Плач стал громче, и через несколько шагов луч фонаря выхватил из темноты маленькую фигурку, сжавшуюся под огромной елью

Морозная ночь окутала деревню Ольховку плотным одеялом тишины. Редкие огоньки в окнах домов мерцали, словно далёкие звёзды, а снег поскрипывал под ногами одинокого путника, спешащего по узкой тропинке вдоль леса.

Иван Петрович Соколов, местный лесник, возвращался с обхода. Его широкие плечи были укутаны в тёплый тулуп, а в руке он крепко сжимал фонарь, разгоняющий густую темноту. Пятидесятилетний мужчина с окладистой бородой, тронутой сединой, знал эти места как свои пять пальцев. Каждое дерево, каждый куст были ему знакомы, но сегодня что-то было не так.

Плач стал громче, и через несколько шагов луч фонаря выхватил из темноты маленькую фигурку, сжавшуюся под огромной елью Судьба, Авторский рассказ, Грусть, Любовь, Ситуация, Дочь, Девочка, Длиннопост

Внезапно порыв ветра донёс до него слабый звук. Иван остановился, прислушиваясь. Сквозь шум ветра в ветвях он различил тихий плач. Не раздумывая, лесник свернул с тропы и двинулся вглубь леса, туда, откуда доносился звук.

— Эй! Кто здесь? — крикнул Иван, поднимая фонарь повыше.

Плач стал громче, и через несколько шагов луч фонаря выхватил из темноты маленькую фигурку, сжавшуюся под огромной елью. Это была девочка, лет семи-восьми, в лёгком пальтишке и без шапки. Она дрожала всем телом, а её губы уже начали синеть от холода.

— Господи, да как же ты тут оказалась? — Иван бросился к ребёнку, на ходу расстёгивая тулуп. — Ну-ка, иди сюда, маленькая.

Он подхватил девочку на руки, заворачивая её в полы своей тёплой одежды. Ребёнок прижался к нему, всхлипывая и дрожа.

— Как тебя зовут? — спросил Иван, быстро направляясь к дому.

— М-маша, — едва слышно прошептала девочка.

— Машенька, а как ты в лесу оказалась? Где твои родители?

Но девочка лишь сильнее заплакала, уткнувшись носом в его бороду.

Дом лесника показался из-за деревьев — старый, но крепкий сруб с заснеженной крышей и дымком из трубы. Иван взбежал по ступенькам крыльца и толкнул дверь.

— Нина! — крикнул он, входя в тёплые сени. — Нина, скорей сюда!

Из кухни выглянула женщина лет сорока пяти, с добрым лицом и седеющими волосами, собранными в пучок.

— Ваня? Что случилось? — она осеклась, увидев ребёнка в руках мужа. — Господи, откуда?..

— В лесу нашёл, чуть не замёрзла совсем. Неси скорей чего горячего попить и одеяло!

Нина засуетилась, а Иван прошёл в горницу и осторожно опустил девочку на диван. В свете керосиновой лампы он наконец смог разглядеть её получше. Бледное личико, спутанные светлые волосы, большие голубые глаза, полные слёз и страха.

— Ну-ну, не бойся, — ласково проговорил Иван, присаживаясь рядом. — Теперь всё хорошо, ты в безопасности.

Нина принесла горячий чай и тёплое одеяло. Вдвоём они принялись отогревать девочку, укутывая её и давая маленькими глотками пить сладкий чай.

— Машенька, — мягко обратилась к ней Нина, — а где ты живёшь? Мы можем позвонить твоим родителям, они наверняка волнуются.

При упоминании родителей девочка вновь заплакала, но на этот раз сквозь слёзы начала говорить:

— Я... я не знаю, где я живу. Мы ехали на машине... потом авария... Папа и мама не двигались... Я испугалась и убежала...

Иван и Нина переглянулись. Ситуация оказалась куда серьёзнее, чем они думали.

— А откуда вы ехали, не помнишь? — осторожно спросил Иван.

Маша покачала головой:

— Мы ехали к бабушке... Она болеет... Я не знаю, где это...

— Ничего, ничего, — успокаивающе произнесла Нина, гладя девочку по голове. — Мы обязательно во всём разберёмся. А сейчас тебе нужно согреться и отдохнуть.

Иван поднялся:

— Я позвоню участковому, надо сообщить об аварии. Может, ещё не поздно помочь родителям девочки.

