Оно нас ест⁠⁠

– Да, я скоро буду. Не знаю, где-то через час. Задержалась, работы много. Ты её покормил?..

Светлана спускалась вниз, барабаня пальцами по поручню, уставившись на блестящие ступени эскалатора. Гудела голова и болели ноги. Думать не хотелось. От тёплого сквозняка клонило в сон, и девушка всё чаще теряла нить разговора.

– Да, это из-за жары. Что? Ты пропадаешь… – посмотрев на экран мобильного, она увидела, что связь прервалась. На часах половина двенадцатого ночи и девушка, в который раз пообещав себе, что больше не будет работать допоздна, вышла на полупустую станцию Строгино. На ходу засунув телефон в сумку, подошла к краю платформы, вглядываясь в темноту туннеля. Она расстегнула ворот куртки – в Москву вернулась почти летняя жара, побив очередной температурный рекорд октября.

Стоявший неподалёку парень тряс головой в такт музыки. Его вихрастые, рыжие волосы торчали в разные стороны, а кислотный пуховик ярко переливался в свете потолочных ламп.

Показавшиеся в туннеле огни на мгновение ослепили девушку, вызвав удивление – она давно не встречала таких старых поездов на этой ветке. Обдав горячим потоком воздуха, он раскрыл перед ней двери вагона и Света зашла внутрь, окинув пассажиров рассеянным взглядом. Всего пять человек, семь если считать её и парня, плюхнувшегося на пустой диван.

Двери с громким лязгом захлопнулись и состав тронулся. Светлана села в углу, сразу закрывая глаза. Впереди был самый длинный перегон. Её дрёму потревожила пожилая женщина, сидевшая неподалёку. Несмотря на громкий шум поезда, её голос прозвучал довольно чётко:

– Здесь так жарко. Вы не могли бы открыть окно? – обратилась она к рыжеволосому парню, но тот её проигнорировал, продолжая слушать музыку.

Женщина поджала губы, а ей на помощь пришёл немолодой мужчина в неопрятной одежде. Поднявшись, он дёрнул за ручку и несколько раз потянул в сторону, однако окно осталось закрытым. Мужчина пробовал снова и снова, ворча про старые вагоны и неработающий кондиционер. А когда он дёрнул изо всех сил, раздался громкий лязг и поезд дёрнулся, его рука соскользнула, и он порезался о сколотый угол ручки. Только он собрался возмутиться, как поезд резко встал и мужчина не удержал равновесия, падая на грязный от пролитого пива пол.

– Замечательно! – торжественно-недовольно воскликнул он, поднимаясь с колен и засовывая порезанный палец в рот. – За такие манёвры на них в суд надо подавать!

Сидевшая поодаль брюнетка в дорогом пальто окинула его непрезентабельный вид презрительным взглядом и отвела глаза, когда он уставился в ответ.

Пожилая женщина, покопавшись в сумочке, вытащила влажную салфетку и протянула ему, пока тот ходил из стороны в сторону, брюзжа от недовольства. Она несколько раз извинилась за свою просьбу и мужчина, представившийся Николаем, отмахнулся, замечая, что как раз её вины в случившемся нет.

Стало тихо, только доносилась музыка из наушников парня, да стоял негромкий гул механизмов.

Светлана, выскользнув из дрёмы, открыла глаза и огляделась. Её соседи молчали, только Николай продолжал что-то бурчать себе под нос, уткнувшись в телефон. Выпрямившись, девушка посмотрела в окно, разглядывая пассажиров соседнего вагона. Там людей было больше, доносилось негромкое хныканье ребёнка, которого на руках пыталась успокоить молодая мать.

Стоянка затягивалась. Вытащив сотовый, Света увидела, что с момента отбытия от станции прошло уже десять минут. Она ещё раз огляделась и заметила, как оглядываются остальные, и только Николай собрался вновь сказать что-то резкое, как раздался голос машиниста:

– Уважаемые пассажиры, по техническим причинам, поезд… – искажённый голос доносился сквозь сильные помехи, почти ничего нельзя было разобрать, а потом слова и вовсе пропали, остался только булькающий шум, но и он сначала поднялся до тонкого противного визга, а потом резко оборвался как по щелчку. И в тот же миг голос ребёнка утих.

