Почему я не хожу на похороны. И не чувствую вины⁠⁠

Я, наверное, скажу вещь, за которую меня сейчас захотят закопать при жизни. Но всё же скажу: я не хожу на похороны. И не чувствую вины.

Не потому что я чёрствый. Не потому что мне плевать. А потому что я слишком хорошо помню, каково это — стоять среди венков, делать скорбное лицо и ловить на себе взгляды: «А чего он такой спокойный?» или «А почему он не плачет?»

Когда умирал дед

Он лежал в палате, морщинистый и уставший, и улыбался, когда я заходил. Не всегда узнавал. Но всегда просил воды и говорил: — Ты пришёл. Это главное.

Я приезжал. Не потому что должен — а потому что хотел. Проводил с ним время. А когда его не стало — я не поехал на похороны. Не потому что было лень. А потому что я с ним уже попрощался — по-настоящему. Когда он ещё слышал. Когда мог ответить. А не потом — среди дежурных слов и «держитесь».

Прощание напоказ

Ты приходишь — и начинается спектакль. Кто-то шепчет: «Ты знал, что он болел?» Кто-то смотрит на тебя: «А где ты был всё это время?» Кто-то рыдает, а кто-то молчит — и всех это почему-то раздражает.

А мне не хочется быть частью этого ритуального напряжения. Я не верю, что венок за 5000 и три часа в автобусе — это и есть любовь. Я не верю, что если ты не стоял у гроба — ты не скорбишь.

Память — это как ты жил с человеком. А не как ты стоял под дождём в очереди на лопату.

«Ты не пришёл — значит, тебе всё равно?»

Вот это самая обидная фраза. Потому что в ней — весь смысл социального шаблона: если ты не пришёл на похороны — ты плохой. Всё. Больше аргументов не надо.

Но давайте честно: А если я приехал, промолчал и ушёл — это было бы лучше? А если я просто не хочу превращать чужую смерть в обязательное мероприятие?

Я считаю, уважение — это когда человек чувствовал, что ты с ним, пока он был. Когда ты не появлялся раз в пять лет, а был рядом по жизни. А потом — да, не приехал. Но потому что всё уже сказано.

История с соседом

У нас в подъезде жил дед Паша. Газета, тапки, хриплое «здрасьте» на губах. Я не знал его близко. Но однажды помог ему донести батарею — тяжеленную, чугунную. Он поблагодарил, дал банку варенья.

Через полгода его не стало. Я не пошёл на похороны. Хотя позвали. Знаешь, почему? Потому что в этот день я пошёл на рынок, купил три банки абрикосового варенья — и отнёс в хоспис, где лежат такие же деды, как он.

Для меня — это и было прощание. Не формальное, а настоящее.

Это не про бессердечие. Это про выбор

Я видел, как люди судят тех, кто не пришёл. Но никто не знает, сколько раз тот самый «не пришёл» звонил, помогал, держал за руку. А те, кто стоят у гроба и кричат громче всех — могли не появляться годами.

Я не хочу играть в «социальную скорбь». Я хочу жить с уважением к тем, кто был. И прощаться — когда они ещё могут услышать.

Мы боимся выглядеть черствыми. Но я думаю, что черствость — это делать вид. Слёзы — не всегда от боли. Иногда от неловкости. А тишина — не всегда равнодушие. Иногда это просто честно.

Главное — не венки. Главное — быть рядом, пока человек жив

В мире, где всё стало быстрым и показным, где мы выставляем горе в сторис и пишем «RIP» с эмодзи — я выбираю тишину. И дела. А не церемонию.

Я не хожу на похороны. Но я слушаю, когда человеку плохо. Я не бегу к гробу. Но я бегу, когда надо отвезти в больницу.

И если кто-то считает, что это — не считается, пусть так.

Зато я точно знаю: мои люди уходят с чувством, что их любили не за гробом. А при жизни.

Если ты понимаешь, о чём я — подписывайся на мой канал 👉 @domihoz Там говорят не «по правилам». А по-человечески.