Призывник

Не хотел я идти в армию. И до сих пор не хочу.
Правда, личные пожелания никак военкоматом не учитываются. Поэтому, едва я закончил магистратуру, мне в почтовый ящик тихонько прошелестела повестка.

Я призадумался. Как мне бросить семью (в лице жены и сына) и работу (в качестве начальника отличной компании и преданных мне корешей)? Не хочу. Совершенно. Все понимаю: долг Родине и воспитание мужикастости, но можно как-то без этого?

Перво-наперво, я уточнил у жены, а не можем ли мы по-быстрому заделать второго личинуса? После трехминутного молчания я таки прочитал на лице супруги, что она готова отдать меня в армию на неопределенный срок, лишь бы я больше не предлагал ей подобных вещей. Никогда. Аккуратно отойдя на безопасное расстояние, я послал ей воздушный поцелуй и ретировался. Взгляд жены был такой разрушающей силы, что, пожалуй, именно ее стоило отправлять на переговоры с военкоматом.

Ночью я засел гуглить о категориях профнепригодности. На первый взгляд я не подходил ни под одну. На всякий случай в 12 ночи я позвонил маме и спросил: не было ли у меня справки об имбецильности в детстве? Помолчав, мама пошла проконсультироваться с батей. Тот в свою очередь позвонил старшей сестре. Семейным советом было решено, что справки у меня не было, а зря: имбецил я тот еще. Такой ответ меня не очень устроил, и я продолжил поиски отмазок.
К четырем утра я самостоятельно обследовал свой организм почти полностью и не нашел изъянов. Чего скрывать: я был почти идеален. Может, и не Апполон, но симпатичный такой мужчина в самом расцвете сил. А судя по описанию непригодного к службе призывника, я должен был слегка умереть, переломав при этом конечности, поразив внутренние органы и исхудав до 45 кило.

Делать нечего: я выкурил три сигареты подряд, хлопнул две чашки крепкого кофе в надежде на внезапную аритмию и отправился на комиссию. Все как-то сразу не заладилось. Видите ли, мне надо было выучить всего одну фразу, с которой я должен был аккуратно зайти в кабинет: «Призывник такой-то для прохождения медицинского освидетельствования прибыл». Я стоял в очереди и героически учил ее. Как и все остальные весьма недовольные жизнью ребята. Но когда пришла моя очередь, я тихонько постучал, зашел и уставился в окно. Мозг что-то мне нашептывал, словно я позабыл о чем-то, но я был настолько перепуган, что не обращал на это никакого внимания. Начальник кинул на меня отрешенный взгляд и жестом указал садиться.

Я сел и сказал:
— Доброго дня.
Вполне вежливо, не так ли?
Военком посмотрел на меня повнимательнее, не прекращая что-то чертить в бумагах, и спросил:
— Ничего мне сказать не хотите, призывник?

Я судорожно перебирал в голове возможные варианты ответа: от раскаяния в том, что именно я грохнул в детстве мамину любимую чашку, а не старшая сестра, до мучительного припоминания даты свадьбы с женой.

И вдруг я зацепился за слово «призывник». Точно! Господи, я же должен…
Я вскочил со стула и протараторил:
— Призывник такой-то для прохождения медицинского освидетельствования прибыл!
Военком устало выдохнул и шлепнул об стол моей картой. Я схватил ее, прижал к груди и выбежал.

Дальше пошло по накатанной незадавшейся: в следующем кабинете нас с еще одним призывником попросили раздеться до трусов и встать к окну. Мы стояли и дрожали на осеннем ветерке, как высохшие осиновые листики. Я с ужасом вспоминал, ЧТО именно осматривают доктора в таких случаях. Жопу. Есть ли что-то более унизительное?
Доктор пробормотал:
— Показываем стопы.
Не знаю, что именно сработало у меня в голове, но я с готовностью стянул с себя трусы, явив миру худые бледные ягодицы. Доктор в ответ крякнул и попросил поднять ногу и одеться.
— Ах, нооги! — обрадованно воскликнул я, натянул трусы и сунул ступню в нос доктору. Не найдя признаков плоскостопия, он отправил меня одеваться. Выйдя за дверь, я услышал:
— Да не жопу, богу-в-душу-в-маму, НОГИ мне показывайте, ноги!
Я хихикнул, радуясь за товарища по несчастью, который полностью повторил мой провал.

