Почему так страшно заводить детей в современной России⁠⁠

В книге Алексиевич «У войны не женское лицо» есть страшный эпизод, когда едва родившая мать-партизанка топит младенца в болоте, осознавая, что не сможет его прокормить, а его плач может выдать расположение отряда. Мне кажется, что прямо сейчас мы внезапно оказались в похожей ситуации: решение завести ребенка в России попахивает безрассудством. С едой, конечно, проблем особых нет, да и фашистов в соседней деревне тоже, но с учетом состояния отечественного здравоохранения дети — это серьезный финансовый и нравственный риск для отдельно взятой семьи.

Вероятность столкнуться со смертельно опасным заболеванием в течение жизни похожа на перевернутую гауссиану: выше всего она в раннем детстве, когда дает о себе знать большинство наследственных проблем и врожденных пороков, и в старости, когда организм потихоньку изнашивается. Так в общем-то было всегда: дети и старики — самые уязвимые группы, и их смерти при всей трагичности прежде воспринимались как нечто естественное. Другое дело, что с развитием медицины (а сейчас в историческом смысле оно на пике) вот этот диапазон благополучия расширился: мы научились выхаживать тяжелых младенцев и продлевать жизнь пожилых людей. И пусть современные врачи и не всесильны, с каждым годом в их арсенале появляется все больше способов сделать так, чтобы жизнь пациента стала не только дольше, но и качественнее.

Но здесь и сейчас появляется все больше предпосылок говорить об изоляции: да, вакцины от смертельно опасного менингита группы В существуют, но в России их не купить. Да, детям можно пересаживать сердца, печени, почки и легкие, но шансы организовать такую операцию в нашей стране не очень велики, а решение пойти этим путем (вместо того, чтобы сразу улететь за границу на платную операцию за миллионы миллионов) может обернуться трагедией. Да, в России пациентам с редкими заболеваниями (обычно) дают все необходимые для выживания лекарства. Но иногда не дают, дают не те или какое-то время дают, а потом отказывают. И эвтаназии нет, и ты оказываешься в ситуации, когда надо как-то объяснить своему подросшему и вполне осознающему себя ребенку-инвалиду, почему он скоро должен мучительно умереть, а мама с папой слишком бедны, чтобы этого не допустить.

Правда в том, что разбогатеть к окончанию репродуктивного возраста настолько, чтобы заведомо иметь возможность решить любую медицинскую проблему за свой счет, почти невозможно. Мы знаем лишь несколько исключений из списка Forbes. Но 99,9% оставшихся людей, желающих завести ребенка, нужно серьезно взвесить риски и по возможности обзавестись еще одним гражданством.

Да, дети умирали и 10, и 50 лет назад — чаще и мучительнее, чем сегодня. Но зная, что смерть в ряде случаев предотвратима, я не хочу принимать ее как неизбежную опцию, мелким шрифтом прописанную в тесте на беременность. И я не уверена, что дальше будет лучше.

Простите за этот настрой, но мне кажется странным делать вид, что ничего не происходит.