Пациентки пермского краевого перинатального центра обвинили врачей в халатности⁠⁠

В Пермском крае разгорается очередной медицинский скандал. На этот раз пациенты жалуются на врачей Пермского краевого перинатального центра, по вине которых, по их мнению, пострадали дети.

Одна из пациенток Пермского краевого перинатального центра (ПКПЦ) обратилась в правоохранительные органы и минздрав и требует привлечь врачей к ответственности. По ее словам, из-за некачественной медицинской помощи здоровый доношенный ребенок родился в состоянии тяжелой асфиксии и теперь стал глубоким инвалидом. Объективного анализа добивается еще одна жительница Прикамья.

«Радуйся, что жива осталась»

По словам пациентки Карины Сабиновой (фамилия собеседницы по ее просьбе изменена), она чуть не потеряла сына Артема пять месяцев назад.

Карина Сабинова:

— В конце мая меня на 36–37 неделе беременности по электронному направлению направили из женской консультации в консультативно-диагностическое отделение (КДО) ПКПЦ с целью консультации и диагностики. Но вместо обследования в КДО меня госпитализировали в отделение патологии беременных. Там меня и еще двух женщин положили не в палату, а на кушетку в коридоре, так как мест в палатах не было, а затем перевели на первый этаж в экстренное родильное отделение, но тоже на кушетку. Только после того, как я начала возмущаться, врач нашла для меня место на шестом этаже. Но вскоре и его заняли: поступила пациентка «по знакомству».

По словам пациентки, изначально ее госпитализировали с целью проведения обследования в ПКПЦ. Позже врачи решили, что нет необходимости ждать естественных родов и решили их вызвать, так как в анамнезе было указано многоводие и гестационный сахарный диабет.

— В отделении патологии беременных зав.отделением Ольга Капизова начала медицинские манипуляции с целью вызова родовой деятельности. После этого я почувствовала сильную непрекращающуюся боль, началось кровотечение, — говорит Карина. — О чем я неоднократно жаловалась врачам, но мне только отвечали «иди, ложись и терпи», это нормально после осмотра. 31 мая ночью я все же дошла до ординаторской и сказала, что очень плохо себя чувствую. Врачи даже не стали смотреть меня. Они пригрозили, если меня отправят в родовую и там не подтвердят начало родов, я еще и лишусь места в палате. На следующее утро меня спустили в родовую, где провели амниотомию (вскрытие плодного пузыря — Properm.ru) и подключили к КТГ. Во время родостимуляции окситоцином я постоянно говорила, что это за роды, это вообще не роды, потому что сначала схватки были, а потом их не стало, и ребенка я уже не чувствовала. На что врач Татьяна Гридина говорила: «Да странно. А ты хочешь, чтобы у тебя болело?!» И сидела, уткнувшись в телефон.

По словам Карины, дальше все было как в страшном сне. Врачи приняли решение возбуждать роды. Ее не отправили на кесарево, как того требовал протокол ведения родов, так как у пациентки в результатах КТГ появились первые звоночки об ухудшающемся состоянии ребенка, а продолжили родовозбуждение.

Судя по медицинской документации, опасные признаки появились в результатах КТГ где-то между 8:50 и 9:50, когда появились кратковременные изменения сердцебиения (от 5 до 40) и урежение сердечных сокращений ребенка (до 100 ударов в минуту), в 9:50–10:00 — поздние децелерации, а в интервале с 10:00 до 10:40 «синусоидальный ритм».

При решении стимулировать роды был составлен план ведения родов, но в 10:40 врачи прервали запись КТГ. По словам Карины, в палате она осталась одна. Никого из медперсонала рядом не было. В 11:34 онаружили выпавшие петли пуповины и урежение сердцебиения ребенка (частотой от 68 до 70 ударов в минуту при норме от 100 до 160). Женщину экстренно прооперировали, но драгоценное время было упущено, и маленького Артема из утробы матери извлекли уже в состоянии тяжелой асфиксии.

Затем были ИВЛ, гипотермия, кома… Пять месяцев реанимации… Артем стал глубоким инвалидом. Позже врачи диагностировали у него гипоксическое ишемическое поражение центральной нервной системы (церебральная ишемия третьей степени), псевдобульбарный синдром, центральный тетрапарез.

В результатах независимой медицинской экспертизы говорится о возможной фальсификации результатов КТГ, сделанных в 11:35. Эксперт делает такие выводы, основываясь на разночтении дневниковой записи врача и записи КТГ в истории родов женщины.

Позже Карина настояла на проведении проверки, во врачебной комиссии, созданной на базе ПККБ, пациентке, по ее словам, так и заявили, «радуйся, что жива осталась».