Он вышел в прихожую, где на стене висел старенький телефонный аппарат. Набрал номер, который знал наизусть.

— Алло, Михалыч? Это Иван Соколов беспокоит. Тут такое дело...

Пока муж разговаривал по телефону, Нина помогла Маше переодеться в сухую одежду — старую рубашку внука, давно выросшего и уехавшего в город. Девочка начала согреваться, её щёки порозовели, а глаза слипались от усталости и пережитого стресса.

— Ложись-ка ты, милая, — Нина постелила на диване чистое бельё и укрыла Машу тёплым одеялом. — Утро вечера мудренее, а мы с дедом Ваней тебя в обиду не дадим.

Маша послушно легла, крепко прижимая к себе старого плюшевого медведя, которого Нина достала из сундука со старыми игрушками. Девочка почти сразу провалилась в глубокий сон.

Иван вернулся в комнату с озабоченным лицом.

— Михалыч выехал на поиски, — тихо сказал он жене. — Говорит, за последний час о ДТП не сообщали, но он проверит все дороги в округе.

Нина вздохнула:

— Бедная девочка... Что же с ней теперь будет?

— Поживёт пока у нас, — решительно ответил Иван. — А там видно будет. Глядишь, родители живы остались, найдутся.

Супруги ещё долго сидели на кухне, тихо переговариваясь и прислушиваясь к ровному дыханию спящего ребёнка. Постепенно усталость взяла своё, и они отправились спать, оставив приоткрытой дверь в горницу.

Глубокой ночью Ивана разбудил настойчивый стук в дверь. Он резко сел на кровати, прислушиваясь. Стук повторился — громкий, требовательный.

— Кого там нелёгкая принесла? — проворчал Иван, накидывая на плечи тулуп.

Нина проснулась и встревоженно посмотрела на мужа:

— Ваня, может, это из-за девочки?

— Сейчас узнаем, — ответил Иван, направляясь к двери.

Стук раздался снова, ещё более настойчивый. Иван подошёл к двери и громко спросил:

— Кто там? — повторил Иван, не получив ответа на свой первый вопрос.

За дверью послышался приглушенный мужской голос:

— Откройте! Полиция!

Иван переглянулся с Ниной, которая уже накинула халат и вышла в прихожую. Он медленно открыл дверь, придерживая её цепочкой.

На пороге стояли двое мужчин. Один был в форме участкового — Михалыч, которому Иван звонил несколько часов назад. Второй — высокий, крепкого телосложения мужчина в дорогом пальто — выглядел непривычно для их деревни.

— Здравствуй, Иван, — сказал Михалыч. — Извини за поздний визит, но дело срочное. Это Андрей Викторович Ковалев, — он кивнул на своего спутника. — Он ищет свою дочь.

Иван снял цепочку и открыл дверь шире, впуская гостей.

— Проходите, — сказал он, пропуская мужчин в дом.

Андрей Викторович нетерпеливо огляделся.

— Где она? Где моя Маша? — спросил он, и в его голосе слышалось напряжение.

— Тише, — мягко сказала Нина. — Девочка спит. Она очень напугана и измучена.

— Я должен её увидеть, — настаивал Андрей Викторович, делая шаг в сторону горницы.

Иван преградил ему путь:

— Погодите-ка. Давайте сначала во всём разберёмся. Маша рассказала нам об аварии. Что произошло?

Лицо Андрея Викторовича исказилось от боли:

— Мы... мы с женой поссорились. Маша была на заднем сидении. Я не справился с управлением, и мы съехали с дороги. Очнулся — Маши нет. Жена... — он запнулся. — Жена в больнице, в коме.

— А почему вы не сообщили в полицию об аварии? — спросил Иван, чувствуя, что что-то здесь не так.

Андрей Викторович отвёл взгляд:

— Я... я испугался. У меня в крови был алкоголь. Я искал Машу сам, но когда не нашёл, пришлось обратиться в полицию.

Михалыч кашлянул:

— Да, Андрей Викторович приехал в отделение час назад. Мы сразу связали его заявление с твоим звонком, Иван.

Нина покачала головой:

— Бедная девочка. Бедная ваша жена. Как же вы могли сесть за руль выпившим?

— Послушайте, — резко сказал Андрей Викторович. — Я знаю, что совершил ошибку. Ужасную ошибку. Но сейчас я хочу забрать свою дочь и уехать.

