Про 90-е
Настоящая история 90-х сейчас никому не нужна - все пытаются использовать 90-е в свою пользу: одни говорят что 90-е были годами свободы, а Ельцин был героем (привет Дудю), вторые - что всё полностью подстроили коварные пиндосы.
Поэтому особенно важно услышать историю 90-х от тех, кто знает, о чем говорит. Илья Константинов (можете почитать, про него есть страница в Вики), один из участников политических процессов тех лет, решил в нескольких постах рассказать из-за чего все началось и к чему привело.
Всем, кому хочется узнать о реальной, а не мифической политике в 90-х, рекомендую к прочтению.
Часть 1. Причины.
После крушения СССР на большей части постсоветского пространства сформировались авторитарные режимы разной степени жесткости - это свидетельствует о наличии к тому серьезных объективных предпосылок. Также следует признать, что от индивидуальных особенностей руководителей стран зависит скорее стиль "игры", чем сюжет "спектакля".
Скажем, Нурсултан Назарбаев разобрался со своим Верховным Советом без стрельбы, а Борис Ельцин устроил в центре Москвы показательную бойню, но политические режимы двух стран, сложившиеся в итоге, имеют между собой много общего.
Каковы же объективные предпосылки авторитаризации и архаизации постсоветского общества?
А. Верхушечный характер т. н. "демократической революции" (или "буржуазной контрреволюции" - в терминологии левых).
В позднесоветские времена массового протестного движения в Советском Союзе не было. И не только потому, что "антисоветская пропаганда и агитация" была чревата уголовным преследованием и серьезным сроком. Как раз масштабы политических репрессий в СССР постепенно уменьшались и к концу брежневского периода почти сошли на нет. Небольшой всплеск был при Андропове, но продолжался (как и все андроповское правление) не долго.
Важнее было настроение широких масс - большинства рядовых советских граждан.
В 70е - 80е годы прошлого века среднестатистический советский горожанин, несмотря на смутное недовольство бытовыми проблемами и кухонное ворчание, основы существующего порядка сомнению не подвергал. Да, стремление к переменам было, но в рамках совершенствования, а не слома. Именно поэтому перестройка начиналась под лозунгом "совершенствования социализма", а ее "прорабы" в большинстве провозглашали идеалы демократического социализма (вопрос об их искренности оставляем за скобками).
Не лишним будет напомнить, и тот подзабытый факт, что главной программной "вкусняшкой" Ельцина на выборах народных депутатов СССР в 1989 году был чисто левый лозунг "борьбы с привилегиями". И ведь купились - 91% избирателей, чудно вспоминать.
Но и в упаковке "совершенствования социализма" реформация увлекла крайне узкий слой - главным образом, интеллигенцию городов-миллионников. Малые и средние города, не говоря о деревне, с безразличием наблюдали за переменами; там кое-где до сих пор красуются памятники Ленину, а главные улицы носят имена полузабытых коммунистических героев. Да и в столицах реформаторская лихорадка захватила не более 15-20 процентов жителей. Остальные так и не вышли из анабиоза. Это в РСФСР - нынешней РФ.
В ряде союзных республик перестройка разбудила массовые националистические настроения, но об этом отдельный разговор.
Итак, к идеям коренных демократических и рыночных преобразований большинство наших сограждан осталось довольно равнодушно, заняв позицию: "Поживем - увидим".
Б. Демократия "через колено".
Это нашло свое выражение в результатах первых свободных выборов 1990 года - выборах народных депутатов РСФСР. В подавляющем большинстве избранные депутаты были членами КПСС, порядка двух третей относилось к различным слоям партхозноменклатуры.
Так называемые "демократы" (то есть сторонники быстрых и радикальных преобразований) победили лишь в Москве и Ленинграде, а бывших диссидентов среди победивших можно было и вовсе пересчитать по пальцам.
Но у демократов был козырь - Ельцин - на словах - либерал, на деле - яркий представитель и выразитель интересов номенклатуры.
Его команда сумела сформулировать программу, привлекательную как для демократической интеллигенции (всяческие свободы, многопартийность), так и для совначальников всех уровней (снятие ограничений на доходы руководящих работников, независимость от союзного центра, отказ от государственного контроля и пр).
Но даже и при такой "сладкой" программе продавить Ельцина на пост Председателя Верховного Совета удалось лишь с колоссальным трудом, с грубыми нарушениями регламента и с минимальным перевесом. Радикалов отличала бесцеремонность, вплоть до готовности к драке, консерваторы спасовали. Но примерно половина Съезда относилась к новому российскому вождю крайне настороженно.
Правда, сторонникам Ельцина удалось сформировать лояльный ему постоянно действующий Верховный Совет, но как выяснилось впоследствии, лояльность эта носила условный и временный характер.
Чувствуя неустойчивость своего положения, Ельцин начал обострять отношения с Союзным центром, спекулируя на растущей непопулярности Горбачева, добился избрания Президентом Российской Федерации и взял курс на полный демонтаж СССР. Чем сложнее складывалась ситуация, тем больше у него становилось аргументов для запрашивания дополнительных полномочий. После карикатурного августовского "путча" у Ельцина окончательно развязаны руки.
Особую роль в раскручивании культа Ельцина играли либерально настроенные СМИ (а таковых в столицах было большинство), устроившие тотальную травлю его оппонентов. Пространство спокойной публичной дискуссии постепенно сужалось (при громогласных разговорах о свободе слова). Торжествовал принцип: "Кто не с нами, тот против нас". И до того не слишком развитая культура компромисса вытаптывалась на корню. Формировался дух "революционной целесообразности", во всем блеске проявившийся в Беловежском соглашении.