– Вы видите? – неожиданно встрепенулся парень, хмурясь, глядя перед собой. Он стянул наушники, и музыка зазвучала громче. – Там, за окном.

Пассажиры заозирались. Молодой мужчина, сидевший дальше всех, обернулся и уставился в темноту, и даже потёр стекло рукой.

– Ничего не видно, – непонимающе заявил он. – На что смотреть?

– Дым? Это из-за дыма? – неприятно-звонким голосом спросила девушка в очках, сидевшая рядом с брюнеткой и тоже пытавшаяся хоть что-то увидеть во тьме.

– Нет. Просто ничего не видно. Даже стен, – кашлянув, ответил парень, выключая музыку. Он встал с места и подошёл к дверям. Приложив руки к стеклу, уставился в непроглядную темень. – Сплошной мрак.

Светлана обратила внимание, что и в соседнем вагоне люди приникли к окнам, вглядываясь в чёрную пустоту. А ещё увидела, как продолжает плакать ребёнок, вот только плач до её вагона не доносился. Её пристальный взгляд заметила светловолосая девушка, сидевшая в углу с той стороны, и мимикой спросила, в чём дело.

Чувствуя, как усиливается головная боль и появляется какое-то неприятное чувство между лопаток, Светлана подошла к двери между вагонами и сказала громко:

– У вас всё в порядке? – когда стало ясно, что её не понимают, она прокричала вопрос, вызвав интерес со стороны остальных. – Ничего не слышно, – пояснила она, вытаскивая телефон и набирая в заметках свой вопрос. Увеличив буквы, Света прислонила экран к стеклу. Девушка с той стороны недоумённо пожала плечами.

– Там что-то произошло, – воскликнула позади брюнетки.

Обернувшись, пассажиры увидели, что в другом вагоне люди столпились в противоположном конце и было видно, что за ними, дальше по составу, погас свет.

– Напишите им! – воскликнула Светлана, сама набирая новый текст и показывая его блондинке в окне. Ей пришла в голову хорошая идея и она застрочила ещё одно послание, пока остальные пытались привлечь к себе внимание, а потом с помощью телефонов спрашивая, что случилось.

– Они говорят, что в том вагоне люди странно себя повели. Они начали раздеваться и что-то кричали, а потом погас свет, – дрогнувшим голосом сказала девушка в очках. – Соседний вагон не понял, что произошло, всё случилось слишком быстро.

Николай недоумённо крякнул и подошёл к прибору вызова машиниста, пока парень тщетно пытался поймать сеть:

– Даже вай-фай пропал. У кого-нибудь есть сигнал? – заговорил он, пока мужчина безуспешно пытался включить передатчик. В конце концов он просто треснул по нему рукой и досадливо поморщился:

– Не работает! Здесь вообще ни черта не работает!

– Душно, – повторилась старушка, вытаскивая из сумки сложенную газету и начиная обмахиваться ею. По ней было видно, что она плохо понимает происходящее.

Приглядевшись, Света заметила, что и в остальных вагонах люди старались как-то освежиться: расстёгивали верхнюю одежду, обтирали лица салфетками, пытались открыть окна. Ни одно не поддалось, а тем временем, её задумка принесла результат.

Блондинка вернулась к окну, и прислонила к нему планшет, в её глазах застыла тревога.

– Первый вагон тоже во тьме, – дрогнувшим голосом прочитала Света.

Сзади раздался судорожный вздох девушки в очках. Она опустилась обратно на диван и приложила руки к ушам, будто страдая от невыносимой боли. Такое же напряжение было и в остальных пассажирах – от духоты у всех разболелась голова.

– Просто замыкание, старый состав. На этой ветке таких поездов не видел лет десять! – проворчал Николай, по инерции продолжая дёргать за оконную ручку и поджав губы. – Наверное, потому и встали, что не работает ни хрена!