— На самом деле врачебная комиссия в перинатальном центре работает по одной и той же схеме: она собирается лишь для того, чтобы убедить женщину в том, что она сама виновата в случившемся, — говорит Карина Сабинова. — Так, член комиссии, доктор медицинских наук Михаил Падруль назвал меня женщиной с кучей болячек. Он сравнил весь процесс родов с падающим самолетом и чудом выживших при этом. В свою очередь руководитель отдела организации медицинской помощи детям и службы родовспоможения краевого минздрава Елена Черкасова заявила, что меня якобы кто-то проконсультировал и я нахожусь в совершенно дурацком положении, зря трачу время и деньги.

В течение пяти месяцев Карина неоднократно обращалась к руководителю ПКПЦ Вере Лошкаревой и главному внештатному специалисту, репродуктологу Минздрава Пермского края, заведующей консультативно-диагностической поликлиникой ПКПЦ Ольге Лих с просьбой разобраться в данной ситуации, но они, по ее словам, не организовали повторную проверку и никак не прокомментировали происходящее.

Вопросы Карины пока остались без ответов: если она была настолько больной, то почему она не была обследована и не была направлена на кесарево сразу? И почему с 26 по 31 мая ее уверяли, что и с ней, и с ребенком все хорошо?

В середине октября 2017 года женщина обратилась к одному из врачей, чтобы провести независимую экспертизу. В рецензии на оказание медицинской помощи, которая была составлена по диспансерной книжке беременной женщины и истории родов говорится, например, следующее: «Имеется прямая причинно-следственная связь с рождением ребенка в состоянии тяжелой асфиксии с ведением роженицы в ОРО. Правильная оценка условий для проведения родовызывания (наличие регулярной родовой деятельности и сглаженная шейка матки с открытием 3 см) должна была скорректировать план ведения родов: вместо проведения индукции уже спонтанно начавшихся родов — активное поведение и динамическое наблюдение».

Кроме того, врач, проводивший экспертизу отмечает, что «неблагоприятно сказалось на исходе беременности и неадекватное оказание помощи при дистрессе, вызванном выпадением пуповины».

В заключении также говорится «данный случай рождения ребенка в состоянии тяжелой асфиксии предотвратим при правильном ведении беременной на всех этапах, но в особенности на стационарном этапе Пермского краевого перинатального центра Пермской краевой клинической больницы».

В конце октября пациентка ПКПЦ обратилась за помощью в правоохранительные органы, минздрав, прокуратуру и надеется на объективное расследование, а также требует привлечь виновных к ответственности.

Собственную проверку инцидента, спустя пять месяцев, организовал и главный врач ПККБ Анатолий Касатов, однако ее результатов пока нет.

«Мне каждый день говорили, что ребенок не проживет и дня»

Объективного расследования добивается и бабушка Семена Суховского Людмила Курбацкая из Чайковского. В 2013 году ее внук родился в ПКПЦ с органическим постгипоксическим поражением центральной нервной системы тяжелой степени, смешанной формой гидроцефалии в стадии субкомпенсации, бульбарным синдромом, спастическим тетрапарезом, симптоматической эпилепсией раннего детского возраста, а также частичной атрофией дисков зрительных нервов, расходящимся косоглазием и нейросенсорной тугоухостью.

Причиной этого, по словам Людмилы, стало некачественное оказание медицинской помощи ее дочери Оксане. Девушку не должны были направлять на самостоятельные роды, причины — узкий таз и крупный плод.

Также врачи, по ее мнению, неверно определили предлежание головки плода и не учли, что у пациентки наследственная тромбофилия. В итоге, во время родов ребенок застрял в родовых путях, поэтому потребовалось экстренное кесарево. Первые минуты после рождения маленький Семен провел сначала в состоянии клинической смерти, а потом комы. Он появился на свет также в состоянии тяжелой асфиксии.

— Мне каждый день говорили, что ребенок не проживет и дня, потом семи дней, позже говорили, что он станет глубоким инвалидом, — со слезами на глазах вспоминает Оксана. — И когда врачи говорили такое, они не помогали мне, а только еще больше угнетали. При этом никто не говорил, что это врачебная ошибка, неоказание медицинской помощи, а наоборот, во всем винили только меня. Мол, внутриутробные инфекции, генетика, что я сама больная. Врач, которая принимала роды (Светлана Берсенева), потом активно участвовала в нашей жизни: ходила, узнавала, какое состояние у малыша. Даже мой номер телефона записала, чтобы звонить и узнавать, как он, но ни разу так и не позвонила. Зачем нужна была эта показуха? Что она якобы переживает за нас?

