Объявление⁠⁠

Даже когда людям кажется, что они проснулись среди ночи сами по себе – это не так. Их всегда будит что-то. Причина для пробуждения есть всегда!

Так случилось и в этот раз. Что-то разбудило Ирину, заставив её прервать столь долгожданный отдых после напряжённой недели в конторе. Первое, о чём она подумала – работа. Проспала! Нет… Ещё ночь. Она сладко расслабила мышцы плеч, утопив их в подушке. Повернувшись на бок, щекой ощутила вышивку на наволочке – старинная традиционная, она нравилась Ире своей самобытностью: Ирина вспоминала изображения Макоши, Коней, Солярных символов – образы, украшавшие наволочку, скатерть, салфетки и полотенца, в квартире.

Солнечная природная традиция знающих мастериц.

Сон совсем испарился, и девушка просто лежала, глядя на стену перед собой. Она размышляла, иногда проговаривая отдельные слова и задавая вопросы вслух.

– Да, давно… – вздохнула Ира, давно не встречала она вручную вышитых наволочек. У бабушки в деревне разве что. Давно. Ей почему-то было интересно, где эта наволочка, на которой она любила спать в детстве, и кто может знать о ней? – На тряпки пустили, наверное. – Решила Ира. Нет, мама не позволила бы, да и она тоже. – Только кто меня спрашивать будет? – Жалко. Красивая была вышивка. С птичками. Только не такая, как здесь. И на скатерти другая совсем… Странно.

Тут Ира поняла в чём была странность, не дававшая ей покоя с тех пор, как она сняла эту однушку – вышитых и вязаных вещей в квартире было много, но все они были разные, не просто разный цвет или рисунок, а сама манера. Было видно, что выполнены они разными мастерицами. Сама она в этом разбиралась, не то что бы занималась рукоделием, просто изучала этот вопрос достаточно подробно.

Катаясь по деревням в поисках фотоматериала для журнала, общаясь с людьми и изучая, а иногда наблюдая за творческим процессом мастеров, Ирина научилась определять, когда роспись или вышивка была сделана одной рукой, а когда мастера были разные. Рукодельные вещи в этой квартире принадлежали разным людям. Нет, принадлежали-то они, конечно, хозяйке квартиры теперь, но когда-то… Вот, и полотенце, висящее сейчас в ванной, которым Ира вытирала исключительно лицо, было когда-то подарено ей в одной из таких поездок. Но она не собиралась оставлять его здесь…

– Надеюсь, я его не забуду, когда буду съезжать. – проговорила она вслух. Мысль о том, чтобы съехать в начале второго месяца проживания из квартиры, которая устраивала её по всем параметрам, сейчас не казалась девушке абсурдной, а наоборот – это было очень разумное решение. Но интуиция ночью часто похожа на фантазию.

Слабый ветер дышал в форточку. Тень вязанной занавески украшала стену. Луна?.. Нет, фонарь.

– Тоже красиво – улыбнулась Ирина – Не зря проснулась. Она всё ещё полагала, что проснулась сама по себе. Что это? – стукнуло у неё в мозгу – Что это за звук?

Действительно, звук был очень странным и очень тихим. Будь он громким, он вероятно напугал бы, но он не напугал, вернее не сразу.

Шрух-шрух. Шрух-шрух… Пауза… Шрух-шрух. Такой звук производят бумажные обои, когда краешек их отходит по шву, и кто-то пальцем цепляет этот краешек. Шрух-шрух. Пальцем… Шрух-шрух. Цепляет… Кто-то! В груди трепыхалось беспокойство – этот звук точно был в комнате! Здесь! Напротив кровати! На стене бумажные обои отошли по шву, и теперь кто-то…

Нет, поднять голову и тем более встать она не могла. Вернее, встать могла, но посмотреть, кто творит этот звук – было не по её силе воли, а тем более спустить ноги с кровати. Никогда! Кровать – это безопасный остров в океане полном чудовищ!

А, уж, что там под кроватью – этого босые ноги Ирины не знали двадцать лет назад, не узнают и сейчас. «Вот, так и оживают детские страхи» – подумала разумная девушка, но ещё более разумный ребёнок приказал – «Лежи!»

«Мы шли через весь посёлок, и ни одна собака нас не тронула!» – бабушкины слова вспыхнули в голове Ирины яркими лампочками! Детские страхи заставили её вспомнить рассказы о чудодейственной силе молитвы. Ирка начала вспоминать молитву. Какую? Любую! Точно она вспомнила слова или нет, она сказать не могла, только её шёпот стал перекрывать странное шрух-шрух, и в конце - концов её убаюкал. Сон вернулся.