Иван нахмурился:

— Куда уехать? Среди ночи? А как же ваша жена в больнице?

— Это не ваше дело! — повысил голос Андрей Викторович. — Я отец, и я имею право...

— Папа? — раздался тихий голос из горницы.

Все обернулись. В дверном проёме стояла Маша, сжимая в руках плюшевого медведя. Её глаза были широко раскрыты от страха.

Андрей Викторович бросился к дочери:

— Машенька! Слава богу, ты в порядке! — Он опустился на колени и обнял девочку.

Но Маша не ответила на объятия. Она стояла неподвижно, глядя куда-то поверх плеча отца.

— Где мама? — спросила она дрожащим голосом.

Андрей Викторович отстранился, держа дочь за плечи:

— Мама... мама в больнице. Но с ней всё будет хорошо. А мы сейчас поедем домой, хорошо?

Маша покачала головой:

— Я не хочу домой. Я хочу к маме.

— Машенька, нельзя сейчас к маме. Давай, собирайся, нам пора.

Иван шагнул вперёд:

— Подождите-ка. Вы же не собираетесь увезти ребёнка посреди ночи? Девочке нужен отдых и покой.

Андрей Викторович выпрямился, его лицо исказила гримаса гнева:

— Не указывайте мне, что делать с моей дочерью! Маша, одевайся, мы уезжаем!

— Нет! — вдруг закричала Маша. — Я не поеду с тобой! Ты злой! Ты кричал на маму! Ты... ты разбил машину!

Она отскочила от отца и спряталась за спину Нины. Андрей Викторович побледнел и сделал шаг к дочери, но Иван снова преградил ему путь.

— Думаю, нам всем нужно успокоиться, — твёрдо сказал Иван. — Сейчас глубокая ночь. Девочка напугана. Предлагаю всем отдохнуть, а утром спокойно во всём разобраться.

Михалыч кивнул:

— Иван прав. Андрей Викторович, поехали в отделение. Нужно официально зарегистрировать ваше заявление об аварии. А утром вернёмся сюда и решим, как быть дальше.

Андрей Викторович колебался, переводя взгляд с дочери на Ивана и обратно. Наконец, он медленно кивнул:

— Хорошо. Но утром я вернусь за Машей.

Когда за Андреем Викторовичем и Михалычем закрылась дверь, в доме воцарилась тишина. Маша всё ещё дрожала, прижимаясь к Нине.

— Ну-ну, маленькая, — ласково сказала Нина, гладя девочку по голове. — Всё хорошо. Никто тебя никуда не увезёт, пока ты сама этого не захочешь.

Иван присел на корточки перед Машей:

— Послушай, Машенька. Мы с тётей Ниной тебя в обиду не дадим. Но нам нужно знать, что случилось на самом деле. Ты можешь нам рассказать?

Маша посмотрела на Ивана, потом на Нину. В её глазах стояли слёзы, но она кивнула.

— Папа и мама ругались, — тихо начала она. — Папа кричал и вёл машину очень быстро. Мама плакала и просила остановиться. Потом был сильный удар, и я оказалась в лесу. Я испугалась и побежала...

Нина прижала девочку к себе:

— Бедная ты моя. Как же страшно тебе было.

Иван поднялся, его лицо было мрачным:

— Нужно позвонить Михалычу. Пусть проверит, правда ли жена этого Ковалева в больнице.

Он направился к телефону, но вдруг в дверь снова постучали. На этот раз стук был более мягким, но настойчивым.

Иван и Нина переглянулись. Кто ещё мог прийти в такой час?

Иван снова подошёл к двери:

— Кто там?

Женский голос ответил:

— Откройте, пожалуйста. Я ищу свою дочь.

Иван открыл дверь. На пороге стояла женщина лет сорока, с усталым, осунувшимся лицом. Её одежда была помята, а на лбу виднелась повязка.

— Мама! — закричала Маша и бросилась к женщине.

Женщина опустилась на колени, крепко обнимая дочь:

— Машенька, родная моя! Слава богу, ты нашлась!

Иван и Нина молча наблюдали за этой сценой, не зная, что и думать. Ситуация становилась всё более запутанной.

— Проходите в дом, — наконец сказал Иван. — Думаю, нам всем есть о чём поговорить.

