Дэниел Бликс хорошо относился к людям и считал себя гуманистом, но в этот момент его одолевали сомнения. Он ехал в переполненном и душном автобусе после тяжелого рабочего дня, а люди вокруг него излучали столько шума и суеты, что могли составить конкуренцию любому зоопарку. Тут были и орущие дети, и пьяные споры, и ругань по телефону, и тупая музыка из портативных колонок. Его наушники уже не справлялись и Бликс перешёл к тяжёлой артиллерии. У него был один козырь в рукаве — особая медитация, которая позволяла ему перенести всё, что угодно.
Дэниел закрыл глаза и начал вспоминать свои сны — все без разбору, чтобы перемешать их с окружающей реальностью. Он стал убеждать самого себя, что всё это плод воображения, мимолётная фантазия, испаряющаяся прямо в воздухе. Шаг за шагом, он забывал про настоящий мир, его органы чувств впали в особое состояние и просто застыли. Наконец, разум Бликса отринул практически всё, кроме одного фрагмента — это был ключ к возвращению, воспоминание про автобус, который доехал до конечки.
Но разум Бликса не спешил возвращаться, ему было комфортно пребывать в блаженной тьме вне времени и пространства. И лишь отдохнув и почувствовав скуку, он нехотя прикоснулся к заветной картине с изображением автобуса и запертых в нём людей.
Обратный путь всегда был резким и сильно воздействовал на организм. У Бликса закружилась голова и сердце забилось как после часового марафона. Но что хуже всего — он не обнаружил этот чёртов автобус! Вокруг была только куча искорёженного и обугленного железа и пожарники в защитных костюмах. Один из них, наконец, обратил внимание на Бликса и подошёл к нему вплотную:
— Ты кто такой?! Ты как здесь оказался?! — Стал орать на него пожарный.
— Я ехал на автобусе и слегка задремал… — Бликс ещё отходил после “прибытия” и не понимал, что происходит, он находился в лёгком ступоре и отвечал на автомате… — Я что-то пропустил?
Собеседник схватил его за воротники и потащил к себе:
— Ты ещё шутить вздумал?! Вот, смотри, что случилось с пассажирами! Смотри! — Указал на сгоревшие трупы, валяющиеся на полу в обилие жидкой пены. — Они все умерли в этом Аду! Тут взорвался целый бензовоз, весь квартал в руинах, мы битый час ковыряемся на этом кладбище, а ты тут решил пошутить?!
— Это какая-то ошибка, я ничего не понимаю! Я не знаю, как здесь оказался!
Пожарный был в тяжёлом психологическомом состоянии — ему не каждый день приходилось видеть столько мертвецов, и поэтому ответы Бликса подействовали на него как красная тряпка. Ещё бы немного и Дэниел получил бы хорошую взбучку, но его спас человек в чёрном костюме с казённым лицом, появившийся из ниоткуда. Властным, стальным голосом он приказал остановиться:
— Отставить безобразие!
Все сразу замерли, а некоторые даже встали по стойке смирно. Пожарный отпустил свою жертву, и Бликс стал тревожно наблюдать, как к нему приближается зловещая фигура с бледным лицом и острыми скулами. Взглянув в эти чёрные очи, он невольно стал оправдываться:
— Я и вправду не знаю, как здесь оказался…
— Я это уже слышал.
Человек в чёрном костюме схватил Бликса за шкирку и потащил за собой. Его железная хватка не оставляла выбора, но Дэниел всё-таки один раз попытался высказать возражение:
— А можно… — начал он.
— Нет! — Грозно перебил его человек в костюме и лишь ускорил шаг.
Только сейчас Бликс понял масштаб разрушений, и ему даже не верилось, что это всё произошло из-за одного бензовоза: обгоревшие остовы легковых машин, пепелища вместо целых зданий и опустошенные улицы. Человек в чёрном ловко провёл Бликса через все преграды и завёл прямо в свой оперативный штаб, находившийся на краю этого хаоса. Уже скоро Бликс оказался в тёмной комнате для допросов:
— Я арестован? — Спросил Дэниел.
— Нет, что вы, успокойтесь, вам ничего не угрожает, — отмахнулся человек в штатском, теперь его голос стал приторно сладким, словно он хотел усыпить своего собеседника.
