадача, можно жить отдыхать, путешествовать (благо что растущие тарифы ЖКХ позволяют) и вы не поверите, доктор (на этом его слове я расплылся в улыбке, мне приятно, когда меня называют доктор).
- Да, в принципе нормально у меня всё, - говорит он, сопит и глядит в сторону куртки, готовый встать и уйти.
- Евгений, - моё лицо расслаблено выражает только благосклонность и пару искорок добродушия. - Евгений, но ведь для чего-то вам нужен был этот час у психолога?
- Полтора часа, - кивает он обреченно. - Я думал про полтора часа.
- Ну так используйте их, раз уж пришли, - говорю я и, понимая, что данный товарищ ценит время и деньги, добавляю. - Сейчас решили проблему и всё. Как занозу вытащили.
Молчим. Он привстаёт на стуле, выглядывает в окно за моим плечом. Говорит что-то про эвакуатор, я пожимаю плечами. У нас там обычная парковка, а эвакуаторы орудуют улицей дальше, ближе к центру. Хотя мне плевать, я ведь понимаю, что он собирается с силами.
Рассказывает про дочек, они хорошие, дал им образование, он всё для них сделал, что смог и внукам помогает. Он весь такой хороший, в чем я не сомневаюсь. Думаю, что наши увеличивающиеся цифры в платёжках за ЖКХ большое подспорье Евгению в этом. Ядрён батон, такое ощущение, что по батареям не нагретая вода бежит, а расплавленное золото.
- Не стоИт у меня, - вдруг выпаливает он. Облизывает губы. Пялится на парковку за окном. Садится обратно. - На пол шестого, едрить его душу!
- Давно началось? - спрашиваю и вспоминаю спецкурс по сексологии.
- В этом году. Как переехали в новую квартиру.
- Купили?
- Нет, - отмахивается. - Долгая история. Вообще эта хата моей бабки. В центре города, на проспекте Ленина. Девяносто квадратов сталинка, представляете?
- Ого, - я хмурюсь и думаю, как перевести разговор обратно с квартиры сталинки на его импотенцию.
- По наследству квартира младшему брату досталась, он любимчик бабулин был. Бобылём всю жизнь прожил, и умер от инфаркта недавно и нежданно квартира стала нашей.
- Ясно, Евгений, давайте не улетать на посторонние темы. А то полутора часов нам не хватит. Вы уверены, что причина вашего лёгкого, так скажем, недуга, психологическая? Вы уже не молоды и надо исключить физиологию, поэтому лучше сделать все анализы…
- Делал, всё делал. И экспериментировал. И вообще эксперементирую через день. Даже у вас тут в туалет зашёл и подёргал немного.
- Подёргали, - улыбаюсь я и представляю как мой пациент “подергивает” в нашем офисном туалете. - Ну и как?
- Да, нормально. А вот с женой никак.
- И что вы думаете на этот счет? Дело скорее в жене или в вас?
- Она старается, - говорит Евгений. - Это вот лет десять назад, когда я хотел из семьи уйти и поверьте у меня были на это причины, вот тогда она вообще не старалась и я просто собрал монатки и хотел свалить...
- Может быть на перейдём на ты? - предлагаю я.
- Давай, - машет рукой и будто обвисает на кресле. Хороший знак. Расслабился. Перестал подскакивать, смотреть то в окно, то на куртку.
- Ведь то о чем ты говоришь, когда ты хотел уйти, это уже пройденный этап? - осторожно спрашиваю я.
- Да. Переболело. Простил и выплюнул, - кивает и смотрит мне в глаза.
- Может быть сейчас дело не в жене, а в ком-то на стороне?
- У меня нет любовницы. Ну так чтобы я прям вот всё там с ней делал. Секретарша, флирт, но не более того.
- А хотел бы ты, Женя, на месте жены видеть секретаршу, а? - я прямо вижу как невидимый лёд между нами трескается и в глазах клиента появляются озорные искорки.
Конечно бы он хотел, а кто бы не хотел?
- Я не могу просто так блядовать. Если начну, то всё…Пипец. С головой уйду в это дело, разведусь и там всё по полной. А мне личный покой прежде всего. И это, ну порнушка иногда, если в общем, хочется на молодые тела посмотреть…
- Слушай, а как ты сам думаешь, ты не часто ли мастурбируешь? У мужиков ведь некоторый э-э-э лимит на сперму есть? - продолжаю я осторожно допытываться.