Пока Нина готовила чай, Иван усадил гостью — её звали Елена — за стол на кухне. Маша не отходила от матери ни на шаг, крепко держась за её руку.

— Расскажите, что произошло, — мягко попросил Иван. — Ваш муж был здесь недавно, он сказал, что вы в больнице.

Елена горько усмехнулась:

— В больнице? Нет, в больнице была я, но не так, как он, наверное, рассказал. Мы действительно попали в аварию. Андрей был пьян, он вёз нас к своей матери — якобы она заболела. На самом деле он просто хотел сбежать от проблем — у нас большие долги, и кредиторы угрожали отобрать дом.

Она сделала паузу, собираясь с мыслями:

— Когда мы съехали с дороги, Андрей ударился головой и потерял сознание. Я получила небольшое сотрясение, — она коснулась повязки на лбу. — Маша исчезла, и я побежала её искать. Я звала её, но не нашла... Тогда я отправилась в ближайшую деревню за помощью. В медпункте мне оказали первую помощь, а потом я продолжила поиски.

— А как же полиция? — спросил Иван. — Почему вы не обратились к ним?

Елена опустила глаза:

— Я... я боялась. Андрей уже бывал под следствием за финансовые махинации. Если бы узнали, что он снова сел за руль пьяным... Я не хотела, чтобы Маша осталась без отца. Глупо, да?

Нина покачала головой:

— Не глупо. Вы хотели защитить свою семью. Но иногда мы защищаем не тех, кого нужно.

Маша крепче прижалась к матери:

— Мама, я не хочу возвращаться к папе. Он страшный, когда пьёт.

Елена поцеловала дочь в макушку:

— Знаю, солнышко. Мы не вернёмся. Я давно должна была это сделать, но всё надеялась, что он изменится.

Иван встал:

— Нужно позвонить Михалычу. Он должен знать правду.

Но не успел он сделать и шага к телефону, как в дверь снова постучали — на этот раз громко и агрессивно.

— Открывай, лесник! — раздался пьяный голос Андрея. — Я знаю, что моя жена здесь! Немедленно выходите, или я подожгу ваш чёртов дом!

Воцарилась мертвая тишина. Елена побледнела и крепче прижала к себе дочь. Нина испуганно посмотрела на мужа.

Иван быстро оценил ситуацию:

— Так, спокойно. Нина, отведи Елену и Машу в чулан. Там есть задняя дверь, выходящая в огород. Если что, уходите через неё в лес. Я попробую поговорить с Андреем.

— Ваня, а как же ты? — встревоженно спросила Нина.

— Не волнуйся, — Иван ободряюще улыбнулся. — Я старый лесник, меня такими угрозами не напугаешь. Давайте, идите.

Пока Нина уводила Елену и Машу, Иван подошел к двери. Он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и открыл её.

На пороге стоял Андрей, шатаясь и держа в руке бутылку водки. Его глаза были красными и безумными.

— Где они? — прорычал он, пытаясь заглянуть за спину Ивана.

— Андрей Викторович, — спокойно сказал Иван, загораживая проход. — Вам лучше уйти. Вы пьяны и не контролируете себя. Давайте всё обсудим утром, когда вы протрезвеете.

— Не указывай мне, что делать! — заорал Андрей, размахивая бутылкой. — Это моя семья, и я сам разберусь!

Он попытался оттолкнуть Ивана, но тот стоял как скала.

— Послушайте, — твердо сказал лесник. — Я понимаю, вы расстроены. Но подумайте о дочери. Разве вы хотите, чтобы она видела вас таким?

На мгновение в глазах Андрея мелькнуло что-то похожее на осознание, но оно быстро исчезло, сменившись яростью.

— Ты ничего не понимаешь! — закричал он. — Они хотят меня бросить! Я всё для них делал, а они... они...

Вдруг он разрыдался, опускаясь на колени прямо на заснеженное крыльцо.

Иван вздохнул и присел рядом с ним:

— Андрей, послушайте. Я не знаю всей вашей истории, но вижу, что вы запутались. Вы навредили своей семье, и теперь боитесь их потерять. Но угрозами и насилием вы только оттолкнете их ещё дальше.

Андрей поднял на него заплаканные глаза:

— Что же мне делать? Я... я всё испортил, да?