Будильник пнул сознание и отозвался в голове раздражением. Ирина тонула в солнце. Её дыхание было ровным, на щеке отпечаталась вышитая ёлочка, память о ночи была пуста.

Всё как обычно в утро субботы нет– спешки, но просыпаться Ира предпочитала всегда в одно время. Стоя у окна, она разглядывала улицу с высоты третьего этажа через вязанные занавески. Что-то привлекло её внимание. Импульсивно приблизившись к окну, она ткнула носом узор из красных ниток и тут же переключилась на него.

– Какие всё же красивые, – размышляла Ира. – Хороший вкус у их хозяйки. Внезапно память бросила: «Хозяйка!» Ира глянула на часы – десять минут двенадцатого. Надо готовиться!

Дело в том, что это был день платы за квартиру и в двенадцать, во всяком случае не раньше, должна была прийти хозяйка квартиры за деньгами.

Антонина Антоновна была женщина милая и общительная, видно было, что Ирина ей нравилась, и девушка не хотела выказать неуважение, дав застать себя в неподобающем виде, да еще с неубранной постелью.

Ровно в двенадцать дверной звонок прохрипел две ноты.

Пришла Антонина Антоновна. Эта встреча, как и предыдущая, прошла в дружелюбной, светской беседе, хотя и немного сдержанной. Сдержанной со стороны Ирины, разумеется, потому как Антонина Антоновна болтала без умолку и даже принесла с собой пачку печенья к чаю.

Чай выпили. Печенье было вкусным и свежим. Солнце предвещало бабье лето, а хозяйка квартиры рассказала о последних проказах её кошек. Ира была благодарным слушателем – просто находкой для одинокой женщины, любящей поговорить и производить приятное впечатление. Внезапно повисла тишина. Хозяйка спокойно смотрела в глаза Ирине и молчала. Потом произошло то, что с точки зрения здравого смысла произойти не должно было. Антонина Антоновна, эта обаятельная брюнетка средних лет, возможно, чуть больше допустимого эстетикой, увлекающаяся косметикой, вдруг, стала серьёзной и медленно, будто борясь с собственным недоумением, повернула голову и посмотрела на стену.

На стене не было ничего. Ничего кроме бумажных обоев, а если быть точнее – бумажных обоев, чуть отошедших по шву. Не отрывая взгляда от стены, женщина медленно встала со стула, так же медленно подошла к стене и, как бы в оцепенении, протянула палец к клочку, заусенцем торчавшему и бросавшему короткую тень. Шрух-шрух. Холод лёг на плечи Ирины. Шрух-шрух. Спокойная улыбка, которая никак не вязалась с происходящим, приподняла рот странной женщины, когда она вновь посмотрела на девушку.

«Этого не может быть. – подумала испуганная Ира, – она просто хочет обратить моё внимание на отошедшие обои, чтобы, возможно, убедиться так ли я аккуратна и не заклею ли шов к её следующему приходу…» Этими словами успокаивал Иру её разум. Только интуиция робко подавала голос, который был похож на звук колокольчика, зажатого в кулаке.

– Спасибо за чай, Ириш, я побегу, – сказала вновь с улыбкой Антонина Антоновна.

«Что это? Снова показалось? – мелькнуло в Иришкином мозгу. – Снова? Почему снова?» «Шрух-шрух». – повторила память. Она вспомнила! Но хозяйка однушки уже шла к лестнице. Ира выглянула на лестничную площадку, чтобы проводить её и тут она заметила ещё одну странность – шаги уходящей женщины звучали иначе.

Девушка готова была поклясться, что в прошлый раз, когда она её видела, на ней были те же туфли, что и теперь – тёмно-зелёные лодочки под рептилию на «рюмочке» с металлической набойкой. Этот цокот прошлый раз разносился по всему подъезду пока женщина спускалась по лестнице и даже, когда та вышла на улицу, было слышно её удаляющееся цок-цок-цок. Но сейчас звук был другим, глухим, но чётким… Костяным каким-то… Ирина глянула ещё раз на каблуки – набойка блеснула металлом.

«Что со мной?» – подумала девушка. Не смотря на то, что звук был другим, он был знаком. Только не в этих стенах она его слышала. Копыта… О, Господи! Так стучат копыта!

И снова память перенесла её в детство. Бабушка Иры держала коз, девушка помнила этот стук по цементной дорожке во дворе. И сейчас она слышала тот же звук. Не было сомнений – так стучат козьи копыта!