Агент нащупал невидимый переключатель и в комнате появился мягкий свет. Из мебели здесь был только письменный стол и два деревянных стула. Человек в чёрном снова решил проявить вежливость и деликатность:
— В ногах правды нет, присядьте, пожалуйста, — указал на уготованное ему место.
Дэниел с некоторым опасением сел и стал ждать продолжения шоу:
— А где же плохой полицейский? — Дэниел решил внести немного юмора в гнетущую атмосферу.
— У нас недостаток кадров. Мне придётся играть за двоих, — агент широко улыбнулся и присел напротив Бликса, он пытался выглядеть добрым человеком, но его кривые и тёмные зубы портили весь образ, — не хотите кофе? Чаю? Виски?
— Спасибо, пока не надо.
— Ну, что ж. Тогда начнём с простого — представимся. Например, я агент национальной безопасности третьего уровня Марк Хардин.
— Ух ты ж… А я простой налоговый инспектор Дэниел Бликс, — про себя Дэниел подумал, что понятие не имеет, что означает должность “агент третьего уровня”.
— Офисный работник?
— Ага.
— Дайте угадаю — вы не женаты, серьёзных связей нет, детей нет, планов на будущее нет, накоплений нет, хобби отсутствует, а после работы у вас есть силы только на пассивный отдых.
— Виновен по всем статьям.
— Обычно к этому идёт какое-нибудь оправдание. Какое у вас?
— Ну, — пожал плечами, — извините, но не могу придумать ничего оригинального. Я просто боюсь бедности. Мне с трудом хватает сил, чтобы содержать самого себя, а если я ещё и женюсь, то это отправит меня в финансовый нокаут. Это чистой воды арифметика.
— Вы хотите получить хорошую работу, прежде чем завести семью?
— Я не понимаю, зачем вам это надо? Почему вы так глубоко копаете?
— Просто поддерживаю разговор, ничего особенного. Вы можете не отвечать, если вам не нравится.
— А мне показалось, что вы ищите что-то конкретное.
— Надо же, а вы умнее, чем кажетесь на первый взгляд, — рассмеялся Хардин, пытаясь сбить Дэниела со следа.
— Так в чём проблема?
— Да ни в чём, — снова начал говорить как психолог с пациентом, — просто я всегда вначале пытаюсь установить типаж своего собеседника. И тут есть некоторое несоответствие.
— Да, ладно? — Искренне удивился Бликс. — И что же во мне не нормального?
— Сущая мелочь. Вот, знаете, когда я смотрю на рядовых граждан, то обычно вижу наивность, тупость, меркантильность, примитивные мечты, избыток чувств, витание в облаках и прочие плоды инфантильности. И именно такие черты должны быть у человека на вашем месте.
— И вы так с лёгкостью увидели, что у меня ничего этого нет?
— Хм.
Хардин неожиданно прервал разговор и сильно задумался, барабаня пальцами по столу. Его интуиция ещё не вынесла окончательный вердикт и агент решил оставить эту идею на потом:
— Мы действительно отвлеклись от темы. — Наконец продолжил Хардин. — Если честно, то я хотел установить с вами доверительные отношения.
— Ну, предположим, что вам это удалось.
— Ещё предположим, что я собственными глазами видел, как мир раскололся пополам и чёрная бездна извергла вас из своей утробы. Это произошло менее, чем за одну секунду. Но, чёрт возьми, я видел это так же отчётливо, как и эту комнату, в которой мы сейчас находимся. Все остальные были заняты разбором завалов, и только я смотрел на этот злосчастный автобус, прямо на то самое место, где открылись врата в другую реальность.
— Предположим, что вам показалось.
— А теперь сделаем не предположение, а утверждение. Я специалист по людям. Это моя работа. Я знаю, когда людям может что-то “показаться” или нет.
— Тогда вот вам ещё одно предположение — вы сошли с ума. Может быть, вы перегорели на работе, может быть, безумие развивалось постепенно, и поэтому вы не смогли распознать его признаки.
Марк Хардин впервые искренне засмеялся и вытер скупую слезу:
— Я запомню этот аргумент для споров с начальством… Но если серьёзно, то мы все проходим регулярные психологические проверки и такую болезнь распознали бы в зародыше.
— Но не можем же мы просто взять и поверить в то, что я упал из космоса!
