Подъезд⁠⁠

Зачастую писатели ужасов проживают довольно обычную, скромную на события жизнь. С нами мало что происходит, если, конечно, не учитывать вмешательство воображения. Но если всё-таки учитывать…

Это случилось лет 5 назад. Была поздняя осень, стояла дождливая холодная погода, когда пар изо рта; когда свет автомобильных фар отражается от сырого асфальта. Я шла на встречу с друзьями (мы решили собраться с ночевкой и рассказывать сказки). Вырваться из объятий собственной квартиры удалось лишь поздно вечером, адрес я знала. Но ни в том доме, ни даже в том дворе ни разу не бывала.

После въедливых выяснений по телефону я всё-таки нашла многоэтажную свечку. Дома-свечки – дома особенные, они всегда предвосхищают ожидания. Чем-то они напоминают загадку про огурец. Помните? «Без окон без дверей, полна горница людей». Конечно, и окна и двери у них есть, но, при учете множества архитектурных, нестандартных решений, они могут располагаться в не совсем привычных местах.

Короче, это такое отступление. Я просто долго плутала вокруг дома в поисках двери.

И я ее отыскала. К ней вело высокое бетонное крыльцо, а сам дверной проход не внушал доверия – тесный и темный.

Но я ведь взрослая девочка? Я могу позволить себе бесстрашно войти в темноту?..

Кажется, могу.

В подъезде действительно царила темень, едва-едва разбавляемая слабым источником света, видимо, из окон на этажах, что повыше. Так что мне не пришлось врубать фонарик на телефоне.

Лифт я не обнаружила и без задней мысли стала подниматься по лестнице. Так началось восхождение на н-ский этаж.

К слову, темнота внушала спокойствие. Тишина казалась стерильной. Я слушала свое дыхание и шорохи от трения одежды. Звук собственных шагов.

Лестница была средней, не узкой и не широкой, она вела всё выше и выше.

Я поднималась-поднималась-поднималась… И где-то этаже на третьем поняла, что здесь есть только лестница. Я и лестница. Конечно, был еще слабый свет из небольших, покрытых грязью оконцев, которые располагались выше моей головы. Но главное – я и лестница.

Лестничная кишка, ведущая вверх, и где-то на ней – я. Относительно небольшое по меркам дома существо из костей и мяса.

Лестничных площадок с квартирами не было, не было мусоропровода. Только лестница.

Лестница и я.

Пришлось остановиться. Прислушаться. Шум улицы как отрезало. Никаких посторонних звуков, кроме моих.

Я ощутила интерес.

На лестнице находилась только я. Но мог находиться и кто-то еще, ведь тому – другому – не обязательно вообще дышать и шуршать одеждой.

Я точно помню – я по-глупому улыбнулась. Кажется, я невольно приблизилась к тому, что в литературе и кино называют саспенсом. Состояние тревожного ожидания.

Я почему-то не подумала, что кто-то может зайти в подъезд следом. И я почему-то не подумала спуститься и выйти наружу. Я подумала, что мне надо подниматься, как герою из фильмов ужасов.

Это очень странное решение и оно по-странному ощущалось. Во мне пробуждалось доселе невиданное чувство.

Чувство абсолютнейшей ирреальности, предвкушение непостижимого. Вдруг, это действительно Сайлент Хилл? Мой персональный «дом листьев» (я тогда еще не читала Данилевского, но теперь понимаю, что его безразмерный дом подходит под описание ситуации как нельзя лучше).

Джеймс Джойс ввел в свой обиход термин «эпифания». «Богоявление», нисходящее к человеку в абсолютно повседневных вещах. Скажем, это как поднять стакан, чтобы отпить воды (совершенно обыденная вещь) – и внезапно понять: именно этот миг, миг со стаканом в руках перед глотком, абсолютно особенный, как будто ты познал откровение, сакральное знание, тайну. Стал свидетелем (или даже обладателем) чего-то поистине невероятного.

Сосущее под ложечкой чувство. Непонятное, спутанное, но такое потрясное.

Тогда я – там, на лестнице – испытала нечто подобное. Свою, только свою мистическую эпифанию.

Наверное, такая мистическая эпифания есть у каждого. А может, наоборот, далеко не каждый ее находит. А может, находит, но не видит.

Что вообще с ней можно делать?

Не знаю.

Вот я, например, сейчас пишу (тогда я еще не занималась писательством). И чувствую, что иду по правильному пути.

А вот что касается той темной лестницы…

Я поднялась на довольно высокий этаж, не запомнила какой – и нашла балконный проход с этой непонятной лестницы на вполне обычную площадку с лифтом. Площадка была светлая, с ремонтом. Лифт новенький и блестящий.

Я зашла в кабину, нажала нужную кнопку. Раздался резкий женский голос – как оказалось, со мной заговорил лифт; включилась музыка. При этом я, конечно, вздрогнула.

Как потом сказала хозяйка квартирника – я просто нелепое чудо: умудрилась наткнуться на запасную пожарную лестницу.

А уж навоображала-то себе, навоображала…