Теперь уже колокольчик истерично звенел! Интуиция заговорила. Заперев дверь, Ирина прислонилась к ней спиной и, вперив взгляд в чеканку, изображавшую горного козла, слушала мысли.

– Она чудовище! – В памяти заплясали образы литературы, кино, сказок…

Тут, и Николай Васильевич вспомнился – томик «Вечеров» стоял на книжной полке. Кстати, подборка книг, которые были в квартире и, очевидно, сдавались вместе с ней, как мебель, тоже была странной: томик Гоголя, какой-то пошлый женский роман, детектив, сборник стихов Есенина, самоучитель по вязанию крючком, травник, скандинавские сказки, русские народные сказки, цветоведение, поваренная книга 50-х годов, словом, книжный винегрет. Девушка трогала пальцем корешки, словно ожидая, что это поможет понять. Не помогло.

Ира вспомнила свой ночной страх, вспомнила, что именно её пугало; объяснить всё она не могла, но некоторая логическая цепочка, пусть и сюрреалистичная, всё же выстраивалась. Будучи девушкой доброй, отзывчивой, но доверчивой даже по отношению к своим собственным мыслям, она сразу же приняла эту цепочку за истину и начала действовать.

«Да! – думала она, – этот ночной звук, определённо, знак, который предназначался именно мне. Чтобы предупредить… О хозяйке квартиры. Кто его издавал?.. Домовой? Нет… Домовые помогают хозяевам дома. Призрак? Призраки? Обои надорваны именно здесь… А что за стеной? За стеной, совершенно точно – другая квартира. А слышала ли она хоть раз какие-либо звуки из той квартиры? Хотя бы хлопанье дверью. Никогда! Балконы рядом. Никогда никто не выходил на балкон. Конечно, в соседней квартире просто могло никого не быть, хозяева уехали… на дачу… дачный сезон пока не завершён… Всё могло быть. Вот именно! Быть может всё. Поэтому, надо проверить, что с этой стеной не так».

Ира первым делом вышла позвонить в соседскую дверь. Звонка не было. Не было даже номера на двери.

– Ну, будь там труп, он бы уже вонял. – Железно заключила девушка вслух. Робко стукнув пару раз она подождала немного, больше для успокоения совести. «Да, бесполезно это – в квартире пусто». – бросила Ира, возвращаясь к себе. Тут она заметила, что страха почти нет, он превратился в приятную и заводную дрожь где-то в груди и в плечах. Резко сжимая и разжимая кулаки, Ирина шептала:

«Сейчас, сейчас. Сейчас…» Адреналин – подумала она.

Склонившись у стены, она, не думая ни секунды, рванула за бумажный заусенец! Обои издали такой торжественный «Фрух!», что вызвали азарт у девушки. Ещё, ещё, кусок за куском! Показался узор из пальмовых листьев – нижний слой. Бумага рвалась легко, на полу валялись гигантские стружки в бабочках, всё больше пальм открывалось на нижнем слое.

«Там дверь, не иначе! – думалось Ирине, –Точно! Сначала фальш панель какая-нибудь, а за ней дверь в соседнюю квартиру, а за дверью – комната, а в комнате чёрный-чёрный стол, на чёрном-чёрном столе чёрный-чёрный гроб…»

– Тьфу! Какой, к чёрту гроб? – ругнулась Ира.

– Как какой? – ответило воображение, – в котором чёрный-чёрный чёрт!

– Ага… Трупы без голов, блин… – продолжала беседовать сама с собой Ирина. Вот, показался третий рисунок, кажется, полосы.

Ирина продолжала срывать обои, уже стоя на коленях, волосы были покрыты частичками засохшего клейстера и выглядели припорошенными пеплом. В своём буйном воображении Ирина уже звонила в полицию, чтобы заявить о массовых убийствах, может, даже детей, она уже видела залитые формалином головы в пузатых сосудах, пыльные бутыли с тёмно-красной жидкостью (разумеется, кровью).

Она жаждала увидеть всё это, чтобы прекратить!

Но, вот, полоса последнего бумажного слоя отошла от стены. Между этим слоем и стеной ничего не оказалось – это была обычная кирпичная стена старого дома. Никаких панелей или дверей Ирина не обнаружила. Она села на пол и спокойно начала осматривать рваную плешь. Ничего. Или почти ничего. На штукатурке было что-то написано. Она вплотную приблизилась к стене и оторвала ещё несколько кусков обоев, причём почему-то запахло гнилью. Ира поморщилась и начала читать:

«Жук. Рука, червь.

Башня, ров, лист.

Первый гром – смерть.

Второй гром – жизнь.

6, 3, 5.

9, 2, 7.

Я буду стоять.

