Про химию семейных отношений
У женщин в жизни много мелких незначительных проблем, типа: муж, дети, работа, "утюг забыла выключить", но есть и серьёзные. Волосы слишком длинные, волосы слишком короткие, волосы слишком прямые и чересчур кучерявые.
Неравный бой с длинными и короткими волосами женщина ведёт всю жизнь и каждый раз недовольна результатом. С обильной кудрявостью всё значительно сложнее. Ей все завидуют, а она сама себе кажется болонкой или пуделем в зависимости от типа лица.
Женщины с прямыми волосами считают, что у них не волосы а пакля, лохмы, палки, патлы и прочие предметы второй а то и третьей необходимости. Борьба с прямыми волосами какое-то время ведётся с помощью бигуди, но спать на них та ещё инквизиция и для этого специальные люди придумали "химию".
Есть стихотворение про химию, но оно по смыслу не подходит. Шесть лет своей драгоценной жизни я посвятил одной прекрасной женщине. Посветил и хватит. Но, воспоминания остались. Бывают такие люди у которых жёсткие волосы. Ну, из них струны можно делать для гитары, такие примерно. Они когда короткие то стоят ежом, если не сказать ёршиком, а когда длинные, то их особенностей особо и не видно. И вот зазноба моя окончательно устала от прямых волос и решила сделать химию, чтоб уже раз и надолго.
У меня слёзы текли и сип голос если я на неё не смотрел. А если она мне таки попадалась на глаза у меня изо рта беззвучно шли радужные пузыри - настолько это было смешно. А когда она рассказывала как она ехала из парикмахерской в маршрутке, я просил сделать паузу и выходил на балкон подышать.
В общем, попробуйте себе представить микрофон диаметром в полметра. Я не знаю как делается химия (только этой информации мне не хватало) но когда с неё сняли это химическое оружие, она была похожа на передвижной локатор по слежению за ракетами земля-воздух и на планетарий, одновременно. А там обратно уже никак - ходи кудрявая. Она ехала назад на маршрутке держа волосы руками и было похоже что она прячет на голове огромного белого пуделя. Господи, как же мы дома ржали. Ржали и плакали. Она с горя, я с белой африканки. Она пыталась мочить голову, чтобы хоть как-то урезонить облако. Оно высыхало и медленно эффектом мочалки приобретало первичные очертания. В начале восьмидесятых она была бы первой дамой на деревне. Тогда "взрыв на макаронной фабрике" был модной причёской. Но в двухтысячном году это смотрелось жестоко. Она точно могла вырабатывать электричество и устроить на зимовку семью аистов.
И это не на недельку-другую, нет - я полгода жил с женщиной-паутиной. Процесс схода химии тоже был не скучным. По мере выпрямления волос она стала похожа на льва. С утра так на сильно пьющего.
Наверное мы насмеялись сразу на несколько лет вперёд и через год наш весёлый союз дал трещину которую заделать уже не удалось. Но ради этих шести месяцев стоило пожить семейной жизнью.