Пожилая женщина неодобрительно на него взглянула и устало вздохнула, сильнее обмахиваясь газетой. На её лбу выступили капли пота, и она облизнула пересохшие губы.

В воздухе с каждой минутой усиливалось напряжение. Парень всё ещё пытался поймать связь, даже встал в ботинках на диван под недовольное бурчание старушки, тогда как девушка в очках негромко говорила брюнетке, что всё это неспроста, что здесь что-то не так. Молодой мужчина снял пальто и стянул с шеи шарф, как-то виновато улыбнувшись Свете. Вскоре его примеру последовали остальные, а потом брюнетка обратила внимание на окна:

– Смотрите, стекла запотевают! Сколько же здесь градусов? Не может быть, чтобы было так жарко! – изумлённо воскликнула она, проводя пальцем по поверхности окна. – Мужчины, может поднапряжётесь и откроете двери? Здесь же дышать нечем!

Она преувеличивала, но тон выбрала верный, что даже парень бросил попытки связаться с внешним миром и вместе с Николаем попытался открыть двери. На удивление у них получилось, однако снаружи пахнуло таким зловонием и жаром, что они отпустили их и те с неожиданно громким лязгом захлопнулись.

– Даже двигатель не работает, – пробормотала Света, пересекая вагон, чтобы разглядеть других соседей. Там происходил какой-то спор и люди всё кивали на тёмное окно другого вагона. С другой стороны, происходило то же самое, только там пассажиры пытались раздвинуть двери, однако ничего не выходило. Девушка заметила, что люди совсем разделись, будто им жарче, чем здесь.

– Нужно уходить, – сказала она, потирая кожу от возникшего зуда. – Скорее покинуть поезд. Жар может идти от пожара, как и запах. Что-то горит.

– Да ладно, – фыркнул парень. – Дыма ведь нет!

– Но ничего и не видно. Мы не знаем, что происходит. Почему пропал звук? Что стало с первым и последним вагонами? От машиниста ни слуху, ни духу. Связи нет. А это самый длинный перегон в метро. Мы задохнёмся прежде, чем до нас доберётся помощь, – возразила Светлана, подходя к дверям. – Нужно выбираться.

Началась нервная перепалка. Девушка в очках и старушка стояли на том, чтобы остаться в поезде, как и парень, утверждавший, что здесь безопаснее, чем снаружи. Светлану поддержал Николай, который наоборот считал, что именно с составом что-то не так и нужно, как можно скорее его покинуть. В споре не участвовал молодой мужчина, как и брюнетка, обтиравшая лицо салфеткой, стараясь не сильно размазать безупречный макияж. Именно она заметила странность:

– Смотрите! Они что-то увидели! – девушка подошла к окну между вагонами. Люди с той стороны столпились в дальнем конце и отчаянно барабанили по стёклам, загораживая происходящее, затем все как один отпрянули назад и свет с той стороны погас.

Истерично взвизгнула девушка в очках. Она зажала себе рот рукой и попятилась назад, натыкаясь на поздно поднявшуюся пожилую женщину.

– Да что это за чертовщина? – заорал Николай. В его глазах мелькнул страх, и он обхватил себя за плечи, расчёсывая их до красноты.

С той стороны вернулась блондинка, на ходу набиравшая сообщение на планшете. Её лоб покрывала испарина и она выглядела крайне напуганной. Позади неё мать отчаянно пыталась успокоить раскрасневшегося от нескончаемого рёва ребёнка, а до их вагона даже писка не доносилось!

– Огнетушителем били окна. Стягивали одежду. Бросались друг на друга. Пытались открыть двери. Кричали. Потом погас свет и вагон пропал.

Стало тихо. Света в странном оцепенении вновь и вновь перечитывала текст, пока блондинка не убрала его, прислушиваясь к громким спорам позади, потом быстро напечатала новый:

– Мы уходим.

– И правильно! – горячо поддержал Николай, возвращаясь к дверям. – Это теракт. Воздух отравили, поджарили или ещё что. Надо… – он осёкся, и пальцем показал на другой конец вагона. С той стороны была сплошная тьма.