— Ещё не всё потеряно, — мягко сказал Иван. — Но вам нужно взять себя в руки. Бросить пить, найти помощь. Показать жене и дочери, что вы можете измениться.

В этот момент за спиной Ивана раздался голос Елены:

— Андрей.

Иван обернулся. Елена стояла в дверях, держа за руку Машу. Их лица были серьезны и печальны.

Андрей поднялся, пошатываясь:

— Лена... Машенька... Простите меня, я...

— Хватит, Андрей, — тихо, но твердо сказала Елена. — Мы больше не можем так жить. Я забираю Машу и ухожу к сестре.

— Нет! — воскликнул Андрей. — Пожалуйста, дайте мне ещё один шанс! Я исправлюсь, клянусь!

Елена покачала головой:

— Мы давали тебе много шансов. Каждый раз ты обещал измениться, и каждый раз всё становилось только хуже. Я должна думать о Маше.

Маша смотрела на отца со смесью страха и жалости:

— Папа, почему ты такой страшный, когда пьёшь? Я боюсь тебя.

Эти слова, казалось, отрезвили Андрея лучше любого холодного душа. Он опустился на колени перед дочерью:

— Машенька, прости меня. Папа был очень глупым и злым. Я... я постараюсь стать лучше, обещаю.

— Ты уже обещал, — тихо сказала Маша. — Много раз.

Андрей закрыл лицо руками, его плечи затряслись от рыданий.

Иван переглянулся с Ниной, которая всё это время стояла рядом, готовая вмешаться, если ситуация выйдет из-под контроля. Он кивнул ей, и она тихонько увела Машу в дом.

Елена подошла к мужу и положила руку ему на плечо:

— Андрей, послушай. Я не говорю, что мы уходим навсегда. Но нам нужно время. И тебе нужна помощь. Настоящая помощь.

Андрей поднял на неё заплаканные глаза:

— Я сделаю всё, что угодно. Только не бросайте меня.

Иван кашлянул, привлекая внимание:

— Я знаю хорошую клинику в городе. Там помогают людям с алкогольной зависимостью. Если хотите, я могу позвонить и договориться о вашем приёме.

Андрей колебался, но потом медленно кивнул:

— Да... да, пожалуйста.

Елена облегченно вздохнула:

— Спасибо, Иван Петрович. Вы не представляете, как много это для нас значит.

Иван улыбнулся:

— Не за что. Знаете, в лесу часто бывает так: кажется, что заблудился безнадежно, но если не сдаваться и продолжать искать путь, обязательно выйдешь к свету.

Он повернулся к Андрею:

— А сейчас вам лучше поехать в отделение к Михалычу. Расскажите ему всё как есть. Это будет первый шаг к исправлению.

Андрей кивнул, медленно поднимаясь:

— Вы правы. Я... я должен ответить за свои поступки.

Елена взяла мужа за руку:

— Я поеду с тобой. Мы вместе во всём разберёмся.

Они попрощались с Иваном и Ниной, поблагодарив их за всё. Маша крепко обняла своих спасителей, прошептав: "Спасибо, дедушка Ваня и бабушка Нина".

Когда за семьей закрылась дверь полицейской машины, вызванной Михалычем, Иван и Нина остались стоять на крыльце, глядя, как первые лучи рассвета окрашивают небо в нежные розовые тона.

— Знаешь, Нина, — задумчиво произнес Иван, обнимая жену за плечи, — я вдруг подумал: может, нам стоит почаще навещать нашего внука в городе? А то совсем забыли, как это — быть нужными маленькому человечку.

Нина улыбнулась, прижимаясь к мужу:

— Я как раз хотела тебе это предложить. Позвоним сыну сегодня же.

Они вошли в дом, где их ждал горячий чай и тепло натопленной печи. За окном начинался новый день, полный надежд и возможностей. И хотя они знали, что у семьи Ковалевых впереди ещё много трудностей, в их сердцах теплилась вера в лучшее.

Ведь даже в самую холодную зимнюю ночь может зажечься огонек надежды, способный растопить лед отчаяния и проложить путь к новой, лучшей жизни.

Источник

Ещё рекомендую почитать:

– Мы с Леной подумали, может, ты согласишься приютить на время её сестру с мужем

- Значит так, слушайте меня внимательно. В моей квартире. Я хозяйка. И буду жить так, как считаю нужным. Ясно

— Я просто хочу чувствовать себя живой, нужной, любимой