— Я этого и не утверждал, мистер Бликс. И в этом вся трудность — я не знаю, что это было на самом деле.
— А может быть я тоже не знаю?
— Тогда скажите только то, что вам известно. И помните, я единственный человек на этой планете, который может вам поверить.
Дэниел засомневался:
— Никогда не думал, что мне придёться рассказывать про свой способ медитации…
— Ага, выходит вы контролировали этот процесс! — Не удержался Хардин.
— Ну, около того.
— Вижу, что вы смутились на слове “медитация”, но уверяю вас, что в этом нет ничего плохого. Мой шеф, царство ему небесное, постоянно занимался этим, благодаря чему и дожил до пенсии. — Хардин сочинял ложь на ходу, чтобы разговорить Бликса. — И как давно вы этим занимаетесь?
— Трудно сказать. Наверное, это развивалось постепенно. Каждый раз, когда меня что-то сильно раздражало, я пытался “охладить” свои чувства и разум. В какой-то момент, я стал анализировать стратегии и приёмы на этом поприще. Я обнаружил, что внешний мир невозможно выключить, не воздействуя на память.
— Поясните, пожалуйста, — Хардин уже мысленно потирал руки, он чувствовал, что приближается к чему-то важному.
— Мозг действует очень быстро, как вспышка молнии, как само электричество. Как только вы услышите, как орёт надоедливый ребёнок, то ваш разум сразу нарисует его картинку. Вы не успеете подавить образ до того, как он ворвётся в вашу психику. У вас просто не получится игнорировать свои уши, глаза и нос.
— Но вы нашли выход? Не так ли?
— Да, но это требует большого умственного напряжения. Как вы понимаете, мозг может не только принимать, но и генерировать сигналы. Поэтому нужно создать в своей голове столько шума, чтобы он подавил реальный мир, чтобы разум запутался в том, что является действительностью и фантазией.
— Но если вы создаёте иллюзию, то должны осознавать, что она нереальна?
— Да, тут есть тонкости, и если действовать в лоб, то, естественно, ничего не получится. Нужно представлять, что те “сигналы”, которые вы создаёте, исходят от органов чувств, что они ничем не отличается от настоящих ощущений. И тут, как ни странно, помогают сновидения.
— А они-то тут причём?
— У вас был такой случай в жизни, когда вы проснулись от непонятного сна? Вы пытаетесь его вспомнить, но он слишком быстро улетучивается из вашей памяти?
— Конечно, это нормальное свойство человеческой психики.
— И его можно использовать, чтобы забыть вообще всё, что угодно. Нужно представить, что все ваши воспоминания являются осколками снов. И тогда ваш разум сам начнёт их стирать.
— Такс, знаете, — Хардин потёр лоб, — это звучит несколько зловеще. Как вы вообще на такое решились? И как вы возвращаетесь обратно?
— Ну, с одной стороны мне было интересно, насколько далеко я смогу убежать от этого мира. И ещё у меня была уверенность, что этот коварный разум никогда не даст мне добиться окончательной “победы”, что на самом деле он никогда и ничего не забывает. И это лишь вопрос времени, когда он вернёт меня обратно.
— Всё равно — это опасная методика.
— Дойдя до последней точки, я тоже так начал думать… Однако, я никогда не подозревал, что мои “погружения” происходят на самом деле. У меня нет никакого объяснения насчёт того, каким образом моя медитация спасла меня от смерти.
— Может быть, всё-таки выпьем чашечку кофе или виски?
— Да.
Марк Хардин достал из письменного стола необходимый инвентарь и налил того и другого в большие чёрные чашки. Они молча выпили напиток и ещё раз про себя прокрутили эту историю. Наконец, Бликс откинулся на спинку стула и постепенно отогнал беспокойство, решив, что от него сейчас почти ничего не зависит и можно полагаться на судьбу. Хардин в это время встал из-за стола и начал медленно ходить от одной стены к другой. Он поднял все свои знания, чтобы найти хоть какое-то приемлемое объяснение. Через несколько попыток ему удалось слепить некоторое подобие теории, но не хватало только одной детали:
— Дэниел, ты мне так и не рассказал, каким образом происходит возврат в реальный мир? Или это происходит само собой?
