Про Повесть о Петре и Февронии: что есть верность⁠⁠

Мало кто знает, что Повесть о Петре и Февронии – это не каноническое житие. Более того: пересказ этого текста нивелирует смыслы, заложенные автором в историю.

Её написал в XVI веке написал монах Ермолай-Еразм (Ермолай Прегрешный) к Московскому церковному собору 1547 года, на котором канонизировали русских святых. Примеров святых-семейных пар в русских святцах еще не было.

Произведение сразу стало любимым чтением грамотного народа, распространялось в огромном количестве списков, передавалось из уст в уста. Используя образы народных легенд, Ермолай смог создать литературное произведение о любви. Автор повести не был простым монахом. Его перу принадлежит трактат о Троице и знаменитый трактат о том, как устроить социальную жизнь на Руси «Благохотящим царем правительница» (сокр. «Правительница»), который был направлен им царю Иоанну IV с предложением проведения социальных реформ.

Автор “Повести о Петре и Февронии Муромских” призывает читателей, чтобы «во Христа крестившиеся, во Христа облекшиеся», не отступали от заповедей Его, «яко же лестцы и блазнители (лжецы и обманщики) по крещении оставльше заповеди Божия и лстяще ся (прельстились) мира сего красотами». Ермолай-Еразм напоминает слова апостола Павла: «Не будите раби человеком, куплени бо есте ценою», – страданиями Сына Божиего. «Но яко же святии пророцы и апостоли, тако же и мученицы и вси святии, Христа ради страдавше в скорбех, в бедах, в теснотах, в ранах, < …> в чищениих, в разуме, в долготерпении, во благости, в дусе святе, в любви нелицемерне, в словеси истинне, в силе Божии, – иже сведоми суть Единому, ведущему тайны сердечныя» пребывали (с.628). Такими праведниками Господь землю просветил, «яко же небо звездами украси», и почтил их даром чудотворений – одних ради молитв, и покаяния, и трудов их, других – «мужества ради и смирения, яко же сих святых прославил», о которых «нам слово предлежит ».

Основная тема Повести - не любовь, а верность слову.

Верность слову – тема, которая пронизывает историю о святых Петре и Февронию от начала до конца.
Интересно отметить, что благоверным князь Петр называется всего лишь трижды, только тогда, когда следует Божественному Промыслу:
-обретает меч для борьбы со змеем – т.е. верен своему долгу перед старшим братом и должен вступить в бой, и побеждает его
- едет к Февронии, приуготовленной ему в супруги, выполняет свое обещание, данное девице.

Когда же задумывает обман в сердце или гордится, то называется князем и просто по имени.

Что важнее: княжение или обещание супруге?

Бояре были уязвлены тем, что простая девица правит их женами. Точнее – боярские жены высказывали недовольство, а бояре пошли в гневе к князю Петру. Он не согласился отпустить Февронию и быть преступником заповеди Божией «не разводитесь». Бояре решили, что  хитростью выпросят они у Февронии князя, поймав на обещании отдать им то, что они попросят:
-«Госпоже княгини Феврония! Весь град и боляре глаголют тебе: дай же нам, его же мы у тебе просим!»
Феврония согласилась. И в ответ, игрой слов, задала им ответную загадку:
-«Обещахся вам, яко елика аще просите – приимете. Аз же вам глаголю: дадите мне его же, аще аз воспрошу у ваю».
В первой части феврониной фразы можно уловить двоякий смысл: «Дайте мне тоже, что я попрошу у вас». То есть, поступите так же со мной, как я с вами. Именно так фразу поняли подвыпившие “злии” бояре. Но во фразе очевиден и другой смысл: «Дайте мне того же человека, если попрошу его у вас». Этого смысла, “не ведуще будущаго” бояре не уловили, а потому охотно (с клятвою!) пообещали выполнить ее просьбу: «Аще речеши, единою без прекословия возмеши». Она же рече: «Ничто же ино прошу, токмо супруга моего, князя Петра!»
Примечательно, что бояре у Февронии просили себе князя (если бы он согласился с их желанием, то опять бы поддался соблазну, нарушил бы заповедь), а Феврония просит себе супруга, т.е. поступает как раз по заповедям Божиим, ибо не отступается от мужа.
А у бояр тут же ум за разум заходит: «Враг бо наполни их мыслей, яко аще не будет князь Петр, да поставят себе инаго самодержцем: кииждо бо от боляр во уме своем держаше, яко сам хощет самодержец быти» (с.640).

