Про птиц.⁠⁠

Помимо каких-то привычных глазу воробушков, перелетающих с ветки на ветку, мотыляя крылышками с огромной скоростью; ворон, которые оказались галками; голубей жрущих всё и везде и так же активно срущих; красавцев снегирей зимой, которым мы за окно вывешивали сало на ржавом гвозде, в моей жизни ещё были и другие птицы.

Во-первых, я всю жизнь прожил у моря и к общему списку добавляются береговые чайки, бакланы и прочая морская нечисть, которая противно орёт и не даёт спать. Ко взлетающим самолётам (когда жил рядом с Пулково), привыкнуть можно. К стону чаек - нет.

Несколько раз мне довелось видеть представителей семейства совиных. Надо сказать, что радости от встречи с ними, как в мультике про Винни, не испытываешь совершенно, ибо птица огромная и летит абсолютно беззвучно. Где-нибудь глубоко в лесу, где перекошенные подгнившие деревья опираются друг на друга, как пьяные и при каждом шорохе со старых сосен осыпаются иголки зловещим шелестением, если пролетает рядом сова или филин, впечатления те ещё. Лапы у них настолько огромные, что они сильно больше человеческих рук, а когти как раз-таки с человеческий палец. Может показаться, что я счастливый обладатель безудержной смелости и подходил к живой сове на предмет "давай сравним руки", но это не так.

Я набрёл однажды на мёртвую. Та ещё радость, но природное любопытство перевесило жуткое чувство страха и я рассмотрел её подробно. Несколько пованивало, конечно, но всяко лучше, чем встреча с живой. Если лапы ещё как-то можно было себе представить, то носик у неё на зависть любому жителю Закавказья. Он ещё больше чем когти. Массивный такой крюк с очень острым кончиком.

Они не приближаются к людям и видел я их с почтенного расстояния, чему очень рад - чего греха таить. Но вот это предобморочное покалывание в затылке оттого, что в поле твоего зрения попадает что-то бесшумно летящее, размером более метра - незабываемо.

Была в моей практике и Ворона Каренина и это за гранью моего понимания. Когда едешь за городом на крейсерской скорости 130-140 км/ч, максимальной неожиданностью может быть камень из под колеса фуры. Но меня это дело обошло стороной. А вот когда ты едешь и видишь как в твою сторону, целенаправленно летит очень грустная ворона, плачет и прощается с жизнью об твоё лобовое стекло, механику потом трудно доказать, что я это не придумал, а у вороны жизнь не сложилась ни на личном, ни на профессиональном фронте. Привезти мёртвую ворону с суицидальными наклонностями с собой в виде вещдока в контору - ещё хуже.

Так как меня случайно занесло в море, первыми пернатыми, с которыми была связана какая-то история - были воробьи. Не надо себе представлять морских красавцев-воробьёв весёленьких расцветочек, с размахом крыла в метр. Таких не бывает. Дело в том, что воробьи не шибко умные. Ещё в школе нам училка по биологии рассказывала, что для среднестатистического воробья 50 метров полёта - потолок. Так вот, через пару часов, после выхода в море, когда тошнило уже по-взрослому, с неба начали падать сильно набухшие воробьи и я думал, что эти видения - один из побочных эффектов расстройства вестибулярного аппарата. Оказалось, что не показалось. Несколько не сильно одарённых воробьёв не стали слетать на берег и пошли с нами в море. Суда ходят не быстро, но мы к тому моменту прошли точно более пятидесяти метров. Плюс, им как и нам надо пить и солёная вода им не подходит. Ни один из воробьёв не додумался попросить принести попить пресной воды и все они ужрались морской, отчего и погибли печальной, но пикантной, чуть солоноватой смертью.

В самом море уже, не успели мы выйти, за нами пристроились морские чайки, которые - где бы мы ни были, сколько бы миль до берега не было, летели за нами всегда. Винт судна так или иначе набивает какую-то мелкую морскую живность и им этого хватает для пропитания. На танкерах не особо то и пожрёшь, а у нас на палубе был для них рай. Нам как швырнут 20 тонн рыбы на палубу...

Ну это как прийти на шоколадную фабрику и всё можно, примерно. А вот тут уже интересно. Не смотря на всю их огромность (размах одного крыла более метра) они съедали пару рыбин и всё. А вот улететь у них не получалось. Садились на борт они не часто, но если была безветренная погода, то судовая надстройка перекрывала прямой поток воздуха, плюс метровые фальшборты и они начинали бегать по палубе и орать. Наверное, инстинктивно, когда две особи встречались, они начинали страшно в кровь клевать друг друга. Чтобы не доводить до греха и дополнительной уборки палубы, опытные матросы хватали их за крылья и выбрасывали за борт.

Ну и наконец океанская интеллигенция - альбатросы. Это гордые одиночки, которые летают так высоко, что не всегда их и заметишь. Благо в рубке были бинокли. А мне было 18 лет. У всех были круги под глазами от бухалова, а у меня от бинокля. Я жадно впивался глазами в бесконечную бирюзовую даль Атлантики и рассматривал каждую мелочь в деталях.

Красавец-альбатрос висел где-то на непостижимой высоте и почти не махал крыльями. Планировал, делая медленные круги. Вдруг, он складывал крылья и камнем, с невероятной скоростью падал в воду, оставляя небольшой фонтанчик брызг. Сложно сказать, сколько по времени он был под водой, но ощутимо долго. Минуту так точно. Если удавалось засечь место где он всплывал, было видно, как он уже плотно отобедав, клювом чистит пёрышки и готовит себя ко взлёту, подсыхая на ветру. Делая несколько мощных толчков, он взмывал вверх и довольно быстро, используя встречные потоки воздуха, поднимался к себе в царство перьевых облаков и снова лениво кружил там, как бы поглядывая с лёгким презрением сверху на суету у поверхности океана.

Меня, как пацана, у которого совсем свежи ещё были впечатления от прочитанных романов о море, захлёстывало от эмоций. То, что я себе представлял дома, по описаниям писателей, я видел здесь, наяву. Это непередаваемо.

На фото - Альбатрос.