Приехала подруга на субботник⁠⁠

В моём южном селе наступила самая настоящая весна. Значит, воскликнув "Все - в сад!", можно не сомневаться, что это услышит и скоро приедет подруга Люда. Как она говорит - на субботник. Ей надоело за зиму сидеть в однокомнатной городской квартире, и она по мне соскучилась. Да и я тоже.

Приезжает. После радостной встречи переодеваемся и идём на участок. Субботник у нас каждый раз проходит по одному и тому же сценарию. Он начинается с горестного возгласа: "Хоспаде, да когда же ты здесь порядок  наведёшь?!" Вопрос этот не требует от меня конкретного ответа, но предполагает, что работы у нас непочатый край, и что я делала всю зиму - непонятно.

Люда резко останавливается, и я утыкаюсь носом в её широкую спину. "А это что за могилка Чингисхана?" Люда указывает на холмик, укрытый потрёпанным полиэтиленом. "Щебень, бетонные обломки всякие, - объясняю. - Буду расширять поднавесное пространство, в фундамент уйдёт." Люда во всём реалистичнее меня: "Я тебя умоляю! Когда это будет? Давай в какой-нибудь угол перетащим, некрасиво ведь и на самом виду." Ага, шас! Из угла и перетащено

ближе к фронту работы.

Ей неймётся. Предлагает снять с круглого стола под навесом старую клеёнку и облагородить холмик. Ради бога, давай! Холмик расцветает вангоговскими подсолнухами, придавленными старыми кирпичами. По мне - так себе икебана, но Люде нравится.

Переходим ближе к летнему санузлу. "Зачем тебе эти пни?"- строго спрашивает подруга, указывая на стенку из разнокалиберных спилов абрикоса и ореха. Воздвигнутая мною конструкция примыкает к стене постройки и частично ограждает крошечный огородик от собак, которых у меня три. Люда фыркает: "То же мне шедевр, места столько занимает. Сейчас такую хорошенькую зелёную сетку продают. Вот здесь к стене прибила, тут на колышек намотала, тут до дерева  протянула..."

Люда входит в азарт, машет руками, меряет шагами расстояния между деревьями,  умножая сантиметры и метры на рубли - и всё не так уж и дорого выйдет! Я послушно вникаю в эти жаркие речи, семеня за деловой гостьей по своим трём соткам. Сосед Вася замер, опершись на лопату, и, должно быть, думает, что я пригласила для консультации известного специалиста по садово-парковому дизайну.

Люда рисует мне прекрасные перспективы правильного участка с широкими грядками по Митлайдеру и вечноцветущими куртинами из садов Ллойда. В нём не будет места этим старым вёдрам, вкопанным в глину и куч срезанных веток. Не будет мешков с созревающим компостом и тачки без колеса. Не будет старой ванны между грушей и персиком. Не будет ящиков  с шишками и выварки с древесной золой. Не будет холодильника "Бирюса", притулившегося к деревянному туалету, ставшему "сарайчиком" за неимением настоящего сарая. Не будет сухих зарослей не выкопанного топинамбура и... И много ещё чего там не будет!  А будут сплошные висячие сады Семирамиды.

Обойдя, спотыкаясь, все закоулки моих угодий, всё распланировав и утешившись сжиганием будылок от подсолнуха и мелкого хвороста, мы с Людой возвращаемся под навес, варим кофе и усаживаемся в кресла, помнящие мезозой. Блаженно вытянув ноги и затягиваясь сигареткой, Люда говорит: "Хорошо у тебя всё-таки!.."

Да, у меня - хорошо.