В такой обстановке обществу и депутатскому корпусу была навязана программа радикальных рыночных реформ ("шоковая терапия"), продавливалась ускоренная приватизация. Попытки сопротивления в депутатской среде преодолевались с помощью угроз и шантажа.
Начавшиеся вскоре первые уличные протесты подавлялись с неожиданной жестокостью.
Феноменальная народная популярность Ельцина заколебалась. Нужен был враг. Этим врагом были провозглашены "реакционные депутаты" - тормозят реформы!
Лучшего козла отпущения было не найти. В повестку дня встал роспуск Советов.
В. Анемия гражданского общества.
В противостоянии ветвей власти у законодателей не много аргументов, так как силовые структуры являются частью исполнительной власти. А у парламентариев - только поддержка гражданского общества. Если таковая существует. Если таковое имеется. А в нашей стране с гражданским обществом давно не заладилось.
Чтобы не углубляться до Рюрика, начнем с позднесоветского времени.
Несмотря на всю казенщину советской системы, гражданское общество в СССР не только существовало, но и довольно быстро развивалось. Конечно, в своеобразных, отличных от западных образцов, формах. И основной ячейкой этого гражданского общества были не столько общественные организации (хотя и они, отчасти), сколько трудовые коллективы. Именно там формировались репутации, там складывалось общественное мнение (реальное, а не казенно-пропагандистское), там подрастали неформальные лидеры, которые позже заявили о себе в политике.
Речь, прежде всего, идет о бесчисленных ВУЗах, НИИ и КБ, в которых ждала своего часа многомиллионная научно-техническая интеллигенция: много читающая, не слишком много работающая и мало (относительно своих потребностей) зарабатывающая. Это и был главный кадровый резерв демократической революции (контрреволюции - в зависимости от точки отсчета). Именно там зарождались многочисленные дискуссионные клубы, объединения, союзы и фронты, ставшие вскоре заметными политическими игроками. На их основе и была сформирована та самая "Демократическая Россия", что привела Ельцина в Белый Дом, а затем в Кремль.
Итак, гражданское общество существовало главным образом в форме трудовых коллективов, объединяющих научно-техническую и творческую интеллигенцию.
И это гражданское общество на рубеже 80-90-ых годов прошлого века было исключительно активным. Оно, собственно, и обеспечило перерастание реформистской перестройки в демократическую революцию (контрреволюцию).
Но история - дама с юмором, обожающая хохмочки типа: "За что боролись, на то и напоролись". Дело в том, что значительная часть позднесоветских НИИ и КБ - те, что производили странную продукцию под названием: "план - отчет", могли существовать лишь в координатах загнивающей административно-командной системы. В условиях формирующийся рыночной экономики эти искусственные образования лопались, как гигантские грибы - дождевики, выбрасывая в атмосферу сотни тысяч деквалифицированных инженеров и научных сотрудников, на глазах превращающихся в начинающих челноков.
Началось стремительное расслоение советской интеллигенции, сопровождавшийся ее частичной люмпенизацией и потерей нравственных ориентиров. Вместе с советской интеллигенцией разлагалось и неустоявшееся гражданское общество и слабо структурированное демдвижение.
А новые формы гражданской самоорганизации существовали лишь в зачаточном виде. К осени 1993 года этот процесс еще не завершился, но зашел уже достаточно далеко, чтобы парализовать способность гражданского общества к сопротивлению экспансии государства.
Г. Вождизм.
Вождизм - это не просто культ верховного руководителя государства, приписывание ему сверхчеловеческих возможностей и игнорирование его слабостей и пороков. Это состояние общественного сознания, для которого единоначалие является безальтернативным способом управления, а бездумное подчинение начальнику - универсальной гражданской добродетелью. В афористичной форме этот принцип емко сформулирован в известной прибаутке: "Ты - начальник, я - дурак. Я - начальник, ты - дурак". По армейскому образцу.
Кстати, во многих случаях это не просто оптимальный, но и единственно возможный способ управления людьми, например - в экстремальных ситуациях.
Но беда в том, что авторитарная структура общества своей негибкостью сама провоцирует экстремальные ситуации, а " ты - начальник, я - дурак" воспитывает общество пассивных и апатичных людей, поскольку, как бы высоко ты не взлетел (кроме единственного кресла на самой вершине), над тобой всегда будет какой-нибудь начальник. А, значит, с детства и до старости тебе суждено оставаться дураком.
Здесь не место для пространных рассуждений об исторических предпосылках российско-советского вождизма. Достаточно сказать, что единственным эффективным способом борьбы с культом личности одного вождя, у нас всегда являлся культ личности другого.
Новейшая история нашей страны дает тому яркие примеры: напомню, что Ельцин в свое время критиковал Горбачева за "культ личности". Ну, не смешно ли?
Интересно, что матрица вождизма работает как во власти, так и в оппозиции, как в формальных, так и в неформальных структурах, формируя общество своеобразной клиентелы, насквозь пропитанное подобострастием и заискиванием. Понятно, что в таком социуме культивирующий коллегиальность парламентаризм возможен лишь как имитация.
Все это вместе дает понять, каким было советское общество на момент начала кардинальных преобразований и что к ним привело. В следующей части поста будет речь о близких и далеких последствиях переворота 1993 года.