Я отдаюсь всем».

Напоминало это считалочку, только какую-то жуткую. Ирина устала, вымоталась, успокоилась. На фоне диких образов её фантазий стук копыт уходящей хозяйки квартиры казался ей такой же фантазией, только значительно менее яркой, а шуршание обоев в ночи – полусном, какой случается, когда сильно переутомишься. Ира вздохнула и смачно ругнулась на стену. Надо теперь делать ремонт…

– Сейчас за обоями поехать или завтра? – вслух подумала она, –Нет, чем раньше я этот ужас исправлю, тем лучше для меня. Хорошо, что Антонина Антоновна только через месяц появится. Тут она как вскрикнет! Мобильник всё это время лежал в заднем кармане, и, учитывая ситуацию, вибрация и звук крякающей утки напугал её ещё больше, чем стук копыт на лестничной площадке. «Номер не определён» – плавали буквы на дисплее. Брать – не брать?

– Алло?

Короткие гудки.

– Вот, блин! – рявкнула Ира, – И ведь не перезвонишь. Раздражение и страх бились дрожью в груди и пальцах.

Шрух-шрух. Шрух-шрух … Раздражение улетучилось. Спина похолодела и захотелось пить. Шрух-шрух.

Девушка кинулась на стену и продолжила срывать с неё обои! Шрух-шрух. Она прилипла к стене всем телом и пошла вдоль неё, стараясь освободить от бумаги как можно большую площадь. Что-то тряхнуло её изнутри, судорога схватила тело и, тут же отпустив, разбежалась иголками по нему. Было чувство, что по телу ползают жуки с цепкими лапками и – шрух-шрух – трутся хитиновыми панцирями друг о друга. Звук не прекращался. На секунду Ире показалось, что она видит жуков, они ползли по коже, быстро исчезая в рукавах и складках одежды. Жуки исчезли прежде, чем она успела вскрикнуть, но этого хватило, чтобы её стошнило. Опустошив желудок, девушка стояла, схватившись за стену, глубоко дышала и слушала всё то же шуршание.

Заткнув уши, Ира услышала своё сердце – ту-дук-ту-дук-ту-дук… ШРУХ-ШРУХ! Выбежав из комнаты, Ира влетела в кухню. Воды! Кран! Мощный напор ударил о нержавейку без звука. Не было звука! Вернее, звук был, но только один – шрух-шрух.

– Господи! Пожалуйста! Не дай мне сойти с ума! – завопила девушка, переставшая быть похожей на саму себя. Пятясь назад, Ира наткнулась на табурет, упала, больно ударилась плечом о стол. Не сбавляя темп, ещё не успев встать на ноги, она кинулась к двери, путаясь в тапках и, наконец, их потеряв, она вылетела на лестницу, хрипло дыша и захлёбываясь собственным сухим дыханием – это была паника.

Улица. Ветер. Редкие прохожие во дворе… И никаких звуков! Шрух-шрух. Остекленевшие глаза Ирины смотрели прямо перед собой, грудь часто и высоко вздымалась, руки вытянулись по швам напряжёнными канатами. Теперь шаги её были медленны и ровны. Не обходя луж, Ира шла вникуда и ничего не слышала кроме повторяющегося адского шуршания. Дойдя до проезжей части, она остановилась у пешеходного перехода, но не потому, что для неё горел красный свет, а потому, что на противоположной стороне дороги она увидела хозяйку квартиры.

Женщина смотрела на неё и мило улыбалась, и не было в ней ничего чудовищного или просто страшного. Загорелся зелёный, и все пошли. Два потока двинулись навстречу друг- другу. Ира осталась стоять на месте.

– Как хорошо, что я тебя встретила, – сказала Антонина Антоновна – Я счётчики забыла посмотреть. Пошли скорей! Женщина бесцеремонно взяла её под руку и повлекла, быстро шагая, обратно в квартиру, из которой Ира только что в ужасе убежала.

Оцепенение понемногу спадало, и Девушка начала слышать звуки города, ветра, голоса людей. Как же радовали её эти будничные звуки! Кожа ведущей её женщины была приятно прохладной, и неудивительно – Антонина Антоновна была в платье с коротким рукавом, хотя и шерстяном. «Не холодно ли ей», – подумала Ирина? Но холодно вскоре стало самой Ире, она вдруг поняла, что между ней и этой женщиной не происходит теплообмена, кожа её спутницы оставалась холодной! Она буквально была ледяной!

Войдя в подъезд, женщина почти перешла на бег, и Ира еле поспевала. На ступеньках девушка споткнулась и женщина вместо того, чтобы помочь, дёрнула её с такой силой и раздражением, что та вскрикнула:

– Ай!..

