Предсказание
Однажды мне встретится безумец.
Нет-нет, не обыкновенный придурок!
И не диагностированный шизофреник, которого общество заботливо лишило дееспособности.
Настоящий Безумец!
Истинный носитель мании величия или биполярник в период эйфории.
Совершенно случайно.
И, усмотрев во мне шанс (заработать/прославиться), предложит издать рассказы.
В отличие от предшественников он будет убедителен (эйфория же!) и посулит куш: не три, не пять, а - 7 рублей 50 копеек с экземпляра единовременно. И эфемерные роялти - потом, при неизбежно удачной продаже (эйфория же!) пробного тиража. В три тысячи штук.
Я, под давлением обстоятельств (дыры и дырищи в бюджете повара ленинградского обыкновенного), а особенно под впечатлением от умножения 7 р. 50 к. на 3000 шт. – соглашусь. Авантюры – моя большая многолетняя страсть!
И возьму у Миши полагающийся мне недельный отпуск (с оплатой) и брошусь приводить товар (рассказы) в товарный вид: дописывать финалы к недописанному, вспоминать сетевые ники/псевдонимы в хронологии скрываемости под ними и, даже, смело просмотрю содержимое папки с названием «Свалка».
(В ней я много лет сохраняла токсичные отходы графоманской деятельности.)
Безумец-эйфорик содрогнётся от количества опусов – я сама едва пережила отрытое обилие, но прочитать не сможет – будет крайне занят. Для этих целей найдётся наёмный специалист – педагог-русица на пенсии.
Занятная будет бабка! Высохшая от неразделённой любви к великому и могучему и, за копейки, стреляющая знаками препинания как пулемёт.
И вот, вычитав бабкой мои опусы до дыр (от первоначального текста остались только названия, и то – не везде) и нарисовав руками начинающего иллюстратора (студент за пятьсот рублей) мягкую обложку: няшный кот на светло-зелёненьком поле, Безумец меня издаст.
В подвальной типографии где-нибудь на Петроградке.
На жёлтенькой дешёвенькой бумаге, в двести страниц. Карманным форматом 100 на 140.
Пять положенных мне авторских экземпляров привезёт домой гордая Алиса. Мне-то некогда – я работаю; не только всё светлое время суток, но и во все полторы руки.
Наконец-то!
Мы радостно решим раздарить их близким людям в знак особого расположения. Но вскоре выяснится, что все близкие люди, которым можно честно сказать:
- Это моя книга! – не читают.
Не по-русски, не вообще. Не, тем более, рассказов.
Потому что, это наш кот. Мышаня.
И пять авторских экземпляров займут почётное место – кухонный подоконник.
Там у нас хранятся все имеющиеся ценности, в жестяной коробке из-под печенья: полторы пары золотых серёжек, чудом избежавших ломбарда, конвертик с наличностью и кот Мышаня (он вне коробки, на коврике, связанном в стиле пэчворк – любуется воронами на берёзе).
Часть тиража с няшным котей на светло-зелёненьком поле Безумцу-агенту удастся (эйфория же!) впарить на реализацию какой-нибудь книготорговой сети – вроде «Буквоеда» (я других в Питере не знаю).
За откровенно сумасшедшие деньги - 399 рублей (см. Маркетинг – Стратегия не круглых цен).
И вот, непременно в дождливый день (я удивительно везуча), газель с книгами подъезжает к заднему крыльцу магазина:
- Эй! Кто тавар прымэт? – кричит грузчик-неславянин с накладными в недра магазина.
Субтильная девочка-студентка (по чину помощник администратора) с сожалением, наконец, выходит из подсобки:
- Чё кричать-то? Я приму…
- Вот книги… Эти каробки вам и те тожэ.
- Вижу, что не бриллианты…
После постановки на накладную печати магазина вспыхивает скандальчик. На тему – кто будет снимать коробки с машины и нести в склад.
Горячий кавказский джигит-водитель наслушавшись от помощника администратора (с княжеской короной на гербе) колкостей бросает книгосодержащие коробки на магазинное крыльцо.
И - мимо. В лужищу.