– И куда прикажешь идти?! Это происходит со всех сторон! – почти истерично заявила брюнетка, запуская руки в волосы и расчёсывая кожу головы. – Боже, как же жарко!

Старушка бессильно опустилась на диван, выуживая полупустую бутылку с водой и разом опустошая её. Она закрыла глаза и склонила голову набок.

– С вами всё в порядке? – присев рядом и взяв ту за руку спросила Светлана, женщина вяло отмахнулась, а над ними возобновился спор.

Пассажиры постоянно оглядывались на последний оставшийся при свете вагон, боясь, что и он исчезнет. Совсем запотели стёкла – люди с той стороны превратились в расплывчатые, нечёткие фигуры. Они пытались раздвинуть двери, чтобы протиснулась хотя бы рука, но у них ничего не выходило.

Парень первым плюнул и стянул кофту, обнажая голый торс, его примеру последовал Николай, тогда как другой мужчина остался в одежде, как и женщины, постеснявшиеся оголяться, несмотря на усилившуюся жару.

Светлана почувствовала острое ощущение нереальности происходящего. Её телефон оставался без связи и показывал, что они всего двадцать минут стоят в туннеле. Так мало, но одновременно и так много. Ей казалось, что она видит что-то в воздухе. Какую-то рябь, как полупрозрачный цифровой шум, но стоит сконцентрироваться – она пропадала, а потом возникала вновь. Девушка думала, что это из-за головной боли, духоты, страха и усталости. В воспалённом мозгу казалось, что это нечто и вызывает раздражение кожи, отчего все пассажиры чешутся, расчёсывая кожу до красноты. Будто это лезет внутрь. Мелькнувшая мысль показалась ей отвратительно-мерзкой, и она затолкала её поглубже.

Парень подошёл к окну тёмного вагона, направив туда мощный телефонный фонарик, но даже он не показывал, что скрывает синяя металлическая обшивка, будто стёкла покрыли чёрной, непроницаемой краской.

– Ни черта не понимаю, – прошептал он, а потом воскликнул: – Эй, есть сигнал!

Его телефон призывно звякнул. Остальные в надежде выудили свои мобильные, однако они оставались вне зоны доступа. Парень попытался хоть до кого-нибудь дозвониться, но не преуспел. Всё, на что хватило мощности сигнала, это поймать ряд сообщений в телеграме, одно из которых было от Московского метрополитена:

– Здесь пишут о неполадках на Арбатско-Покровской линии. И всё, – разочарованно сказал он.

– Значит не пожар и не теракт, иначе так и написали бы, – облегчённо выдохнула брюнетка, всё чаще и чаще трогая волосы на голове.

– Может они просто ещё не знают… – мрачно заметила обессилевшая девушка. Она прислонилась затылком к стеклу и стянула очки – они стали бесполезными, слишком быстро запотевали стёкла: – Мама говорила: «Марина, в такой час вызывай такси, не рискуй!» А я отмахнулась… – она сглотнула и с какой-то обидой уставилась на пустую бутылку в руках поникшей старушки.

– Всё! С меня довольно! Уходим! – решительно заявил Николай. Он подозвал парня и молодого мужчину к дверям, прислоняясь к стенке и хватаясь за резиновую обшивку: – Открываем двери и идём назад. До машиниста где-то вагона четыре ходу, до другого конца всего два!

Света собиралась поддержать его, когда события вновь ускорились и позади замигал свет. Люди другого вагона уже успели разбить окно и даже набросали на него одежду, чтобы начать выбираться, когда внезапно они от него отпрянули, будто что-то услышали или увидели снаружи, а потом задёргались, будто сам воздух жёгся. Они драли свою кожу и безостановочно вопили.

Блондинка прижалась к окну и закричала, пытаясь что-то сказать. Она билась лбом о стекло, мотая головой, а потом рухнула вниз, и через мгновение поднялась обратно, странно глядя на ошеломлённых пассажиров. По мутному стеклу заскользил указательный палец, выводя слова, непонятные с другой стороны.

