Про алкоголь.Борьба за трезвость в СССР.

как видно по ГОСТу, бутылка 80-ых годов

стоимость без тары 11 рублей 20 копеек

керамика

остатки сургуча на горлышке

Симпатичная керамическая бутылочка с экзотическим содержимым в любом конце СССР считалась хорошим сувениром. Форма находилась в гармонии с содержанием: не меньше напитка ценилась тара, нередко сохраняемая и используемая в качестве вазочки или ёмкости для других напитков, как правило, домашнего производства.

источник

Всё не влезло, продолжение следует.

Всё не влезло, продолжение следует.

Неудивительно, что уже вскоре после приказов о введении “наркомовских”, в частях начали появляться вот такие приказы:

Всего лишь несколько дней в наших частях введена выдача водки, а уже имеют место ряд безобразных, преступных фактов. [далее следовало перечисление фамилий и должностей “отличившихся” лиц начсостава]. Некоторые из командиров и политработников позабыли, что мы находимся на фронте, когда надо быть всегда готовыми к выполнению боевой задачи.
А разве может командир, политработник в нетрезвом виде, а тем более, пьяный выполнить задание. Безусловно нет, такой командир, политработник погубит себя, своё подразделение и, главное, не выполнит боевую задачу.

Этот приказ, один из множества появившихся уже в 41-м, говорил о совершенно правильных вещах. Однако то высокое, потрясающее громами и молниями приказов начальство было далеко, а водка или самогон, позволяющие хоть как-то “снять напряг”, имелись здесь и сейчас. Или же добывались всеми правдами и неправдами, что вызывало в итоге очередные грозные приказы. Самодельный “ликер шасси” мог вызвать улыбки у мирных кино- и телезрителей, а вот на фронте командованию, например, 52 армии было совершенно не до смеха:

За последнее время участились случаи пьянок, а вместе с ними ранений, убийства, дебоши и другие факты чрезвычайных происшествий, особенно самовольные отлучки, дезертирства, воровство красноармейской водки, обмундирования и заболевания офицеров составляет 32%.
…
Особенно позорным является то, что в некоторых частях дошли до того, что начали сами самогоноварение, а неразрешенные и часто связанные с хищением красноармейского пайка и незаконным расходованием продуктов вечера, встречи, юбилеи, угощения старших начальников младшими и различных представителей вышестоящих органов вошли в систему.
Командиры соединений и частей и их зам. по политчасти, несмотря на неоднократные предупреждения Военного Совета Армии, не принимают решительных мер борьбы с аморальными явлениями.

Как правило, мишенями подобных разносов становились именно офицеры, у которых было больше возможностей добыть водку или её заменители. Регулярно проводимые проверки с той же удручающей регулярностью обнаруживали, что:

…водка, предназначенная для обеспечения бойцов, непосредственно находящихся в окопах, до бойцов не доходит, значительная доля установленного лимитом водки расходуется в тылу полков, дивизий и частях обеспечения.
Имеются позорные факты расходования водки в штабах.

Но даже угрозы военным трибуналом мало действовали на людей, постоянно подвергавшихся смертельной опасности на фронте, а идти на более решительные меры были готовы далеко не все командиры. Так, например, командир 8-й гвардейской отдельной истребительно-противотанковой бригады подполковник Никифор Чевола в разгар боёв за Правобережную Украину в январе 1944 года был вынужден отстранить одного из командиров своих иптап-ов “за систематическое пьянство”. Учитывая, что вскоре гвардейцы в очередной раз оказались на острие немецкого танкового удара, можно лишь порадоваться, что у бойцов 323 гв. ИПТАП оказался более достойный командир. А вот командующий артиллерией 381 стрелковой дивизии подполковник Каретников отделался лишь выговором за то, что “напился пьяным и несколько часов не руководил боем”. Схожая ситуация была и в 63 стрелковом корпусе, где один из комдивов жаловался на своего командующего артиллерией — полковника с характерной фамилией Пузырев, который “систематически напивается до невозможности” — и его начальника штаба майора Егорова “не уступающего своему командующему”.