Я удивительно везуча: две из трёх моих коробок смачно плюхаются.
- Господи! – с придыханием атеиста произносит будущий администратор, - Козёл какой! Горный …
И ломая потрясающие ногти и кляня все народности Кавказа она втаскивает коробки в склад. Все; но мои, лужные, идут последними – мокрые же.
Потом у неё заканчивается смена, а сменщик – опаздывает на полчаса. К его приезду она уже пребывает в бешенстве:
- … и там ещё книги пришли. В складе. Разберись! – яростно кричит обладательница сломанных ногтей и гордо покидает ненавистную работу.
Сменщик, тоже студент, но ещё в самом начале книжной карьеры (не помощник администратора), хочет всё сразу: курить, есть и домой, на диван, в коммуналочку - только не работать.
Поэтому приходит в склад и мокрым кроссовком пинает коробки:
- За*бало! Всё за*бало! На! На!
(Повторяюсь, я удивительно везуча – из трёх привезенных авторов бацают именно мои коробки.)
Согнав злость, он таки вспарывает коробочное брюхо и с ненавистью швыряет книги в доставочную тележку. Фантастику и детективы маститой авторши в твёрдом переплёте он кладёт, а бросает только …
Я удивительно везуча!
Фантастику, детективы и мою зелёненькую хрень ввозят в помещение для этикетирования; и тут обнаруживается неприятное: девица с обломанными ногтями засунула накладные с ценой в … Неизвестно куда.
Студент, в самом начале книжной карьеры, вознаграждает себя за пережитое – ест, курит, снова ест и опять курит. Почти до конца смены.
Потом решается на труд – позвонить будущему администратору и узнать: где накладные?
Девица злонамеренно не снимает трубку.
Сытый и накурившийся, в высохших кроссовках, за час до конца смены, он идёт к начальнице. Заведующей магазина.
Бабуля-заведующая, занята любимым делом - прохаживается между стеллажами «Религия» и «Точные науки». Мееедленно!
Именно здесь меньше всего покупателей – тишина, покой. Изредка она берёт в руки Коран, чтобы прочесть какой-нибудь любимый аят или «Иллюстрированную оптику» - чтобы насладиться картинками.
- Елена Владимировна! Что мне делать? – балбесно спрашивает парень-студент в высохших кроссовках.
- Боже! Женя! Ты зачем так кричишь? – пугается Елена Владимировна, на Женино счастье читавшая аят о терпении, - Что опять?
- Там книги пришли, а Машка накладную… И телефон, зараза, не снимает, а я хочу прошлёпать до конца смены, а то завтра будет Катя и она немощная, а больше некому. Только вы… - несёт чушь Женя.
Елена Владимировна сорок лет торгует книгами: именно она победила в 1979 году в областном соревновании по продаже бестселлера «Целина» (шедшего в качестве нагрузки к «Трём мушкетёрам»). А поэтому она не только понимает балбеса-Женю, но и спокойно говорит:
- Неси, Женя, всех по одной – разберёмся.
И Женя приносит – фантастику, детектив и меня в светло-зелёненькой обложке.
Цены на фантастику и детектив Елена Владимировна угадывает с прозорливостью Ванги, а по мне – сомневается; берёт в руки, щупает дешёвенькую бумагу, с пониманием смотрит на студенческого кота на обложке:
- А эту, Жень, прошлёпай по 399, а там посмотрим, - наконец диагностирует она.
Радостный Женя шлёпает всё как велено и даже успевает расставить – фантастику к фантастике, маститую детективщицу – на свой персональный стеллаж:
- А эту-то, с котом, куда? – спрашивает он Елену Владимировну за пять минут до конца смены.
Елена Владимировна снова берёт мои рассказы в руки. И, даже, смотрит оглавление. Поводив пальцем по названиям и полистав жёлтенькие странички с берущейся типографской краской – не может вынести вердикт. И дипломатично говорит:
- А эту ставь в С99. Если что – Катя переставит.
С99 - это что-то вроде «папки непонятных дел», но - в книжном бизнесе. Туда ставят всё, чему затруднительно поставить скороспелый диагноз.