— И то и другое. Когда вы начинаете отрицать окружающий мир, то получается слепок, картина исходной точки. Её можно временно “изолировать”, забыть, но она всегда всплывает. И как только вы на неё посмотрите, то сразу вспомните место, а это по цепочке пробуждает воспоминания о том, как вы связаны с этим местом и так далее.
— Итак, вам необходима картина места, в которое нужно вернутся?
— Картина места и времени… — задумчиво ответил ему Бликс.
— И времени?!
— Ну, естественно, когда вы полуспите в автобусе, то пытаетесь запрограммировать себя на пробуждение на нужной остановке. Это происходит автоматически. Также получилось и тут: на картине, что я запомнил, стояла “пометка”, что автобус в действительности доехал и остановился на конечной.
— Да это же золотое дно! — Хардин в состоянии лёгкой эйфории рухнул обратно на свой стул.
Через некоторое время он отдышался и попытался сформулировать мысль:
— То, что с вами произошло, я могу объяснить только с помощью философии.
— А она нам точно нужна?
— Философия в отличие от науки, может заниматься такими проблемами, которые вообще никак нельзя пощупать и даже решить. Какие у вас остались знания после университетского курса философии?
— Меньше, чем ничего. У меня только убавилось.
— Тогда я вам сейчас кое-что напомню. Весь наш мир состоит из материи. Он полностью материален: электричество, электромагнитные поля, радиация, газы, плазма, жидкости — всё это разновидности материи.
— Согласен.
— И вот только с информацией есть небольшие вопросы. Конечно, она вся записана на материальных носителях — одно без другого не бывает. Но! А что если на самом деле существует “чистый” мир информации, и он лишь пересекается с нашим? А эти материальные носители и есть точки пересечения?
— Господи, какое бесполезное усложнение… — Бликс налил себе ещё чудо-кофе и выпил, а Хардин продолжил.
— Чем идеальнее становится материальный носитель, тем отчётливее мы видим свойства мира информации. Он вечный, безграничный, бесконечно делимый и в нём можно создавать абсолютно точные копии объектов.
— А причём тут мой способ медитации? — Не выдержал Бликс.
— Вы нарушили связь между материальным носителем и его информацией. В данном случае информацией являлся ваш разум, он обрушил все связи с внешним миром и провалился туда — в нематериальный мир. Можно сказать, что вы нашли дефект в мироздании.
— Выходит, на какое-то время я вообще не существовал для окружающих?
— Похоже на то. И именно поэтому никто раньше не замечал ваших путешествий. Однако, в этот раз вы попытались вернуться в несуществующее место — автобус хоть и остановился, но не доехал до цели. Поэтому произошла аномалия и появился чёрный портал из бездны.
— Мне кажется, что пора завязывать с этой темой.
— Отнюдь! Всё только начинается! Вы что, не понимаете, насколько это важно для прогресса?!
— Честно говоря, не очень. И сейчас мне кажется, что это весьма опасно для психики, здоровья и окружающей действительности. Я с трудом контролирую это “умение” и не представляю, как его можно использовать во благо.
— Не надо скромничать. И, естественно, первым делом используем вашу методику в военных целях. Уверен, что мы сможем создать идеальных диверсантов.
При упоминании армии в голове Бликса сработал триггер:
— Нет уж, извольте! — Дэниел поднялся со стула и стал махать руками. — Я не хочу в этом участвовать!
Хардин слегка удивился такой перемене настроения и усмехнулся:
— А что такого? Все ценные вещи сначала попадают в руки военным и только потом используются гражданскими. Это один из законов жизни.
— Тогда пусть лучше вообще никто не узнает про эту возможность!
— Чтобы создать атомные реакторы нам пришлось сбросить всего лишь две бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Теперь очевидно, что игра того стоила. Такой же принцип и в нашем случае.
— Это вам очевидно, а у людей может быть и другое мнение. На мой взгляд, если мы такие варвары, что ради устрашения сжигаем сотни тысяч гражданских, то нам ещё рано владеть ядерной энергией. Нам не мешало бы вначале стать цивилизованными.
— Вы что, коммунист?!
— Откуда я могу это знать, если вы запрещаете их литературу? Может быть, вы и сами неосознанный коммунист, который случайно исповедует их “незаконные” идеалы? Интересно, что же они такого проповедуют, если пытаемся стереть любые упоминания об их идеях? Может быть, они за свободу слова и мысли?
