Попытка номер три Геродник Геннадий Иосифович "Моя фронтовая лыжня"⁠⁠

Попытка номер два

Попытка номер один

Это третья попытка поделиться с пикабушниками интересными произведениями, которые на меня произвели сильное впечатление, и я бы порекомендовал их прочитать.

Это мемуары.

Геродник Геннадий Иосифович "Моя фронтовая лыжня"

Аннотация издательства: Тяжелая участь досталась на фронте лыжному батальону, сформированному на Урале: лыжникам пришлось под блокадным Ленинградом, в окружении, сражаться с врагом. Голод, холод, отчаянный натиск сильного врага мужественно выдержали уральцы. В их рядах сражался и автор предлагаемой книги. День за днем показывает он все тяготы окопной жизни солдата, заставляет читателя сопереживать все фронтовые перипетии, эти воспоминания помогают глубже понять истоки героизма наших воинов.

Чем меня привлекла эта книга? Описанием без прикрас фронтового быта и войны.

Автор воевал в составе 172-го ОЛБ (отдельного лыжного батальона) на Волховском фронте в составе 2-й ударной армии, печально известной из-за предательства Власова.

Данная книга прекрасно ищется в поисковиках.

Ссылка на книгу на одном из сайтов, если кому-то неудобно (неохота) пользоваться поисковиком.

Отрывок из книги.

Все серьезнее перебои в снабжении боеприпасами и продуктами, все реже получаем из дому письма и газету Волховского фронта «Фронтовая правда», редакция которой находится в Малой Вишере. Проще всего свалить вину на весеннее бездорожье. Но в полки, в лыжбат все настойчивее просачиваются слухи: половодье само собой, но вдобавок — мы окружены!

…Газета 2-й ударной «Отвага» и наша дивизионка «Боевой товарищ» про окружение по вполне понятным причинам не пишут. Политработники на вопросы отвечают уклончиво, всячески подбадривают нас. Дескать, на несколько часов немцам удалось закрыть горловину у Мясного Бора, но их оттуда уже выперли…

…Наиболее свежие и достоверные вести о положении в районе Мясного Бора привез нам Цыган. Так лыжбатовцы прозвали нашего командира хозвзвода — старшину Комарова. С виду и по разговору он типичный уралец и родом из уральского горняцкого поселка Висимо-Шайтанска…

…во второй половине марта, когда из-за недостатка горючего и весеннего бездорожья движение автотранспорта резко сократилось, Цыган получил еще более далекую командировку — на Большую землю. С разрешения армии 4-я гвардейская направила на восточный берег Волхова большой санный обоз за боеприпасами, продуктами, медикаментами и почтой.

Прошла одна неделя, другая, а Комарова все нет и нет. Мы уже было похоронили нашего главного снабженца, решив, что он погиб в пути. И вдруг Цыган вернулся — сильно осунувшийся, будто после тяжелой болезни. Рассказывает, где и по какой причине застрял на столь долгий срок.

19 марта немцы полностью перекрыли горловину, и в течение восьми суток у Мясного Бора шло ожесточенное сражение. 2-я ударная изнутри, части 59-й и 52-й армий извне заново прорубали проход. И в конце концов, ценой немалых жертв, прорубили. Но ширина коридора сократилась в несколько раз. Теперь она всего-навсего два километра.

Хоронясь в лесу, обозники с большой тревогой ждали исхода сражения. Когда же представилась возможность ехать дальше на запад, наступила пора менять сани на телеги. А где их взять! Даже такой безотказный тяжеловоз, как Шайтан, не смог справиться с возом. Комаров и его помощник-хозвзводовец впряглись в сани пристяжными.

В узком мясноборском коридоре погибла часть лошадей, ранило нескольких повозочных. Сани с грузами и ранеными в основном тащили люди. Обозникам помогали попутчики...

Именно с этого момента, с конца марта сорок второго, узкую полоску болотистой земли, которая на несколько километров тянется к западу от Мясного Бора, все чаще и чаще стали называть «Долиной смерти».

Являюсь к своим лыжбатовцам с двумястами граммов сухарей на брата — и все! Представляете себе, что это значит? Конечно, каждый понимает, что старшина тут ни при чем. Тем не менее чувствую себя отвратительно. В блокированном Ленинграде родители тоже не повинны, что их дети умирают от дистрофии. Но сознание невиновности не избавляет взрослых от моральных страданий.

Все относительно. С сожалением вспоминаю прошедшие дни моего старшинства. На складах выдавали полную норму, случалось, даже перепадала добавка. А я мысленно жаловался на свою судьбу: до чего же тяжела доля ротного старшины!

Теперь-то понимаю, в какое благодатное время начал свое старшинство. Настоящие трудности начались с того дня, когда суточный паек на роту поместился в моем вещмешке и я понес его один, без помощи Мусы и Романа.