И вот, я ночую в С99. Вокруг меня уважаемые соседи - «Современные угрозы цивилизации», «1000 правил скандала» и «Маркетинг в геодезии и метеорологии».
Здесь тихо не только ночью, но и днём, во время работы магазина. Не то что покупатели, но даже клининг-леди Зухра сюда не заходят. С99 – это магазинная партизанская глушь - пуща, без системы координат.
(На покупательской схеме магазина аппендикс разделов С99 вообще забыли нарисовать. Совсем.)
Мой няшный кот на светло-зелёненькой обложке не скучает – ему досталось дивное место в самом верхнем углу, с видом на виллу паучковой семьи.
Через положенный срок в магазине наступает инвентаризация.
И - уценка.
Няшный кот, сдружившийся с паучихой и паучатами, насильно переселяется в раздел «Распродажа». Где неудавшиеся бестселлеры идут по 149 рублей за штуку. Вне зависимости от тематики. С соседями мне опять везёт - «Прибыльное разведение рыбы», «Полы в вашей квартире», «Навсегда: избавиться от целлюлита» и «Защита молитвами в современном обществе» - очень достойные экземпляры!
А ещё тут полным-полно покупателей!
Особенно, если в соседнем медучилище № 9 - необязательные лекции или на улице дождь, или долго ждать автобуса на Сестрорецк.
И Зухра - каждый день, с тряпкой.
Няшного кота на светло-зелёненькой обложке берут потискать в день десятки рук (молодец иллюстратор!). Они листают дешёвенькие страницы и с сожалением смотрят на пальцы в типографской краске:
- Тань! Смотри-ка!
- Я уж видала… Ничего так! Сфотографируй обложку чтоб не забыть. Я эту Лёлю читала на каком-то ресурсе.
- Может купить? Ехать-то больше часа…
- Да ты что, миллионер? 149 рублей! Найдёшь так, в телефоне…
И вот, к новой инвентаризации и уценке, продано пять экземпляров. Не больше.
Светло-зелёненькой книжке рассказов достаётся новый стеллаж «Ликвидация»: там несостоявшиеся бестселлеры пытаются продать сначала за 49 рублей, потом - за 39, и уже совсем отчаянно – по 19.
Соседи здесь разношёрстные - «Стихи о любви к Родине», «Нормы расхода топлива и смазочных материалов», «Справочник по отоплению и вентиляции» и «Сорняки Московской области».
Балбес Женя даёт коту великолепный шанс – ставит на сорока девяти рублёвый стеллаж. И это полностью лишает светло-зелёненькую книжечку будущего.
Всё из-за близости ларька «Пирожки» и сорокаминутных перерывов в медучилище № 9!
Будущие медсёстры, а особенно - медбратья, после покупки хычина с картошкой и сыром редкой вкусности располагают сдачей. Ровно в пятьдесят рублей – как раз на духовную пищу.
И, маслеными пальцами выбирают: что-нибудь эдакое.
Долго! Все сорок минут между парами.
Через месяц жёлтенькие страницы няшного кота по вкусу и цвету неотличимы от хорошего, прожаренного хычина или чебурека. Неважно!
И вот, зелёненькая, хычиновая книжка моих рассказов под руководством ногтистой Маши переезжает в самый позорный раздел магазина – «Ликвидация, всё по 19».
В это же время у Алисиного дивана совсем, полностью и бесповоротно, отваливаются задние, хроменькие ножки (я перестали их реанимировать давно, с год, смирившись с мыслью что диванный трансплантолог из меня никакой).
Безумец-литагент, перешедший из эйфории в закономерную депрессию, наконец позвонит мне:
- Вы знаете: не пошло. Я сделал всё что мог! Но – карма (конкуренты, невезение и т.д.). Вы теперь можете сами, бесплатно, понимаете – бесплатно (!) забрать не распроданный тираж из ближайшего вам магазина. И … попробовать продать или…
- Я заберу!
И вот, после семейной вылазки с дорожными сумками (в сумерках, накануне закрытия – днём я стесняюсь забирать произведения маслом), Алисин диван обретает новые, здоровенькие ножки.
Я же говорила – я удивительно везучая!