- Есть, - он кивает и долго думает будто о чем-то другом. Трогает часы на запястье, встряхивает рукой. Часы остаются на месте. - Жена начинает ласкать меня там ртом перед сексом и это не просто так ей в своё время далось. Она у меня сибирячка, суровая и ей эти оральные ласки, прости за выражение, нахер не сдались. У них там всё просто. Зашел и вышел.
- Но она научилась делать это для тебя?
- Ага. Пошла можно сказать навстречу. Понемногу, помаленьку и когда мне было столько же, сколько тебе сейчас, - Евгений гнёт бровь и хитро смотрит. - Тебе ж лет сорок, наверное?
- В точку. А как зовут твою жену?
- Надежда её зовут. И ты знаешь, я хотел свалить от неё в сорок лет. Когда просыпаешься и смотришь на бабу рядом и вот в упор не понимаешь, зачем тебе следующие двадцать или сколько там ещё лет осталось, пока не сдохнешь, просыпаться с ней рядом.
- Но то что Надежда научилась оральным ласкам, спасло ситуацию?
- Да, спасло. И дело не только в минете. Наденька как то расцвела что ли, знаешь. И я за последние десять лет наворотил хороших дел в сфере ЖКХ так скажем. И казалось бы наслаждайся жизнью, деньгами…
- А на что это походит? Опиши, пожалуйста.
- В смысле ЭТО?
- В смысле ТОТ момент, когда твой, Женя, член опадает, - говорю я и смотрю ему спокойно в глаза.
- Ну, - он опять таращится на куртку, оборачивается на дверь. - Там закрыто?
- Конечно. Что ты чувствуешь? Что ты думаешь в тот момент? Ведь член не сразу падает, ведь так?
- Да, не сразу. Ну я думаю. Я смотрю на её голову. Я лежу, значит обычно на спине. Надя тоже лежит. Мне конечно это не нравится, я бы хотел поактивней, но она меня так придавливает локтём и я…
- В следующий раз в любом случае попробуй сделать как ты хочешь. Пусть даже ей не понравится. Прояви активность.
- Ну типа того, я пробовал, конечно. Даже лёжа. Ну вроде как взять ладонями её голову и как ты говоришь, поактивничать…
Я киваю, хоть именно это слово я и не произносил.
- А потом я вижу, что её волосы совсем седые. Они уже понимаешь совсем не те. Крась не крась, а уже всё, приехали. Как говорила моя бабуля: хоть хна, хоть не хна, всё равно волосам хана.
Евгений замолкает. В глазах боль. Я молчу минуты две и говорю
- Ты знаешь, что мужик всегда остаётся ребёнком в душе? И когда ты мастурбируешь в офисном туалете перед визитом к психологу, чтобы проверить стоит член у тебя или нет - ты просто ребёнок в этот момент. Согласен?
- Это точно. Видел бы ты меня на мотоцикле. Я же чоппер себе купил. И “Вольво” своё как пацан причиндалами обвесил…
- Стоп, Женя, ты улетаешь в сторону.
- Пардон. Лёгкие выгибоны из меня поперли, да, господин психолог?
- Неважно. Сколько лет Надежде?
- Столько же, сколько и мне. Мы с одного года. Но ты знаешь…
- Стоп-стоп. Давай так. Мысленно ты ведь произносишь что-то вроде “хотел бы я на твоём, Надя, месте телочку помоложе”?
- Ну, допустим, - Евгений достаёт платок и вытирает лоб. Пот блестит в крупных морщинах и в складке на переносице.
- Хорошо, хорошо, - говорю я. - Это нормально. Но давай уберём эту категоричность, переформулируем это утверждение. Только сначала добьём его. То есть “я хотел бы чтобы в моей постели была женщина моложе и…”
- Без седины, - говорит он и я внимательно смотрю на него, когда он хватается за горло и кашляет. Я знаю этот кашель. Сухой. Наждачный. Горло хватает спазм, потому что мозг даёт команду “заткнись и не говори лишнего”.
- Хорошо-хорошо, молодец, - поддерживаю я. - То есть я (ты) хотел бы видеть в своей постели женщину без седины на голове и…
- Везде без седины! - Евгений снова кашляет и смотрит покрасневшими глазами.
- Без седины на голове и везде, в том числе в интимных местах, правильно?