От такой наглости Хардин выпучил глаза, потом с его лица исчезла дружелюбность, а голос снова наполнился сталью:
— Следите за языком и манерами, мистер Бликс! — Сказал Хардин, медленно поднимаясь на ноги и сверля взглядом своего оппонента.
— Я вас боялся в самом начале, когда не знал, чем всё это закончится. А теперь уже слишком поздно. Теперь мне очевидно, что будет самый плохой вариант.
— У вас ещё есть шанс всё исправить.
— Нет. Моя жизнь, конечно, немногого стоит, но это не повод, чтобы измазывать её грязью по полной программе. Как я буду жить, зная, что убил сотни тысяч человек? Или в этот раз будут миллионы? Мне остаётся только гадать, на что способна ваша извращённая фантазия.
— Очнитесь, мистер Бликс! — Увидев, что его не запугать, Хардин начал обходить с другого фланга. — Мы и так уже на пороге войны. Она случится уже через год или два. Это неизбежность нашего развития. Мы должны расширяться и поглощать новые рынки сбыта, иначе экономический кризис будет продолжаться и приведёт к развалу государства.
— А может быть, вы не можете начать большую войну именно потому, что у вас нет козыря в рукаве? Потому что вы знаете, что получите нескончаемую мясорубку?
— Да! Да, чёрт возьми! Нам нужен козырь в грядущей войне. И если у нас его не будет, то мы рискуем потерять всё! Вы хотите, чтобы наша родина перестала существовать? Чтобы на неё напали и разорвали на части? Это тот кошмар, который мы хотим предотвратить. Это обычный, нормальный патриотизм, к которому я вас призываю.
— Эх… — тяжело вздохнул Дэниел Бликс, — почему-то, когда я слышу про патриотизм, то потом всегда приходиться проверять карманы и снимать лапшу с ушей...
— Я был с вами добр. Но теперь мы перейдём к более грубым методам, — Хардин достал из ящика небольшой железный цилиндр и поставил его в центр стола.
— Что это? — Невольно спросил Дэниел.
— Одна из игрушек, весьма полезная вещь, когда кому-то надо подложить весомую улику, — Хардин повернул цилиндр в сторону Бликса и тот увидел таймер с обратным отсчётом.
— Это что, бомба?!
— Не волнуйтесь, здесь бронированные стены и стёкла. Поэтому никто кроме вас не пострадает.
— Кроме меня?
— Ага. — Хардин достал пистолет и направил его на Бликса. — Вы останетесь тут и продемонстрируете свои возможности. Все ваши действия записываются на камеру за этим двойным зеркалом.
— Это безумие, у меня слишком мало времени, я банально нервничаю! Дайте мне времени на подготовку!
— Нет. Боюсь, что у меня нет такой роскоши. Таковы превратности судьбы — сегодня мой последний день в должности. Но если вы сейчас продемонстрируете свои удивительные способности, то я возглавлю новый проект, и мы станем хорошими друзьями.
— Прошу вас, одумайтесь! Я никогда не делал этого два раза за день! Погружение напрягает все силы и я могу схватить инфаркт или инсульт!
— В таком случае, вы станете террористом, который устроил этот теракт с бензовозом и которого я схватил с поличным. Но вы пронесли с собой эту бомбу и активировали её во время допроса. Как видите, меня устроят оба варианта.
Хардин ударил Бликса прикладом пистолета по лбу и тот упал на деревянный стул позади себя. Пока Дэниел приходил в себя, агент спокойно дошёл до выхода:
— И не трогайте бомбу — её уже невозможно деактивировать, — сказал Марк Хардин и закрыл за собой железную дверь на замок.
Дэниел Бликс попытался взять себя в руки и сконцентрироваться. Но у него ничего не получалось — обстановка была слишком непривычной и напряжённой. Тогда он достал из кармана свой смартфон и включил на нём самую отвратительную вещь из нашей эпохи: тупое ток-шоу, где куча дегенератов орали друг друга, изображая из себя умных и важных персон. Не прошло и двух минут, как Дэниел уже забыл про смертельно опасную бомбу и зловещих агентов спецслужб за дверью. Теперь всё, что он хотел — это немного тишины и покоя.
