Почти 200 американских морпехов замерзли на учениях у границ России [Фейк]⁠⁠

Холоду, раннему холоду и московскому пожару, — отвечал Наполеон. — Я ошибся на несколько дней. Я высчитал [российскую] погоду за пятьдесят лет, и никогда сильные морозы не начинались раньше 20 декабря, [они всегда наступали] на двадцать дней позднее, чем начались в этот раз. Во время моего пребывания в Москве было три градуса холода, — продолжал Бонапарт, — и французы переносили его с удовольствием. Но во время пути  температура спустилась до восемнадцати градусов, и почти все лошади погибли. За недостатком лошадей мы не могли ни делать разведки, ни выслать кавалерийский авангард, чтобы узнать дорогу. Солдаты падали духом и приходили в замешательство. Вместо того чтобы держаться вместе, они бродили в поисках огня. Те, которых назначали разведчиками, покидали свои посты и отправлялись в дома погреться. Они рассыпáлись во все стороны и легко попадали в руки врагов. Другие ложились на землю, засыпали и, сонные, умирали. Тысячи солдат погибли так»

С суровыми холодами Наполеону пришлось столкнуться в самый невыгодный момент, по пути домой: «С 7 ноября холод увеличился и с ужасающей быстротой развил степень расстройства армии, начавшегося уже под Вязьмой».