В следующем кабинете очаровательная медсестра с огромными жалостливыми глазами аккуратно тыкала меня пальчиками во впалую грудь. Я старательно ойкал при каждом воздушном прикосновении и рассказывал, как худо у меня с сердечком. Вняв моим полумертвым рассказам, она таки выписала мне справку на дальнейшее сердечное обследование, и я слегка воспрянул духом.

По крайней мере, в этот день меня не загребут. Так что я основательно затарился пивом и отправился к закадычным друзьям. В душе надеясь, что это будут не проводы, а мозговой штурм, который поможет мне избежать доблестного служения.

Ребята ничего дельного предложить тоже не смогли. Олег, правда, после четвертой банки внимательно посмотрел на меня и сказал:
— Ну, остается одно. Членовредительство.
Мне очень не понравилось это слово. Категорически. Члены вредить я не хотел. Это было заметно по моему лицу, поэтому Олег уточнил:
— Да я про то, чтобы сломать тебе что-то. Ногу, например!
Это уже звучало лучше, но все равно кошмарно. Хотя… Перспектива служить казалась еще более ужасной.
— А как ломать-то будем? Это же сложно.
Подключился Захар, который вжрал уже пятую банку:
— Да что там сложного! Один тебя держит, другой прыгает на сустав.
Я подпрыгнул на месте от такого предложения и ретировался в сортир. Грустно посмотрев на свое призывное отражение, я рассудил:
— Перелом заживет, а армия нет.
Вернулся в комнату к корешам и сказал:
— Давайте.

Первым делом мы озаботились анестезией. Для этого был принесен редчайший самогон Олега, который тот бережно хранил во фляге для особенных событий. Мы посчитали, что событие наступило и стали самогон в меня вливать. Скоро я стал чувствовать себя полным имбецилом и искренне жалел, что не стал им еще тогда, в детстве. Тогда бы не было проблем с армией.
Захар с Олегом выглядели куда бодрее, они активно обсуждали способы перелома моего левого колена и деловито двигали диван, с которого Олег (как более плотный молодой человек) должен был прыгнуть на мой многострадальный сустав.

Когда подготовка была окончена, я тоже почти кончился. Опьянение достигло той степени, когда я ровным счетом не возражал бы жить на сеновале с трактористом Петром и его козой, если бы это спасло от армии. Ребята высчитывали правильные углы падения, я лежал и философски размышлял о бренности жития.

Захар крепко и по-братски обнял меня, Олег выпил стопку самогона и выдохнул:
— Ну, с Богом!
И прыгнул.
Раздался жуткий хруст.
Я умер.

***

Я рассказываю вам эту историю, ребята, аккуратно подгребая под себя костыли правой здоровой ногой. Левая была раскрошена в такое дерьмо, что в реабилитации мне придется провести не менее полугода. Я пережил операцию на колене, теперь у меня там два потрясающих стальных болта. Захар и Олег называют меня не иначе как «Мистер Железное Колено», а по ночам я загибаюсь от суставной боли. Моя верная супруга, чертыхаясь и проклиная весь мужской род, подает мне обезболивающее, а я, словно имбецил, утром звоню маме и рассказываю о том, как мне тяжко живется. Батя вытерпел всего пару раз. Сестра пришла с апельсинами и бутафорскими нашивками призывника, которые наклеила мне на ортез.
И вот я, Мистер Железное Колено, призываю каждого из вас, ребята.
Не делайте так.
Что угодно, но пообещайте мне, что вы никогда подобного не сделаете.
Лучше идите служить, ей-богу.

Вы смотрите срез комментариев. Показать все
6
Автор поста оценил этот комментарий

История жесть. Стиль понравился, если в будущем будете совершать что нибудь подобной глупости, описывайте)

раскрыть ветку (1)
1
Автор поста оценил этот комментарий
Вы масла-то в огонь не подливайте.
Это опасный человек ;)
Вы смотрите срез комментариев. Чтобы написать комментарий, перейдите к общему списку