Пока никого нет дома⁠⁠

Кити недоуменно уставилась на своего крупного собрата. В маленькой кошачьей голове, как пчёлы в растревоженном улье, носились мысли. Котодракон предлагал ей, ни много ни мало, сделать уборку. Кити была кошкой своенравной, самодостаточной и очень гордой, так что подтирать пол за этими неразумными котятами-переростками, которые жили с ней в её квартире, совершенно не входило в кошачьи планы.

- Дел на пять минут – надёргали тряпок, лапами упёрлись, проползли по полу и всё, - продолжал рьяно убеждать её Котей, жестикулируя настолько активно, насколько позволяла неприспособленная к этому кошачья физиономия.

Морда Кити явно выражала лишь одно – полнейшее непонимание. Затем это выражение сменилось раздражением, а в её зелёных глазах отражалось желание шлёпнуть лапой по лбу глупого соседа по квартире. Хотя говорил он и довольно правильные вещи – больше всего грязи на полу было именно от них двоих. От одной Кити при линьке получалось довольно много шерсти, которая щедро была разбросана по всем досягаемым поверхностям. Теперь же, когда по квартире в течение дня активно перемещались аж две шерстяные туши, масштабы трагедии приняли угрожающий оборот.

- Я тут слышал недавно, - решился Котодракон, бросая в бой главный козырь, - что хозяева тебя опять брить собираются, чтобы ты линяла меньше. Весна наступила, потеплело, так что они тебя, глядишь, уже на следующей неделе потащат на стрижку.

Вот это был весомый аргумент. Перед кошачьими глазами живо пронеслась весна прошлого года, тот памятный чёрный день её жизни, когда её не просто лишили свободы и достоинства, но ещё и какая-то незнакомая тётка её всю общупала, пока брила. О, как сильно Кити хотела впиться ей в руки когтями, но та была не промах и очень умело обездвижила страдалицу с помощью хозяйки.

По трёхцветной тушке пробежала дрожь, напоминая о том унижении и следующих четырёх неделях холода, пока шерсть хоть немного не отросла. Повторения этого Кити не хотела совершенно. Котодракон своего добился.

Уже через пару минут работа кипела вовсю – Котей надёргал несколько одноразовых полотенец и, смочив их под краном, скинул Кити на пол, сам же, вооружившись ещё одной тряпочкой, устремился к шкафам, чтобы стереть пыль наверху и с полок.

Кити в это время изображала машинку для мытья полов. Прижав передними лапами тряпку и растянув её пошире (что придало кошке весьма нелепый вид жирафа на водопое), она курсировала по залу, разворачиваясь у стен и так, полоса за полосой, мыла пол. Она впервые за всю жизнь пожалела, что ведёт такой лежачий образ жизни – будь Кити хоть немного более «атлетического» телосложения, то не устала бы так быстро, да и одышка не мучила бы так сильно. Однако страх снова расстаться с тёплой шёрсткой раз за разом не давал ей бросить всё и развалиться на привычном месте.

Конечно, Котодракон слегка покривил душой, говоря о деле на несколько минут – даже вдвоём, без единого перерыва на отдых, с большой комнатой и прихожей они управились только через сорок минут. Оба усатых уселись на край дивана, переводя дыхание. Кити смотрела на свежевымытый пол и думала о том, что никогда больше не согласится ни на что подобное, пусть лучше бреют, это и то быстрее. Котодракон же прикидывал, как часто получится привлекать его менее разумную соседку к таким «субботникам», чтобы порадовать людей.

Они переглянулись, в глазах обоих читалась усталость, но, кажется, Котей заметил в глазах Кити и проблеск удовлетворения. Похоже, где-то глубоко внутри она была рада, что они сделали такую, пусть поверхностную, но уборку.

Когда вся семья вечером собралась за ужином, чистоту пола заметила только мама, которая ходила по дому босиком. Остальные, возвращаясь с учёбы и работы, перелезали в уютные домашние шерстяные носки. Однако опрос всех членов семейства на предмет неожиданной уборки ничего не показал, а шутливый вопрос, адресованный Кити, так и остался без ответа.

И, тем не менее, все улыбнулись, а Кити досталась минута почёсываний и чуть больше корма на ужин.