А дальше всё пошло как на автомате. Он закрыл глаза и стал поднимать из забытия все свои странные и причудливые сны. Они наступали и постепенно закрывали собою реальность. И перед тем, как прыгнуть в зазеркалье, Дэниел попробовал сделать кое-что новое. Он приложил все свои усилия, чтобы запомнить не эту комнату, а тот момент, когда он ждал автобус на остановке. Это воспоминание ещё было свежо в памяти, и он смог восстановить его в мельчайших подробностях. И в итоге Дэниел отправился в нематериальный мир с двумя картинами — он запомнил и комнату допроса, и автобусную остановку.
И вот чистый разум Бликса, освобождённый от груза воспоминаний, очутился в центре бесконечной тьмы. Всё, что у него осталось, это надёжно запечатанные картины, которых почему-то было уже целых три. Разум не знал, что с ними делать, но ему было любопытно открыть их все. И чем больше он думал об этом, тем сильнее разгоралось любопытство. Разум понимал, что как только он распечатает один из “подарочков” его накроет волна воспоминаний и начнётся необратимый процесс возврата. Поэтому разум открыл все три картины сразу: комната допросов, остановка и автобус, который просто не успел испарится из подсознания. И тут началось головокружительное падение и лавирование между разными временными потоками. Разум Бликса прыгал между тремя дорогами и, в конце концов, просто запутался. Всё перемешалось и Бликс с треском приземлился на останки несчастного автобуса.
В этот раз нематериальный мир выкинул гостя довольно грубым способом: чёрная вспышка пронеслась словно взрыв и разорвала железный остов автобуса, пожарники от удара упали на землю и перестали ориентироваться в пространстве, часть предметов после контакта с тёмной энергией утратила свою массу и стала невесомой. Теперь в воздухе парили фрагменты стекла, бетона, трупов и железа.
Дэниел Бликс очнулся словно после тяжелейшего похмелья. Его голова разрывалась от боли, всё кружилось перед глазами, и поэтому он не сразу вспомнил, что ему угрожает опасность. Дэниел поднялся на ноги, огляделся и понял, что оказался в недалёком будущем: бомба Хардина, вероятно, уже взорвалась и теперь его будут искать агенты спецслужб. Пьяной походкой Дэниел отправился прочь от места аномального взрыва. Он выглядел как ещё один контуженный, который спасается бегством.
Он почти дошёл до кордона, когда увидел, что путь ему преграждает агент Хардин. Он вёл себя так, словно вообще никогда не угрожал Бликсу, и они были давними друзьями. Агент радостно потрепал Дэниела за плечи и сказал:
— У нас получилось! Мы засняли это на камеру! Вы понимаете, что это значит?! Нам дадут столько денег на исследования, сколько мы захотим! — У Хардина горели глаза, он просто не мог не думать о своём прекрасном будущем. — Нам лишь нужно воспроизвести эту методику на подопытных и дело в шляпе! Чёрт возьми! Если всё пойдёт хорошо, то мы изменим ход истории!
В этот момент Бликс изо всех сил толкнул Хардина, и тот от неожиданности споткнулся и упал на землю. Не теряя времени, Дэниел оглушил Хардина ударом по голове и достал его табельное оружие. Естественно, на это сразу обратили внимание полицейские, стоящие рядом. Они попытались задержать нарушителя, но Бликс уже направил пистолет на Хардина:
— Стоять! Или я пристрелю его!
Бликс взял Хардина в заложники, он поднял его за шкирку и стал тыкать пистолетом в затылок:
— Живее! Иди вперёд! — Крикнул Бликс ему в ухо.
— Вы не сможете так просто убить человека! Вы даже не знаете, как пользоваться пистолетом! — Ответил ему Хардин, но он всё же повиновался приказу и пошёл вперёд.
— Да, неужели?! — Для демонстрации серьёзности своих намерений Бликс сделал предупредительный выстрел заложнику в руку, пуля прошла по касательной, но развеяла все сомнения агента.
— Вы с ума сошли! Вы хотя бы понимаете, что творите?!
Но Бликс уже не слушал, он просто собирался добраться до ближайшего укрытия и перевести дух. Через пару минут они зашли внутрь пустого кафе с тёмными окнами и закрыли за собой двери. На улице уже собралась толпа полицейских, которая ждала группу захвата и специалистов по переговорам. Но Дэниел Бликс не унывал, ему казалось, что теперь всё было обратимо, нужно было лишь успокоиться и сделать ещё один прыжок. Но для начала надо было связать заложника. К счастью, у Хардина внутри карманов оказался комплект наручников, и поэтому он с лёгкостью приковал агента к стальной батарее. Теперь можно было даже немного передохнуть.