За два года, которые Оксана просидела с сыном дома, семья потратила целое состояние на лекарства и расходные материалы — в районной больнице не было необходимого. Нет в Чайковском и врачей такого профиля, поэтому с тяжелобольным ребенком на руках мотаться в Пермь.

Оксана Суховская:

— Позже выяснилось, органическое поражение головного мозга в России вообще не лечится. Узнав все это, мы начали собираться на лечение в Германию. Мы продали все, что у нас было: бизнес, квартиру, машину. Обратились за помощью в фонды, так как на лечение требовалось очень крупная сумма. Когда мы приехали туда, врачи руками всплеснули: до чего вас в России довели! В свои два года Семен весил шесть килограммов, если бы мы не выехали из страны тогда, то навсегда потеряли бы его.

Сейчас Семену четыре года. Вопреки негативным прогнозам российских врачей он научился ползать, видит, слышит и реагирует на окружающих.

В мае этого года пермское МВД отказало Людмиле Курбацкой в возбуждении уголовного дела по факту неоказания медицинской помощи Оксане Суховской с формулировкой, что в ходе предварительной проверки установить причинно-следственную связь между дефектами оказания медпомощи и наступившими последствиями не представилось возможным. При этом следователь не исключает, что персоналом была выбрана неправильная тактика ведения родов, а сотрудники ПКПЦ без уважительных причин допустили неоказание квалифицированной медицинской помощи. Сейчас Людмила намерена оспорить результаты проверки.

Как выяснилось, Оксана Суховская стала не единственной пациенткой Берсеневой с ребенком, родившимся с асфиксией. Согласно статистике, с 2013 по 2015 год у врача зафиксировано шесть таких случаев.

В распоряжении редакции есть заключение по трем случаям за 2015 год. У одной пациентки поздно был диагностирован дистресс плода, и поздно было принято решение о родоразрешении. В другом случае, при клинически узком тазе, экзостозе и крупном плоде был выбран запрещающий метод родоразрешения — вакуум-экстракция плода, что не только не помогло разродиться женщине, но и привело к тяжелым травмам ребенка. Малыш родился с линейными переломами теменной кости и в состоянии тяжелой асфиксии.

Еще одна пациентка переносила ребенка — он родился в мекониальных околоплодных водах, что стало причиной асфиксии у младенца. В заключении эксперта говорится о нарушении протокола ведения родов.

По всем случаям краевой минздрав провел внутреннюю проверку, однако ее результаты не известны. ТФОМС не смог провести свою проверку из-за того, что вся документация по этим случаям находится в минздраве.

Что говорят в минздраве?

Про случай Карины Сабиновой в Министерстве здравоохранения Пермского края говорят, что врачи сделали все, что могли.

По мнению врачебной комиссии (состояла из представителей краевого минздрава и сотрудников кафедры акушерства и гинекологии ПГМУ), возникшее осложнение произошло предовратить было невозможно, а пациентке оказали помощь в полном объеме. После обращения пациентки к главному врачу краевого перинатального центра в медучреждении было проведено служебное расследование, о результатах которого пациентку обещают уведомить в установленный срок.

Краевой минздрав признает, что в случае с Оксаной Суховской и тремя другими пациентками врача Берсеневой, проверки выявили «недостатки оказания медицинской помощи».

Из ответа Министерства

— Администрацией ГБУЗ ПК «ПККБ» применены меры административного воздействия в отношении врача С.Н. Берсеневой, однако в ходе проведения предварительной проверки МВД не была установлена причинно — следственная связь между дефектами оказания медицинской помощи и наступившими последствиями.

В 2015 году работу Пермского краевого перинатального центра проверяли специалисты ГДБ №10 города Екатеринбург и главный неонатолог минздрава России Дмитрий Иванов. Тогда эксперты выявили нарушения, какие именно в краевом минздраве не уточняют, но добавляют, что «по выявленным замечаниям были приняты меры». В 2016 году — учреждение проверяли главный акушер-гинеколог ПФО Ильдар Фаткуллин и главный акушер-гинеколог УФО Надежда Башмакова. «Грубых замечаний и нареканий выявлено не было», — говорится в ответе краевого мигздрава.

Как говорят в министерстве, за три года (с 2013 по 2016) пациенты неоднократно обращались с жалобами на оказание медицинской помощи в Пермском краевом перинатальном центре. Было проведено 11 ведомственных проверок. Как следует из ответа минздрава, в 2016 году обоснованными были признаны два обращения, одно из которых Оксаны Суховской. В первом случае к акушеру-гинекологу были применены «меры административного воздействия», во втором — «наложены меры административного взыскания».

Автор: Елена Лодыгина для Properm.ru