– Да, шевелись ты!

После этих слов по ступенькам вновь зацокали копыта.

Когда они подошли к квартире, Ира увидела, что дверь настежь (это она оставила её так, убегая) и подумала, что хозяйка сейчас обрушит на неё ругательства, а та наоборот, посмотрела на дверь, склонив голову набок, потом повернулась к Ире и (о, ужас!) улыбнулась ей.

«Это не со мной! Это не со мной!» – кричала у себя в голове Ира после того, как страшная женщина втолкнула её в квартиру.

Пол в комнате был засыпан бумажными стружками, сквозь красные вязаные занавески лилось вечернее солнце, и тень, узором покрывающая истерзанную стену, делала комнату настолько сюрреалистичной, что хотелось проснуться. Антонина Антоновна лениво пнула ногой несколько кусков на полу, посмотрела на Ирину и спокойно произнесла:

Жук, рука, червь.

Башня, ров, лист.

Первый гром – смерть.

Второй гром – жизнь.

6, 3, 5.

9, 2, 7.

Ты будешь стоять.

Ты отдана всем.

За спиной Ира услышала шаги. Обернувшись, увидела, как в комнату входят люди: мужчины, женщины…Один, два, три…всего пятеро. Что это? Кто это? Люди заходили молча, молча смотрели на Ирину, кто-то наклонял голову набок, щурил глаза, но все были серьёзны. Улыбалась только Антонина Антоновна. «Бежать! Надо бежать!» – дверь была ещё открыта. Ира сделала шаг, и нога её увязла в воздухе. Пространство в комнате наполнилось какой-то странной субстанцией, воздух стал густым, как кисель. Дышать было трудно, но всё ещё возможно. Девушка дёрнулась снова в сторону двери и тело её вдруг булькнуло в этот воздушный кисель, вернее, кисель сомкнулся со всех сторон, поглотив её. Дверь плавно закрылась, издав не щелчок замка, а звук, напоминающий бульк закипающего киселя.

Девушка кричала. Но толку не было, как не было и крика. Каждый крик, выходящий у неё из горла, повисал в киселе бесформенными амёбами с маленькими красными бусинами внутри.

«Кровь – подумала Ира – моя кровь вылетает вместе с криком».

Тем временем несколько человек тащили, стоявший в углу стол. Тяжёлый, массивный, с толстыми ножками – они несли его, как надувной и, перевернув вверх ногами, положили на пол. Тут Ирина посмотрела на столешницу… Если бы она только увидела это раньше, она ни минуты не задержалась бы в этой квартире: пентаграмма в круге, полу-стёршиеся знаки и буквы… Нет, не стёршиеся – покрытые бурыми пятнами и, вот, именно они-то и наводили ужас. «Это конец! – грохнуло в голове, когда её укладывали и привязывали за руки и ноги к ножкам стола. – Всё. Скорей бы».

Молчаливая группа окружила её, в голове стояла хозяйка квартиры.

Антонина Антоновна заглянула в глаза девушки, а потом, посмотрев на проплывающую над ней амёбу с криком, запустила в неё руку. Рука покрылась кровавой росой. Амёба, треснув, разорвалась, и булькающий звук – крик пропущенный через кисель, пролился в комнату. Женщина облизывала пальцы.

Странно, что девушку совсем не волновало, кто эти люди, и люди ли они.

«Я умру один раз». – знала она. Её интересовало одно – как это чудовище могло создать такие красивые вещи? Солнечные орнаменты не могут быть созданы исчадием ада.

– Чьи они? – мысленно спросила Ира. – Квартиранток. Твоих предшественниц – раздался ответ прямо в её голове.

Жертва закрыла глаза.

Понедельник. Девять утра.

В ванной перед зеркалом стоит женщина средних лет, смотрит себе в глаза. Наклонившись над раковиной, она умывается ледяной водой по-детски ахая, охая и фыркая. Тёмные волосы мокрыми змейками ложатся на плечи. Женщина аккуратно снимает с крючка вышитое полотенце и медленно кладёт его на лицо. Она улыбается.

Через час в светлой и чистой комнате с обоями в «ёлочку», за столом, покрытым вышитой скатертью сидит та же женщина и держит у уха телефон.

– Здравствуйте. Примите объявление. Сдаётся однокомнатная квартира с мебелью, в центре. Одинокой девушке без вредных привычек, славянской внешности. Контактное лицо: Антонина Антоновна.

Конец.

На конкурс для авторов страшных историй от сообщества CreepyStory. Сентябрь.