Дэниел прилёг на мягкий диван, расположенный в кафе, и закрыл глаза. Но Хардин не собирался просто сидеть и молчать, он, естественно, попытался переубедить Дэниела:
— Вы как с цепи сорвались! Почему вы проявляете такое упорство, Дэниел?
— Отстаньте, это моё право, — ответил он, не открывая глаз.
— Что? Как это? То, что вы делаете это сплошное беззаконие.
— А если я считаю, что всё как раз наоборот? Что именно ваши действия нарушают закон? Вы собираетесь проводить смертельно опасные опыты на людях, вы хотите играться с опасными материями, которые могут погубить нас всех, и, наконец, вы совершаете преступление против всего человечества, собираясь изобрести новое супероружие. Что вы планируете делать с помощью диверсантов, которые смогут проникнуть через время и преграды? Доставлять атомные бомбы? Убивать неугодных президентов? Свергать режимы? Чтобы в конце концов была тирания только одной страны?
— Всё в наших руках, Дэниел. Мы будем контролировать этот проект. Мы сможем его направить в правильное русло. Возможно, мы даже спасём миллионы человеческих жизней. Мы сможем окончить будущую войну за несколько недель. Вы понимаете это? Война неизбежна — это единственный выход из мирового кризиса. Все страны идут по этому пути. Мы уже строим планы, и они тоже, даже наши союзнички думают над тем, как больше выжать из ситуации. Бог войны уже запустил шестерёнки, и их уже ничего не остановит.
— Вот с этим я, пожалуй, соглашусь. Шестерёнки войны действительно закрутились, и их уже ничего не остановит. Они так и будут вертеться и перемалывать людей.
— Что вы имеете в виду?
— Вы всегда обещаете быструю и победоносную войну, а получается мясорубка. И сотни тысяч людей сидят в окопах, ожидая медленной смерти от истощения или божественного вмешательства сверху: от очередного артиллерийского обстрела, от пули снайпера, от авианалёта или газа VX66.
Интуиция Марка Хардина заставила его замолчать и подумать над следующим ходом. Но в его голове уже вертелась безумная идея, догадка, которая расставила всё на свои места. И, наконец, он не выдержал и сказал:
— Вы не можете знать про существование VX66. Это секретная разработка, которая ещё в процессе тестирования.
— Да?
— Теперь я понял, что в вас не так. Вы солдат на поле боя, Дэниел, а не налоговый инспектор. И то, что вы сейчас рассказали — это ваши воспоминания, глубоко засевшие в подсознании. Год за годом, вы страдали от ужасов войны, каждый день вы пытались сбежать от кошмарной реальности и изобрели эту “медитацию”. Вы мечтали вернуться в своё прекрасное и беззаботное прошлое. И, в конце концов, у вас получилось.
— Нет, нет! Никакой войны сейчас нет! Я не на войне!
Дэниел вскочил на ноги и попытался убедить самого себя, что он прав. Но наш разум коварная штука — на самом деле он никогда и ничего не забывает. Марк Хардин невольно поднял из пучины памяти тот самый ключ, который Дэниел так стремился похоронить.
Стены реальности рухнули. Вся материя вокруг Дэниела Бликса стала испаряться прямо на глазах, а вместо неё появлялись чёрные дыры и трещины. Оставшиеся люди уже не двигались, пропали звуки, померк свет и само пространство провалилось в одну точку. Наконец, Дэниел Бликс обнаружил, что от него остался только чистый разум, который мчится по дороге в будущее.
— И как ты это только выносишь, Дэниел?
Бликс проснулся от слов своего товарища Вёрджила, который сидел рядом с ним в окопе.
— О чём это ты? Тут полно таких же людей как и я, — ответил ему, сладко зевая, Дэниел.
— Я тут всего пять лет и уже на пределе. У меня руки дрожат даже когда я отдыхаю. Я не могу нормально спать из-за кошмаров. А ты умудряешься заснуть прямо на посту!
— Ну, есть один приём, каждый раз я думаю о прошлом. Я пытаюсь в него вернуться, но всегда что-нибудь мешает.
спасибо