Он хватает стакан с водой, жадно пьёт и кивает. Всё правильно. Я продолжаю формулировать утверждение
- А не то я (то есть ты) чувствую себя кем?
- Не знаю, никем себя не чувствую.
- Женя, давай запишем то, что у нас получилось.
- Это обязательно? Я пьес не пишу, только документы могу подписывать.
- Да, это обязательно. Вот ручка, вот листок.
- Я в блокноте своем, можно?
- Конечно. Пиши, - отвечаю я.
Он склоняется над блокнотом. Ручка замерла в миллиметре от бумаги.
- Напомни что там надо писать?
- Пиши то что ты думаешь, когда с женой в постели и она делает тебе минет…
- Да, блин, - Евгений откладывает ручку в сторону. - Бля, мне так стыдно.
- За что?
- Ну Надя старается, понимаешь? Она ведь тоже на себя это думает, что она старая теперь. А дело во мне. А она эти минуэты так круто научилась делать. В молодости мне так хорошо не было.
- Хорошо, - повторяю за ним я. - То есть, в принципе ощущения хорошие?
- Очень, очень хорошие, а вот он гадёныш, - глаза Евгения опускаются вниз. - А вот он как рак. Пятится назад. В свою пещеру. И даже не вылазит, последнее время. Знаешь, я читал статью в интернете и там мужик описывает похожую ситуацию и он решил, что ему не хочется жену, потому что хочет мужчину…
- Ты хочешь мужчину?
- Нет, я что умишком тронулся? Извини. Просто ведь мозг он же старый тупой? И это.... подсознание как его… ведь его никто не изучал, как оно там работает, - Евгений гнёт пальцы, мнёт мягкие морщины между большим и указательным.
- Женя, давай не будем отвлекаться на это. По большому счету даже если у тебя небольшая тяга к мужчинам, в этом нет ничего криминального и этому есть простое объяснение.
- Да не, нету ничего такого. Просто должна же быть причина. Я ведь тестирую себя, понимаешь? Спокойно через день могу трахаться.
- Записывай теперь свои чувства.
- Что?
- Что чувствуешь, когда твоя жена Надя делает тебе минет? Сначала повтори то, что уже записал.
- Так, - пыхтит Евгений. - Значит, когда я хочу переспать с женой, на самом деле я хочу, чтобы вместо неё мне делала минет молодая женщина без седины в волосах…
- Хорошо, и чувствую себя я как? Только записывай сразу.
- И я чувствую себя… Записал.
- Кем или как ты себя чувствуешь в этот момент?
- Униженным, - бормочет Евгений.
- Униженным? - сомневаюсь я. - Прямо в тот момент? Ведь ты сам сказал, что тебе приятно какое-то время?
- Ну-да.
- Тогда, если не униженным, то каким?
- Не могу, - Евгений облизывает губы, пьёт остаток воды из стакана и скорбно кладёт ладони на колени.
- Чувствуешь сопротивление? - спрашиваю я.
- Если это сопротивление то да, чувствую.
- Голова же пустая, а было много мыслей, так?
- Так, я много чего начитался перед тем как к тебе пойти. Я вот знаю, что массаж простаты и эта точка джи, ну конечно я не то чтобы специалист по анальному сексу, ты не подумай….
- Евгений, не улетай в сторону. Давай, кем ты себя ощущаешь? Вот она коснулась губами твоего пениса, что ты чувствуешь?
Он вздрагивает и не замечает своего движения. Я прищуриваюсь. Самую капельку, мне это нужно чтобы взять след. Я чувствую, что оно рядом. Сам не знаю, как это получается, но получается. Теперь я говорю медленно и ласково
- Подумай, Женя, кто ты в тот момент?
- Рёбёнок? - говорит Евгений и на лице пятидесятилетнего мужика искреннее удивление тому, что он сам только что произнес.
- Записывай, - быстро говорю я и удовлетворённо смотрю, как он чиркает в блокноте. - Прочитай, что записал.
- Значит так, - Евгений шамкает губами, глаза блестят, подмышки вспотели. Волосы на затылке смахивают на жухлую траву на склонах уральской горы. - Значитс так, господин штабс капитан… Я, значит, очень хочу чтобы вместо Наденьки мне делала минет женщина моложе и без седины в волосах и когда она берёт мой хе-хе в рот, я чувствую себя ребёнком? Что это за дерьмо, объясни мне? Почему ребёнком?