Вставший рядом со Светой парень навёл телефон на окно и включил запись. Через несколько секунд блондинка громко вздохнула, раскрывая в немом крике рот, запрокидывая красный от крови лоб, и свет погас.

– Что она написала? Кто-нибудь понял? – голос брюнетки совсем сел и она зашлась в тяжёлом кашле.

– Сейчас-сейчас, – забормотал парень, включая приложение редактирования видео, где он отзеркалил его, а потом приблизил и столпившийся люди увидели странную фразу: «Оно нас ест». Парень безуспешно пытался разглядеть хоть что-нибудь за спиной блондинки, покадрово замедляя съёмку. Но тщетно, больше ничего полезного видео не дало.

Теперь никто не спорил. Пассажиры словно очнулись и разом принялись за дело. По двое брались за двери и пытались раздвинуть их, но если в первый раз всё получилось довольно легко, то теперь казалось будто ставни смазаны суперклеем и даже усилия двух крепких мужчин не принесли результатов.

Тем временем в вагоне поднималась температура, ухудшая способность здраво мыслить. Первой не выдержала брюнетка, стягивая как рубашку, так и брюки, оставаясь в трусах и лифчике. За ней последовали остальные девушки, кроме пожилой женщины, которая полностью потеряла интерес к происходящему. Вялые попытки Светы растормошить её ни к чему не привели. Даже звон от разбитого огнетушителем стекла не вывел её из этого состояния.

Остальные сгрудились у окна, пытаясь уловить хоть немного свежего воздуха, но в ответ – только бо́льшая жара и зловоние как от стухших яиц. Переглянувшись, они бросили на окно пуховик юноши и первым через него перелез молодой мужчина, как самый физически крепкий.

– Осторожнее! Там, где-то контакт под напряжением, смотрите под ноги! – вспомнил спустившийся следом Николай, на пару с мужчиной помогая остальным. – Женщина, вы идёте? – обратился он к старушке. Та подняла на него пустые, остекленевшие глаза и не ответила.

– Что будем делать? Тащить её? Не вытащим! – недоумённо протянул он.

Пассажиры отвели глаза. Никто не хотел возвращаться обратно в поезд, словно за его пределами безопаснее, чем внутри.

– Дойдём до станции, предупредим спасателей. Тащить пожилого человека в туннеле по шпалам в темноте километра три – слишком опасно! – за всех высказалась брюнетка, поочерёдно заглядывая им в глаза.

Пассажиры стояли почти вплотную, прижимаясь к стене, опутанной толстыми и тонкими трубами. Выбравшись наружу, они сразу увидели их, будто было нечто в воздухе самого поезда, мешающее видеть в темноте.

Несмотря на невыносимую жару, люди гуськом медленно направились в сторону конца вагона, стараясь не думать над причинами почти глухой тишины, будто в уши натолкали много-много ваты. Напоследок Света сказала старушке, что они приведут помощь, но та не отреагировала и девушка с сожалением тронулась в путь, за ней, замыкая, следовал молодой мужчина:

– Как вы думаете, что всё это значит? – негромко прошептал он, когда первые приблизились к тёмному вагону, который по-прежнему оставался непроницаемым.

– Я не знаю, – также тихо ответила она, зябко поёжившись. Её душил внутренний холод, а перед глазами вставали закатившиеся глаза и открытый широко рот блондинки. Света боялась узнать, что могло такое сотворить с людьми. И её пугала мысль, что это нечто не пожалело ребёнка.

Проходя тёмный вагон, они никого и ничего не увидели. От состава шёл сухой жар, но нигде не было видно ни следов пламени, ни дыма, ни его запаха. Даже невыносимое зловоние чуть спало, и показалось, что стало легче дышать, будто из туннеля повеяло свежим воздухом, от которого люди чуть повеселели. Им казалось, что стоит пройти чуть дальше, как спадёт это необъяснимое напряжение, от которого будто кости ныли и постоянно чесалась кожа. Кому-то даже пришла в голову мысль, что это какой-то пролитый химикат, оттого и улучшается самочувствие, чем дальше они отходят от вагонов.