Впрочем, если отцы-командиры просто упивались “до положения риз” и в таком состоянии мирно храпели в штабной землянке, хоть и не руководя боем, но и не мешая подчинённым воевать по своему разумению, это было ещё полбеды. Случались на войне с “зелёным змием” и куда худшие истории. Например, в ноябре 1944 года подполковник Журавлёв, прибыв в один из батальонов своей дивизии для проверки, “напился до потери сознания и стал отдавать безрассудные приказания”. Когда комбат отказался выполнить приказ упившегося подполковника об атаке, тот отправился в соседний полк, где также попытался заставить комбата атаковать находящийся впереди поселок. Получив же очередной “отлуп”, пьяный Журавлёв сбил с ног пытавшегося его удержать ординарца и лично отправился “по старым ходам сообщения в сторону противника”. Из-за начавшегося артналёта задержать его вовремя не успели, а после обстрела никаких следов подполковника не нашлось — с закономерным выводом, что либо он погиб при обстреле перед самыми траншеями противника, либо так и добрёл до немецкого плена.

По крайней мере, в этом случае обоим командирам батальонов хватило ума и храбрости отказаться выполнять “безрассудные приказания” упившегося начальства. Куда меньше повезло, например, пулеметчику 44 гв. сд Сашкову, чья фамилия была упомянута в очередном приказе “о вреде пьянства”, как пример незаконного расстрела, произведённого группой пьяных офицеров. В этом же приказе упоминался и подвижный отряд 58 гв. сд, где “на почве пьянства перестрелялись, в результате убито 3 человека”. Причём в качестве примеров обычно приводились особо вопиющие случаи, а рутинная “бытовуха” в стиле: “лейтенант в пьяном виде кого-то застрелил” обычно такого и не удостаивалась.

Впрочем, как уже было сказано выше, возможность напиваться “без удержу” была, как правило, у командиров или у “приближённых к штабам” частей. Так, расследование отмечания “26-й годовщины ВЛКСМ” в штабной роте 64 стрелкового корпуса показало, что в ходе пьянки “личный состав роты брал спирт самостоятельно — кому сколько надо” с закономерным результатом: кроме дежурных телефонистов и часовых, весь личный состав упился в хлам. При этом явившийся “пресекать безобразия” командир батальона обнаружил ещё и “ведро спирта, хранящееся в резерве”, которое тут же вылил.

Младший же командный состав, а также рядовые бойцы, как правило, фигурировали в сводках типа “выменяли чего-то на самогон”. К примеру, в 69 армии оказалось:

…установлено, что ездовые — красноармейцы, шоферы и даже офицеры отправляемые на станцию снабжения и склады в войсковый и армейский тылы за получением различного рода продуктов и припасов обменивают привозимые ими дрова, а также полученный фураж и продукты на самогон у местных жителей.

По всей видимости, завет, приписываемый фельдмаршалу Суворову: “После бани портки продай, укради, но выпей” у некоторых рядовых бойцов Красной Армии сократился до последних слов. При этом наличие пьяного за рулём на войне приводило к не менее печальным последствиям, чем в мирной жизни — например, в январе 1945 года один такой водитель, врезавшись на марше в колонну 156 стрелковой дивизии, насмерть задавил одного бойца и ранил ещё 11, из них 6 — тяжело.

И даже те из бойцов, кто не имел доступа к тыловым благам ни в каком виде, порой находили возможности для меновой торговли.

Так, например, шифровка №613 из штаба 19 армии сообщала о том, что “установлены случаи, когда отдельные в/служащие променивают местному населению личное оружие за самогон”.

Как видно из документа, военнослужащие были хоть и отдельные, но во множественном числе. К слову, похожие шифровки рассылала военная прокуратура в “августе 44-го”, как раз во время действия знаменитого романа Богомолова. Тогда товарищей военюристов всполошили не немецкие шпионы, а выявившиеся факты многочисленных случаев, когда у бойцов Красной Армии оружие на самогон выменивали… аковцы, то есть бойцы подчиняющейся лондонскому правительству Армии Крайовой. Цели у АК и КА были, как выяснилось в дальнейшем, несколько разные, а вот универсальная валюта нашлась общая.

Подводя итог, можно заметить, что большинство попавших на страницы документов случаев происходили не просто из-за выпивки, а из-за неумеренного употребления алкоголя. Что на войне, что в мирной жизни, это сплошь и рядом заканчивается печально. О чём в период новогодних праздников ещё раз напоминаем читателям. Знайте меру — и всё с вами (и с нами) будет хорошо.

Андрей Уланов специально для Fitzroy Magazine