- Не знаю, может быть так мозг адаптирует твой возраст. Может быть, седая жена для тебя уже бабка - старуха, а ты вроде как маленький мальчик, - размышляю я, а сам всё думаю - размышляю.
Ага, что-то в этом есть, но только что? И тут я вижу как дёргается правое веко моего клиента. Верный знак. Я продолжаю.
- Пиши дальше, Женя, и я чувствую себя ребёнком и испытываю ЧТО?
- Ну что меня накажут, - говорит Евгений и смотрит на меня, выпучив глаза.
- Неожиданно, да? - улыбаюсь я. - Или ожидаемо?
Он молчит. Я молчу. Времени натикало уже два часа консультации. Я не спешу. Это нормально. Он же хотел решить свою проблему сразу.
И тут до меня что-то начинает доходить. Квартира, умерший брат, наследство, бабушка…
- Это что-то связанное с бабушкой, - говорю я.
Он сопит. Глаза влажные.
- Ты молодец, Евгений, - я касаюсь его плеча. - Понимаешь, что вот там за окном тысячи людей ходят и им насрать на свои проблемы. Вся душа в занозах. Они выносят мозг супругам, подругам, матерям, отцам. Бьют их. Убивают по пьянке. И они настолько тупы, что не могут взять и вытащить занозу, понимаешь? Таких как ты единицы…
- Да, - усмехается Евгений. - Евгений - гений, чего уж там. Рассказал какому-то мужику, про то как жена сосёт мне хер, а у меня не стоит из-за её седых волос.
- Дело не в седине. Дело в боли и страхе, что внутри тебя.
Я встаю и отворачиваюсь. Смотрю в окно. Мне холодно и я плотно закрываю его. На улице стемнело и падают крупные хлопья влажного снега. В свете фонарей видно, что окно пыльное и снежинки, хоть и делают его влажным, но не очищают, как это сделал бы дождь.
Неужели, действительно что-то связанное с бабушкой клиента? Вообще-то, можно было просто купировать его “нестояк” положительной когнитивной установкой. Но я люблю копать глубже. Психоанализ - вот это вещь. В моём случае это конечно, экспресс психоанализ, но всё же.
Голос Евгения тихий и вначале мне кажется, что он говорит по телефону, но нет, он говорит со мной. Вернее он общается с призраками из прошлого, а я на фоне вечернего окна всего лишь приёмник ретранслятор в его странное прошлое.
- Я очень редко приезжал к бабушке. Обычно у неё жил мой младший брат, тот который умер недавно. Он был её любимчиком. И у них были свои такие причуды. Она ставила ему на ночь горшок. Даже когда ему было лет восемь или десять… И однажды, когда мне было примерно столько же, отец меня закинул к бабуле, а братец был кажется в пионерском лагере. Знаешь, для меня мамина мама была настоящей бабушкой, а папина мама я её даже за родню не считал. Она была полностью седая уже наверное лет в пятьдесят пять. И лысела. Каждый день с утра расчесывала свои седые волосы… Слушай, я же не могу это всё записывать?…
- Не нужно записывать, просто рассказывай и всё, - говорю я и сажусь в кресло. В кабинете тишина, только часы на стене методично дёргают стрелкой.
- А что рассказывать? Бабка и мне поставила горшок в ту ночь. Было лето. Знаешь, она так плотно задёргивала шторы, и они были такие... Как будто ткань зимних брюк. Может бабуля боялась бомбардировок? И вот такая темень ночью стоит, а я проснулся, потому что морса вечером обпился. Бабка эта моя непонятная где-то рядом на диване лежит. Я совсем один. По отцу скучаю. Страшно, аж плакать хочется. Но больше чем плакать - ссать хочу. Просто из ушей сейчас брызнет. И я иду значит по чёрной-черной комнате, везде мне привидения мерещатся. Знаешь, когда на стуле одежда висит и тебе кажется там всякое…
Я киваю. Да, я знаю.
- И вот думаю, что уже возле горшка этого проклятого стою. Бабуся его на середину комнаты ставила, как я понимаю, чтобы тоже сходить по малой нужде. Я достаю своего малыша из плавок. Дрожу весь от страха. Всего аж скручивает. Кажется, вижу горшок. Или не вижу. В общем, я и сейчас не понимаю, как это произошло. Но суть в том, что над горшком уже зависла бабуля и я своим малышом прямо ей, прости господи, по губам… А у неё челюсть-то кстати вставная...