– Я засужу их. Это ничто иное, как проблема неисправного состава, – вновь ворчливо заговорил Николай, громко шмыгая носом. Его голос прозвучал слишком громко в такой оглушительной тишине, нарушаемой только их сбившимся дыханием да звуками шагов.

Впереди была сплошная темнота, мрачный туннельный зёв, откуда тянуло холодным воздухом. При непроницаемой тишине, любой далёкий звук воспринимался особо остро. Свете казалось, что её сердце бьётся так быстро, что вот-вот выпрыгнет из груди. И за громким сердцебиением она боялась прослушать реальную опасность. А от холодного сквозняка кожа покрылась мурашками и неприятно защипала: девушка не заметила, что местами расчесала её до крови.

– Смотрите! – воскликнул молодой мужчина, когда они вышли за пределы поезда. Остановившись, они обернулись, пытаясь понять, что случилось. – Свет в нашем вагоне пропал.

Никто ничего не сказал. Оставшиеся пассажиры больше не хотели говорить. Даже думать о случившемся было слишком страшно.

Люди отошли всего на тридцать метров, когда туннельную тишину разрезал невыносимо громкий лязг и позади взревел мотор двигателя. Они увидели, как загорелись красные огоньки поезда и внутри зажегся свет, ослепляя их, а потом состав медленно начал набирать скорость.

– Нет-нет! Стойте! Подождите! – закричала Марина, спотыкаясь и устремляясь за поездом, следом побежал парень и Николай, однако поезд слишком быстро набрал скорость и вскорости скрылся вдали, оставляя их в полной темноте. Девушка оступилась, больно ударившись коленкой о шпалу. Её подхватили под руки, помогая подняться и отвели к остальным.

– Что это, чёрт возьми, было?! – голос Николая дошёл до визга. В полутьме его глаза казались чёрными, а лицо искривлённым как восковая маска. Он едва держал себя в руках.

– Кажется, я слышала голос машиниста, – хрипло пробормотала брюнетка, вновь начиная кашлять. – Он предупредил, что поезд отправляется.

Люди недоумённо переглянулись. Никто из них, кроме Светы, не обратил внимание, что воздух вновь начал медленно нагреваться. Вернулось неприятное зудящее чувство. Когда замигал свет на телефонах, стало слишком поздно.

Последнее, что успела вымолвить Светлана, прежде чем зуд забрался глубоко под кожу, это имя своей дочери.

На перроне станции Крылатское собралась небольшая толпа. Из-за аварии на линии, они больше получаса ожидали поезда и многие переживали из-за такой задержки. Навалившаяся на город жара вызвала небывалую духоту в подземке и люди не могли дождаться, когда уже смогут вернуться домой.

Показавшиеся огни поезда пассажиры встречали чуть ли не аплодисментами, но, когда показался состав, на многих лицах возникло крайнее недоумение. А когда раскрылись двери, никто не вошёл внутрь. Как и никто не вышел наружу.

Это вызвало интерес машиниста, который и так был сильно раздражён вынужденным простоем в туннеле метро. После внезапной остановки состава почти сразу отключилась связь с диспетчерской, на телефоне не было сигнала и, передав сообщение пассажирам, машинист довольно быстро задремал. Он ничего подозрительного не видел и не слышал. Через двадцать пять минут заработала связь и сразу получилось запустить двигатель.

Теперь, выйдя на перрон и подойдя к первому вагону, он поражённо разглядывал брошенные повсюду вещи, включая нижнее бельё. Переходя из вагона в вагон, машинист вместе с полицейскими видел всё больше странностей: запотевшие, местами битые стёкла, смазанные отпечатки рук, на полу непонятные, дурно пахнущие, коричневые разводы. Но больше всего их шокировала надпись в четвёртом вагоне, она почти исчезла, но ещё можно было разобрать слова: «Оно нас ест».

Ни один пассажир того поезда так и не был найден.

******************

Спасибо за прочтение, надеюсь, что понравилось =)

Рассказ написан специально для Конкурс для авторов страшных историй от сообщества CreepyStory