Отличники тоже плачут - 18⁠⁠

Это было начало лета – пора выпускных. Уже скоро мне надо было идти на торжество в художку, в сшитом мамой красивом платье.
В тот момент у меня была новая подружка по имени Панда (просто зимой у нее был черно-белый искусственный полушубок с ушками на капюшоне)– немного истеричная неформалка из неблагополучной семьи, моя ровесница. Эльза мне тогда уже поднадоела, а с Пандой было весело.
В один из дней мы договорились погулять с ней, а она пришла не одна. Вы можете представить себе симпатичного панка? Так вот, Шнырь был действительно симпатичным. Искрящиеся, огромные голубые глаза, светлые волосы, поставленные в ирокез. Мой ровесник. И он был отпиленным на всю голову, я уже не раз слышала о нем истории, что, конечно же, привлекало не меньше его крутой косухи.
Он принес спирт «Троя», и мы его весело распили на троих, разбавив в найденной на улице полторашке водой из колонки, занюхивая при этом волосами вместо закусона. Уже через полчаса мы с ним не могли отлипнуть друг от друга, так и целовались под негодующим взглядом Панды, которая (как я узнала позже) имела на Шныря виды.
К вечеру Панда побрела домой, а мне совсем не хотелось возвращаться. Тут Шнырь и предложил мне заночевать у его друга. Я согласилась и предупредила пьяным голосом по телефону-автомату маму, что меня не будет сегодня.
- Ладно, береги себя только. А ты на одну ночь или на несколько? Выпускной-то хоть не пропустишь? – заволновалась она, привыкшая к моим затяжным гулянкам.
- Да я приду, не переживай, - пообещала я. Как же я ошибалась!
Друг Шныря Дима жил в панельной многоэтажке. Его двушка представляла из себя жалкое зрелище: обоев нет, на полу – грязные матрацы и минимум какой-то старой, развалившейся мебели. Как я узнала позже, отец Димы был горьким пьяницей и дома бывал редко, матери и вовсе не было. Сам же Дима показался мне очень спокойным и доброжелательным парнем. Он нигде особо не тусовался, только пил много, иногда даже в одинокого.
Гостить у Димы было весело: мы пили, Шнырь неумело, но очень задорно играл на расстроенной гитаре и фальшиво пел песни «Сектора Газа».
Когда все разлеглись по матрацам, у нас, со Шнырём, разумеется, случился петтинг. Он пытался пойти дальше, но у меня всегда был какой-то внутренний тормоз на это дело. Возможно, из-за того, что мама на «откровенном разговоре об этом» всегда говорила: «В этом нет ничего хорошего, для женщины это вообще неприятно, противно и больно. Только мужикам это и нравится».
Так что я его остановила, а он оказался галантным кавалером (возможно, из-за юного возраста и неопытности) и не пытался настаивать.
Проснулись мы поздно. И тут у Шныря возникла гениальная идея: «А поехали автостопом в город N, у меня там друзья есть». Это был небольшой городок в тысяче километров от нас.
Предложение было невероятно заманчивым, я давно уже хотела испробовать этот вид развлечений – поездка стопом, только подходящей возможности никак не подворачивалось.
- Шнырь, а давай после моего выпускного? Меньше недели осталось, - уговаривала я.
Но ему почему-то приспичило ехать именно сейчас – он вообще был спонтанным парнем.
- У меня тут печатка золотая есть, нашел на улице, - хвастался он, показывая золотой с виду перстень, - ща ее замотаем и сразу двинем. Димон, ты с нами?
- Не, неохота, - отказался спокойный и рассудительный Дима.
Мне же решать надо было быстро, такой шанс упускать нельзя. Слишком уж хотелось приключений, тем более с этим прекрасным и удивительным Шнырём (влюбленность появилась довольно быстро, настолько он был обаятельным или алкоголь мне его таким показывал - точно не скажу)! «А выпускной… Ну чего ей еще надо, я же и так аттестат с пятерками принесла», - оправдывала себя я.
- Ну че, едешь? - Нетерпеливо спрашивал меня этот сумасшедший.
- Я в теме, - решение далось мне после недолгой внутренней борьбы довольно легко, к тому же я нашла себе оправдание в виде хорошего аттестата.
На вокзале мы пытались продать «золотую печатку», там было много ларьков – скупщиков золота. Краснолицый мужик в джинсовой жилетке, хозяин ларька, лишь посмеялся над нами.
- Ну че, сколько дадите? – глаза Шныря жадно горели.
- Ну, - протянул он многозначительно, осматривая перстень, - дам пятьдесят копеек. Нет, даже рубль, - он громко расхохотался, - да не золото это, вот вы придурки малолетние.
Шнырь обиженно забрал у скупщика «свое сокровище», надеясь продать его в другом ларьке. Но и там нас ждала та же участь.
- Да и похуй, - махнул рукой панк, - и без бабок доедем.
Он так уверенно это сказал, что у меня отпали все сомнения. Я готова была ехать с ним хоть на край света.
- Мам, - говорила я в трубку уличного телефона, - я уезжаю ненадолго в другой город, буду отзваниваться иногда.
- Что? Но как же выпускной, куда ты собралась, - запаниковала мама, - ты с кем, давай домой, доченька, ну одумайся!
- Мам, мы же договаривались, что ты меня не держишь, не кричи! Я еду с другом, буду отзваниваться, давай, пока, - бросила трубку я, не дожидаясь дальнейших расспросов.
Первую часть пути (километров пятьсот) мы проделали на электричках с пересадками, бегая от контролеров по вагонам – к этому мне было уже не привыкать, такое я делала по дороге на ролевые игры.
Один раз пришлось переночевать на пустующем вокзале провинциального городка, устроившись в обнимку на жестких сиденьях. Живот урчал от голода, но еды нам не удалось раздобыть. Была только вода из колонки.
Уже к концу второго дня пути мы оказались в городе-миллионнике, столице одного из регионов страны. Ночью мы решили не выходить на трассу и дождаться утра.
Жрать уже хотелось невыносимо, желудок болел от никотина, который мы поглощали в огромных количествах, стреляя сигареты у прохожих или подбирая бычки.
Аскать деньги Шнырь не любил и нашел другой выход из ситуации: недалеко от вокзала был киоск с быстрым питанием, а на столике возле него аппетитно лежали остатки чьего-то обеда. Абсолютно не обламываясь брезгливых взглядов зевак, Шнырь спокойно взял эту бумажную тарелочку и мы набросились на еду, жадно глотая кусочки пиццы и пирожков – этого было мало, но лучше, чем ничего. За нашей скромной трапезой наблюдал какой-то бомж. Даже он брезгливо отвернулся, проворчав «едите, как воробьи».
Надо было искать место для ночлега. Шнырь почему-то решил, что на вокзале лучше не оставаться: там было много мусоров, и нас могли задержать до выяснения личности. Малолетние оборванцы вообще могли привлечь к себе нежелательное внимание.

Продолжение в комментах