- Стоп, не надо подробностей. Итак понятно всё, - говорю я и вслед за вспышкой подавленного смеха, чувствую странную грусть и обиду на жизнь за то, что она вот так поступает с близкими людьми.
А уже вовсю улыбающийся Евгений взахлёб рассказывает про то, как в руках его бабушки непонятно откуда взялся фонарик. Как она включила его, сама толком ничего не соображая.
Фонарик вспыхнул и надо думать в его свете лицо бабули было жутко страшным в ореоле седых волос, и малюсенький краник Евгения не выдержал и струя детской мочи стрельнула в седины бабушки, и он НИЧЕГО НЕ МОГ С ЭТИМ ПОДЕЛАТЬ.
А бабуля вдруг озверела и со всей силы НАОТМАШЬ влепила пощечину ему по пенису и яичкам.
“Понимаешь, брат, я ощутил как мои яйца, словно на резинки улетели и шлепнули меня по спине, а потом прилетели обратно” .
Я качаю головой. Нахожу подходящие слова. И это получается сделать не сразу.
- Она была седая? - спрашиваю я. - Твоя бабушка? Сильно седая?
- Безнадёжно седая! - ликует Евгений. - В ЖОПУНАХЕРПОЛНОСТЬЮСЕДАЯ РАЗЪЯРЁННАЯ К ЕБЕНЯМ СТРАШНАЯ СТАРАЯ МАНДА, - кричит он, абсолютно чему-то довольный.
Он кашляет, хрипит, а потом дышит легко, улыбается, как человек которого непонятно откуда взявшаяся волшебная фея вдруг избавила от кровавого геморроя. И продолжает Евгений уже совсем тихо
- Свет фонарика превратил превратил бабушку в огромного паука над горшком. В паутине седых волос. Понимаешь, психолог? Над горшком в тот момент сидела не бабушка, а огромная паучиха! И тогда я почувствовал себя героем. Когда ссал на неё. Если ты понимаешь, что такое чувствовать себя героем…
Я делаю головой неопределённое движение. Слава всемогущему мне не довелось познать высоты такого героизма..
- То есть ты переехал в эту квартиру, где это случилось в твоём детстве, так? - спрашиваю я. - И у тебя перестал вставать на седую жену? Из-за бабушки?
- Так точно, пан капитан! - Евгений кажется помолодел и даже похудел. Глаза смотрят озорно, улыбается. - Что записывать теперь? Говори, волшебник…
- А сам подумай? Голова что-нибудь подсказывает?
- Ну не знаю, - отмахивается Евгений. - Что моя жена Наденька в этом не виновата и поэтому моя импотентная реакция неправильная?… Как-то так?
- Так-то оно так, только твоему члену наплевать на разумные объяснения.
- Так точно, пан капитан.
- Давай попробуем следующим образом. Записывай: я могу совать свой половой член в рот кому угодно и даже женщине с седыми волосами…
- И мужчине, - быстро шепчет Евгений.
- Хорошо, и мужчине, - хмыкаю я.
- Потому что, знаешь, пан капитан, разное пишут эти психологи, сексологи, вдруг меня на мужиков может потянуть внезапно?
- Тогда бы давно уже тянуло. Ну да ладно, - говорю я. - Но если утверждения не помогут, лучше продай эту бабкину квартиру к чертям собачьим.
- Не могу, пан капитан, это моя гордость. Это сталинка. И я туда в ремонт столько вбухал, что невыгодно продавать будет. Слушай, я прямо чувствую, что не только перестал отвращение к сединам жены испытывать. Даже больше того. Я даже как то хочу теперь Наденьку именно такой, ну понимаешь, в смысле седой что ли?
- Смотри сам, - снова делаю неопределённый жест головой. - Прочитай что записал.
- Я могу трахать кого угодно в том числе и седых страшил…
Я знаю, что он читает не то что записал, но мне сейчас это не важно.
- Давай, Евгений, теперь поработаем немного с вытесненной агрессией к бабушке и пожалуй хватит на сегодня.
- А это как?
Я объясняю и слышу как за спиной по оконному стеклу шуршат хлопья странного весеннего снега. Я что-то говорю, оборачиваюсь и вижу самого себя в отражении окна.
________
© Антон  Павлов, 2019