Петр не уступает в этом испытании Февронье в благочестии и мудрости и, по сути дела, именно сейчас выполняет последнее ее условие перед окончательным своим исцелением – остается верным супругом. Блаженный князь «не возлюби временнаго самодержавьства, кроме божиих заповедей, но по заповедем его шествуя, держашеся сих, яко же богогласный (т.е. евангелист) Матфей в своем благовестии вещает. Рече бо, яко иже (если кто) пустит жену свою, развие словеси прелюбодейнаго, и оженится иною, прелюбы творит. Сей же блаженный князь по Евангеллию сотвори: одержание (княжение) свое, яко уметы вмени (ни во что поставил), да (чтобы) заповеди божия не разрушит».

Однако, оказавшись вдали от Мурома и своего предназначения – княжеского служения, князь Петр загрустил.
-Како будетъ, понеже волею самодержьства гонзнув (по собственной воле самодержавства лишился)?
И тут Феврония должна его поддержать.
-Не скорби, княже (не к супругу обращается, а к князю!), милостивый Богъ, Творец и Промысленик всему, не оставит нас в низшете.

Феврония, имея дар от Бога прозревать будущее и творить чудо, пытается укрепить дух своего супруга. Для приготовления ужина князю повар срубил “древца малы”, чтобы котлы повесить. После ужина святая (автор уже открыто ее так называет, ибо она стала творить чудеса) княгиня Феврония увидела эти срубленные деревца и благословила их со словами:
-Да будут сия на утрии древие велико, имущи ветви и листвие.
Когда утром проснулись, то вместо обрубков увидели большие деревья с ветвями и листьями. А когда собрались отплывать, то прибыли вельможи из Мурома с раскаянием и смирением, прося их обоих вернуться. В Муроме началась анархия.

Что важнее: послушание или обещание супругу?

По прошествии времени,  в старости, супруги удалились в монастыри. И назван был блаженный Петр во иноческом чину Давид, преподобная Феврония названа была при постриге Ефросинией. Имя Давид значит “возлюбленный”. Ефросиния – это “радость”, радость спасения. Они договорились уйти в иной мир вместе, одновременно. Находясь порознь телесно, они хотели, чтобы души их одновременно предстали перед Богом.
Преподобная Ефросиния, выполняя послушание, - т.е. свою работу в монастыре, вышивала покров для соборного храма Пречистой Богородицы, когда преподобный Петр-Давид прислал ей сказать:
-О сестро Еуфросиния! Хощу уже отоити от тела, но жду тебе, яко да вместе отоидем»

Феврония отвечала:
-Пожди, господине, яко дошию воздух во святую церковь».

Он снова послал к ней, со словами: не могу уже ждать. И когда прислал третий раз:
-Уже хощу преставитися и не жду тебе!-,

Феврония-Ефросиния оказалась перед выбором: завершить дело послушания, или выполнить ранее данное слово. Она выбирает последнее, чтобы не оставить неисполненного долга. Ее труд может завершить и кто-то другой, а вот данное слово выполнить может только она сама.
Тогда блаженная Феврония-Ефросиния, уже успевшая вышить лики святых, воткнула иголку в ткань, обвила ее ниткой, как рачительная рукодельница, чтобы кто-то смог продолжить начатое ею дело, и послала к блаженному Петру-Давиду сообщить о ее готовности преставиться вместе. И, помолившись, предали они свои святые души в руки Божии в двадцать пятый день месяца июня.

Что важнее: традиция или заповедь?

Ранее Петр и Феврония завещали положить их обоих в едином каменном гробу, имеющем только перегородку на две части. Не смогли люди разлучить их при жизни, попытались это сделать после их кончины. Ведь не положено монахам быть погребенным вместе. Захотели люди, чтобы тело князя Петра было положено внутри города, в соборной церкви Пречистой Богородицы. Именно туда вышивала покров Феврония. А тело Февронии решили положить подальше – вне города, в женском монастыре, в церкви Воздвижения честного и животворящего креста, в которой когда-то обрел Агриков меч князь Петр. Рассудил народ, что коль супруги стали иноками, то «неугодно есть положити святых в едином гробе». Но утром обнаружили тела святых в приготовленном гробу. Снова их разлучили. И на утро снова нашли их лежащих вместе в общем гробу в соборной церкви Пречистой Богородицы – «на просвещение и на спасение граду тому» (с.644) и на исцеление притекающим к святым мощам их. Потому что над разумениям горожан оказали слова евангельские о супругах: «…И будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть» (Мф.:19,5).

Этот текст основан на статьях медиевиста, филолога Александр Николаевича Ужанкова.